ь  брака,
приходит угрожающее письмо.
   Теперь мы подходим к весьма существенному моменту.  На  сцене  появляется
доктор Лайднер, а угрожающего письма нет! Ничто не мешает  ей  стать  миссис
Лайднер. И вот свадьба состоялась, а письмо так и не пришло.
   Спросим себя: почему?
   Давайте по очереди рассмотрим две версии.
   Если миссис Лайднер сама писала письма,  задача  решается  легко.  Миссис
Лайднер на самом деле хотела выйти замуж за доктора Лайднера. И вышла. Но  в
таком случае, почему после свадьбы она снова пишет письмо? Не может подавить
страстного желания постоянно превращать свою жизнь в драму? Но почему  тогда
только два письма? Ведь потом полтора года никаких писем не было.
   Рассмотрим теперь другую версию - письма писал  ее  первый  муж  Фредерик
Боснер (или его брат).  Почему  письмо  пришло  после  свадьбы?  Само  собой
разумеется, что Фредерик не мог хотеть, чтобы она вышла за Лайднера.  Почему
тогда он не помешал свадьбе? Ведь прежде ему так  хорошо  это  удавалось.  И
почему, дождавшись, чтобы свадьба состоялась, он снова принимается  угрожать
ей?
   Ответ,  правда,  не  слишком  убедительный,  -  у  него  просто  не  было
возможности вовремя послать письмо. Он мог, например, быть в тюрьме  или  за
границей.
   Рассмотрим теперь попытку  отравления  газом.  Мало  вероятно,  чтобы  ее
предпринял посторонний. Скорее  всего,  это  сделал  кто-то  из  них  двоих.
Подозревать доктора Лайднера трудно - нет приемлемых причин.  Следовательно,
приходим к выводу, что это дело рук самой миссис Лайднер.
   Зачем? Опять драма?
   После этого Лайднеры едут за границу, и полтора  года  проходят  мирно  и
счастливо. Никто им не угрожает. Они  считают,  что  успешно  замели  следы,
однако такое объяснение не  выдерживает  критики.  В  наши  дни  поездка  за
границу не спасение. Особенно для доктора Лайднера. Он руководит экспедицией
Питтстоунского музея. Разумеется, Фредерик Боснер легко мог навести  справки
в музее и получить точный адрес Лайднеров. Положим, что-то помешало  ему  их
преследовать, но ведь  письма-то  он  мог  писать.  Думаю,  такой  одержимый
человек, как он, именно так бы и поступил.
   Однако письма начинают приходить только спустя почти два года. Почему?
   Очень трудный  вопрос.  Легче  всего  предположить,  что  миссис  Лайднер
заскучала, ей снова захотелось драмы. Однако  такой  ответ  не  совсем  меня
удовлетворяет. Немножко грубовато для такой утонченной  натуры,  как  миссис
Лайднер.
   Единственное, что остается - не упускать этот вопрос из поля зрения.
   Между тем имеется и третья версия - первоначально письма могли писать как
миссис Лайднер, так и Фредерик  Боснер,  но  потом  появился  некто  третий,
который подделал все остальные письма.
   Давайте теперь рассмотрим окружение миссис Лайднер.
   Вначале я изучил возможности, которыми располагал каждый член  экспедиции
для совершения преступления.
   Грубо говоря, на первый взгляд совершить  это  убийство  мог  каждый,  за
исключением трех лиц.
   Доктор  Лайднер  не  спускался  с  крыши,  о  чем   убедительно   говорят
свидетельские показания. Мистер Кэри  дежурил  на  раскопе.  Мистер  Коулмен
уезжал в Хассани.
   Однако  их  алиби  не  так  безусловны,  как  кажутся.  Доктора  Лайднера
исключаю. Нет никаких сомнений, что он находился на крыше, откуда  спустился
только через час с лишним после убийства.
   Однако так ли уж мы уверены, что мистер Кэри был в это время на раскопе?
   И  действительно  ли  мистер  Коулмен  был  в  Хассани,  когда  произошло
убийство?
   Билл  Коулмен  покраснел,  открыл  рот,  снова  его  закрыл  и   тревожно
огляделся.
   Мистер Кэри и глазом не моргнул. А Пуаро  между  тем  вкрадчивым  голосом
продолжал:
   - Я имею в виду  еще  одну  особу,  которая,  уверен,  имела  возможность
совершить убийство, захоти  она  этого.  Мисс  Райли  умна  и  хладнокровна.
Жестокости ей тоже не занимать. Когда я в  шутку  спросил,  есть  ли  у  нее
алиби, она тут же очень глупо мне соврала. Сказала, что играла в  теннис.  А
потом из случайного разговора с мисс  Джонсон  выяснилось,  что  мисс  Райли
находилась довольно далеко от теннисного корта, зато довольно близко к месту
преступления. Надеюсь, мисс Райли не  откажется  сообщить  нам  то,  что  ей
известно? Выдержав паузу, он обратился к девушке:
   - Не расскажете ли вы нам, мисс Райли, что вы там видели?
   Девушка ответила не сразу. Она все еще смотрела в окно,  даже  головы  не
повернула.
   - Я выехала к раскопкам сразу после ленча, - невозмутимо заговорила  она,
отчеканивая каждое слово. - Добралась туда примерно без четверти два.
   - Встретили ли там кого-нибудь из ваших друзей?
   - Нет, там не оказалось никого, кроме араба-десятника.
   - А мистера Кэри вы тоже не видели?
   - Нет.
   - Странно, - сказал Пуаро. - Мосье Вернье, который в тот день заезжал  на
раскопки, тоже его не видел.
   Он выжидательно посмотрел на Кэри, но тот и бровью не повел.
   - Вы можете это как-то объяснить, мистер Кэри?
   - Пошел прогуляться. На раскопках ничего интересного не было.
   - В каком направлении вы пошли?
   - Вниз к реке.
   - И домой не заходили?
   - Нет.
   - Вы кое-кого ждали. Но он не пришел, - вставила Шейла.
   Мистер Кэри посмотрел на нее, но ни слова не сказал.
   Пуаро не стал настаивать. Он снова обратился к девушке.
   - Не видели ли вы чего-нибудь еще, мадемуазель?
   - Видела. Неподалеку от дома я заметила съехавший в  вади  экспедиционный
грузовик. Мне это показалось странным. Потом увидела  мистера  Коулмена.  Он
шел, опустив голову, будто искал что-то.
   - Послушайте, - вспыхнул мистер Коулмен. - Я... Властным жестом Пуаро его
остановил:
   - Минутку. Вы заговорили с ним, мисс Райли?
   - Нет.
   - Почему?
   - Потому что он все время вздрагивал и украдкой озирался  вокруг.  Это...
Мне стало не по себе. Я повернула лошадь  и  ускакала.  Думаю,  он  меня  не
видел. Я находилась довольно далеко от него, а он был целиком поглощен своим
занятием.
   - Послушайте! - Мистер Коулмен не  мог  выдержать  более  ни  секунды.  -
Сейчас все объясню.., допускаю, да.., это  кажется  подозрительным.  Дело  в
том, что накануне я сунул в карман прехорошенькую печать-цилиндрик,  которую
следовало, разумеется, отнести  в  ?музей?,  но  у  меня  просто  из  головы
вылетело. И вдруг обнаруживаю, что потерял ее, видимо, выронил  из  кармана.
Кому хочется получить нагоняй? Вот я подумал, поищу-ка  хорошенько.  Уверен,
что выронил ее, когда шел  на  раскопки.  Я  успел  провернуть  все  дела  в
Хассани. Послал боя за покупками и рано вернулся обратно. Поставил  грузовик
так, чтобы его не было видно, и целый час все там обшаривал.  Но  ничего  не
нашел. Как сквозь землю провалилась, черт ее побери! Делать нечего,  влез  в
грузовик и поехал к дому. Ну  все,  конечно,  подумали,  что  я  только  что
вернулся.
   - И вы, разумеется, не рассеяли  их  заблуждения?  -  сладеньким  голосом
спросил Пуаро.
   - Ну, это же совершенно естественно,  в  сложившихся-то  обстоятельствах,
вам не кажется?
   - Нет, не кажется.
   - Но послушайте... Не лезь на рожон - вот мой девиз! Однако вы не  можете
ничего на меня повесить. Я ведь даже не входил во двор,  можете  спросить  у
кого угодно.
   - В том-то и дело. По свидетельству слуг, действительно никто  не  входил
во двор, - сказал Пуаро. - Однако, сдается мне, на самом деле они говорят  о
другом. Они клятвенно заверяют, что во двор не входил никто из  посторонних.
Но ведь их же не спрашивали о членах экспедиции.
   - Ну так спросите, - кипятился Коулмен. - Готов съесть свою  шляпу,  если
они видели меня или Кэри.
   - О! Но тут возникает интересный вопрос. Слуги, безусловно,  заметили  бы
постороннего. А вот заметили бы они своих? Ведь члены экспедиции целый  день
ходят туда-сюда. Едва ли слуги обращают на это  внимание.  Думаю,  и  мистер
Кэри, и мистер Коулмен вполне могли войти во двор, а слуги об этом  даже  не
вспомнили.
   - Ерунда! - отрезал мистер Коулмен.
   - Из них двоих, - невозмутимо продолжал Пуаро, - они скорее  не  заметили
бы мистера Кэри. В то утро мистер Коулмен уехал на грузовике в Хассани и все
ожидали, что на грузовике он и вернется.  Если  бы  он  пришел  пешком,  это
бросилось бы в глаза.
   - Конечно, бросилось бы! - с готовностью подхватил Коулмен.
   Ричард Кэри поднял голову и уставил на Пуаро свои темно-синие глазищи:
   - Вы обвиняете меня в убийстве, мосье Пуаро? Держался он  безукоризненно,
однако в голосе мне послышались угрожающие нотки. Пуаро поклонился.
   - Пока только веду всех вас в путешествие.., мое  путешествие  к  истине.
Итак, я установил один факт - все члены экспедиции,  включая  мисс  Ледерен,
могли совершить убийство. Правда, для некоторых  из  них  вероятность  этого
чрезвычайно мала, но это уже другой вопрос.
   Рассмотрев средства  и  возможности  совершения  убийства,  я  перешел  к
изучению мотивов преступления. И выяснил, что у каждого из  вас  могли  быть
эти мотивы.
   - Ох! Мосье Пуаро, - вскричала  я.  -  Только  не  у  меня!  Ведь  я  тут
посторонняя, всего несколько дней, как сюда приехала.
   - Eh bien,  мисс  Ледерен,  а  кого  боялась  миссис  Лайднер?  Разве  не
посторонних и приезжих?
   - Но.., но.., доктор Райли все обо мне знает! Он же сам предложил мне это
место!
   - Что ему о вас известно? Только то, что вы ему рассказали. Мало  ли  кто
может себя выдать за медицинскую сестру.
   - Напишите в больницу Святого Кристофера, - начала я.
   - Может быть, помолчите минуточку? Вы не даете мне слова сказать. Я же не
говорю, что подозреваю вас теперь. Но, теоретически, вы легко могли бы  быть
не той, за кого себя выдаете. Как часто самозванки  с  успехом  играют  свою
роль! Кстати, молодой Ульям Боснер тоже может скрываться под чужим именем.
   Я чуть было не высказала ему, что думаю по этому поводу. Самозванка! Надо
же! Но тут Пуаро возвысил голос и заговорил с таким решительным видом, что я
невольно стала слушать:
   - Буду откровенным.., безжалостно  откровенным.  Это  необходимо,  ибо  я
намерен открыть тайные побуждения, лежащие в основе ваших поступков.
   Я собрал и рассмотрел все, что касается каждого из вас. Если  говорить  о
докторе Лайднере, то я скоро убедился, что любовь к жене  -  средоточие  его
жизни. Он убит горем. О мисс Ледерен я уже говорил. Если она самозванка,  то
таких еще свет не видывал, поэтому склонен считать, что она  именно  та,  за
кого себя выдает, - опытная медицинская сестра.
   - Благодарю, - вставила я.
   - Мистер и  миссис  Меркадо  сразу  привлекли  мое  внимание  -  оба  они
пребывали в состоянии крайнего возбуждения  и  тревоги.  Вначале  я  занялся
миссис Меркадо. Способна ли она убить и если да, то каковы мотивы?
   Миссис  Меркадо  -  весьма  хрупкое  создание.  На  первый  взгляд  и  не
подумаешь, что у нее хватит  сил  нанести  смертельный  удар  таким  тяжелым
предметом. Другое дело, если миссис Лайднер стояла  на  коленях.  Уверен,  у
миссис Меркадо нашлось бы множество способов это сделать.
   Оставим  в  стороне  психологию.  Можно,  например,  попросить  подколоть
подшивку у юбки. И миссис  Лайднер,  ничего  не  подозревая,  опускается  на
колени.
   Теперь о мотивах. Мисс Ледерен, по ее словам, не раз  ловила  ненавидящие
взгляды, которые миссис Меркадо кидала на миссис Лайднер.
   Разумеется, мистер  Меркадо  не  остался  равнодушным  к  обаянию  миссис
Лайднер. Однако не думаю, что здесь дело только в ревности.  Уверен,  миссис
Лайднер не испытывала ни малейшего интереса к мистеру Меркадо, что, конечно,
не было тайной  для  миссис  Меркадо.  Возможно,  иной  раз  миссис  Лайднер
возбуждала в ней гнев, однако для убийства должны были  быть  гораздо  более
веские основания. Миссис Меркадо  принадлежит  к  тем  женщинам,  у  которых
патологически развито материнское начало. По тому, как она смотрит на  мужа,
ясно, что она не только души в нем не чает, но кому  угодно  горло  за  него
перегрызет, и, более того, она не отвергает такой возможности. Она постоянно
в  тревоге,  постоянно  начеку.  Тревожится  она  не  о  себе,  а   о   нем.
Приглядевшись к мистеру Меркадо, я сразу понял, чем вызвана эта  тревога.  Я
нашел способ убедиться, что не ошибся в своих предположениях. Мистер Меркадо
- законченный наркоман.
   Не надо объяснять вам, что длительное употребление наркотиков значительно
притупляет нравственное чувство.
   Под действием наркотиков человек  совершает  такие  поступки,  о  которых
раньше не мог и помыслить. Идет даже на убийство,  причем  не  всегда  может
быть привлечен к ответственности за свое деяние. Законы в разных  странах  -
разные.   Главная   особенность   преступников-наркоманов    -    чрезмерная
самоуверенность.
   Возможно,  подумал  я,  у  мистера   Меркадо   небезупречное,   если   не
криминальное, прошлое, которое его жене пока удается скрывать. Тем не  менее
его карьера висит на волоске. Если пойдут слухи о прошлом  мистера  Меркадо,
ему конец. Поэтому миссис Меркадо все время начеку. А  тут  миссис  Лайднер,
проницательная и властолюбивая.  Она  могла  вызвать  этого  несчастного  на
откровенность, что как нельзя лучше вяжется с ее характером.  Ей  нравилось,
зная  о  человеке  какую-то  тайну,  держать  его  в  страхе  перед  угрозой
разоблачения.
   Вот вам и мотив для убийства, если говорить о чете Меркадо. Уверен, чтобы
защитить мужа, миссис Меркадо ни перед чем не остановилась бы. И у нее, и  у
него была возможность совершить преступление - за  те  десять  минут,  когда
двор пустовал.
   - Ложь! - взвизгнула миссис Меркадо. Пуаро и ухом не повел.
   - Затем я присмотрелся к мисс Джонсон. Была ли она способна на убийство?
   Думаю, да. Ее отличала сильная воля и железное самообладание. Такие  люди
постоянно  себя  обуздывают,  но  в  один  прекрасный  день  плотина   может
прорваться. Однако если преступление совершила мисс Джонсон, то оно так  или
иначе связано с доктором Лайднером.
   Ревность, таящаяся в глубинах  подсознания  и  маскирующаяся  благовидным
предлогом, - скажем, уверенностью, что миссис Лайднер отравляет жизнь своему
мужу,  -  могла  наконец  взять   верх   над   благоразумием.   Да,   вполне
правдоподобная версия. Перейдем теперь к трем молодым людям. Первый  -  Карл
Рейтер. Он более всех годится на роль Уильяма Боснера. И если это так, то он
- выдающийся актер! Если же он не Уильям Боснер, а Карл Рейтер, - имелся  ли
у него мотив для убийства?
   Для миссис Лайднер он не  представлял  никакого  интереса,  ибо  оказался
слишком легкой жертвой. Он тут же сдался и готов был боготворить ее.  А  она
презирала подобных обожателей. Он же не мужчина, а  ?тряпка?,  такие  всегда
будят в женщине ее худшие инстинкты, И  действительно,  в  обращении  с  ним
миссис Лайднер выказывала продуманную жестокость. Не упускала случая  -  там
на смех подымет, тут шпильку подпустит. Она превратила его жизнь в настоящий
ад.
   Тут Пуаро прервал свою речь и обратился к молодому человеку проникновенно
и доверительно:
   - Mon ami, пусть это послужит вам уроком. Вы ведь мужчина. Держитесь  же,
как подобает мужчине!  Мужчине  не  пристало  унижаться.  Это  противно  его
природе.., и женщине тоже! Уж лучше возьмите  что  под  руку  подвернется  и
запустите в нее. А вы трепещете под ее взглядом!
   А потом снова, как ни в  чем  не  бывало,  продолжал  свой  академический
анализ:
   - Мог ли Карл Рейтер быть доведен до такого состояния, что восстал против
своей мучительницы и убил ее? Пожалуй, я не стал бы  отрицать.  Нравственные
страдания могут толкнуть человека на что угодно.
   Следующий - Уильям Коулмен. Его поведение, по словам мисс  Райли,  весьма
подозрительно. Преступником он мог бы оказаться лишь в том случае, если  под
личиной жизнерадостного шалопая скрывается Уильям Боснер. Уильям Коулмен как
Уильям Коулмен сам по себе не способен на убийство. Скорее, он  способен  на
нечто совсем иное. Ага! Мисс Ледерен, кажется, догадывается, на что  именно,
правда?
   Как ему это удается? Уверена, по моему лицу ничего заметно не было.
   - О, это так, пустяки, - сказала я с запинкой. - Не знаю, правда ли  это,
но однажды мистер  Коулмен  сам  сказал,  что  отлично  мог  бы  подделывать
документы.
   - Весьма интересно, - сказал Пуаро. - Значит, случись ему увидеть  старые
анонимные письма, он без труда мог бы скопировать почерк.
   - Ой-ой-ой! - завопил мистер Коулмен. - Это уж нечестно!
   Но Пуаро гнул свое.
   - Кто он на самом деле - Уильям Коулмен или  Уильям  Боснер  -  проверить
трудно. Мистер Коулмен говорил, что у него опекун, а не отец, но это  ничего
не доказывает.
   - Вздор какой, - не выдержал мистер Коулмен. - И  все  спокойно  слушают,
как этот тип меня поносит!
   - Из трех молодых людей остается мистер Эммет, - продолжал  Пуаро.  -  Он
тоже годится на роль Уильяма Боснера. Мне сразу стало ясно одно: если у него
и были какие-то причины желать смерти миссис Лайднер, то из него  все  равно
ни слова не вытянешь. Уж  он-то  умеет  хранить  тайны.  Его  невозможно  ни
спровоцировать,  ни  хитростью  заставить  выдать  себя.  Из   всех   членов
экспедиции он наиболее  верно  и  беспристрастно  судит  о  личности  миссис
Лайднер. Но мне так и не удалось  выяснить,  оказывала  ли  личность  миссис
Лайднер какое-нибудь влияние на него самого. Предполагаю, что его  отношение
к ней вызывало у нее досаду и раздражение.
   Из всех членов экспедиции мистер Эммет,  пожалуй,  наиболее  подходит  на
роль  преступника,  наиболее  способен  тщательно  продумать  и   безупречно
спланировать преступление. У  него  для  этого  есть  все  -  и  характер  и
возможности.
   Впервые за все это время мистер Эммет оторвал взгляд от своих ботинок.
   - Благодарю, - сказал он.
   Кажется, слова Пуаро его позабавили.
   - В моем списке остались двое, - продолжал Пуаро. - Ричард  Кэри  и  отец
Лавиньи.
   По свидетельству мисс Ледерен и  некоторых  других  лиц,  мистер  Кэри  и
миссис Лайднер не питали друг  к  другу  симпатии.  Даже  простая  учтивость
стоила им усилий. Однако еще один свидетель, а именно мисс Райли, предложила
совсем иное толкование их нарочитой холодности.
   Очень  скоро  я  убедился,  что  права  мисс  Райли.  Чтобы  окончательно
утвердиться в этой мысли, я прибег к нехитрой уловке - спровоцировал мистера
Кэри на опрометчивое и дерзкое высказывание. Это оказалось совсем  нетрудно.
Как я сразу понял, он пребывал в состоянии крайнего нервного напряжения.  Да
он и до сих пор находится на грани нервного срыва.  Редко  случается,  когда
человек, чьи силы подточены страданием, способен к борьбе.
   Сопротивление мистера Кэри было сломлено почти сразу. С  искренностью,  в
которой я ни на миг не усомнился, он заявил, что ненавидит миссис Лайднер.
   Безусловно, он  сказал  чистую  правду.  Он  и  впрямь  ненавидел  миссис
Лайднер. Почему же он ненавидел ее?
   Только  что  я  говорил  о  женщинах,  наделенных  пагубным  очарованием.
Мужчины, случается, тоже бывают им одарены. И тогда они неодолимо  влекут  к
себе женщин, не прикладывая к тому  ни  малейших  усилий.  В  наши  дни  это
называют  Ie  sex  appeal!  Мистер  Кэри  в  высшей  степени  обладает  этим
качеством. Он предан своему другу и коллеге, и он равнодушен к его жене, что
отнюдь не по вкусу миссис Лайднер. Она должна властвовать, и она ставит себе
цель завоевать Ричарда Кэри. И тут случается нечто непредвиденное. Она сама,
вероятно, впервые в жизни становится жертвой роковой страсти. Она влюбляется
- по-настоящему влюбляется - в Ричарда Кэри.
   А он.., он не может противиться ей.  Вот  в  чем  причина  того  ужасного
нервного напряжения, в котором он  пребывает.  Он  разрывается  между  двумя
привязанностями. Он любит Луизу Лайднер - да, но и ненавидит  ее.  Ненавидит
за то, что из-за нее предал своего друга. Нет ненависти более страстной, чем
ненависть мужчины, который любит женщину вопреки своей воле.
   Вот вам и мотив. Убеж