бы  себя
свободнее. Иногда у меня такое настроение, что кажется, лучший  выход  -
это покончить со всем этим.
   - Ну что вы, мадам. Успокойтесь.
   - В конце концов, какая польза от меня?  Покончить  е  этим  миром  и
отправиться в просторы неизвестности. - Она  покачала  головой.  -  Джон
тогда будет свободен.
   - Вздор, - сказала сиделка Кравен,  когда  я  передал  ей  весь  этот
разговор. - Она не сделает ничего подобного.  Не  беспокойтесь,  капитан
Гастингс. Люди, которые умирающим, мрачным голосом говорят  о  том,  что
хотят покончить с жизнью, не имеют ни малейшего намерения сделать это.
   Следует отметить, что, как только  разговоры  вокруг  ранения  миссис
Латрелл затихли и сиделка Кравен вновь вернулась к  своим  обязанностям,
настроение миссис Фрэнклин существенным образом улучшилось.
   Однажды утром Кёртисс предложил Пуаро посидеть среди буковых деревьев
недалеко от лаборатории доктора  Фрэнклина.  Пуаро  любил  этот  уголок,
ограждённый от  любых  ветров.  Ведь  маленький  детектив  не  переносил
сквозняков и всегда  подозрительно  относился  к  свежему  воздуху.  Мне
кажется, он предпочитал находиться в  помещении,  но,  бывая  на  свежем
воздухе, тщательно укутывался пледом.
   Я  решил  присоединиться  к  нему.  Когда  я  подошёл  к  Пуаро,   из
лаборатории вышла миссис Фрэнклин, подобающим  образом  одетая  и  очень
весёлая. Она сказала, что  собирается  съездить  с  Бойдом  Каррингтоном
посмотреть его дом и дать советы относительно его благоустройства.
   - Вчера, во время разговора с Джоном, я оставила в  лаборатории  свою
сумочку, - сказала она. - Бедный Джон! Он и Джудит уехали в Тэдкастер за
каким - то реактивом.
   Она села рядом с Пуаро и покачала  головой  с  комическим  выражением
лица.
   - Бедняжки! Я так рада, что не интересуюсь наукой. В такой прекрасный
день, как сегодня, заниматься ею - просто ребячество.
   - Смотрите, мадам, как бы вас не услышали наши учёные!
   - Да, конечно, - выражение её лица стало серьёзным.
   - Вы не должны думать, месье Пуаро, - произнесла она спокойно, -  что
я не восхищаюсь своим мужем. Напротив, мне кажется, что он живёт  только
ради своей работы - это просто потрясающе! - с волнением произнесла она.
   Я невольно подумал, что миссис Фрэнклин любит играть разные  роли.  В
данную минуту она играла роль преданной жены, обожающей мужа - героя.
   Она наклонилась вперёд и положила руку на колено Пуаро.
   - Джон, - сказала она, - святой. Иногда это меня просто пугает.
   Назвать Фрэнклина святым, по моему мнению, было просто невозможно.
   - Он будет делать всё возможное, идти на любой риск, только для того,
чтобы увеличить знания  человечества,  -  продолжала  Барбара  Фрэнклин,
глаза её сверкали. - Ведь это очень хорошо, как вы считаете?
   - Конечно, конечно, - быстро ответил Пуаро.
   - Но иногда, знаете, я очень беспокоюсь за него. А эти ужасные  бобы,
с которыми он сейчас экспериментирует. Я так боюсь, как бы он не задумал
испытывать их на себе.
   - Наверняка он принял все меры предосторожности, - быстро  сказал  я.
Она покачала головой с печальной улыбкой.
   - Вы не знаете Джона. Вы когда - нибудь  слышали,  как  он  испытывал
какой - то газ?
   Я покачал головой.
   - Это был какой - то газ, о котором все хотели знать  абсолютно  всё.
Джон изъявил желание провести необходимые опыты для того, чтобы  изучить
последствия воздействия газа на животных и человека. Он закрылся в боксе
на 36 часов, измерял свой пульс, температуру, дыхание. Это  был  ужасный
риск, как сказал мне один профессор. Он вполне мог умереть, но таков  уж
Джон, его совершенно не волнует собственная безопасность. Мне он кажется
таким самоотверженным человеком, а вы как думаете?  У  меня  никогда  не
хватило бы мужества на такие опыты.
   - Да, нужна огромная сила воли, - вставил Пуаро, - чтобы хладнокровно
проводить такие опыты.
   - Конечно. Вы знаете, - сказала Барбара Фрэнклин, - я ужасно  горжусь
им, но в то же время очень беспокоюсь за него. В конце концов,  от  этих
морских свинок и  лягушек  никакого  толку  нет,  просто  нужна  реакция
человека. Вот почему я так боюсь, что Джон как - нибудь  решит  испытать
на себе эти ужасные бобы и может случиться непоправимое. - Она вздохнула
и покачала головой.  -  Он  только  смеется  над  моими  опасениями.  Он
действительно святой.
   В эту минуту к нам подошёл Бойд Каррингтон.
   - Привет, Барбара. Вы уже готовы?
   - Да, Билл, я жду вас.
   - Надеюсь, это вас не утомит.
   - Конечно, нет. Сегодня я чувствую себя намного лучше, чем обычно.
   Она встала, мило улыбнулась  нам  обоим  и  со  своим  сопровождающим
двинулась через лужайку.
   - Доктор Фрэнклин... Современный святой... Хм…, - сказал Пуаро.
   - Какие перемены в её поведении! - заметил я.
   - Например?
   - Любит выставлять себя в различных  ролях.  То  изображает  из  себя
покинутую жену,  которую  никто  не  понимает,  то  страдающую  женщину,
способную на самопожертвование, чтобы не быть  камнем  на  шее  любимого
человека,  а  сегодня  -  помощницу  обожаемого  ею  героя.  Однако  она
несколько переигрывает.
   - А вам не кажется, - задумчиво произнёс Пуаро, - что миссис Фрэнклин
просто глупа?
   - Я бы этого не сказал, хотя она и не очень умна.
   - Ясно. Она не вашего круга.
   - Моего круга? - выпалил я.
   - Откройте рот, - неожиданно сказал Пуаро, -  закройте  глаза,  и  вы
сразу же увидите, что посылают вам феи...
   Я не успел ответить, так как появилась сиделка Кравен. Она быстро шла
по траве. Бросив на нас сияющую улыбку, она открыла  дверь  лаборатории,
вошла в неё и скоро вновь появилась с парой перчаток.
   - Вначале носовой платок, а вот сейчас перчатки.  Обязательно  что  -
нибудь да оставит, - заметила она, направляясь туда,  куда  ушли  миссис
Фрэнклин и Бойд Каррингтон.
   Миссис  Фрэнклин,  должен   заметить,   была   довольно   беззаботным
существом. Всегда что - то теряла, что - то где - то оставляла и  ждала,
пока кто - нибудь найдёт это и принесёт ей. Я заметил,  она  была  горда
тем, что у нее так получалось. Как -  то  раз  она  жалобно  прошептала:
"Конечно, у меня голова как решето".
   Я сидел и смотрел как сиделка Кравен бежала через лужайку. Вскоре она
исчезла из виду, потому что бегала очень хорошо и быстро.
   - Мне  кажется,  -  импульсивно  произнёс  я,  -  с  детьми  не  надо
нянчиться, надо воспитывать их в здоровом духе. А миссис Фрэнклин, между
прочим, отнюдь не добра и внимательна к другим.
   Реакция Пуаро была довольно странной. Он закрыл глаза и пробормотал:
   - Каштановые волосы.
   У сиделки Кравен, правда, были каштановые волосы, но я не понял,  что
он хотел этим сказать. Я не произнёс ни слова.
 
Глава 11 
 
   На следующий день, перед обедом,  произошёл  разговор,  взволновавший
меня.
   Нас было четверо - Джудит, Бойд Каррингтон, Нортон и я.
   Как - то случайно у нас зашла речь об эутаназии <Эутаназия (греч.)  -
лёгкая смерть или умерщвление в случае неизлечимой болезни.>.
   Говорил в основном Бойд Каррингтон. Нортон  вставил  всего  несколько
слов, а Джудит молчала и внимательно слушала.
   Я заявил, что имеются все основания для поддержания практики  "лёгкой
смерти", хотя чисто  по  -  человечески  я  против  этого.  Кроме  того,
подчеркнул  я,  эутаназия  даёт  слишком  много   власти   родственникам
умирающего.
   Нортон  согласился  со  мной  и  добавил,  что   умерщвление   должно
происходить  с  согласия  и  одобрения  самого  больного,   если   исход
продолжительной болезни все равно будет смертельным.
   - Да, но вот в этом - то и загадка, - заметил Бойд Каррингтон. - Вряд
ли найдутся люди, желающие, как  мы  обычно  говорим,  "прекратить  своё
существование".
   Затем он рассказал историю,  которая,  по  его  словам,  произошла  с
человеком, страдавшим раком, а оперировать было уже поздно. Этот больной
попросил дежурного врача  дать  ему  какое  -  нибудь  лекарство,  чтобы
навсегда покончить  с  жизнью.  Доктор,  однако,  отказался.  "Не  могу,
старина", -  сказал  он.  Позднее,  уходя  домой,  он  оставил  пациенту
несколько таблеток морфия, тщательно объяснив при этом, сколько таблеток
можно принять за один раз и какова опасная  доза.  Таблетки  остались  у
больного, который мог легко  принять  смертельную  дозу,  но  не  сделал
этого, доказав тем самым, что, несмотря на просьбы,  человек  быстрой  и
лёгкой смерти предпочитает страдание.
   В этот самый момент в разговор вступила Джудит.
   - Конечно, он предпочёл страдание, - резко произнесла она. -  Ведь  у
него не было другого выхода.
   Бойд Каррингтон попросил объяснить, что она имеет в виду.
   - Я хочу сказать, что у  больных  душой  и  телом  нет  силы  принять
решение. Это должны сделать за них. Это обязанность тех, кто их любит.
   - Обязанность? - с сомнением спросил я.
   - Да, именно обязанность тех, у кого здравый ум, и кто может взять на
себя всю ответственность.
   - И оказаться в тюрьме за преднамеренное убийство? - Бойд  Каррингтон
покачал головой.
   - Не обязательно. В любом случае,  если  вы  кого  -  то  любите,  то
следует рискнуть.
   - Послушайте, Джудит, - вставил Нортон, - вы просто предлагаете брать
на себя ужасную ответственность.
   - Не думаю. Люди слишком боятся  ответственности.  Они  берут  её  на
себя, когда дело касается собаки,  а  почему  нет,  когда  речь  идёт  о
человеке?
   - Это другое дело, разве не так?
   - Да, так, - ответила Джудит. - Оно важнее.
   - Я умолкаю, - пробормотал Нортон.
   - Так значит, - с интересом спросил Бойд Каррингтон, - вы бы пошли на
риск?
   - Думаю, что да, - ответила Джудит. - Я не боюсь риска.
   Бойд Каррингтон покачал головой.
   - Вы же прекрасно знаете, что так никогда не  будет.  Вы  не  сможете
дать людям право самим решать вопросы жизни и смерти.
   - Бойд, - вставил Нортон, - у многих просто не хватит духа  взять  на
себя такую ответственность. Я не думаю, что вы пошли бы на это, если  бы
встал такой вопрос.
   - Конечно, нельзя быть абсолютно во всём уверенной, но, мне  кажется,
- произнесла Джудит, - я бы пошла на такой риск.
   - Только в том случае, если это коснётся ваших личных интересов, -  с
усмешкой заметил Нортон.
   Джудит вспыхнула и резко ответила:
   - Ваши слова лишний раз подтверждают, что  вы  ничего  не  понимаете.
Напротив, я ничего не смогла бы сделать,  если  бы  это  касалось  лично
меня. Неужели вы не понимаете? - спросила она, обращаясь ко всем нам.  -
Это не должно иметь никакого отношения к вашей личной жизни. Только  при
таких условиях вы сможете взять на себя тяжелую ответственность прервать
чью - то жизнь! Здесь нет места личному эгоизму.
   - Всё равно, - сказал Нортон, - вы бы не сделали этого.
   - Нет, сделала бы, - настаивала Джудит. - Для начала должна  сказать,
что, в отличие от большинства людей, не считаю жизнь священной. В  жизни
не должно быть неудачников,  бесполезных  людей.  И  так  слишком  много
грязи. Жить должен только тот, кто может внести честный вклад в развитие
общества, с другими же следует решительно бороться. Разве вы не согласны
со мной? - неожиданно обратилась она к Бонду Каррингтону.
   - В принципе согласен, - медленно произнёс  он.  -  Только  достойные
должны жить.
   - А вы взяли бы всё на себя, если бы это было необходимо?
   - Возможно. Я не знаю... - Бойд Каррингтон отвечал нерешительно.
   - Многие согласились бы с вами в теории, - спокойно заметил Нортон, -
но практика - это другое дело.
   - Нелогично.
   - Конечно, - нетерпеливо парировал Нортон. - В  сущности  это  вопрос
мужества, но у большинства людей, грубо выражаясь, кишка тонка.
   Джудит молчала, а Нортон продолжал:
   - Честно говоря, Джудит, вы такая же как все и у вас  не  хватило  бы
мужества в нужную минуту.
   - Вы так думаете?
   - Уверен в этом.
   - Боюсь, вы ошибаетесь, Нортон, - произнёс  Бойд  Каррингтон.  -  Мне
кажется, у Джудит мужества более чем предостаточно. К счастью,  подобные
проблемы редко возникают.
   Из дома послышался звук гонга. Джудит поднялась.
   - И всё же вы не правы, - произнесла она чётко, обращаясь к  Нортону.
- У меня гораздо больше силы духа, чем вы думаете.
   Она медленно пошла в сторону дома.
   - Эй, подождите меня, Джудит, - крикнул Бойд Каррингтон и  последовал
за ней.
   Поднялся и я, чувствуя себя несколько обескураженным. Нортон, который
всегда быстро чувствовал настроение, попытался успокоить меня.
   - Она это несерьёзно, - сказал он. - Такие глупые идеи всегда  бывают
у молодых. К  счастью,  они  их  никогда  не  осуществляют.  Это  просто
болтовня.
   Мне кажется, Джудит слышала эти слова, так как бросила на  нас  через
плечо яростный взгляд. Нортон понизил голос.
   - Теории не должны никого беспокоить, но послушайте, Гастингс...
   - Да?
   Нортон казался несколько смущённым.
   - Я не хочу вмешиваться, но что вы знаете об Аллертоне?
   - Аллертоне?
   - Да. Возможно, я сую нос не в свои дела, но будь я на вашем месте, я
не позволил бы своей дочери слишком часто видеться с ним. Он.., у  него,
видите ли, не совсем хорошая репутация.
   - Я сам вижу, что он за тип, - горько произнёс я. - Но в наши дни всё
не так просто.
   - Да, конечно. Большинство девушек сами о себе заботятся, но,  видите
ли, Аллертон - большой специалист в этой области.
   После некоторого колебания он добавил:
   - Чувствую, я должен рассказать вам всё. Не позволяйте развиваться их
отношениям дальше - мне удалось узнать достаточно много скверного о нём.
   И тогда Нортон рассказал мне во всех подробностях потрясающую историю
о   самоуверенной,   современной,    независимой    девушке.    Аллертон
воспользовался всем своим опытом, чтобы завоевать её, а  затем  наступил
финал - бедная  девушка  покончила  с  собой,  приняв  смертельную  дозу
веронала.
   Самое ужасное заключалось в том, что эта девушка была того  же  типа,
что моя Джудит - независимая и высокомерная. Уж если она в кого  -  либо
влюбится, то всей душой, со всей глубиной отчаяния,  что  не  характерно
для женщин глупых и кокетливых.
   Я шёл на обед со странным предчувствием близкого несчастья.
 
Глава 12 
 
1 
 
   - Вы чем - нибудь обеспокоены, mon ami?  -  спросил  Пуаро,  когда  я
позже навестил его.
   Я ничего не ответил, просто покачал головой.  Я  чувствовал,  что  не
имею права взваливать свою ношу, свои трудности, на плечи  Пуаро.  Здесь
он ничем не смог бы помочь.
   Джудит с улыбкой бы встретила любые увещевания  с  его  стороны.  Так
обычно молодежь относится к нудным нотациям стариков.
   Джудит, моя Джудит...
   Трудно описать мои чувства в тот день.  Впоследствии,  размышляя  над
событиями этого дня, я пришёл к выводу, что на моём настроении сказалась
атмосфера самого Стайлза: его прошлое и настоящее. Тень убийцы призраком
бродила по дому.
   Я был абсолютно уверен,  что  убийца  -  Аллертон.  Подумать  только:
Джудит отдала своё сердце ему! Это было просто невероятно, ужасно, я  не
знал, что делать.
   После обеда Бойд Каррингтон отвёл меня в сторону. Несколько минут  он
говорил о всякой чепухе, а затем перешёл к делу.
   - Не думайте, - довольно  резко  произнёс  он,  -  что  мне  нравится
вмешиваться в ваши дела, но, мне кажется, что я должен поговорить с вами
о вашей дочери. Её следует предостеречь. Вы не знаете Аллертона. У  него
неважная репутация, а ваша девочка, похоже, влюбилась в него.
   Как легко другим, особенно  бездетным,  произносить  подобные  слова!
Предостеречь? А будет ли от этого польза? Не будет ли ещё хуже?
   Если бы только Сайндерс была со мной! Она бы знала, что  делать,  что
сказать...
   Должен признаться, я  хотел  сдержаться  и  промолчать,  но,  немного
поразмыслив,  пришёл  к  выводу,  что  это  будет  трусостью.  Я  всегда
уклонялся от  неприятных  разговоров  с  Джудит,  потому  что  несколько
побаивался своей высокомерной красивой дочери.
   Я бродил по саду  и,  наконец,  оказался  в  розарии,  где  в  полном
одиночестве  скрывалась  Джудит.  Никогда  в  жизни  не  видел  я  более
несчастного выражения на женском лице. Маска была сброшена.
   Я взял себя в руки и незаметно подошёл к ней.
   - Джудит, - заговорил я. - Ради бога, Джудит, не думай  об  этом  так
много.
   Вздрогнув от неожиданности, она повернулась ко мне.
   - Отец? Я не слышала, как ты подошёл.
   - О, моя дорогая, не думай, что  я  ничего  не  знаю  и  не  вижу,  -
продолжил я разговор, понимая, что ситуация коренным образом  изменится,
если Джудит сведет его к обычной повседневной  беседе.  -  Он  не  стоит
того, поверь мне.
   - А ты уверен в том, что говоришь?
   - Я знаю, тебя интересует этот человек. Но, моя дорогая, из этого  не
выйдет ничего хорошего.
   Она скромно улыбнулась обезоруживающей улыбкой.
   - Возможно, я это знаю не хуже тебя.
   - Нет, не знаешь, не можешь знать. Джудит, из этого ничего не выйдет.
Он женат. У  тебя  с  ним  нет  будущего.  Только  печаль  и  стыд.  Всё
закончится горьким самобичеванием.
   Улыбка Джудит стала печальной.
   - Как гладко ты говоришь.
   - Брось ты это всё, Джудит, брось.
   - Нет!
   - Он не стоит того, дорогая.
   - Он для меня дороже всего на свете, - произнесла она медленно.
   - Нет, нет, Джудит, прошу тебя...
   Улыбка исчезла. Джудит моментально взорвалась.
   - Какое право ты имеешь вмешиваться в мои дела? Я не потерплю  этого.
Не смей со мной так разговаривать. Я ненавижу тебя -  ненавижу.  Это  не
твоё дело. Это моя жизнь, моя собственная жизнь!
   Она встала, твёрдой рукой отстранила меня и прошла мимо. В смятении я
смотрел ей вслед.
 
2 
 
   Ещё  примерно  четверть  часа  я  стоял  в  розарии  -   беспомощный,
ошарашенный, не зная, что предпринять. Именно там на  меня  натолкнулись
Элизабет Коул и
   Нортон.
   Они были, как я понял позже, очень внимательны  ко  мне,  потому  что
видели, как я сильно расстроен, но не сделали  ни  малейшего  намёка  на
это. Напротив, они предложили  мне  прогуляться.  Оба  обожали  природу.
Элизабет Коул показывала мне различные цветы, а у  Нортона  был  полевой
бинокль, и он показывал мне птиц.
   Их разговор меня успокаивал,  он  касался  только  пернатых  и  дикой
флоры. Постепенно я вернулся к нормальному  состоянию,  хотя  в  глубине
души ещё был в сильном смятении. Я был убеждён,  что  происшествия  того
дня были неразрывно связаны с моими личными делами.
   Вот почему, когда Нортон, глядя в бинокль, воскликнул:
   - Неужели это пёстрый дятел?! Я никогда... - Он тут  же  вдруг  резко
прервал себя, у меня невольно возникло подозрение. Я  протянул  руку  за
биноклем.
   - Дайте посмотреть, - властно потребовал я.
   - Я.., я... - заикаясь, произнёс Нортон, - ошибся. Он  улетел...  Это
была самая обыкновенная птица.
   Он резко побледнел, старался не смотреть на нас, казался потрясённым,
опечаленным и каким - то встревоженным.
   Даже сейчас я думаю, что не ошибся: он что -  то  увидел  в  бинокль,
что, по его  мнению,  было  не  для  моих  глаз.  Нортон  был  настолько
ошарашен, что его смятение заметили и я и мисс Коул. Бинокль у него  был
очень сильный, рассчитан на дальние расстояния. Что же он там увидел?
   - Дайте взглянуть, - потребовал я и стал хватать бинокль. Помню,  что
он пытался удержать его, но я вырвал его из рук Нортона.
   - Это был не дятел.., а птица  улетела...  Я  хотел  бы...  Мои  руки
дрожали. Я поднёс бинокль к глазам и направил в ту сторону, куда смотрел
Нортон, но ничего не увидел, кроме  белого  пятна  (возможно,  это  было
белое женское платье), исчезающего среди деревьев.
   Я вернул бинокль Нортону. Он старался не смотреть на меня, был сильно
смущён и обеспокоен.
   Мы двинулись по направлению к дому. Как я помню,  Нортон  всю  дорогу
молчал.
 
3 
 
   Вслед за нами в дом вошли миссис Фрэнклин и Бойд Каррингтон. Он возил
её на своей машине в Тэдкастер за покупками,  на  которые  она,  видимо,
затратила не один час. Из машины вынесли  множество  различных  пакетов