Все это ваши фантазии.
   - Стервы! - сказала Мими. - Вот они кто!
   - Не следует употреблять этого слова, душенька.
   - В таком случае могу придумать что-нибудь и похлеще!
   - Верю, верю. Только, заклинаю вас, не делайте этого! Поймите, вы глубоко
заблуждаетесь.
   - Тогда почему он отсюда бежал? Мистер Саттертуэйт закашлялся.
   - Полагаю, он.., э-э, думал, что так будет лучше. Мими так  и  впилась  в
него взглядом.
   - Вы считаете, что он бежал.., из-за меня?
   - Ну да.., отчасти, возможно.
   - Так, значит, он бежал от меня... Наверно, я была более откровенна,  чем
следует. Мужчины терпеть не могут, когда за ними  гоняются,  правда?  Видно,
мама права... Вы не представляете, как она забавно говорит о  мужчинах,  так
старомодно  и  уважительно:  "Мужчина  ненавидит,  когда   его   преследуют.
Порядочная девушка не должна бегать за мужчиной.  Пусть  он  бегает".  Пусть
"бегает"! Звучит двусмысленно, вам не  кажется?  Ведь  можно  истолковать  и
наоборот. Сэр Чарлз так и сделал. Бежал от меня. Испугался. Черт  побери!  И
ведь нельзя за ним бежать - того и гляди, загонишь его на край света.
   - Гермиона, - сказал мистер Саттертуэйт, - достаточно  ли  серьезно  ваше
отношение к сэру Чарлзу? Девушка метнула на него нетерпеливый взгляд.
   - Ну конечно!
   - А как же Оливер Мендерс?
   Но Мими только небрежно отмахнулась от этого вопроса, а вместе с ним и от
Оливера Мендерса. Ее мысли были заняты совсем другим.
   - А если написать ему, как вы думаете? Конечно, ничего такого, что  может
его отпугнуть, так просто, вздор  какой-нибудь,  светские  сплетни...  Пусть
успокоится и поймет, что ему нечего бояться, правда?
   Она нахмурилась.
   - Какая же я дуреха! Вот мама бы куда лучше со всем  этим  справилась.  У
них, у тех, кто воспитан в  викторианском  духе,  столько  разных  уловок  в
запасе. Могут, например, зардеться, как маков цвет, и  удалиться.  Я  ничего
этого не умею. Я думала, его надо как-то поощрять. Немного подталкивать, что
ли. Скажите, - она резким движением повернулась к  мистеру  Саттертуэйту,  -
скажите, он видел, как мы с Оливером поцеловались?
   - Не знаю. Когда?
   - Ну в ту лунную ночь. Когда спускались по тропинке. Я думала, сэр  Чарлз
смотрит на нас с террасы. Мне казалось, если он увидит, как мы с Оливером...
Ну, я подумала, что это его немного расшевелит. Ведь  я  же  ему  нравилась.
Ей-богу, нравилась.
   - Не слишком ли жестоко вы обошлись с Оливером? Мими решительно  тряхнула
головой.
   - Ничуть. Оливер считает, что его поцелуй - великая честь.  Конечно,  это
удар по  его  тщеславию,  но,  право,  мне  теперь  не  до  него.  Я  хотела
подстегнуть  Чарлза.  Он  в  последнее  время  переменился,  стал   какой-то
официальный.
   - Дитя мое, мне кажется, вы не понимаете, почему сэр  Чарлз  бежал  столь
поспешно. Он подумал, что вы питаете склонность к Оливеру. Он  бежал,  чтобы
избавить себя от ненужных страданий.
   Мими круто повернулась к  нему,  схватила  за  плечи  и  впилась  в  него
взглядом.
   - Это правда? Неужели это правда? Остолоп! Болван! О, Боже!..
   Она выпустила мистера  Саттертуэйта  и  зашагала  рядом,  подпрыгивая  от
возбуждения.
   - Ну, тогда он вернется, - сказала она. - Вернется. А если нет...
   - А если нет? Мими засмеялась.
   - Я его заставлю. Вот увидите.
   "Разумеется, лексикон мисс Литтон Гор несколько отличается  от  лексикона
лилейной девы, обитавшей в Астолате, - думал мистер Саттертуэйт,  -  тем  не
менее между  ними  можно  усмотреть  значительное  сходство.  Мими,  правда,
добивается своей цели совсем иными, гораздо более действенными, хоть и менее
возвышенными способами,  в  число  которых  отнюдь  не  входит  трогательное
угасание по причине разбитого сердца".

Акт второй

УВЕРЕННОСТЬ

Глава 1

Сэр Чарлз получает письмо

   Мистер Саттертуэйт решил денек-другой провести в Монте-Карло. В  сентябре
всем прочим местам на свете он предпочитал Французскую  Ривьеру,  тем  более
что в Англии летний сезон светских раутов к этому времени уже завершился.
   Мистер Саттертуэйт сидел в  парке,  наслаждаясь  солнцем  и  просматривая
позавчерашний номер "Дейли мейл".
   Внезапно знакомое имя привлекло его  внимание.  "Смерть  сэра  Бартоломью
Стренджа". Мистер Саттертуэйт быстро пробежал глазами заметку:
   "С прискорбием извещаем о смерти  сэра  Бартоломью  Стренджа,  известного
специалиста по нервным болезням. В этот день сэр Бартоломью устраивал званый
вечер в своем загородном  доме  в  Йоркшире.  Он  был  совершенно  здоров  и
находился в превосходном расположении духа.  Смерть  наступила  внезапно,  в
конце обеда. Сэр Бартоломью оживленно  разговаривал,  держа  в  руках  рюмку
портвейна,  когда  с  ним  неожиданно  случился  апоплексический  удар.   Он
скончался, прежде чем ему успели  оказать  медицинскую  помощь.  Мы  понесли
невосполнимую утрату. Сэр Бартоломью был..."
   Затем следовало описание выдающейся деятельности и заслуг сэра Бартоломью
Стренджа.
   Газета выпала из рук мистера Саттертуэйта. Он был потрясен. Перед глазами
у него стоял доктор, такой, каким  он  запомнился  ему  в  последний  раз  -
крепкий,  пышущий  здоровьем,  в  расцвете  сил.  И   вот,   пожалуйста,   -
скоропостижно скончался. В сознании мистера Саттертуэйта назойливо  мелькали
обрывки фраз из газетной статьи:  "...держа  в  руках  рюмку  портвейна...",
"...неожиданно случился апоплексический удар...", "...скончался, прежде  чем
ему успели оказать медицинскую помощь..."
   Не коктейль, правда, а портвейн, но в остальном все поразительно схоже  с
тем, что произошло в  Корнуолле.  В  памяти  всплыло  кроткое  лицо  мистера
Беббингтона, искаженное болью...
   "Ну, в конце концов, допустим..." - начал было  сам  с  собой  рассуждать
мистер Саттертуэйт, как вдруг увидел, что к нему по лужайке приближается сэр
Чарлз Картрайт.
   - Саттертуэйт, вот так встреча! Именно вас-то мне и надо! Вы уже знаете о
Толли?
   - Вот только что прочел.
   Сэр Чарлз плюхнулся на скамью рядом с мистером Саттертуэйтом. На нем  был
новенький, с иголочки, яхтсменский костюм. Ни тебе серых фланелевых  штанов,
ни грубого свитера. Элегантный спортсмен, какого можно увидеть только здесь,
на Ривьере.
   - Послушайте, Саттертуэйт, Толли был здоров как  бык.  Абсолютно  здоров!
Можете считать, что я свихнулся, но то, что с ним случилось, как  две  капли
воды похоже на.., на то, что...
   -  Случилось  в  Лумауте?  Да,  вы  правы...  А  впрочем,  мы,  наверное,
ошибаемся. Это, может быть, чисто внешнее сходство. В конце концов внезапная
смерть наступает сплошь и рядом от самых разных причин.
   Сэр Чарлз нетерпеливо поморщился.
   - Я только что получил письмо, - сказал он, - от Мими Литтон Гор.
   - Первое? - спросил мистер Саттертуэйт, пряча улыбку.
   - Нет, - простодушно ответил сэр Чарлз, - первое я получил  вскоре  после
приезда сюда. Почти сразу. Она сообщала всякие новости.., и прочее. Я ей  не
ответил... К черту это все, Саттертуэйт! Я не решился ей писать... Она ни  о
чем не догадывается, разумеется..,  я  не  желаю  ставить  себя  в  дурацкое
положение.
   - А что она пишет теперь?
   - Теперь... Зовет приехать и помочь ей...
   - Помочь? - удивился мистер Саттертуэйт.
   - Да, понимаете, когда это случилось с Толли.., она там была.., у него.
   - Была у сэра Бартоломью Стренджа, когда он умер?
   - Да.
   - И что она об этом пишет?
   Сэр Чарлз вытащил из кармана письмо. Немного поколебавшись,  он  протянул
его другу.
   - Прочтите сами.
   Мистер Саттертуэйт принялся читать с живейшим любопытством:

   "Дорогой сэр Чарлз, не знаю, когда это письмо  до  вас  дойдет.  Надеюсь,
скоро. Я так тревожусь, просто не знаю, что делать. Думаю, вы уже знаете  из
газет о  смерти  сэра  Бартоломью  Стренджа.  Понимаете,  дело  в  том,  что
скончался он точно так же, как мистер Беббингтон. Таких совпадений просто не
бывает... Не может быть, и все тут... Я страшно обеспокоена всем этим...
   Послушайте, может быть, вы вернетесь и что-нибудь предпримете?  Возможно,
мои выводы покажутся вам слишком уж поспешными, но ведь у вас и раньше  были
подозрения, только никто не хотел к вам прислушаться. И вот теперь  убит  не
кто-нибудь, а ваш друг. Если вы не вернетесь, никто никогда не докопается до
истины, а вы можете это сделать, я уверена. Я всей душой это чувствую...
   Да, вот еще что. Я серьезно  тревожусь  об  одном  человеке...  Он  здесь
абсолютно ни при чем, уверена, но все получилось как-то странно.  Право,  не
умею объяснить всего этого в письме... Может быть, вы все-таки вернетесь?  И
выясните всю правду. Уверена, у вас получится.
   Искренне ваша
   Мими".

   - Ну, что? - нетерпеливо спросил сэр Чарлз. - Конечно, немного  сумбурно,
видно, она очень спешила. Что скажете?
   Мистер Саттертуэйт медленно сложил листок, стараясь выиграть  время.  Да,
письмо сумбурно, но он отнюдь не был уверен,  что  оно  написано  в  спешке.
Напротив, ему  показалось,  что  оно  тщательно  продумано.  Оно  взывало  к
самолюбию сэра Чарлза, его благородству и мужеству.
   Мистер Саттертуэйт, который  довольно  хорошо  изучил  сэра  Чарлза,  был
убежден, что он клюнет на эту приманку.
   - Кто этот "один человек", как вы думаете? - спросил мистер Саттертуэйт.
   - Мендерс, я полагаю.
   - Он что, тоже там был?
   - Вероятно. Правда, не понимаю, как он там оказался. Толли  встречался  с
ним только раз - в тот вечер, у  меня.  Почему  он  пригласил  Мендерса,  не
представляю.
   - Он что, часто устраивал такие приемы?
   - Раза три-четыре в году. И уж непременно в день начала ежегодных  скачек
"Сент-Леджер".
   - И подолгу он бывал в Йоркшире?
   - Да, у него там большой санаторий.., или частная лечебница, как  угодно.
Он купил и восстановил старинное поместье Мэлфорт-Эбби и на  его  территории
построил санаторий.
   - Понятно.
   Мистер Саттертуэйт немного помолчал.
   - Интересно, кто еще был в числе приглашенных? - сказал он.
   Сэр Чарлз предположил, что это легко можно узнать из газет, и они  вдвоем
принялись просматривать разделы светской хроники.
   - Ага, вот оно, - сказал сэр Чарлз и стал читать вслух:

   "Сэр Бартоломью Стрендж, как  обычно,  в  день  начала  ежегодных  скачек
"Сент-Леджер" приглашает друзей погостить в его загородном доме в  Йоркшире.
Среди приглашенных лорд и леди Идеи, леди Мэри Лигптон Гор,  сэр  Джослин  и
леди Кемпбелл, капитан Дейкерс и  миссис  Дейкерс,  мисс  Анджела  Сатклифф,
известная актриса".

   Сэр Чарлз и мистер Саттертуэйт посмотрели друг на друга.
   - Дейкерсы, Анджела Сатклифф, - сказал  сэр  Чарлз,  -  но  ни  слова  об
Оливере Мендерсе.
   - Давайте посмотрим сегодняшнюю "Континентал  дейли  мейл",  -  предложил
мистер Саттертуэйт. - Может быть, там что-нибудь есть?
   Сэр Чарлз стал не спеша перелистывать газету, и вдруг он весь напрягся.
   - Господи! Вы только послушайте, Саттертуэйт.

   "В ходе расследования по делу покойного сэра Бартоломью Стренджа  сегодня
подтвердился вердикт, гласящий, что смерть наступила  вследствие  отравления
никотином. Сведениями о том, кем и каким образом был  использован  этот  яд,
следствие не располагает".

   Сэр Чарлз нахмурился.
   - Отравлен никотином. Звучит не очень убедительно -  как-то  не  верится,
что от никотина может случиться удар. Ничего не понимаю.
   - И что же вы намерены делать?
   - Что делать? Заказать на сегодняшний же вечер место  в  спальном  вагоне
"Голубого экспресса".
   - Отлично, - сказал мистер Саттертуэйт. - Вероятно, и  я  поступлю  точно
так же.
   - И вы? - удивился сэр Чарлз.
   - Именно. Такие происшествия как раз по моей  части,  -  скромно  ответил
мистер Саттертуэйт. - Я.., э-э.., у меня есть некоторый опыт. К  тому  же  я
хорошо  знаю  полковника  Джонсона,  начальника  тамошней   полиции.   Такое
знакомство нам пригодится.
   - Спасибо, старина, -  с  чувством  сказал  сэр  Чарлз.  -  Итак,  иду  в
железнодорожную контору.
   "А девица-то не промах, - подумал мистер Саттертуэйт. - Своего  добилась.
Заставила-таки сэра Чарлза вернуться. Знать бы еще, что в ее письме  правда,
а что она присочинила. Мисс Литтон Гор обожает приключения, это бесспорно".
   Пока сэр Чарлз добывал билеты, мистер Саттертуэйт прогуливался по  парку,
не без приятности для себя размышляя о мисс Литтон Гор.  Ее  находчивость  и
напористость   восхищали   его,   заставляя   умолкнуть   слабенький   голос
викторианской нравственности, осуждающей  тех  представительниц  прекрасного
пола, которые в сердечных делах осмеливаются поступать  слишком  решительно,
отнимая эту возможность у сильной половины рода человеческого.
   Мистер   Саттертуэйт,   как    уже    упоминалось,    отличался    редкой
наблюдательностью. Внезапно он  прервал  свои  размышления  о  женском  поле
вообще и о мисс Литтон Гор в частности, воскликнув про себя: "Ну  и  голова,
ни дать ни взять - яйцо! Где-то я уже ее видел... Но где?"
   Обладатель головы столь редкостной формы сидел на скамье, задумчиво глядя
в пространство. Это был коротенький человечек с большущими усами, которые до
смешного не вязались с его ростом.
   Невдалеке, недовольно хмурясь  и  переминаясь  с  ноги  на  ногу,  стояла
маленькая  английская  девочка.  Время  от  времени   она   в   задумчивости
принималась пинать носком туфельки бордюр,  окаймляющий  клумбу  с  лобелией
.
   - Ну, что ты делаешь, дорогая! Перестань, пожалуйста, - рассеянно сказала
ей мать и снова погрузилась в модный журнал.
   - А что мне еще делать? - буркнула малышка. Низенький человечек обернулся
к девочке, и тут мистер Саттертуэйт узнал его.
   - Мосье Пуаро, - сказал он. - Какая приятная неожиданность!
   Мосье Пуаро поднялся со скамьи и отвесил изысканно-вежливый поклон:
   - Enchante, monsieur .
   Обменявшись рукопожатием, оба джентльмена уселись рядом.
   - Такое впечатление, что все съехались в  Монте-Карло.  Полчаса  назад  я
встретил тут сэра Чарлза Картрайта, а теперь вот вас.
   - Разве сэр Чарлз тоже здесь?
   - Да, занимается парусным спортом. Вы слышали, что он навсегда  расстался
с Лумаутом?
   - Нет, не слышал и, признаться, очень удивлен.
   - А я нет. Видите ли, Картрайт не из тех, кто способен навсегда удалиться
от света.
   - Да-да, в этом-то я целиком с вами согласен. Меня удивляет другое. Ведь,
кажется, у сэра Чарлза есть особая -  и  надо  сказать,  обворожительная!  -
причина, удерживающая его в Лумауте,  а?  Разве  я  не  прав?  Эта  забавная
девчушка, которую все зовут Мими?
   Глаза Пуаро лукаво поблескивали.
   - О, значит, вы тоже это заметили?
   - Разумеется. У меня безошибочный нюх, впрочем, у вас, кажется, тоже. Ax,
lajeunesse ! Она так трогательна! Он вздохнул.
   - Да-а,  насчет  причины  вы  попали  в  самую  точку,  -  сказал  мистер
Саттертуэйт. - Однако именно поэтому-то сэр Чарлз и бежал из Лумаута.
   - Бежал от мадемуазель Литтон Гор? Но ведь он ее обожает,  это  ясно  как
день. Зачем же бежать?
   - Ах, мосье Пуаро, вам этого не  понять.  Чисто  национальные  комплексы,
свойственные только нам, англосаксам.
   Однако мосье Пуаро продолжал развивать свою мысль.
   - Конечно, - сказал он, - это лучший способ  достичь  своей  цели.  Стоит
только бежать от  женщины,  как  она  тут  же  бросится  вдогонку  за  вами.
Безусловно, сэр Чарлз, столь опытный в сердечных делах, хорошо это знает.
   Рассуждения мосье Пуаро позабавили мистера Саттертуэйта.
   - Признаться, у меня на этот счет иное мнение,  -  сказал  он.  -  А  что
привело сюда вас? Вы на отдыхе?
   - Да, теперь это мое обычное времяпрепровождение.  Видите  ли,  я  весьма
преуспел в своей профессии.  Нажил  изрядное  состояние.  Ушел  в  отставку.
Теперь вот путешествую, смотрю на мир.
   - Превосходно! - N'est се pas ?
   - Ма-мо-чка, - капризно затянула девочка, - ну чем мне заняться, скажи?
   - Моя дорогая, - с упреком обратилась к ней мать, - разве тебе  здесь  не
нравится? Посмотри, какое теплое солнышко!
   - Но мне здесь нечем заняться!
   - Побегай, поиграй. Ступай посмотри на море.
   - Maman, - сказала вдруг невесть откуда взявшаяся девочка-француженка.  -
Joue avec moi !
   - Amusetoi avec ta balle, Marcelle , -  досадливо  поморщилась  maman,  подымая  глаза  от
книги.
   С унылым видом малышка послушно принялась стучать мячом о землю.
   - Jema'muse , - вздохнул Эркюль Пуаро с грустью.  И
как бы в ответ на мысль, которую он прочел во взгляде мистера  Саттертуэйта,
проговорил:
   - И все же... Ну, вы меня понимаете... Наступило неловкое молчание.
   - Видите ли, - снова заговорил Пуаро. - Детство у меня прошло в бедности.
Семья была большая, и нам пришлось самим выбиваться в люди. Я пошел работать
в полицию, трудился в  поте  лица.  И  постепенно  поднимался  по  служебной
лестнице. Мое имя стало известным  в  профессиональных  кругах,  сначала  на
родине, в Бельгии, а потом и в других странах. Потом я вышел в  отставку.  А
вскоре после этого началась война . Я был ранен. Больной и измученный,  я  приехал  в  Англию  и
нашел здесь приют у  одной  добросердечной  леди.  И  вдруг  она  умирает..,
насильственной смертью - ее отравили. Eh bien, тут уж я сделал все,  на  что
был способен. Заставил поработать свои серые клеточки. И нашел убийцу. Тогда
я понял, что для меня еще не все потеряно. В самом деле, я никогда прежде не
чувствовал себя столь  уверенно.  Так  началась  моя  новая  деятельность  в
качестве частного сыщика. Сколько  захватывающих,  загадочных,  головоломных
дел я распутал! Ах,  мистер  Саттертуэйт,  что  это  была  за  жизнь!  Какая
удивительная вещь людская психология! Вскоре  я  стал  весьма  состоятельным
человеком. И вот в один прекрасный день я понял, что  могу  осуществить  все
свои мечты - денег у меня хватит.
   Пуаро положил руку на колено мистера Саттертуэйта.
   - Друг мой, - с чувством продолжал  Пуаро,  подавшись  к  собеседнику,  -
бойтесь того дня, когда ваши мечты сбудутся. Посмотрите на эту малышку.  Как
она мечтала о загранице.., казалось, что все будет таким удивительным, таким
необыкновенным. Понимаете, о чем я?
   - Понимаю, - сказал мистер Саттертуэйт. - Вы не радуетесь жизни.
   - Совершенно верно, -  кивнул  Пуаро  и,  глядя  на  своего  собеседника,
подумал про себя: "До чего же он похож на доброго гнома!"
   И впрямь, на маленьком сморщенном личике мистера Саттертуэйта  выражалось
живое сочувствие, глаза щурились в добродушно-лукавой улыбке. "Сказать?  Или
все-таки промолчать?" - прикидывал он.
   Потом подчеркнуто неторопливо он развернул газету, которую все еще держал
в руках.
   - Вы уже видели это, мосье Пуаро? - сказал он, указывая  на  сообщение  о
смерти сэра Бартоломью.
   Пуаро взял газету. Мистер Саттертуэйт внимательно наблюдал за  ним.  Лицо
маленького бельгийца было непроницаемо, однако чувствовалось,  что  он  весь
напрягся, как терьер, учуявший в норе крысу.
   Эркюль Пуаро еще раз пробежал глазами сообщение, сложил газету  и  вернул
ее мистеру Саттертуэйту.
   - Любопытно, - сказал он.
   - Да. Похоже, сэр Чарлз был прав, а мы все ошибались.
   - Да, - кивнул Пуаро, - кажется, мы ошибались...  Признаться,  мой  друг,
мне не верилось, что кто-то мог убить этого безобидного  старика...  Что  ж,
вероятно, я ошибся... Хотя, понимаете, не исключено,  что  вторая  смерть  -
просто совпадение.  Иногда  случаются  самые  удивительные  совпадения!  Это
говорю вам я, Эркюль Пуаро.
   Он помолчал, потом снова задумчиво заговорил:
   - Видимо, сэр Чарлз Картрайт интуитивно угадал правду. Он ведь актер... А
они так тонко все воспринимают, так впечатлительны, живут  чувствами,  а  не
рассудком. Как правило, в жизни это ни  к  чему  хорошему  не  приводит,  но
иногда оказывает неоценимую услугу. Кстати, а где сейчас сэр Чарлз?
   Мистер Саттертуэйт улыбнулся.
   - Могу сказать совершенно точно. Пошел в железнодорожную  контору.  Мы  с
ним сегодня возвращаемся в Англию.
   -  Ага...  -  многозначительно  сказал  мосье  Пуаро.  Его  остры