му он скрывается? Против него имеются улики, но ведь он мог бы  дать
объяснения. Почему он их не дает? За словами инспектора крылось  гораздо
большее, чем я знал в то время. Приметы  Ральфа  были  сообщены  во  все
порты и железнодорожные станции Англии. Полиция была начеку. Его  дом  в
Лондоне находился под наблюдением, так же как и те дома, которые он имел
обыкновение посещать.  Трудно  было  предположить,  что  Ральфу  удастся
ускользнуть при таких обстоятельствах. При нем не  было  багажа  и,  как
известно, не было и денег.
   - Я не нашел никого, - продолжал инспектор, - кто видел бы Ральфа  на
станции в тот вечер, хотя тут его все знают и не могли бы  не  заметить.
Из Ливерпуля тоже ничего нет.
   - Вы думаете, он отправился в Ливерпуль? - спросил Пуаро.
   -  Не  исключено.  Звонок  со  станции  за  три  минуты   до   отхода
ливерпульского экспресса должен же что-нибудь означать?
   - Да, если он не был сделан с целью сбить нас с толку.
   - Это мысль! - с жаром воскликнул инспектор.
   - Вы так объясняете этот звонок?
   - Мой друг, - серьезно сказал Пуаро, - я не знаю. Но вот что я думаю:
разгадав этот звонок, мы разгадаем убийство.
   - Вы и раньше это говорили.
   Я с любопытством посмотрел на Пуаро. Он кивнул.
   - Снова и снова возвращаюсь я к этому звонку, - буркнул он.
   - А мне разговоры о звонке кажутся нелепыми, - сказал я.
   - Я бы не стал заходить так далеко, - запротестовал инспектор,  -  но
должен  признаться,  что,  по-моему,  месье  Пуаро  придает   чрезмерное
значение этому звонку.  У  нас  есть  данные  поинтереснее  -  отпечатки
пальцев на кинжале, например.
   В речи Пуаро вдруг резко проявился иностранец, как  это  случалось  с
ним всякий раз, когда он волновался.
   - Месье инспектор, - сказал он, - берегитесь  тупой...  Comment  dire
<Как это говорится? (Франц.)>? -  маленькой  улицы,  которая  никуда  не
ведет.
   Инспектор Рэглан уставился на него в недоумении, но я был догадливее.
   - Тупика, хотите вы сказать?
   - Да, да, тупой улицы, которая никуда не ведет. Эти отпечатки  -  они
тоже могут никуда не вести.
   - Не вижу, как это может быть, - ответил инспектор.
   - Вы намекаете, что они фальшивые? Я о таких случаях читал,  хотя  на
практике с этим  не  сталкивался.  Но  фальшивые  или  настоящие  -  они
все-таки должны нас куда-нибудь привести!
   Пуаро в ответ только развел руками.
   Инспектор затем показал нам  увеличенные  снимки  этих  отпечатков  и
погрузился в технические объяснения петель и дуг.
   - Признайте же, - сказал он, раздраженный рассеянным видом,  с  каким
слушал его Пуаро, - что это чьи-то отпечатки,  оставленные  кем-то,  кто
был в доме в тот вечер. Я снял Отпечатки у всех живущих в доме,  начиная
с миссис Экройд и кончая судомойкой, и ни одни из них не совпадают.
   - Вы снимали отпечатки и у меня, - заметил я сухо.
   - Ну да. И ни одни из  отпечатков  ничего  не  дали.  Таким  образом,
остаются две альтернативы: Ральф Пейтен или ваш таинственный незнакомец,
доктор. Когда мы доберемся до этой пары...
   - Будет потеряно драгоценное время, - перебил Пуаро.
   - Я вас не понимаю, месье Пуаро.
   - Вы уверены, что вы сняли отпечатки у всех в доме, месье инспектор?
   - Конечно.
   - У всех без исключения?
   - Решительно у всех.
   - У живых и мертвых?
   Инспектор не сразу понял, потом сказал с расстановкой:
   - Вы думаете?
   - Да, я думаю, - самодовольно сказал Пуаро, - что  эти  отпечатки  на
кинжале принадлежат самому  мистеру  Экройду.  Проверьте!  Тело  еще  не
захоронено.
   - Но почему? Вы же не предполагаете самоубийства?
   - О нет. Убийца был в перчатках или завернул рукоятку во  что-нибудь.
Нанеся удар, он взял руку  своей  жертвы  и  прижал  пальцы  к  рукоятке
кинжала.
   - Но для чего?
   - Чтобы еще больше запутать это  запутанное  дело,  -  пожал  плечами
Пуаро.
   - Ну я этим займусь. Но что подало вам такую мысль?
   - Когда вы были так  любезны  показать  мне  рукоятку  с  отпечатками
пальцев - я, признаюсь, ничего не понимаю в петлях и  дугах,  -  но  мне
положение этих отпечатков показалось несколько неестественным: я  бы  не
так держал кинжал при ударе. А вот если закинуть  руку  через  плечо  за
спину...
   - Ну, - сказал инспектор, - это мысль. Да, я этим займусь, только  не
очень надейтесь, что это вам особенно поможет.
   - Он говорил любезно, но несколько снисходительно.
   Когда он ушел, Пуаро посмотрел на меня смеющимися глазами.
   - В следующий раз я постараюсь помнить о его самолюбии. Ну  а  теперь
что вы скажете о маленькой семейной встрече?"Маленькая семейная встреча"
произошла через полчаса в "Папоротниках": во главе стола восседал Пуаро,
словно председатель какого-то мрачного сборища. Слуг не  было,  так  что
нас оказалось  шестеро:  миссис  Экройд,  Флора,  майор  Блент,  молодой
Реймонд, Пуаро и я.
   Когда все собрались, Пуаро встал и поклонился.
   - Месье, медам, я попросил вас собраться с определенной целью.
   - Он помолчал.
   - Для начала я хочу  обратиться  с  горячей  просьбой  к  мадемуазель
Флоре. Вы, мадемуазель, помолвлены с капитаном Ральфом Пейтеном. Если он
доверится кому-нибудь, то только вам. Умоляю вас, если вам известно  его
местопребывание,  убедите  его  не  скрываться  больше.   Минуточку,   -
остановил он Флору, которая хотела что-то сказать, - ничего не говорите,
пока не подумаете хорошенько. Мадемуазель, с каждым днем  его  положение
становится для него опаснее. Если бы он не скрылся, какими бы полными ни
были улики против него, он мог бы дать им объяснение. Но  его  молчание,
его  бегство  -  что  они  означают?  Только  одно  -  признание   вины.
Мадемуазель, если вы действительно верите в  его  невиновность,  убедите
его вернуться, пока не поздно.
   Лицо Флоры побелело, как полотно.
   - Пока не поздно... - пробормотала она.
   - Послушайте, мадемуазель, - сказал Пуаро очень мягко, -  вас  просит
об этом старый папа Пуаро, который много  видел  и  много  знает.  Я  не
пытаюсь поймать вас в ловушку, мадемуазель. Но не могли бы вы довериться
мне и сказать, где скрывается Ральф Пейтен?
   Флора встала.
   - Месье Пуаро, - сказала она и поглядела ему в глаза, - клянусь  вам,
клянусь всем, что есть для меня святого, я не  знаю,  где  Ральф.  Я  не
видела его и не получала от него никаких известий со... со дня убийства.
   - Она села.
   Пуаро молча поглядел на нее, затем резко ударил ладонью по столу
   - Bien <Хорошо! (Франц.)>! Значит, так, - сказал он. Лицо  его  стало
жестким.
   - Теперь я обращаюсь к остальным: миссис Экройд, майор Блент,  доктор
Шеппард, мистер Реймонд - все вы друзья Ральфа Пейтена. Если вы  знаете,
где он скрывается, скажите.
   Наступило долгое молчание. Пуаро по очереди поглядел  на  каждого  из
нас.
   - Умоляю вас, - сказал он тихо, - доверьтесь мне. Снова молчание. Его
нарушила наконец миссис Экройд.
   - Я должна сказать, -  плаксиво  заговорила  она,  -  что  отсутствие
Ральфа странно, очень странно. Скрываться в такое время! Мне кажется, за
этим что-то есть. Я рада, Флора, дитя мое, что  ваша  помолвка  не  была
объявлена официально.
   - Мама! - гневно вскричала Флора.
   - Провидение! - заявила миссис Экройд.
   - Я глубоко верю в провидение - божество, творящее наши  судьбы,  как
поэтично выразился Шекспир.
   - Но вы же не предполагаете, что провидение сотворило это  само,  без
посторонней помощи? - рассмеялся Реймонд.
   Он, как я понимаю,  просто  хотел  разрядить  обстановку,  но  миссис
Экройд взглянула на него с укором.
   -  Флора  избавлена  от  массы  неприятностей.  Ни  на  минуту  я  не
усомнилась в том, что дорогой Ральф неповинен в смерти бедного  Роджера.
Я не думаю о нем плохо.
   Ведь у меня с детства такое доверчивое сердце. Я не верю дурному ни о
ком. Но, конечно, следует, помнить, что Ральф еще мальчиком попадал  под
бомбежку. Говорят, это иногда сказывается много лет спустя.  Человек  не
отвечает за свои действия. Понимаете, не может взять себя  в  руки...  -
Мама! Не думаешь же ты, что Ральф...
   - Действительно, миссис Экройд... - сказал майор Блент.
   - Я не знаю, что и думать, - простонала миссис Экройд.
   - Если Ральфа признают виновным, интересно, к кому отойдет поместье?
   Реймонд резко отодвинул стул. Майор Блент был  невозмутим,  но  очень
внимательно поглядел на миссис Экройд.
   - Это как при контузии... - упрямо продолжала миссис Экройд.
   - Притом Роджер был скуп с ним - из лучших побуждений, разумеется.  Я
вижу, вы все против меня, но я считаю исчезновение Ральфа очень странным
и рада, что помолвка Флоры не была объявлена.
   - Она будет объявлена завтра, - громко сказала Флора.
   - Флора! - в ужасе вскричала ее мать.
   - Будьте добры, - обратилась Флора к секретарю, - пошлите  объявление
в "Тайме" и в "Морнинг пост".
   - Если вы уверены, что это благоразумно, мисс Экройд, - ответил тот.
   Флора импульсивно повернулась к Бленту.
   - Вы понимаете, - сказала она, - что мне остается  делать?  Я  же  не
могу бросить Ральфа в беде. Правда?
   Она долго, пристально смотрела на Блента, и наконец он кивнул.
   Миссис Экройд разразилась визгливыми протестами, но Флора  оставалась
непоколебимой. Наконец заговорил Реймонд:
   -  Я  ценю  ваши  мотивы,  мисс  Экройд,  но  не  поступаете  ли   вы
опрометчиво? Подождите день-два.
   - Завтра, - звонко сказала Флора.
   - Мама, бессмысленно вести себя так. Какой бы  я  ни  была,  я  верна
своим друзьям.
   - Месье Пуаро, - всхлипнула миссис Экройд, - сделайте же что-нибудь!
   - Все это ни к чему, - вмешался Блент.
   - Мисс Флора совершенно права. Я целиком на ее стороне.
   Флора протянула ему руку.
   - Благодарю вас, майор Блент, - сказала она.
   - Мадемуазель, - сказал Пуаро,  -  позвольте  старику  выразить  свое
восхищение вашим мужеством и преданностью друзьям. И надеюсь, вы поймете
меня правильно, когда я попрошу вас, настойчиво  попрошу,  отложить  это
объявление на день или два. Поверьте, я прошу вас об  этом  в  интересах
Ральфа Пейтена, -  столько  же,  сколько  и  в  ваших,  мадемуазель.  Вы
хмуритесь. Вы не понимаете, как это может быть. Но уверяю вас, это  так!
Вы передали это дело в мои руки и не должны теперь мне мешать.
   - Мне это не по душе, - немного помолчав, сказала Флора,  -  но  будь
по-вашему.
   - А теперь, месье и медам, - быстро заговорил Пуаро,  -  я  продолжу.
Поймите одно, я хочу дознаться до истины. Истина, сколь бы ни  была  она
ужасна, неотразимо влечет к себе  ум  и  воображение  того,  кто  к  ней
стремится. Я уже немолод, мои способности,  возможно,  уже  не  те,  что
прежде...
   - Он явно ожидал, что за этим последует взрыв возражений.
   - Вполне вероятно, что это дело будет последним, которое я расследую.
Но Эркюль Пуаро не из тех, кто терпит  поражение.  Повторяю:  я  намерен
узнать истину. И я ее узнаю, вопреки вам всем.
   Он бросил последние слова нам в лицо, как обвинение. Я думаю, что все
мы немного смутились -  все,  кроме  Реймонда,  тот  остался  совершенно
невозмутимым.
   - Что вы хотите этим сказать - "вопреки  нам  всем"?  -  спросил  он,
слегка подняв брови.
   - Но... именно это, месье. Все находящиеся в этой комнате скрывают от
меня что-то.
   - И он поднял руку в ответ на ропот протеста.
   - Да, да, я  знаю,  что  говорю.  Может  быть,  это  нечто  неважное,
пустяки, по-видимому не имеющие отношения к делу, но, как бы то ни было,
каждый из вас что-то скрывает. Я не прав?
   Его взгляд - и вызывающий и обвиняющий - скользнул по нашим лицам.  И
все опустили головы. Да, и я тоже.
   - Вы мне ответили, - сказал Пуаро со странным смешком. Он встал:
   - Я взываю ко всем вам. Скажите мне правду, всю  правду!  -  И  после
паузы:
   - Ни у кого нет желания что-нибудь сказать?
   Он снова рассмеялся негромко и резко
   - Cest dommaqe <Жаль. (Франц.)>, - сказал он и ушел.
 
13. Стержень гусиного пера 
 
   Вечером после обеда я  по  просьбе  Пуаро  пришел  к  нему.  Каролина
проводила меня завистливым взглядом: как  бы  ей  хотелось  сопровождать
меня! Я был принят  очень  гостеприимно.  Пуаро  поставил  на  маленький
столик бутылку ирландского виски (которое я не выношу), сифон с  содовой
и  стакан.  Сам  он  пил  шоколад,  его  любимый  напиток.  Он   вежливо
осведомился о здоровье моей сестры,  отозвавшись  о  ней  как  о  весьма
незаурядной женщине.
   - Боюсь, что вы вскружили ей голову, - сказал я сухо.
   - А я люблю  иметь  дело  с  экспертом,  -  сказал  он,  засмеялся  и
подмигнул, но не объяснил, что, собственно, имеет в виду.
   - Во всяком случае, вы получили полный набор местных  сплетен  -  как
имеющих основание, так и необоснованных.
   - А также ценные сведения, - добавил он спокойно.
   - То есть?
   Он покачал головой и сам перешел в атаку:
   - А почему вы мне не все рассказали? В  такой  деревушке,  как  ваша,
каждый шаг Ральфа Пейтена не может быть неизвестен. Ведь  не  одна  ваша
сестра могла пройти через лес тогда.
   - Угу, - хмыкнул я.
   - Ну а ваш интерес к моим больным?
   Он снова подмигнул.
   - Только к одному из них, доктор, только к одному.
   - К последнему? - предположил я.
   - Мисс Рассэл очень меня интересует, - ответил он уклончиво.
   - Вы согласны с миссис Экройд и моей сестрой, что в ней  есть  что-то
подозрительное? - спросил я.
   - Моя сестра ведь это  сообщила  вам  вчера?  И  притом  без  всякого
основания! - Les femmes <Женщины. (Франц.)>! - философски изрек Пуаро.
   - Они измышляют... и оказываются правыми. Конечно, это не совсем так.
Женщины бессознательно замечают тысячи  мелких  деталей,  бессознательно
сопоставляют их - и называют это интуицией. Я хорошо знаю психологию,  я
хорошо это понимаю.
   У него был такой важный, такой  самодовольный  вид,  что  я  чуть  не
прыснул со смеху. Он отхлебнул шоколаду и тщательно вытер усы.
   - Хотелось бы мне знать, что вы на самом деле обо всем этом  думаете!
- не выдержал я.
   - Вы этого хотите? - Он поставил чашку.
   - Да.
   - Вы видели то же, что и я. И выводы наши должны  совпадать,  не  так
ли?
   - Кажется, вы смеетесь надо мной, - сдержанно сказал я.
   - Конечно, у меня нет вашего опыта в подобных делах.
   Пуаро снисходительно улыбнулся.
   - Вы похожи на ребенка, который хочет узнать, как работает машина. Вы
хотите взглянуть на это дело не глазами  домашнего  доктора,  а  глазами
сыщика, для которого все здесь чужие и одинаково подозрительны.
   - Вы правы, - согласился я.
   - Так я прочту вам  маленькую  лекцию.  Первое:  необходимо  получить
ясную картину того, что произошло в тот вечер, ни на минуту  не  забывая
одного - ваш собеседник может лгать.
   - Какая подозрительность! - усмехнулся я.
   - Но необходимая, уверяю вас. Итак, первое: доктор Шеппард уходит без
десяти девять. Откуда я это знаю?
   - От меня.
   - Но вы могли и не сказать правды, или ваши часы могли быть  неверны.
Но Паркер тоже говорит, что вы ушли без  десяти  девять.  Следовательно,
это утверждение принимается,  и  мы  идем  дальше.  В  девять  часов  вы
натыкаетесь на какого-то человека  у  ворот  "Папоротников",  и  тут  мы
подходим к тому, что назовем Таинственным Незнакомцем.  Откуда  я  знаю,
что это было так?
   - Я вам сказал... - начал я опять.
   - Ах, вы сегодня не очень сообразительны,  мой  друг,  -  нетерпеливо
прервал меня Пуаро.
   - Вы знаете, что это было так, но откуда мне-то это знать? Но я  могу
сказать вам, что вы не галлюцинировали - служанка мисс Ганнет  встретила
вашего Таинственного Незнакомца за несколько минут до вас, и он  спросил
у  нее  дорогу  в  "Папоротники".  Поэтому   мы   можем   признать   его
существование. О нем нам  известно  следующее:  он  действительно  чужой
здесь, и за чем бы он ни шел в "Папоротники",  в  этом  не  было  ничего
тайного, раз он дважды спрашивал дорогу туда.
   - Да, - сказал я, - понимаю.
   - Я постарался узнать о нем  побольше.  Он  заходил  в  "Три  кабана"
пропустить  стаканчик,  и,  по  словам  официантки,   у   него   сильный
американский акцент, да сам он сказал, что только что из Штатов. А вы не
заметили его американского акцента?
   - Пожалуй, - сказал я после минутного молчания,  -  пока  переносился
мыслями в прошлое, - акцент был, но не сильный
   - Precisement <Вот именно (франц.)>.  Далее  то,  что  я  подобрал  в
беседке.
   - Он протянул мне стержень гусиного пера.
   Я поглядел на перо и вдруг вспомнил что-то  известное  мне  из  книг.
Пуаро, наблюдавший за выражением моего лица, кивнул:
   - Да. Героин. Наркоманы носят его в таких стержнях  и  вдыхают  через
нос.
   - Диаморфин гидрохлорид, - машинально пробормотал я.
   - Такой метод  приема  этого  наркотика  очень  распространен  по  ту
сторону океана. Еще одно доказательство того, что этот человек  либо  из
Канады, либо из Штатов.
   - А почему вас вообще заинтересовала беседка?
   - Мой друг, инспектор считает, что любые следы на тропинке непременно
означают, что кто-то хотел пройти к дому ближним путем, но я, как только
увидел беседку, понял: всякий назначивший в беседке свидание тоже пойдет
по  этой  тропинке.  По-видимому,  можно  считать   установленным,   что
незнакомец не  подходил  ни  к  парадной  двери,  ни  к  черному  входу.
Следовательно, кто-то мог выйти к нему из  дома.  В  таком  случае,  что
может  быть  удобнее  этой  беседки?  Я  обыскал  ее  в  надежде   найти
что-нибудь, какой-нибудь ключ к разгадке и нашел два: кусочек батиста  и
стержень пера.
   - А что означает кусочек батиста?
   - Вы не используете свои серые клеточки, - осуждающе произнес Пуаро и
добавил сухо:
   - Происхождение этого кусочка очевидно.
   - Мне не очевидно, - ответил я и переменил тему.
   - Значит, этот человек прошел в беседку, чтобы с кем-то  встретиться.
С кем?
   - В том-то и вопрос. Вы помните, что миссис Экройд и ее дочь приехали
из Канады?
   - Обвиняя их сегодня в сокрытии правды, вы именно это имели в виду?
   - Может быть. Теперь  другое.  Что  вы  думаете  о  рассказе  старшей
горничной о ее увольнении? Полчаса - не слишком ли большой  срок,  чтобы
уволить прислугу? А эти важные бумаги правдоподобны? И  вспомните:  хотя
она утверждает, что с полдесятого до десяти была в своей комнате, у  нее
нет алиби.
   - Вы меня окончательно сбили с толку, - сказал я.
   - А для меня все проясняется. Но теперь - ваши теории.
   - Я кое-что набросал, - сказал я смущенно и достал листок бумаги.
   - Но это же великолепно! У вас есть метод. Я слушаю.
   Я смущенно начал читать:
   - Прежде всего, с точки зрения логики...
   - Именно это всегда говорил  мой  бедный  Гастингс,  -  перебил  меня
Пуаро, - но, увы, на деле у него никак не получалось.
   - Пункт первый.  Слышали,  как  мистер  Экройд  с  кем-то  говорил  в
половине десятого.
   Пункт второй. В какой-то момент вечера Ральф Пейтен проник в  кабинет
через окно, на что указывают следы его ботинок.
   Пункт третий. Мистер Экройд нервничал в этот вечер  -  и  впустил  бы
только знакомого.
   Пункт четвертый. В половине десятого у мистера Экройда просили денег.
Мы знаем, что Ральф Пейтен в этот момент нуждался.
   Эти четыре пункта  показывают,  что  в  девять  тридцать  с  мистером
Экройдом был Ральф. Но мы знаем, что без четверти десять Экройд был  еще
жив, следовательно, его убил не  Ральф.  Ральф  оставил  окно  открытым.
Затем этим путем вошел убийца.
   - А кто же убийца? - осведомился Пуаро.
   -  Этот  американец.  Он  мог  быть  сообщником  Паркера,  а  Паркер,
возможно, шантажировал миссис Феррар и мог  из  подслушанного  разговора
заключить, что его карты раскрыты, сообщить об этом своему  сообщнику  и
передать ему кинжал для убийства.
   - Это, безусловно, теория, - признал Пуаро, - решительно, у вас  есть
кое-какие  клеточки.  Однако   еще   многое   остается   необъяснимым...
Телефонный звонок, отодвинутое кресло...
   -  Вы   действительно   считаете   положение   этого   кресла   столь
существенным? - п