дрес  у
меня есть
   - Прекрасно! - воскликнула мадемуазель Русель - Я думаю, она даст вам
более обширную информацию. И вообще она - прекрасный и надежный человек.
Если кто - нибудь и знает причины трагедии Рейвенскрофтов, то  это  она.
Правда, она сдержанна и неболтлива, и я, право, не знаю, захочет ли  она
вам сказать.
   Пуаро, направляясь к мадемуазель  Мохор,  предполагал,  что  встретит
немолодую и весьма суровую женщину. А она оказалась,  по  крайней  мере,
лет на  десять  моложе,  чем  он  предполагал,  привлекательная  внешне,
оживленная, с добрым взглядом.
   - Я Эркюль Пуаро, мадемуазель, - представился он.
   - Очень приятно. Я ждала, что вы приедете сегодня или завтра!
   - Вы получили мое письмо?
   - О нет! Я думаю, оно еще на почте. У нас весьма ненадежная почта.  Я
получила письмо от другого человека.
   - От Селии Рейвенскрофт?
   - Тоже нет! Письмо от ее друга, которого зовут Десмонд Бертон - Кокс.
Он подготовил меня к вашему появлению.
   - Ах, вон как! Он умница и не тратит времени  зря.  Он  очень  хотел,
чтобы я повидался с вами.
   - Я так и поняла. У них с  Селией  какие  -  то  неприятности,  и  он
полагает, что вы можете помочь им.
   - И они надеются, что вы мне в этом поможете...
   - Они  влюблены  друг  в  друга  и  хотят  пожениться,  -  улыбнулась
мадемуазель Мохор.
   - А на их пути возникли трудности.
   - Я поняла, что дело в матери Десмонда.
   - Не совсем так, - сказал Пуаро. - Причины в семье Селии.  И  поэтому
его мать не хочет, чтобы он женился на ней.
   - Вы имеете в виду трагедию, случившуюся с родителями Селии?
   - Да. У Селии есть крестная, которую мать Десмонда просила выяснить у
девушки причины самоубийства родителей.
   -  Это  бессмысленно,  -   проговорила   мадемуазель.   -   Садитесь,
пожалуйста, месье Пуаро. Селия ничего не могла рассказать своей крестной
миссис Оливер, потому что сама ничего не знает.
   - Насколько мне известно, Селии в то время не было дома  и  никто  ей
ничего не рассказывал. Я прав?
   - Да. Сочли, что это нецелесообразно.
   - А вы согласны с таким решением?
   - Трудно сказать... Впрочем, насколько я знаю, Селию этот  вопрос  не
интересовал. Когда случилась беда, она была еще очень юна  и  восприняла
это, как авиационную  или  дорожную  катастрофу,  в  результате  которой
погибли родители. Она училась здесь в пансионате, а я в это время жила в
Англии  с  ее  родителями  в  Оверклифе.  Я  была  компаньонкой  у  леди
Рейвенскрофт.
   - Когда случилось это самоубийство, вы были там?
   -  Да,  -  кивнула  мадемуазель  Мохор.  -  Они,  как  обычно,   ушли
прогуляться и не вернулись. Их нашли мертвыми. Сначала  думали,  что  их
кто - то  застрелил.  Между  их  телами  лежало  оружие,  принадлежавшее
генералу. Обычно оно находилось в ящике стола в  его  кабинете.  На  нем
были отпечатки пальцев и генерала и леди. И больше ничьих.  Это  и  дало
повод счесть их смерть за самоубийство.
   - А вы, мадемуазель, согласны с этой версией?
   - У меня нет оснований не доверять выводам полиции.
   Пуаро внимательно посмотрел на мадемуазель Мохор. Выражение  ее  лица
было совершенно спокойным.
   - Вы больше ничего не можете мне сказать? - спросил он.
   - Боюсь, что нет. Ведь прошло так много времени.
   - Но вы помните те дни?
   - Такое трудно забыть...
   -  И  вы  по  -  прежнему  полагаете,  что  Селии  не  стоит   ничего
рассказывать?
   - А я больше ничего не знаю. И то, что знаю я, знает и Селия.
   - Но вы же были с ними все предыдущее время, два или три месяца.
   - Даже больше...
   - Сестра леди Рейвенскрофт в это время тоже жила у нее?
   Мадемуазель Мохор кивнула:
   - Да, до этого она находилась на излечении в клинике. Но врачи сочли,
что состояние ее здоровья улучшилось настолько, что она может находиться
в семье. Селия была  в  школе  и  леди  Рейвенскрофт  пригласила  сестру
погостить у нее.
   - Сестры любили друг друга? - спросил Пуаро.
   - Трудно  сказать,  -  мадемуазель  Мохор  нахмурилась.  -  Они  были
близнецами, и между ними была какая - то особая связь
   - Что вы имеете в виду? - заинтересовался Пуаро.
   -  Это  не  имеет  отношения  к  трагедии.  Просто  они  были   очень
одинаковыми. Я имею в виду характеры, вкусы. Это свойственно  близнецам.
И в то же время  порой  у  них  возникали  желания  избавиться  от  этой
похожести.
   -  Я  слышал  об  этом.  Любовь  переходит  в  ненависть  и  редко  в
равнодушие. А сестра леди Рейвенскрофт очень была похожа на нее.
   - Внешне их трудно было  различить.  Однако  у  них  было  совершенно
разное выражение лица. У Доротеи оно было  какое  -  то  напряженное.  И
потом она с какой - то враждебностью относилась к детям. Со злобой... Не
знаю почему.
   - И из - за этого возникали кое - какие неприятности.
   Не так ли?
   - Вам что - нибудь рассказывали об этом?
   - Да. Мне говорили люди, которые жили в Малайе и знали обеих  сестер.
Как будто она толкнула ребенка в пруд и он утонул,  после  чего  генерал
отправил ее в Англию в психиатрическую лечебницу...
   - Психически больной человек, - пожала плечами мадемуазель  Мохор.  -
Она не отвечала за свои поступки.
   - Да, - задумчиво проговорил Пуаро. - И все -  таки,  мадемуазель,  я
думаю, что вы знаете, что в самом деле произошло в Оверклифе.  Или  хотя
бы, что происходило до этого. Скажите, а как генерал относился к  каждой
из сестер?
   - Я понимаю, что вы имеете  в  виду,  -  сказала  мадемуазель  Мохор.
Выражение ее лица  несколько  смягчилось.  -  В  молодости  сестры  были
красавицами, и генерал  сначала  влюбился  в  Доротею,  но  очень  скоро
заметил, что она не совсем нормальная и быть с  ней  опасно.  Его  более
привлекала Маргарита, и он женился на ней.
   - Вы полагаете, что он любил и ту и другую? Или если быть точным,  то
сначала одну, а потом другую?
   - Он был очень привязан к жене и  был  ей  абсолютно  предан.  Нельзя
отрицать также того, что он был интересный мужчина.
   - Простите меня за вопрос, - сказал Пуаро, - а вы не были влюблены  в
него?
   - Как вы смеете говорить такие вещи? - возмутилась мадемуазель Мохор.
   - Смею, - дерзко ответил Пуаро. - Но я не думаю, что между вами  были
какие - то амурные дела, я думаю, что вы просто его любили.
   Зили Мохор внимательно посмотрела на него и после некоторого молчания
тихо сказала:
   - Да. Вы правы... Я любила его и люблю до сих пор.
   И мне нечего стыдиться  этого.  Он  верил  мне  и  полагался  на  мою
преданность. Но он не был в меня влюблен и никогда не увлекался мною.  А
для меня любить его и служить ему было  счастьем.  Для  меня  достаточно
было его доверия.
   - И вы помогали ему в том горе, которое на  него  обрушилось.  Вы  не
хотите быть со мной откровенной. Но прежде, чем встретиться  с  вами,  я
встречался и с другими людьми, которые знали  Долли  и  Молли  в  разные
периоды их жизни.  И  я  думаю,  что,  когда  на  нее  в  очередной  раз
накатывало помешательство, ее охватывали ревность и  ненависть...  Я  не
думаю, что она забыла то, что генерал предпочел Молли. И  я  думаю,  что
она так и не простила этого сестре. А Молли ненавидела ее?
   - О нет! Я бы так не сказала. Я  думаю,  все  наоборот.  Она  глубоко
любила и жалела ее. Она все время говорила, что Долли должна жить у них,
и все время всячески старалась оградить ее  от  неприятностей,  особенно
когда на неё нападали приступы бешенства.
   - Вы сказали, что она ненавидела детей. Вы думаете, что она не любила
Селию?
   - Нет. Я имею в виду ее младшего  брата  Эдварда.  Дважды  получалось
так, что его жизнь была в опасности из - за дикого взрыва раздражения  у
Долли. Он был тогда маленький, и Молли очень боялась за него.
   - Это понятно. Еще я хотел бы поговорить с  вами  о  париках.  Четыре
парика. Все - таки это много для одной женщины.  Я  знаю,  как  выглядел
каждый из  них.  Меня  также  интересует  собака,  которая  сопровождала
супругов на прогулке. И почему она перед этим укусила свою хозяйку  леди
Рейвенскрофт.
   - Все собаки такие. Никогда не знаешь, чего от них ждать...
   -  Я  хочу  вам,  мадемуазель,  рассказать,  что  случилось   в   тот
трагический день и что происходило раньше.
   -  А  если  я  не  стану  вас  слушать?  -  глухим  голосом  спросила
мадемуазель Мохор.
   -  Вы  будете  меня  слушать!  Вы  можете  потом  сказать,  что   мои
предположения неверны, но не думаю, что так произойдет. Дело в том,  что
всем сердцем я верю, что правда об этом деле нужна. И  это  не  прихоть.
Она нужна Селии и Десмонду. Для их счастья  важна  эта  правда.  Они  же
любят друг друга! Так вы будет слушать то, что хочу рассказать?
   - Да! - проговорила Зили Мохор. - Пожалуй вы  знаете  больше,  чем  я
могла предполагать. Говорите, я слушаю вас!
 
Глава 20 
РАССЛЕДОВАНИЕ 
 
   Эркюль Пуаро стоял на крутом обрыве, глядя на  волны,  набегающие  на
утес. Именно здесь были обнаружены тела супругов  Рейвенскрофтов.  А  за
три недели до этого по тропинке проходила женщина - лунатик  и,  упав  с
обрыва, разбилась насмерть. Почему и как произошли эти два события и как
они связаны между собой? Старые грехи оставили длинные тени.
   Сегодня здесь должны были встретиться несколько человек. Двое молодых
людей, которые ищут правды, и двое, которые ее знают.
   Эркюль Пуаро пошел по узкой тропинке, которая вела  к  дому,  который
когда - то назывался "Оверклиф". Он был необитаем и внешне  запущен.  На
воротах висело объявление о том, что он продается.
   Подъехал  автомобиль,  из  которого  вышли  Селия  и  Десмонд.  Пуаро
направился к ним навстречу.
   - У меня есть разрешение торгового агентства на осмотр дома, - сказал
Десмонд, после того как они поздоровались.  -  А  также  ключи,  на  тот
случай, если мы захотим войти. Не вряд ли  там  есть  что  смотреть.  За
последние пять лет он дважды переходил из рук в руки.
   - Может быть, тут бродят призраки... - сказала Селия.
   - Ты веришь в дома с призраками?
   - Я? Нет, но, может быть, те, кто селился здесь, вдруг начинал верить
в них.
   - Никаких призраков, - заявил Пуаро. - В этом  доме  были  не  только
страдания и смерть, здесь была и любовь.
   Из - за угла показалось такси.
   - Это, я думаю, приехала миссис  Оливер.  Она  собиралась  добираться
поездом, а на станции взять такси, - сообщила Селия. И не ошиблась.
   Это была миссис Оливер, а с ней вместе мадемуазель Мохор. Пуаро знал,
что она прибудет, но для Селии это явилось полной неожиданностью.
   - Боже мой! - радостно воскликнула она и бросилась навстречу.
   - Зили! Неужели в самом деле это вы, Зили! Как  я  рада!  А  я  и  не
знала, что вы приедете!
   - Месье Пуаро попросил меня и вот я здесь.
   - Я понимаю! - проговорила Селия. - Хотя нет, я  ничего  не  понимаю!
Это твоя работа, Десмонд?
   - Да, - улыбнулся юноша. - Я написал мадемуазель Зили... Я  могу  вас
так называть?
   - Конечно! Оба называйте меня так,  как  звали  меня  в  детстве.  По
правде говоря, я до сих пор не знаю, разумно ли то,  что  я  согласилась
приехать. Надеюсь, что да.
   - Я хочу знать все, - сказала Селия. - Мы оба  хотим  знать.  Десмонд
думает, что вы что - то знаете. - Она обернулась к миссис  Оливер.  -  Я
хотела, чтобы вы тоже присутствовали сегодня, ведь все началось с вас. И
вы тоже многое узнали -
   - Некоторые люди, которые помнили события, кое - что рассказали  мне.
Но одни помнят хорошо, другие плохо, иные вообще знают все по слухам, но
месье Пуаро сказал, что это не имеет значения, важна любая информация.
   - Именно, - подтвердил  Пуаро.  -  А  потом  уже  можно  понять,  что
является фактом, а что слухами или предположениями. И сведения,  которые
вы получили от слонов, принесли пользу.
   - От слонов? - удивилась Зили.
   - Так обозначила их мадам Оливер.
   - "Слоны помнят", - проговорила миссис Оливер. - Это  была  мысль,  с
которой я начала  расследование.  Люди  тоже  помнят  прошлое,  если  их
хорошенько расспросить. Не все помнят, но кое - что. Я составила  список
всего того, что я услышала, отдала месье Пуаро, а  он,  дополнив  своими
фактами, подготовил, ну как - бы  это  назвать  поточнее...  Диагноз,  я
думаю.
   - Пожалуй, - важно согласился Пуаро. - Я  подготовил  список  фактов,
которые проливают истинный свет на то, что произошло много лет назад.  Я
ознакомлю вас с ними, и вы сами решите, имеет это для вас  значение  или
нет.
   - Я хочу знать, было ли это самоубийством, и  кто  первый  выстрелил:
отец или мать. Или их убил кто - то другой.
   - Я думаю, мы пока не будем входить в дом. Там  жили  другие  люди  и
теперь совсем иная атмосфера, чем была тогда. Останемся здесь.  А  когда
закончим наше расследование, может быть, войдем в него.
   Под кроной большого  дерева  стояли  металлические  скамейки,  и  все
уселись на них.  Пуаро  вынул  из  портфеля  исписанный  лист  бумаги  и
протянул его Селии.
   - Это вам, - сказал он. - Здесь факты. Убийство или  самоубийство?  И
то и это, полагаю я. Мы  имеет  одновременно  и  экзекуцию  и  трагедию.
Трагедию двух людей, которые лишились жизни  из  -  за  любви.  Трагедия
любви принадлежит не только Ромео и Джульетте, и она не всегда достается
только молодым.
   - Я не понимаю, - проговорила Селия.
   - Не понимаете? Сейчас я вам расскажу, как я пришел к своим  выводам.
Первое, что поразило меня, - это факты, которые  зафиксировала  полиция,
которые никак не были объяснены.  Иные  были  столь  незначительны,  что
казалось, вообще ничего доказать не могли. Итак. Среди  вещей  Маргариты
Рейвенскрофт были обнаружены четыре  парика.  -  Пуаро  многозначительно
повторил:
   - Четыре парика! - И посмотрел на Зили.
   - Леди Рейвенскрофт парики надевала не часто, -  сказала  мадемуазель
Мохор. - Если у нее была плохая прическа, чтобы не выглядеть неряхой  во
время вечерних приемов, или во время путешествий.
   - Да, - Пуаро кивнул. - В то время парики были  в  большой  моде.  Но
люди обычно заводили два парика. А у нее их было четыре. Это все -  таки
многовато. Так мне показалось. И я стал искать ответ на вопрос: зачем ей
понадобились четыре парика? У полицейских я выяснил, что  волосы  у  нее
были хорошие, облысением она не страдала. Один из париков был  с  седыми
прядками. Об этом сообщила хозяйка салона, где были изготовлены  парики.
А один был в локонах. В нем она и была в день своей гибели.
   - Это что, важно? - спросила Селия. - Какая разница? Она могла надеть
любой парик.
   - Могла! - согласился Пуаро. - Но почему - то последние две недели до
своей смерти она постоянно носила этот парик. Возможно, он  ей  нравился
больше других.
   - Я не понимаю, - сказала Селия. Не отвечая ей, Пуаро продолжал:
   - Старший инспектор Гарроуэй,  расследовавший  это  дело,  как  -  то
бросил фразу: "Человек тот же, но  шляпа  другая".  Это  мне  показалось
интересным.
   - Я не понимаю, - снова сказала Селия.
   - Там были также данные о собаке...
   - О собаке? - удивилась Селия. - А при чем тут собака?
   - Эта собака укусила леди Рейвенскрофт. А  известно,  что  она  очень
была преданна своей хозяйке. Однако в последние две  -  три  недели  она
несколько раз набрасывалась на нее.
   - Вы думаете, что собака знала, что хозяйка  собирается  покончить  с
собой? - с некоторой иронией спросила Селия.
   - О нет! Все много проще.  Просто  собака  знала  то,  что  не  знали
другие. Она знала, что эта женщина не ее хозяйка, хотя и выглядела,  как
леди Рейвенскрофт. Прислуга, жившая в доме, видела женщину, которая была
похожа на Молли, носила  ее  платья,  парик  с  кудряшками,  который  та
надевала чаще других.  Но  хоть  она  была  немножко  подслеповата,  она
говорила полицейским, что леди Рейвенскрофт  в  последние  недели  своей
жизни вела себя как - то странно. "Человек тот же, но шляпа другая", - я
вспомнил слова старшего инспектора. И мне пришло в голову, что это  была
не леди Рейвенскрофт. Тот же парик, но женщина другая. Собачий нос  знал
истину. Женщина, одетая в платье Молли,  была  не  той,  которую  любила
собака, а другая, которую она не любила и боялась. А если  это  была  не
Молли, то кто же? А не была ли это Долли, сестра - близнец?
   - Но это невозможно! - сказала Селия.
   - Вполне возможно! - заявил Пуаро. - Они были  близнецами.  И  тут  я
стал анализировать ту информацию, которую удалось добыть миссис  Оливер.
Люди говорили,  что  незадолго  до  этого  леди  Рейвенскрофт  лежала  в
больнице, ходили слухи, что  у  нее  рак.  Но  медицинское  обследование
показало, что она была здорова. Тогда я стал изучать  историю  сестер  -
близнецов, которые очень  любили  друг  друга,  и  события  в  их  жизни
происходили похожие. Но потом из - за одинаковости между ними  возникают
неприязненные отношения. Одна из причин - Алистер Рейвенскрофт,  который
предпочел Молли. Долли ревновала. Молли по - прежнему нежно  любила  ее.
Этим объясняются многие события, тем более, что у Доротеи с детства была
психическая неуравновешенность. С раннего детства она не  любила  детей.
Причины этого теперь трудно объяснить. Есть все основания  предполагать,
что ее ребенок скончался по ее вине. Затем, когда она гостила у сестры в
Малайе, есть основания предполагать,  что  именно  она  была  виновницей
гибели  другого  ребенка,  сына  соседей.  Ее  отправили  в  Англию,   в
психиатрическую лечебницу.  Когда  она  поправилась,  леди  Рейвенскрофт
пригласила ее жить к себе. Не думаю, что генерал одобрительно  относился
к этой идее. Я думаю, он был  уверен,  что  жить  с  психически  больным
человеком просто опасно.
   - Не хотите ли вы сказать, что это она застрелила родителей Селии?  -
спросил Десмонд.
   - Ни в коем случае, Я думаю, что произошло  вот  что:  Доротея  убила
свою сестру Маргариту. Я думаю, что они гуляли по тропинке, которая идет
вдоль обрыва, и Долли спихнула Молли в обрыв. Она ненавидела ее, хотя  в
какой - то мере скрывала это. Она завидовала тому, что сестра здорова  и
счастлива. И у нее уже давно была патологическая идея:  убить  ее.  Есть
человек, который может  подтвердить  мою  версию,  или,  как  выразилась
миссис Оливер, "диагноз". Не так ли, Зили?
   - Да! - медленно проговорила мадемуазель  Мохор.  -  В  это  время  я
находилась у них.  Рейвенскрофты  очень  заботились  о  Доротее.  И  это
несмотря на то,  что  она  пыталась  причинить  вред  их  сыну  Эдварду,
которого в связи с этим пришлось отправить в школу. А мы с Селией уехали
в Швейцарию, где я поместила ее в пансионат, а потом вернулась  обратно.
В это время в доме, кроме генерала, сестер и меня, никого не было.  И  в
общем было довольно спокойно. Но однажды то, чего опасался генерал,  все
же произошло. Сестры ушли на прогулку, а с  нее  Долли  вернулась  одна,
ужасно возбужденная. Она вошла в дом и села  за  чайный  столик.  И  тут
генерал обратил внимание на то, что рука  у  нее  испачкана  кровью.  Он
спросил: что случилось?  "Ничего  особенного,  -  ответила  Долли,  -  Я
наткнулась на розовый куст". Но там не было ни  одного  розового  куста.
Генерал почувствовал неладное и быстро вышел из дома, я пошла за ним. Он
сказал мне: "Боюсь, что - то случилось с Молли".  Мы  нашли  ее  на  дне
обрыва. Она очень сильно разбилась, потеряла много крови,  но  была  еще
жива. В первый миг мы растерялись,  не  зная,  что  делать.  Нужно  было
немедленно звать врача, но ни один из нас не  успел  сделать  шага,  как
она, прижавшись к стоявшему перед ней мужу, тяжело дыша,  сказала:  "Да,
это сделала Долли. Но она не понимала, что  делает.  Пойми,  Алистер.  Я
умоляю тебя, ты не должен допустить, чтобы она пострадала. У нее приступ
безумия. Она не нарочно.
   Обещай мне, Алистер, спасти ее. Я умираю, я не  дождусь  врача,  силы
мои на исходе... Обещай мне, Алистер, что ты  спасешь  ее.  Не  позволяй
полиции арестовать ее. Я не хочу, чтобы ее судили за то, что  она  убила
меня. Спрячь куда - нибудь меня, чтобы меня не нашли. Я умоляю  тебя.  Я
прошу тебя, тебя, ко