в такт  своим
мыслям, которые  текли  естественно  и  покойно,  как  течет  вода,  как
сыплется песок.
   Симон  сидел  с  открытыми  глазами,  но  и   в   его   глазах   была
удовлетворенность.
   "Чего же он испугался в ту, первую ночь? Нечего  ему  бояться,  вовсе
нечего... Все идет как надо..."
   Раздался крик, к ним бежали люди, махали руками, кричали.
   Мгновение Симон смотрел на них, не понимая. Потом вскочил и прижал  к
себе Линнет. Он  успел  как  раз  вовремя.  Огромная  глыба  со  свистом
оторвалась от скалы и разбилась на том  месте,  где  только  что  сидела
Линнет. Не успей он ее схватить, от нее не осталось бы и  следа.  Симон,
очень бледный, бережно обнимал жену. Эркюль Пуаро и Тим Аллертон спешили
к ним.
   - Боже мой, мадам, вас спасло чудо.
   Все четверо посмотрели  на  скалу.  Там  никого  не  было.  Но  узкая
тропинка вела к вершине. Пуаро  вспомнил:  когда  они  только  сошли  на
берег, по этой тропе поднимались люди.  Он  взглянул  на  мужа  и  жену.
Линнет все еще не пришла в себя. Симона же распирало от бешенства.
   - Будь она проклята! - процедил он сквозь стиснутые зубы. Но,  быстро
взглянув на Тима, взял себя в руки.
   - Возвращайтесь поскорее на корабль, мадам, -  посоветовал  Пуаро,  -
вам нужно принять успокоительные капли.
   Они вместе шли по берегу.  Симон,  все  еще  не  успокоившийся,  Тим,
пытавшийся развеселить  Линнет  и  отвлечь  ее  от  грустных  мыслей,  и
молчаливый, огорченный Пуаро. Тут-то, когда они подходили к трапу, Симон
вдруг остановился, как громом пораженный. По трапу спускалась Жаклина де
Бельфорт, одетая в легкое голубое платье; она казалась в это утро совсем
ребенком.
   - О господи, - вырвалось у  Симона,  -  значит,  это  был  несчастный
случай.
   Вся злость сразу угасла. Он просиял, и это было  настолько  очевидно,
что Жаклина удивленно сказала:
   - Добрый день, я, кажется, опоздала.
   Она отвесила общий поклон и  пошла  по  направлению  к  храму.  Симон
схватил Пуаро за руку.
   - Боже, у меня как гора с плеч. Я уверен, я думал... Пуаро кивнул.
   Но сам был по-прежнему грустен и озабочен. Он  остался  на  берегу  и
следил внимательно за остальными членами группы.
   Мисс Ван Скулер медленно шествовала, опершись на  руку  мисс  Бауэрс.
Чуть поодаль шла миссис Аллертон, весело беседуя с местными ребятишками.
С ней шла и миссис Оттерборн, остальные еще не появлялись.
   Медленно покачивая головой, Пуаро вернулся на борт парохода.
 
10 
 
   - Мадам, объясните мне, пожалуйста, значение слова "feg".
   Миссис Аллертон склонила голову, обдумывая ответ.
   -  Это  шотландское  слово.  Оно  обозначает   состояние   особенной,
счастливой экзальтации,  которое  обычно  наступает  перед  катастрофой.
Понимаете, когда настолько хорошо, что это не может длиться.
   Она продолжала объяснять, а Пуаро внимательно ее слушал.
   - Мне кажется, я понял. Благодарю вас, мадам. Странно, именно  вчера,
когда мадам Дойль  чудом  избежала  смерти,  вам  пришло  в  голову  это
сравнение.
   Миссис Аллертон вздрогнула.
   - Да, она  была  на  волосок  от  гибели.  Вы  думаете,  это  местные
ребятишки? Просто шутки ради, из шалости? Так шалят  мальчишки  во  всем
мире.
   Пуаро пожал плечами.
   - Вполне возможно, мадам.
   Он переменил тему разговора. Стал расспрашивать  о  Майорке,  задавая
множество практических  вопросов,  так  как  собирался  туда  поехать  в
будущем.
   Миссис Аллертон очень привязалась к невысокому человечку, он нравился
ей все больше и больше. Она вдруг почувствовала,  что  может  довериться
ему и рассказать о Джоанне Саутвуд и своей антипатии к ней. А почему  бы
и нет?  Пуаро  не  был  знаком  с  Джоанной,  скорее  всего  никогда  не
встретится с нею. Почему не  избавиться  от  этого  постоянного  бремени
ревнивых мыслей.
   В это же самое время Розали и Тим говорили  о  миссис  Аллертон.  Тим
шутливо сетовал на свою судьбу.
   - Пристойное существование комнатной собачки,  -  печально  жаловался
он.
   - Но зато  вам  дано  такое,  -  порывисто  сказала  Резали,  -  чему
позавидуют сотни людей.
   - Что именно?
   - Ваша матушка! Тим удивился и обрадовался.
   - Матушка? Да, вы правы, она женщина необыкновенная. Я  рад,  что  вы
это заметили.
   -  По-моему,  она  удивительная.  Такая   красивая,   выдержанная   и
спокойная, будто она никогда не сердится, и в то же время веселая и всем
интересуется...
   Тиму хотелось сказать ей в ответ что-нибудь такое же приятное, но,  к
сожалению, ничего хорошего о миссис Оттерборн  сказать  он  не  мог.  Он
вдруг ощутил нежность и жалость к девушке.
   Вернувшись на "Карнак", Линнет с  удивлением  обнаружила  телеграмму,
адресованную ей. Она раскрыла конверт и стала читать.
   - В чем дело, ничего не понимаю, -  картофель,  свекла.  О  чем  это,
Симон.
   Симон нагнулся и заглянул в бумагу через  ее  плечо,  в  этот  момент
появился разъяренный синьор Ричетти.
   - Простите, это мне, - выпалил он и грубо вырвал  телеграмму  из  рук
Линнет. От удивления она растерялась, потом  посмотрела  на  конверт  от
телеграммы, оставшийся у нее.
   - Ох, Симон, как глупо! Телеграмма адресована Ричетти, а не  Риджуэй,
да я уже не Риджуэй! Надо извиниться.
   Она пошла разыскивать археолога.
   -  Синьор  Ричетти,  простите,  ради  бога!  Понимаете,  мое  имя  до
замужества  было  Риджуэй,  я  совсем  недавно  вышла  замуж  и  еще  не
привыкла...
   Она замолчала, улыбаясь ему смущенно и мило, ожидая, что и он тут  же
заулыбается в ответ.
   Но Ричетти совсем не улыбался.  Сама  королева  Виктория,  осуждающая
своего придворного, навряд ли выглядела бы столь сурово.
   - Надо быть внимательней. Вы допустили непростительную оплошность.
   Линнет прикусила  губу  и  покраснела.  Она  не  привыкла,  чтобы  ее
извинения принимали подобным  образом.  Резко  повернувшись,  она  пошла
назад.
   - Эти итальянцы просто невыносимы, - сердито пожаловалась она.
   - Не обращай на него внимания, милая. Пойдем, посмотрим на  крокодила
из слоновой кости, который тебе понравился.
   Пуаро, смотревший им вслед, услышал глубокий  подавленный  вздох.  Он
обернулся и увидел рядом Жаклину де Бельфорт. Она судорожно вцепилась  в
поручни. Его поразило выражение ее лица. Ни веселья, ни гнева. Казалось,
в ней бушует пламя, которому она не дает прорваться наружу.
   - Им больше нет дела, - тихо и страстно проговорила она.
   - Они ускользнули от меня, и мне их не догнать. Им все равно - тут  я
или нет. Я больше уже не в силах причинять им боль.
   У нее задрожали руки.
   - Мадемуазель... Она прервала его.
   - Ах, поздно... Слишком поздно для предостережений... Вы были  правы.
Мне не следовало ехать сюда. Не надо было ехать на этом пароходе. Как вы
тогда сказали? Путь души. Мне нет пути назад. И я пойду  дальше.  Им  не
быть счастливыми. Не быть...
   Она вдруг смолкла и быстро ушла. В  этот  момент  Пуаро  почувствовал
руку на своем плече. Он обернулся и с удивлением увидел  своего  старого
знакомого.
   - Полковник Рэйс!
   - Не ожидали.
   Они познакомились год назад в Лондоне. Оба были приглашены в странный
дом, на странный ужин, во время которого был  убит  хозяин  дома.  Пуаро
знал, Рэйс никого не оповещает  о  причинах  и  сроках  своих  внезапных
появлений и исчезновений. Обычно его можно было встретить на  отдаленных
форпостах империи, где возникала опасность мятежа.
   - Так, значит,  вы  находитесь  здесь,  в  Вади-Хаяьфа,  -  задумчиво
отметил Пуаро.
   - Совершенно верно, я нахожусь здесь, на "Карнаке".
   - Вы хотите сказать?..
   - Что еду с вами до Шелала.
   Они прошли в застекленный салон, пустой в это  время.  Пуаро  заказал
виски для полковника и двойную порцию очень сладкого ликера для себя.
   - Значит, вы едете в Шелал  на  нашем  пароходе,  -  рассуждал  Пуаро
потягивая ликер, - а между тем добраться туда на правительственном судне
можно гораздо быстрее. Не так ли.
   Полковник одобряюще прищурился.
   - Вы, как всегда, попали в точку, мсье Пуаро, - отвечал он любезно.
   - Значит, вас интересуют пассажиры?
   - Один из пассажиров.
   - Который, хотел бы я знать? - спросил Пуаро, глядя в потолок.
   - К сожалению, не знаю сам, - печально признался полковник.
   Пуаро ждал с интересом. Рэйс продолжал:
   - Я не хочу ничего от вас скрывать.  В  этих  местах  неспокойно.  То
одно, то другое. Орудовали здесь трое мятежников, трое, готовые взорвать
бочку с порохом. Один из них теперь уже  мертв.  Второй  в  тюрьме.  Мне
нужен третий. У  него  на  счету  шесть  жесточайших  убийств.  Один  из
толковейших наемных убийц, которые когда-либо существовали. Он находится
на борту этого парохода. Я узнал об этом из шифрованного письма, которое
попало к нам в руки. "X будет находиться на "Карнаке" в феврале с  7  по
23". Но кто скрывается под буквой "X", сказано не было.
   - У вас есть какие-нибудь приметы?
   -  Нет.  Только  то,  что  он  помесь:  французская,   ирландская   и
американская кровь. Но этого мало. Есть какие-нибудь соображения?
   - Соображения? Слишком мало данных, - сказал Пуаро задумчиво.
   - На этом пароходе происходят события, которые чрезвычайно  беспокоят
меня. Представьте себе некоего А, который серьезно обидел  Б.  Б  жаждет
мести. Б угрожает.
   - А и Б находятся на борту парохода?
   - Совершенно точно, - кивнул Пуаро.
   - И Б - женщина?
   - Вот именно. Рэйс закурил.
   - Я бы не стал тревожиться. Люди, которые  произносят  угрозы  вслух,
обычно не осуществляют их.
   - И особенно, если угрожает  женщина.  Это  вы  хотели  сказать?  Вы,
конечно, правы.
   Но все-таки вид у Пуаро был озабоченный и несчастный.
   - Что-нибудь еще? - спросил Рэйс.
   - Да. Вчера А совершенно случайно избежала  гибели,  смерти,  которая
очень легко могла бы сойти за несчастный случай.
   - Подстроенный Б?
   - Нет, в том-то и дело. Б не могла иметь к этому никакого отношения.
   - Тогда это и был несчастный случай!
   - Возможно, однако мне не по душе такого рода несчастные случаи.
   - Вы точно уверены, что Б не могла быть тут замешана?
   - Абсолютно точно.
   -  Ну  что  ж.  Совпадения  бывают.  Между  прочим,  кто  такая  А  -
какая-нибудь отвратительная карга?
   - Совсем напротив. А - очаровательная, богатая и  прекрасная  молодая
дама.
   Рейс усмехнулся.
   - Прямо как в романе.
   - Возможно. Но, повторяю, мой друг, на душе у меня нехорошо.  Если  я
не ошибаюсь, а насколько вам известно, я крайне редко ошибаюсь.
   Рэйс улыбнулся в усы. Очень уж  это  высказывание  было  в  характере
Пуаро.
   - Мне страшно, мой друг, - сказал Пуаро, -  мне  страшно.  Сегодня  я
посоветовал этой даме, мадам Дойль,  поехать  с  мужем  в  Хартум  и  не
возвращаться на корабль. Но они не послушались. Я молю  бога,  чтобы  мы
доехали до Шелала благополучно, чтобы не произошло катастрофы.
 
11 
 
   На следующий день вечером Корнелия Робсон вновь  отправилась  в  храм
Абу-Симбель. Было жарко и тихо. "Карнак" во  второй  раз  остановился  в
Абу-Симбеле, чтобы путешественники могли еще раз посетить храм, на  этот
раз при искусственном  освещении.  Разница  была  огромная,  и  Корнелия
делилась своими восторгами с Фергюсоном, который сопровождал ее.
   - Ах, где же доктор Бесснер, он бы мне все объяснил! - сказала она.
   - Не понимаю, как вы можете выносить этого старого зануду,  -  мрачно
отрезал Фергюсон.
   - Да что вы, он самый добрый из всех моих знакомых!
   - Напыщенный старый дурак!
   - Мне кажется, вам не следует говорить о нем таким образом.
   Молодой человек вдруг схватил ее за руку. Они стояли у входа в  храм.
Светила луна.
   - Почему вас тянет к старым жирным идиотам, и  почему  вы  позволяете
издеваться над собой злобной старой карге?
   - Что с вами, мистер Фергюсон?
   - Неужели у вас нет характера? Неужели вы не понимаете - вы такой  же
человек, как она? Вы лучше! На этом пароходе  вы  самая  прекрасная!  Не
забывайте об этом, - порывисто проговорил он и пошел в другую сторону.
   Мисс Ван Скулер была занята  беседой  с  доктором  Бесснером.  Мирная
беседа о знаменитых пациентах доктора.
   - Я, кажется, не очень задержалась, - виновато сказала Корнелия.
   Старая дама взглянула на часы и произнесла:
   - Не очень-то вы спешили, милочка. Куда  вы  подевали  мою  бархатную
накидку.
   Корнелия беспомощно оглянулась.
   - Может быть, она в каюте, разрешите я пойду взгляну.
   - Ее там нет, разумеется. После  ужина  она  была  на  мне,  а  я  не
выходила отсюда никуда. Накидка висела на спинке кресла.
   Корнелия обошла салон.
   - Нигде нет, кузина Мэри.
   - Чепуха, - отрезала мисс Ван Скулер.
   - Ищите как следует.
   Так  приказывают  собаке,  и,  подобно  покорной   собаке,   Корнелия
повиновалась.
   Молчаливый мистер Фантора, который сидел за соседним столиком,  встал
и тоже принялся искать. Но накидку обнаружить не удалось.
   Ушедший  день  был  знойным   и   душным,   и   поэтому   большинство
путешественников вернулись с берега и рано разошлись по своим каютам.
   В углу за столиком Дойли, Пеннингтон и Рэйс играли в бридж. Кроме них
в салоне находился лишь Пуаро, который облокотился на столик и, подперев
голову руками, тяжело зевал.
   Мисс Ван Скулер, величественно шествуя  по  направлению  к  выходу  в
сопровождении мисс Бауэрс и Корнелии,  задержалась  у  его  столика.  Он
вежливо вскочил, подавляя широкий зевок.
   - Я только что узнала, кто вы такой, мсье Пуаро. Я слышала о  вас  от
своего старого друга Рудгуса Ван Алдина. Я непременно хочу  послушать  о
каком-нибудь из ваших дел.
   Смешливые искорки заиграли  сквозь  сонливость  в  глазах  Пуаро.  Он
поклонился .преувеличенно учтиво. Снисходительно  кивнув  головой,  мисс
Ван Скулер удалилась.
   Пуаро зевнул. Ему ужасно хотелось спать, голова была  тяжелой,  глаза
сами собой закрывались. Он посмотрел  на  играющих  в  бридж,  они  были
захвачены игрой, и на молодого Фантора, углубившегося в книгу. Больше  в
комнате никого не было.
   Он прошел сквозь дверь-вертушку на палубу  и  чуть  не  столкнулся  с
Жаклиной де Бельфорт, которая стремительно шла ему навстречу.
   - Простите, мадемуазель.
   - Вы совсем сонный, мсье Пуаро, - сказала она.
   - Да, я прямо засыпаю на ходу, - согласился он,  -  глаза  слипаются.
День сегодня был душный и какой-то давящий.
   - Да, - казалось его слова навели  ее  на  размышление,  -  день  был
давящий, в такой день что-то непременно должно взорваться! Прорваться.
   Она говорила тихо и страстно, глядя мимо него  на  песчаный  берег  и
стиснув пальцы... Внезапно она успокоилась.
   - Доброй ночи, мсье Пуаро.
   - Доброй ночи, мадемуазель.
   Она посмотрела ему прямо в глаза. Вспоминая этот взгляд на  следующий
день, Пуаро был почти уверен, что в нем был  призыв,  мольба  о  помощи.
Позднее ему не раз пришлось вспоминать об этой минутной встрече.
   Он пошел в свою каюту, а она - в салон.
   Корнелия, удовлетворив все причуды и  капризы  своей  повелительницы,
взяла вышивание и вернулась в салон. Ей  нисколько  не  хотелось  спать,
напротив,  она  чувствовала   себя   как   никогда   бодрой   и   слегка
взволнованной.
   Четверо в углу все еще играли  в  бридж.  В  другом  углу  молчаливый
Фантора по-прежнему читал. Корнелия  опустилась  в  кресло  и  принялась
вышивать.
   Внезапно  дверь  открылась,  и  вошла  Жаклина   де   Бельфорт.   Она
остановилась, откинув голову назад. Затем, нажав кнопку  звонка,  прошла
через всю комнату и села рядом с Корнелией.
   - Были на берегу? - спросила она.
   - Да. В лунном свете храм выглядит так удивительно красиво.
   Жаклина кивнула. Ее взгляд  скользнул  мимо  Корнелии,  к  столу,  за
которым играли в бридж, и остановился на Линнет Дойль.
   На звонок появился мальчик, Жаклина заказала  двойную  порцию  джина.
При звуке ее голоса, отдававшего приказ, Симон Дойль  быстро  обернулся.
Между глаз появилась беспокойная морщинка.
   - Симон, мы ждем, твой ход, - сказала ему жена. Жаклина тихо напевала
мелодию  какой-то  песенки.  Ей  принесли  джин,   подняв   рюмку,   она
провозгласила:
   - Итак, за преступление, - выпила и заказала  еще.  И  снова  на  нее
беспокойно  посмотрел  Симон.  Теперь  он   играл   немного   рассеянно.
Инициативой в игре завладел Пеннингтон  -  его  партнер.  Жаклина  снова
принялась напевать про себя, потом громче: "Был парень у нее, но  он  ее
покинул"
   Виноват, сказал Симон Пеннингтону, - я оплошал. Теперь у них  роббер.
Линнет встала.
   - Я хочу спать. Пожалуй, пойду лягу.
   - Да, время позднее, - сказал Рэйс.
   - Я тоже иду, - поддержал Пеннингтон.
   - А ты, Симон?
   - Мне хочется выпить. Я скоро.
   Линнет кивнула ему и вышла. За нею Рэйс. Пеннингтон допил свою  рюмку
и последовал за ними. Корнелия стала собирать свое вышивание.
   - Не уходите, мисс Робсон, - попросила Жаклина.
   - Пожалуйста, не уходите. Вечер еще только начинается. Не  оставляйте
меня.
   Корнелия снова села.
   - Девушки должны помогать друг другу, - сказала Жаклина.
   Она откинула голову и расхохоталась.  Резкий,  пронзительный,  совсем
невеселый смех. Принесли джин.
   - Выпейте со мной, - предложила Жаклина.
   - Нет, большое спасибо, - отвечала Корнелия. Жаклина покачивалась  на
стуле,  напевая:  "Был  парень  у  нее,  но  он  ее  покинул...  Фантора
перевернул страницу журнала "Европа - внешние связи". Симон  Дойль  взял
со стола газету.
   - Уже очень поздно. Мне  надо  идти,  -  заговорила  Корнелия,  делая
попытку встать, - мне пора спать.
   - Нет, спать еще рано, - заявила Жаклина, усаживая ее.
   - Я запрещаю. Расскажите мне о себе,
   - Ну, я не знаю. Мне нечего рассказывать, - смутилась Корнелия.
   - Я жила дома, с матушкой. Я  никуда  не  выезжала.  Это  мое  первое
путешествие. Я блаженствую и хочу, чтобы время тянулось подольше.
   Жаклина снова засмеялась.
   - У вас счастливый характер. Боже, я бы хотела быть такой, как вы.
   - Да что вы? Но ведь я... я уверена... Корнелия  совсем  растерялась.
Мисс де Бельфорт слишком много выпила. Для Корнелии это было  не  внове.
Она видела на своем веку множество пьяниц. Но тут было что-то  другое...
Жаклина обращалась к ней, смотрела на нее, и в то же время, так казалось
Корнелии, она будто говорила не с нею и не для нее...
   Жаклина вдруг обернулась к Симону и сказала ему:
   - Позвони, Симон. Я хочу еще выпить.
   Симон посмотрел из-за газеты и спокойно сказал:
   - Все стюарды ушли спать. Уже двенадцать!
   - А я хочу выпить, слышишь!
   - Ты уже достаточно выпила, Джекки, - сказал Симон.
   Она подскочила.
   - А тебе какое дело, черт возьми! Он пожал плечами.
   - Никакого.
   С минуту она смотрела на него.
   - Что с тобой, Симон? Ты боишься? Симон молчал. Он  снова  взялся  за
газету.
   - Господи, - залепетала Корнелия, - так поздно... Я должна...
   - Она стала неумело складывать вышивание, уколола палец.
   - Не уходите, - твердо сказала Жаклина.
   - Мне нужна поддержка, мне нужна женщина рядом.
   - Она рассмеялась.
   - Знаете ли вы, чего так испугался Симон? Он  боится,  как  бы  я  не
рассказала вам историю моей жизни.
   - О, гм,
   - Корнелия поперхнулась.
   - Дело в том, - очень четко произнесла Жаклина, - что  мы,  он  и  я,
были помолвлены когда-то.
   - Неужели? -  противоречивые  эмоции  переполняли  Корнелию.  Она  не
знала, куда деваться от смущения,  и  в  то  же  время  ей  было  ужасно
интересно.
   Ах, каким несчастным и подлым показался ей теперь Симон Дойль.
   - История довольно грустная, - продолжала Жаклина мягко и насмешливо.
   - Он обошелся со мной довольно скверно, правда, Симон?
   - Иди спать, Джекки, - грубо оборвал Симон, - ты пьяна.
   - Ах, Симон, если тебе стыдно, сам уйди отсюда. Симон Дойль посмотрел
ей в глаза. У него дрожали руки, но он ответил твердо:
   - Нет, я не хочу спать.
   В третий раз Корнелия проговорила:
   - Мне надо идти. Так поздно...
   - Нет, вы останетесь, - сказала Жаклина. Она положила руку