но: что это дело стоит
расследовать. Вы обращались в полицию?
   - Нет. -  Мистер  Энтуисл  покачал  головой.  -  Мне  показалось  это
нецелесообразным. Ведь я представляю семью Эбернети. Если Ричарда убили,
то, по-видимому, лишь одним способом.
   - Вы имеете в виду яд?
   - Совершенно верно. И тело было кремировано, так что никаких улик  не
осталось. Но я решил,  что  самому  мне  необходимо  знать  правду.  Вот
почему, дорогой Пуаро, я обратился к вам.
   - Кто был в доме в момент смерти Ричарда Эбернети?
   - Старый дворецкий, кухарка и горничная. Казалось,  это  должен  быть
кто-то из них…
   - Не втирайте мне очки, друг мой. Ведь Кора…  она  знала,  что  брата
убили, но согласилась с тем что лучше всего замять дело.  Следовательно,
это один из членов семьи, кого сам Ричард Эбернети, возможно,  предпочел
бы не обвинять открыто.  Иначе  Кора,  которая  все-таки  любила  своего
брата, не оставила бы убийцу в покое. Вы согласны со мной?
   - Я рассуждал примерно так же, - признался  мистер  Энтуисл,  -  хотя
каким образом кто-то из членов семьи мог…
   Пуаро прервал его:
   - Когда дело касается яда, способов хоть отбавляй. Поскольку, как  вы
говорили, мистер Эбернети скончался  во  сне  и  никаких  подозрений  не
возникло, убийца,  должно  быть,  воспользовался  наркотиком.  Возможно,
покойный принимал  то  или  иное  наркотическое  средство,  предписанное
врачом.
   - Так или иначе, -  сказал  мистер  Энтуисл,  -  это  вряд  ли  имеет
значение. Все равно мы ничего не сумеем доказать.
   - В случае с Ричардом Эбернети нет. Но убийство Коры Ланскене -  иное
дело. Как только мы узнаем, кто совершил это убийство,  наверняка  можно
будет получить и интересующие  нас  доказательства.  -  Пуаро  испытующе
взглянул на собеседника. - А может, вы уже предприняли какие-то шаги?
   -  Весьма  незначительные.  Я  пытался  действовать  главным  образом
методом исключения. Мне претит сама мысль о том, что среди Эбернети есть
убийца. Я не могу поверить в это. Я полагал, что расспросы  помогут  мне
сузить   круг   подозреваемых.   Быть   может,   даже   исключить   всех
родственников. Это означало бы, что Кора ошиблась в своем  предположении
и что ее собственная смерть на совести какого-то взломщика. Проблема,  в
конце концов, очень проста. Чем занимались члены семьи Эбернети в момент
убийства Коры Ланскене?
   - И чем же, - спросил Пуаро, - они занимались?
   - Джордж Кроссфилд был в Хёрст-парке на бегах. Розамунд  Шейн  ходила
по магазинам  в  Лондоне.  Ее  муж  заканчивал  переговоры  о  праве  на
постановку пьесы. Сьюзен и Грегори Бэнкс провели весь день дома.  Тимоти
Эбернети был у себя в Йоркшире, а его жена возвращалась на машине  домой
из Эндерби.
   Энтуисл замолчал. Пуаро взглянул на него и понимающе кивнул головой.
   - Это то, что они говорят. И все это правда?
   -  Просто  не  знаю,  Пуаро.  Я  поделюсь  с  вами  некоторыми  моими
собственными выводами. Джордж, возможно, и был в Хёрст-парке,  но  я  не
думаю, что это так. Он  поспешил  похвастаться,  что  поставил  на  двух
лошадей, выигравших заезды. Я поинтересовался именами, и Джордж сразу же
назвал их. После проверки оказалось,  что  на  одну  из  лошадей  сильно
ставили, и она действительно победила. Но те, кто  поставил  на  вторую,
потеряли свои денежки.
   - Интересно. Была ли у этого Джорджа настоятельная нужда в деньгах  в
момент смерти дяди?
   -  По-моему,  деньги  были  нужны  ему  до   зарезу.   У   меня   нет
доказательств, но я весьма подозреваю, что он спекулировал  на  средства
своих клиентов и ему грозило судебное преследование.
   Сделав паузу, мистер Энтуисл продолжал:
   - Что касается Розамунд, то это  просто  очаровательная  глупышка.  Я
никак не могу представить себе ее с топором в руках. Ее муж, Майкл Шейн,
темная  лошадка,  он  человек  честолюбивый  и,  я  бы  сказал,   крайне
тщеславный. Правда, я знаю о  нем  очень  мало.  Нет  никаких  оснований
подозревать его, но пока я не удостоверюсь,  что  он  не  лжет  о  своём
времяпрепровождении в тот день,  я  не  могу  исключить  его  из  списка
подозреваемых.
   - А насчет его жены у вас нет никаких сомнений?
   - Нет. Правда, в ней чувствуется некая черствость, но топор…  К  тому
же Розамунд такое хрупкое создание.
   - И красивое! - добавил Пуаро с насмешливым огоньком в  глазах.  -  А
другая племянница?
   - Сьюзен? Она полная противоположность Розамунд, обладает,  по-моему,
недюжинными способностями. Они с мужем оставались весь день дома. Я взял
грех на душу и солгал, что  тщетно  пытался  дозвониться  им  во  второй
половине дня. Грег тут же объяснил, что телефон  был  испорчен.  По  его
словам, он и сам пробовал звонить, но безуспешно.
   - А что он такое, этот Грег?
   - Трудно сказать. Есть в нем что-то неприятное, а вот что именно,  не
поймешь. Сьюзен же напоминает мне Ричарда. Та же энергия,  напористость,
ум. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется,  ей  не  хватает  доброты  и
сердечности моего старого друга.
   - Женщины никогда не бывают добрыми, - назидательным  тоном  произнес
Пуаро, - хотя порой способны на нежность. Любит она своего мужа?
   - До безумия, мне кажется. Но, Пуаро, я даже на миг не могу поверить,
чтобы Сьюзен…
   - Вы предпочитаете Джорджа? Ну, что же, это вполне  естественно.  Что
касается меня, то я лишен сентиментального преклонения перед молодыми  и
прекрасными дамами. Теперь расскажите  мне  о  визите  к  представителям
старшего поколения.
   Мистер Энтуисл подробно описал свою поездку  к  Тимоти  и  Мод  Пуаро
резюмировал:
   - Итак, миссис Эбернети хороший  механик,  для  нее  нет  секретов  в
устройстве автомашины. А мистер Эбернети, хотя  ему  нравится  думать  о
себе как о беспомощном инвалиде, на самом деле не  таков.  Он  ходит  на
прогулки и даже способен, судя по вашему рассказу,  совершать  поступки,
требующие известной физической силы Кроме  того,  он  большой  эгоист  и
всегда завидовал своему брату, его более сильному характеру и  успеху  в
жизни. А как насчет этой Элен?
   Миссис Лео? Я ее ни на секунду ни в чем не подозреваю. К тому  же  ее
невиновность легко доказать. Она была в Эндерби вместе с тремя слугами.
   - Давайте поговорим конкретно, - продолжал Пуаро. - Чего вы хотите от
меня?
   - Я хочу знать правду, Пуаро, и  вы  как  раз  тот  человек,  который
докопается до нее. Я знаю, вы больше не  практикуете,  но  я  прошу  вас
расследовать этот  случай.  Это  деловое  предложение:  заботу  о  вашем
гонораре я беру на себя.
   Пуаро улыбнулся.
   - Все  равно  все  уйдет  на  налоги.  Но,  признаюсь,  ваша  история
заинтересовала меня Случай непростой Все так туманно, так неопределенно.
Вот что, друг мой, кое-что вам лучше сделать самому.  После  этого  всем
займусь я. Вам же следует побеседовать с врачом, который  лечил  мистера
Ричарда Эбернети. Вы знакомы с ним?
   - Да.
   - Что он собой представляет?
   - Средних лет, вполне компетентный, был в самых дружеских  отношениях
с Ричардом. Человек очень славный и порядочный.
   - Так побывайте у него. С вами он будет  откровеннее,  чем  со  мной.
Расспросите насчет болезни мистера
   Эбернети Узнайте, какие лекарства тот принимал. Выясните, не  говорил
ли мистер Эбернети  когда-нибудь  врачу,  что  ему  кажется,  будто  его
отравляют. Кстати, эта мисс Джилкрист уверена, что в разговоре с сестрой
он произнес слово "отравляют"? Мистер Энтуисл подумал.
   - Это ее  выражение,  но  она  из  тех  свидетелей,  которые  нередко
заменяют услышанные слова другими,  лишь  бы  правильно  передать  смысл
сказанного. Если Ричард выразил опасение,  что  его  хотят  убить,  мисс
Джилкрист вполне мог прийти  на  ум  яд,  потому  что  она  связала  эти
опасения Ричарда со страхами своей тетушки, которой казалось,  будто  ей
что-то подмешивают в еду. Я могу  как-нибудь  вновь  поговорить  с  мисс
Джилкрист на эту тему
   - Пожалуйста Или я сам поговорю -  Пуаро  помедлил,  а  потом  сказал
несколько изменившимся тоном. - А вам не приходило в голову,  друг  мой,
что ваша  мисс  Джилкрист,  быть  может,  сама  подвергается  опасности?
Подумайте, ведь Кора высказала свои подозрения в день похорон. Убийца не
мог не задаться вопросом, не говорила ли она на эту  тему  с  кем-нибудь
еще, когда впервые услышала о  смерти  Ричарда.  А  если  говорила,  то,
вероятнее всего, со своей экономкой. Я  думаю,  дорогой  мой,  лучше  не
оставлять ее в этом коттедже одну.
   - Кажется, Сьюзен собирается туда.
   - Вот как?
   - Она хочет разобраться в Кориных вещах.
   - Так, так. Ну, что же, друг мой, сделайте то, о чем я вас  просил  И
предупредите миссис Лео Эбернети, что я  навещу  Эндерби-холл.  С  этого
момента я всем займусь сам
   И Пуаро ловко подкрутил усы.
 
Глава восьмая 
 
   Беседа с доктором Ларраби, добродушным человеком, отличавшимся,  судя
по цвету его лица, отменным  здоровьем,  не  дала  никаких  утешительных
результатов.  Осторожно  высказанные  мистером  Энтуислом  подозрения  о
причинах смерти Ричарда Эбернети сначала  несколько  обидели  врача  как
ставящие  под  сомнение  его  профессиональную   репутацию.   Потом   он
успокоился  и  подошел  к  делу  объективнее.  Версию  о   самоубийстве,
выдвинутую юристом в порядке зондирования  почвы,  а  также  в  качестве
своего рода отвлекающего  маневра,  доктор  Ларраби  хотя  и  не  отверг
безоговорочно (учитывая последние грустные события в жизни его покойного
пациента), но счел в высшей степени маловероятной. В  ответ  на  вопросы
мистера Энтуисла он со всей категоричностью утверждал, что за все  время
их знакомства Ричард ни разу даже не намекнул на свои подозрения  насчет
яда. Из  лекарств  ему  были  прописаны  сламберил,  весьма  надежный  и
безобидный транквилизатор,  таблетки  с  небольшим  содержанием  морфия,
которые полагалось принимать в  случае  приступа,  а  также  витамины  в
капсулах. Услышав это, мистер Энтуисл встрепенулся:
   - Кажется, мне как-то прописывали нечто вроде этого. Это  ведь  такие
маленькие желатиновые шарики, правда?
   - Да. Они содержат в себе адексолин.
   - А можно ли подмешать что-нибудь в одну из таких капсул?
   Встревоженный намеками Энтуисла, врач признал, что  при  желании  это
можно сделать. Тут он,  однако,  настойчиво  потребовал  разъяснений  по
поводу того, какие у мистера Энтуисла  вообще  были  основания  затевать
подобный разговор. Тому пришлось, хотя и весьма неохотно,  рассказать  о
высказываниях Коры после похорон и о смерти ее самой на  следующий  день
после этого.  Доктор  Ларраби,  оказывается,  ничего  не  знал  об  этом
последнем обстоятельстве и  выглядел  искренне  потрясенным.  Мистер  же
Энтуисл удалился, чувствуя,  что  давивший  его  душу  груз  сомнений  и
опасения не стал легче после разговора с врачом.
   В Эндерби юрист решил поговорить с Лэнскомбом. Поинтересовавшись  для
начала планами старого дворецкого на будущее и посетовав на то, что  дом
теперь придется продать и старику уже не суждено будет доживать свой век
в Эндерби-холле, как тот надеялся, Энтуисл навел разговор  на  последние
дни жизни хозяина.
   - Что и говорить, сэр, мистер Эбернети был сам не свой  после  смерти
мистера Мортимера.
   - Да, это горе сломило его. К тому же он был  больной  человек,  а  у
больных часто бывают странные фантазии. Насколько я понял,  в  последние
дни жизни этим грешил и мистер Эбернети. Быть может, он иногда  толковал
о каких-то врагах, о том, что кто-то хочет причинить ему  вред?  Скажем,
подмешать отраву в его кушанье?
   Старый Лэнскомб казался удивленным и оскорбленным.
   - Не могу припомнить ничего такого, сэр. Мистер  Энтуисл  внимательно
посмотрел на него.
   - Вы преданный слуга, Лэнскомб, я знаю. Но если у мистера Эбернети  и
бывали такие причуды, то ведь в этом нет ничего особенного… просто, э-э…
признак болезненного состояния.
   - Вот как, сэр? Могу только сказать, что мистер Эбернети  никогда  не
говорил ничего подобного мне или в моем присутствии.
   Юрист понял, что лучше изменить тему.
   - Перед смертью ваш хозяин пригласил к  себе  погостить  кое-кого  из
родственников. Насколько мне известно, племянника  и  двух  племянниц  с
мужьями. Доставили ему удовольствие эти визиты? Или он был разочарован?
   Глаза Лэнскомба приобрели отчужденное выражение, старая спина чопорно
выпрямилась.
   - Мне об этом ничего не известно, сэр.
   - А я думаю, вы кое-что знаете, - мягко  возразил  собеседник.  -  Вы
хотите сказать, что не ваше дело распространяться о подобных  вещах.  Но
бывают случаи, когда приходится нарушать принятые правила. Я  был  одним
из самых старинных друзей вашего хозяина и очень  любил  его.  Вы  тоже.
Поэтому я спрашиваю вас не как дворецкого, а как человека.
   Лэнскомб  мгновение  помолчал,  потом  осведомился  своим  бесцветным
голосом:
   - Что-нибудь не в порядке, сэр?
   - Сам не знаю. Надеюсь, что нет. А  вам  не  казалось,  будто  что-то
неладно?
   - Разве только после похорон, сэр. Я не могу точно  сказать,  в  чем,
собственно, дело. Но миссис Лео и миссис Тимоти, обе они были  вроде  бы
не в своей тарелке в тот вечер, когда все остальные разъехались.
   - Вам известно содержание завещания?
   -  Да,  сэр.  Миссис  Лео  подумала,  что  мне,  пожалуй,  будет  это
интересно. Позволю себе сказать, сэр,  что,  на  мой  взгляд,  завещание
очень справедливое.
   - Безусловно. Но, я  думаю,  это  не  то  завещание,  которое  мистер
Эбернети хотел составить после смерти сына. Не ответите ли вы теперь  на
мой вопрос?
   - Это ведь только мое личное мнение, сэр, вы понимаете…
   - Само собой разумеется. И что же?..
   - Хозяин, сэр, был очень разочарован после  того,  как  здесь  гостил
мистер Джордж. Мне кажется, он надеялся,  что  мистер  Джордж  похож  на
мистера Мортимера. Но мистер Джордж, если я позволю себе так выразиться,
не подошел под образец. Супруга  мисс  Лауры,  матери  мистера  Джорджа,
всегда считали неподходящей для нее парой, и,  я  боюсь,  мистер  Джордж
пошел в него. Потом приезжали барышни со  своими  мужьями.  Мисс  Сьюзен
сразу пришлась хозяину по душе, такая красивая и бойкая молодая леди, но
вот, по-моему, мужа ее мистер  Эбернети  терпеть  не  мог.  Дамы  сейчас
выбирают себе странных супругов, сэр.
   - А другая пара?
   - О них я мало что могу сказать. Очень приятные молодые люди и на вид
такие симпатичные. Вот только… мне думается, хозяин всегда избегал дам и
господ, что выступают в театрах… Как-то он сказал мне: "Не могу  понять,
почему теперь всех  тянет  на  сцену.  Дурацкое  занятие.  Лишает  людей
остатков здравого смысла. И уж, во всяком случае, отражается на  морали,
нарушает чувство меры". Конечно, он прямо не имел в виду…
   - Да, да, я понимаю. Ну, а после этих визитов мистер Эбернети  уезжал
сам - сначала к брату, а потом к своей сестре миссис  Ланскене,  не  так
ли?
   - Насчет этого мне ничего не известно, сэр. То есть  он  как-то  лишь
обмолвился при мне, что собирается к мистеру Тимоти, а после  куда-то  в
Сент-Мэри, запамятовал, как дальше.
   - Вот именно. Не припомните ли, что  он  говорил  об  этих  поездках,
когда вернулся?
   Лэнскомб задумался.
   - Прямо даже не знаю, что сказать… Он был доволен,  что  снова  дома.
Путешествия и ночевки в чужих домах утомляют его,  он,  помню,  говорил.
Вообще-то хозяин имел привычку говорить сам с собой вслух, не обращая на
меня внимания, если я был рядом. Это и неудивительно: ведь он так привык
ко мне.
   - И доверял вам.
   - Но я очень смутно помню его слова. Что-то насчет того,  что  он  не
знает, куда кто-то подевал свои деньги. Полагаю, это о мистере Тимоти. А
потом он говорил, что, дескать, "женщина может быть  дурой  в  девяноста
девяти случаях и оказаться удивительно умной в  сотом".  Потом  добавил:
"Только сверстникам можно выложить все, что  у  тебя  на  душе.  Они  не
подумают, как молодежь, что ты просто фантазируешь".  И  еще,  но  я  не
знаю, в  какой  это  связи:  "Не  очень-то  красиво  подстраивать  людям
ловушки, но, право, не вижу, что я еще могу сделать". По-моему, сэр,  он
имел в виду помощника садовника:  у  нас  как  раз  в  то  время  начали
пропадать персики из оранжереи.
   Однако мистер Энтуисл не считал, что  Ричард  Эбернети  имел  в  виду
помощника садовника. Задав еще пару вопросов, он  отпустил  Лэнскомба  и
начал анализировать то, что узнал. Кое-что явно наводило на размышления.
Безусловно, Ричард думал не о своей невестке Мод, а о сестре Коре, когда
говорил о женской глупости  и  уме.  И  это  ей  он  рассказал  о  своих
"фантазиях". Кроме того, он упоминал о ловушке. Ловушке для кого?
   Старый юрист мистер Энтуисл долго ломал голову над  тем,  что  именно
скажет он Элен. Наконец он решил быть с  нею  совершенно  откровенным  и
посвятить ее во все.
   Поговорив сначала о делах, в том числе о предстоящей продаже дома, он
добавил:
   - Я буду благодарен вам, Элен,  если  вы  сможете  побыть  здесь  еще
немного. Видите ли, один мой друг, некий Эркюль Пуаро…
   Элен перебила его.
   - Эркюль Пуаро? Значит, вы думаете…
   - Вы знаете о нем?
   - Да. Одни мои друзья, но я думала, он давным-давно умер
   - Да нет, живехонек, хотя, разумеется, не молод. Лицо его собеседницы
стало бледным и напряженным. Она с усилием выговорила:
   - Значит, вы думаете, Кора была права и Ричарда убили?
   Тут мистер Энтуисл отвел душу и рассказал ей все, радуясь возможности
доверить свои мысли и опасения человеку с таким ясным и спокойным  умом,
как у Элен. Когда он закончил, она сказала:
   - Все это должно бы казаться просто фантастикой - но  не  кажется.  В
тот вечер, после похорон, Мод и я не могли не думать об  этом.  Твердили
себе, что Кора дурочка, и все же тревожились и нервничали. А потом  Кору
убили, и я все пыталась внушить себе, что это  лишь  совпадение.  Может,
так оно и есть. Если бы только знать наверняка! Как все сложно.
   - Да. Но Пуаро человек весьма оригинальный и в чем-то почти гений. Он
прекрасно понимает, что нам нужна уверенность в том, что дело выеденного
яйца не стоит.
   - А если это не так?
   - Что заставляет вас думать таким образом?  -  отрывисто  спросил  ее
собеседник.
   - Сама не знаю. Просто  чувствую  неладное.  Не  только  слова  Коры.
Что-то еще в тот момент показалось мне странным.
   - Странным? В каком смысле?
   - Не знаю, это какое-то смутное ощущение, не больше.
   - Связано оно с кем-то из присутствовавших в комнате?
   - Да, похоже. Но я не могу сказать, кто или что  это  было…  Я  знаю,
звучит просто глупо…
   - Вовсе нет. Все это интересно, очень интересно.  Вы  умная  женщина,
Элен. Если вы что-то заметили, значит, что-то было.
   - Да, но я не могу вспомнить, что именно. Чем больше я думаю…
   - Не надо думать. Это плохой способ вспомнить что-либо.  Со  временем
все вспомнится само собой. И тогда сообщите мне немедленно.
   - Хорошо, - послушно ответила Элен.
 
Глава девятая 
 
   Мисс Джилкрист решительным движением  надела  свою  черную  шляпку  и
подоткнула  под  нее  выбившуюся  прядку  седых  волос.  Предварительное
следствие было назначено на двенадцать  часов  дня,  а  сейчас  еще  нет
одиннадцати. Ее серый костюм выглядит  вполне  прилично,  подумала  мисс
Джилкрист, особенно с этой только что купленной черной блузкой. Конечно,
ей бы хотелось быть одетой  во  все  черное,  но,  увы,  это  ей  не  по
средствам. Она окинула взглядом свою чистую и аккуратную  спаленку,  где
на стенах красовались изображения  гавани  Бриксхэм,  Коккингтон-Форджа,
Энстейс-Коува. И на каждом размашистая подпись Коры Ланскене.  С  особой
нежностью глаза мисс Джилкрист остановились на этюде с  видом  гавани  в
Польфлексане. Другой любящий взгляд,  сопровождаемый  вздохом,  достался
выцветшей фотографии на комоде, по которой можно было судить о том,  что
представляла собой незабвенная чайная "Под ивой". Внизу прозвонил звонок
на входной двери, оторвавший мисс Джилкрист от созерцания ее сокровищ.
   Мисс Джилкр