о.
   - И вы пошли туда? Зачем?
   Я заколебался, но, в конце концов,  решил,  что  лучше  все  выложить
начистоту.
   - Месье Оте, - начал я. - Я совершил серьезный проступок, за  который
должен просить у вас снисхождения.
   - Продолжайте, месье.
   - Дело в том, - сказал я, желая быть где угодно, только не  здесь,  -
что я встретил знакомую  молодую  леди.  Она  выразила  горячее  желание
увидеть все, что можно, и я.., ну, короче, я  взял  ключ  и  показал  ей
тело.
   - О! - возмущенно вскричал следователь. - То, что вы совершили, - это
серьезный проступок, капитан Гастингс! Вообще, это против  всех  правил.
Вы we должны были позволять себе подобную глупость.
   - Я знаю, - кротко произнес  я.  -  Ничто  сказанное  вами  не  будет
слишком суровым, месье.
   - Вы не приглашали эту леди сюда?
   - Конечно, нет. Я встретил ее совершенно случайно. Она  англичанка  и
проездом остановилась в Мерлинвиле, хотя я и не знал об  этом  до  нашей
неожиданной встречи.
   - Хорошо, хорошо, - сказал, смягчаясь, следователь. -  Это  нарушение
всех порядков, но леди, без сомнения, молода и красива. Что значит  быть
молодой! - И он сентиментально вздохнул.
   Но комиссар, менее романтичный, вернулся к вопросу;
   - Но разве вы не заперли дверь, когда уходили?
   - Именно в этом дело, - медленно сказал я. -  Именно  за  это  я  так
ужасно укоряю себя. У моей знакомой был расстроенный вид.  Она  была  на
грани обморока. Я принес ей брэнди с водой,  а  потом  настоял  на  том,
чтобы проводить ее в город. Разволновавшись, я забыл запереть  дверь.  Я
сделал это только вернувшись на виллу.
   - Тогда сарай был не заперт  по  меньшей  мере  двадцать  минут...  -
медленно произнес комиссар и замолчал.
   - Именно, - подтвердил я.
   - Двадцать минут, - задумчиво повторил комиссар.
   -  Прискорбно,  -  с  возвратившейся  суровостью  заключил   Оте.   -
Неслыханно.
   Вдруг зазвучал новый голос:
   - Вы находите, что это прискорбно? - спросил Жиро.
   - Разумеется.
   - А я нахожу это восхитительным, - невозмутимо сказал Жиро.
   Появление неожиданного союзника сбило меня с толку.
   - Восхитительным, месье Жиро? -  переспросил  следователь,  осторожно
изучая его краем глаза.
   - Вот именно.
   - Но почему?
   - Потому что теперь мы знаем, что  убийца  или  сообщник  убийцы  час
назад находился около виллы.  Будет  странно,  если,  зная  это,  мы  не
схватим его в скором времени. - В его  голосе  прозвучала  угроза.  Жиро
продолжал:
   - Он многим рисковал, чтобы овладеть ножом. Возможно, он боялся,  что
будут найдены отпечатки пальцев.
   Пуаро обернулся к Бексу.
   - Вы, кажется, говорили, что отпечатков не было? Жиро пожал плечами.
   - Возможно, нож был недостаточно тщательно осмотрен?
   Пуаро посмотрел на него.
   - Вы не правы, месье Жиро. На убийце были  перчатки.  Он  должен  был
быть уверен.
   - Я не говорю, что это был сам убийца. Это  мог  быть  его  сообщник,
который не знал об этом.
   Помощник следователя собрал бумаги со стола. Оте обратился к нам:
   - Наша работа на сегодня окончена. Месье Рено, при желании вы  можете
ознакомиться с  вашими  показаниями.  Я  намеренно  проводил  следствие,
насколько это возможно, в неофициальной обстановке. Мои методы  называют
оригинальными. Я утверждаю, что такими методами можно  многого  достичь.
Дело теперь находится в умелых  руках  прославленного  месье  Жиро.  Без
сомнения, он отличится. В самом деле, удивительно, что убийцы еще  не  в
его  руках!  Мадам,  разрешите  мне  еще  раз  выразить  вам   сердечное
сочувствие, счастливо оставаться, месье. - И в сопровождении помощника и
комиссара он удалился.
   Пуаро вытащил большую луковицу своих часов и посмотрел на нее.
   - Давайте вернемся в отель и пообедаем, мой друг, - сказал он. - И вы
подробно расскажете мне  о  ваших  утренних  неблагоразумных  поступках.
Никто на нас не смотрит. Мы можем уйти не прощаясь.
   Мы тихо вышли из комнаты. Следователь только  что  отъехал  на  своей
машине. Я уже собирался спуститься по  ступенькам,  как  меня  остановил
голос Пуаро.
   - Минутку, мой друг. - Он проворно достал  из  кармана  рулетку  и  с
серьезным видом начал измерять пальто, висевшее в  холле.  Раньше  этого
пальто я здесь не видел и догадался, что оно принадлежит  месье  Стонору
или Жаку Рено.
   Потом, напевая что-то себе под нос, Пуаро положил рулетку  обратно  в
карман и последовал за мной на свежий воздух.
 
Глава 12 
Пуаро проливает свет на некоторые вопросы 
 
   - Зачем вы измерили пальто? - с нескрываемым любопытством спросил  я,
когда мы шли неторопливым шагом по раскаленной дороге.
   - Черт возьми! Чтобы узнать, какой оно длины, -  невозмутимо  ответил
Пуаро.
   Я был рассержен. Неисправимая привычка Пуаро делать тайну  из  ничего
всегда раздражала меня. Я замолчал и предался ходу  собственных  мыслей.
Мне вспомнились слова мадам Рено, обращенные к сыну: "Так ты не  отплыл?
- сказала она, а потом добавила:
   - В конце концов, теперь это не имеет значения".
   Что  она  имела  в  виду?  Возможно,  она  знает   больше,   чем   мы
предполагаем? Она утверждает, что ей ничего не известно  о  таинственном
поручении, которое доверил сыну ее муж. Но на  самом  деле  так  ли  она
несведуща, как притворяется? Не могла ли она пролить свет на тайну, если
бы захотела, и не было ли ее молчание частью  тщательно  продуманного  и
подготовленного плана?
   Чем дольше я об этом думал, тем больше  убеждался,  что  прав.  Мадам
Рено знала больше, чем рассказала. Ее выдало удивление при виде сына.  Я
был убежден, что она знает если не убийц, то, по  крайней  мере,  мотивы
убийства. Но какие-то очень веские соображения заставляют ее молчать.
   - Вы так глубоко задумались, мой друг, - заметил Пуаро, прерывая  мои
размышления. - Что это вас так заинтриговало?
   Я рассказал о своих выводах, хотя  и  предполагал,  что  Пуаро  может
посмеяться над моими  подозрениями.  К  моему  удивлению,  он  задумчиво
кивнул.
   - Вы совершенно правы, Гастингс. С самого начала я  был  уверен,  что
она  что-то  скрывает.  Сначала  я   подозревал,   что   она   если   не
инсценировала, то по крайней мере потворствовала преступлению.
   - Вы подозревали ее? - воскликнул я.
   - Ну разумеется. Фактически она получает огромную  выгоду  от  нового
завещания. Она - единственная, кому оно выгодно. Поэтому с самого начала
я обратил на нее особое внимание. Вы,  может  быть,  заметили,  что  при
первой возможности я осмотрел кисти ее рук. Мне хотелось  убедиться,  не
сама ли она засунула себе в рот кляп и связала себя. Но, увы, я сразу же
увидел, что веревки были так туго затянуты, что врезались  в  тело.  Это
исключало возможность совершения ею преступления в одиночку. Но все  еще
оставалась  возможность,  что  она   потворствовала   преступлению   или
подстрекала к нему и у нее был сообщник. Более того, ее рассказ был  мне
необычайно знаком: мужчины  в  масках,  которых  она  не  могла  узнать,
упоминание о "секретных бумагах" - все это я слышал  или  читал  раньше.
Еще одна маленькая деталь подкрепила мое убеждение, что она  не  говорит
правды. Наручные часы, Гастингс, наручные часы!
   Снова наручные часы! Пуаро с любопытством разглядывал меня.
   - Вы чувствуете, мой друг? Вы понимаете?
   - Нет, - раздраженно ответил я, - не чувствую и  не  понимаю.  У  вас
всегда эти запутанные загадки, которые  вы  не  желаете  объяснять.  Вам
всегда нравится до последней минуты что-то скрывать.
   - Не злитесь, мой друг, - с улыбкой сказал Пуаро. -  Если  хотите,  я
объясню. Но ни слова Жиро, договорились? Он обращается  со  мной  как  с
выжившим из ума стариком. Но посмотрим! Для пользы дела я дал ему совет.
Если он не воспользуется им, это его дело.
 
*** 
 
   Я заверил Пуаро, что он может положиться на мое молчание.
   -  Хорошо!  Тогда  давайте  пользоваться  нашими  серыми  клеточками!
Скажите, мой друг, когда, по-вашему, произошла трагедия?
   - Как когда? В два часа или что-то около этого, -  удивленно  ответил
я. Помните, мадам Рено сказала, что слышала два удара часов,  когда  эти
люди еще находились в комнате.
   - Именно. И на основании этого вы, следователь, Бекс и все  остальные
без дальнейших расспросов определили время преступления.  Но  я,  Эркюль
Пуаро, говорю, что мадам Рено лжет. Преступление  произошло  по  крайней
мере двумя часами раньше.
   - Но врачи...
   - Они объявили после обследования тела, что смерть наступила от  семи
до десяти часов назад. Мой  друг,  по  каким-то  причинам  убийцам  было
крайне необходимо создать впечатление, что преступление произошло позже,
чем на самом деле. Вы читали о разбитых вдребезги часах  и  будильниках,
фиксирующих точное время преступления? Чтобы время  было  определено  не
только на основании показаний  мадам  Рено,  кто-то  передвинул  стрелки
наручных часов на два часа и изо всех сил ударил их об пол. Но, как  это
часто бывает, он не достиг цели. Стекло разбилось, а механизм  часов  не
пострадал. Со стороны убийц это было самым  опрометчивым  шагом.  Потому
что он дает основание предположить, во-первых, что мадам  Рено  лжет  и,
во-вторых, что преступникам было необходимо изменить время преступления.
   - Но какие могут быть для этого причины?
   - О, в этом все дело, вся тайна. Пока что я не могу этого  объяснить.
Мне пришла в голову только одна  мысль,  которая  может  иметь  к  этому
отношение.
   - И что это за мысль?
   - Последний поезд отходит из Мерлинвиля в семнадцать минут первого.
   Медленно я начал догадываться.
   - Значит, если  преступление  произошло  двумя  часами  позже,  любой
уехавший на этом поезде обладает безукоризненным алиби!
   - Прекрасно, Гастингс! Вы попали в точку! Я вскочил.
   - Мы должны навести справки на станции! Наверняка они  заметили  двух
иностранцев, уехавших на этом поезде! Мы должны сейчас же пойти туда!
   - Вы так думаете, Гастингс?
   - Конечно. Пойдемте же.
   Пуаро охладил мой пыл, прикоснувшись к моей руке.
   - Пожалуйста, идите,  если  хотите,  дружище,  но  не  вздумайте  там
говорить о приметах двух иностранцев.
   - О ля-ля, неужели вы верите вздору о людях  в  масках  и  всей  этой
истории?
   Его слова привели меня в такое замешательство, что я просто не  знал,
что ответить. А он неторопливо продолжал:
   - Вы слышали, я сказал Жиро, что все детали преступления мне знакомы?
Так вот, из этого вытекает следующее: либо человек,  совершивший  первое
преступление, совершил  и  это,  либо  в  памяти  убийцы  подсознательно
осталось сообщение  о  громком  процессе,  что  и  подсказало  ему  план
преступления. Я определенно смогу сказать это, когда... - Он замолчал.
   Я обдумывал все сказанное Пуаро.
   - Но письмо месье Рено? В нем ясно упоминается о тайне и о Сантьяго!
   - Несомненно, в жизни месье Рено есть тайна, в  этом  не  может  быть
сомнений. С другой стороны, слово "Сантьяго",  по-моему,  утка,  которая
постоянно встречается на пути, чтобы сбить нас со следа.  Возможно,  оно
было использовано и для того,  чтобы  направить  подозрения  месье  Рено
подальше отсюда. О, будьте уверены, Гастингс, опасность, угрожавшая ему,
находилась не в Сантьяго, она была поблизости, во Франции.
   Пуаро говорил так серьезно, с  такой  уверенностью,  что  не  мог  не
убедить меня. Но я попытался возразить в последний раз:
   - А спичка и окурок, найденные около тела? Как быть с ними?
   Лицо Пуаро осветило истинное наслаждение.
   - Оставлены! Намеренно подброшены для Жиро и ему  подобных!  О,  Жиро
хитер, он умеет добиваться своего. Как и хорошая  охотничья  собака.  Он
так доволен собой! Часами он  ползает  на  животе.  "Посмотрите,  что  я
нашел", - говорит он.  А  потом  опять:  "Что  вы  здесь  видите?".  Что
касается меня, я  с  полной  искренностью  отвечаю:  "Ничего".  А  Жиро,
великий Жиро, он смеется,  он  думает  про  себя:  "О,  он  идиот,  этот
старик!". Но мы еще посмотрим...
   Тут мои мысли обратились к главному факту.
   - Тогда зачем вся эта история с людьми в масках?
   - Выдумана, чтобы всех сбить с толку.
   - Что же произошло на самом деле? Пуаро пожал плечами.
   - Это может сказать один человек - мадам  Рено.  Но  она  не  скажет.
Угрозы и мольбы не тронут ее. Она замечательная женщина,  Гастингс.  Как
только я увидел ее, то понял, что мне пришлось  встретиться  с  женщиной
необычного  характера.  Сначала,  как  я  вам  сказал,  я  был   склонен
подозревать, что она  замешана  в  убийстве.  Впоследствии  я  переменил
мнение.
   - Что вас заставило это сделать?
   - Ее искреннее горе при виде тела мужа. Я могу поклясться, что  в  ее
крике звучала настоящая мука.
   - Да, - задумчиво согласился я, - здесь нельзя ошибиться.
   - Прошу прощения, мой друг, ошибиться  всегда  можно.  Посмотрите  на
великую актрису, разве то, как она изображает горе, не увлекает вас и не
поражает своей реальностью? Нет, как бы ни сильны были мои  убеждения  и
вера, прежде чем я позволил себе сделать выводы, мне нужны  были  веские
доказательства. Великий  преступник  может  быть  великим  актером.  Моя
уверенность в этом деле основана не  на  эмоциях,  а  на  неопровержимом
факте, что мадам Рено действительно упала в обморок. Я заглянул  ей  под
веко и пощупал пульс. Там не было обмана: обморок был настоящим. Поэтому
я убедился,  что  ее  горе  искреннее,  а  не  притворное.  Кроме  того,
маленькая дополнительная,  но  интересная  подробность;  мадам  Рено  не
обязательно  было  демонстрировать  безудержное  горе.  У  нее  уже  был
обморок, когда она узнала о смерти мужа, и не было никакой необходимости
изображать это второй раз при виде тела. Нет, мадам Рено не была убийцей
своего мужа. Но почему она лгала? Она лгала о наручных часах, она  лгала
о людях в масках, она солгала еще кое о чем. Скажите, Гастингс,  как  вы
объясните, что дверь была открыта?
   -  Ну,  -  несколько  смутившись,  сказал  я,  -  полагаю,  что   это
оплошность. Они забыли закрыть ее.
   Пуаро покачал головой и вздохнул.
   - Это объяснение Жиро. Оно меня не устраивает. Открытая  дверь  имеет
значение, которое в настоящий  момент  трудно  определить.  Я  уверен  в
одном: они ушли не через дверь. Они выбрались через окно.
   - Что?
   - Именно.
   - Но на клумбе внизу не было следов.
   - Не было, но они должны были быть.  Послушайте,  Гастингс.  Садовник
Огюст, как вы слышали, засадил клумбы за  день  до  убийства.  На  одной
осталось множество следов больших сапог,  на  другой  -  ни  одного!  Вы
понимаете? Кто-то сюда приходил,  чтобы  уничтожить  следы,  и  заровнял
поверхность клумбы граблями.
   - Но где они взяли грабли?
   - Там же, где они взяли лопату  и  садовые  перчатки,  -  нетерпеливо
сказал Пуаро. - Это же элементарно.
   - А что заставляет вас думать, что они выбрались  этим  путем?  Более
вероятно, что они забрались через окно, а выбрались через дверь.
   - Конечно, это возможно. И все же я почти уверен, что  они  выбрались
через окно.
   - По-моему, вы ошибаетесь.
   - Может быть, мой друг.
   Я  задумался  о  новых  фактах,  которые  открылись   мне   благодаря
заключениям Пуаро. Я вспомнил, как удивили меня таинственные  упоминания
Пуаро о клумбе и наручных часах. Его  замечания  казались  тогда  такими
бессмысленными,  а  теперь  я  понял,  как  замечательно,   при   помощи
мельчайших деталей, он разгадал многое в тайне, окружающей это  дело.  Я
засвидетельствовал своему другу запоздалое почтение.
   - Между тем, - с сожалением сказал я, - хотя мы знаем гораздо больше,
чем раньше, мы не приблизились к разгадке того, кто убил месье Рено.
   - Да, - бодро сказал Пуаро. - В сущности, мы сейчас гораздо дальше от
разгадки.
   Казалось, этот факт доставляет Пуаро  странное  удовлетворение.  Я  в
изумлении уставился на него. Он поймал мой взгляд и улыбнулся.
   Вдруг догадка сверкнула в моей голове.
   - Пуаро! Мадам Рено! Теперь  я  понимаю.  Должно  быть,  она  кого-то
защищает.
   По спокойствию, с которым Пуаро воспринял мое замечание, я понял, что
эта мысль уже пришла ему в голову.
   - Да, - задумчиво сказал он. - Защищает или покрывает  кого-то.  Одно
из двух.
   Затем, когда мы пришли в отель, он жестом попросил меня молчать.
 
Глава 13 
Девушка с тревожными глазами 
 
   Мы обедали с отменным аппетитом. Некоторое  время  ели  молча,  затем
Пуаро с издевкой сказал:
   - Между прочим, мы совсем забыли о ваших  неблагоразумных  поступках.
Не расскажете ли вы о них?
   Я почувствовал, что краснею.
   - О, это вы про сегодняшнее утро? -  мне  страшно  хотелось  уйти  от
этого разговора.
   Но такие номера с Пуаро  не  проходят.  Поблескивая  глазами,  он  за
несколько минут вытянул из меня всю историю.
   - Вот как! Крайне романтичная история. А как зовут эту очаровательную
леди?
   Мне пришлось признаться, что я не знаю.
   - Еще романтичнее. Сначала случайная  встреча  в  поезде  из  Парижа,
затем здесь. Похоже на любовь с первого взгляда.
   - Перестаньте издеваться, Пуаро.
   - Вчера это была мадемуазель  Добрейль,  сегодня  это  мадемуазель...
Золушка! Несомненно, Гастингс, у вас  сердце  турка!  Вам  надо  завести
гарем! - Пуаро улыбался.
   - Не нахожу ничего  смешного.  Мадемуазель  Добрейль  очень  красивая
девушка, и я бесконечно восхищен ею. Я этого не скрываю.  Та,  другая  -
ничего особенного, не думаю, что когда-нибудь встречу ее еще.
   - Вы не намерены снова увидеть эту леди?
   В его последних словах прозвучал неподдельный интерес, и  я  заметил,
что он проницательно взглянул на меня. Я вспомнил  вывеску:  "Отель  "Дю
Пар",  написанную  большими  огненными  буквами,  и  как  она   сказала:
"Заходите ко мне", и как я поспешно пообещал: "Приду обязательно".
   Стараясь принять беззаботный вид, я ответил:
   - Она приглашала меня зайти, но я, конечно, не пойду.
   - Почему, "конечно"?
   - Ну, мне не хочется.
   -  Вы  сказали,  что  мадемуазель  Золушка   остановилась   в   отеле
"Англетер", не так ли?
   - Нет, в отеле "Дю Пар".
   - Ах да, я забыл.
   У меня возникло сомнение. Определенно, я ничего не говорил Пуаро  про
отель. Я взглянул на него и успокоился.  Он  резал  хлеб  на  аккуратные
маленькие квадратики и был  полностью  поглощен  этим  занятием.  Должно
быть, ему показалось, что я говорил, где остановилась девушка.
   Мы выпили кофе на веранде, глядя на море. Пуаро выкурил одну из двоих
крошечных сигарет, потом достал из кармана часы.
   - Поезд в Париж отходит в 2.25, - заметил он. - Мне пора идти.
   - В Париж? - воскликнул я.
   - Я так и сказал, мой друг.
   - Вы едете в Париж? Но почему? Он очень серьезно ответил:
   - Искать убийцу месье Рено.
   - Вы думаете, он в Париже?
   - Я совершенно уверен, что нет. Тем не менее я должен искать его там.
Вы не понимаете, но в свое время я все объясню. Поверьте мне, поездка  в
Париж необходима. Я уезжаю ненадолго. Скорее всего, вернусь  завтра.  Не
предлагаю сопровождать меня. Оставайтесь здесь  и  наблюдайте  за  Жиро.
Кроме того, поддерживайте знакомство с месье Рено-сыном.
   - Да, - сказал я. - Разрешите спросить, как  вы  узнали  об  интимных
отношениях Жака с Мартой?
   - Мой друг, я знаю человеческую натуру. Сведите  вместе  юношу  вроде
молодого Рено и красивую девушку вроде  мадемуазель  Марты,  и  интимные
чувства неизбежны. Потом, ссора с отцом! Она  могла  быть  только  из-за
денег или женщины, судя  по  тому,  как  Леони  описала  гнев  юноши.  Я
предположил последнее. И оказался прав.
   - Вы сразу заподозрили, что она любит молодого Рено?
   Пуаро улыбнулся.
   - Во всяком случае, я видел ее тревожные глаза. С тех пор мадемуазель
Добрейль для меня - девушка с тревожными глазами.
   Серьезность тона Пуаро давала основание предположить, что он прочел в
глазах девушки еще что-то.
   - Что вы имеете в виду, Пуаро?
   - Мне кажется, мой друг, что скоро мы это узнаем. Но я должен идти.
   - Я провожу вас, - сказал я, вставая.
   -  Вы  не  сделаете  н