рал.
   - Что вы курите; трубку, сигареты, сигары?
   - Только сигареты.
   Итальянец взял предложенную Пуаро сигарету.
   - Вы бывали в Чикаго? - спросил мсье Бук.
   - Бывал, прекрасный город, но я лучше знаю НьюЙорк, Вашингтон и  Дет-
ройт. А вы бывали в Америке? Нет? Обязательно поезжайте, такая...
   Пуаро протянул Фоскарелли листок бумаги:
   - Распишитесь, пожалуйста, и напишите ваш постоянный адрес.
   Итальянец поставил подпись, украсив ее множеством  роскошных  росчер-
ков. Потом, все так же заразительно улыбаясь, встал.
   - Это все? Я больше вам не нужен? Всего хорошего, господа. Хорошо  бы
поскорее выбраться из заносов. У меня деловое свидание в Милане... -  Он
грустно покачал головой. - Не иначе, как упущу сделку, - сказал  он  уже
на выходе.
   Пуаро глянул на своего друга.
   - Фоскарелли долго жил в Америке, - сказал мсье Бук,  -  вдобавок  он
итальянец, а итальянцы вечно хватаются за нож. К тому же, все они вруны.
Я не люблю итальянцев.
   - Lа se voit, - сказал Пуаро улыбаясь. - Что ж, возможно, вы и правы,
мой друг, но должен вам напомнить, что у нас  нет  никаких  улик  против
этого человека.
   - А где же ваша психология? Разве итальянцы не хватаются за нож?
   - Безусловно, хватаются, - согласился Пуаро. - Особенно в разгар ссо-
ры. Но мы имеем дело с преступлением совсем другого рода. Я  думаю,  оно
было заранее обдумано и тщательно разработано. Тут виден дальний прицел.
И прежде всего это - как бы поточнее выразиться? - преступление, не  ха-
рактерное для латинянина.  Оно  свидетельствует  о  холодном,  изобрета-
тельном, расчетливом уме, более типичном, как мне кажется, для англосак-
са.
   Он взял со стола два последних паспорта.
   - А теперь, - сказал он, - вызовем мисс Мэри Дебснхэм.
 
 
   Глава одиннадцатая
   ПОКАЗАНИЯ МИСС ДЕБЕНХЭМ
 
   Мери Дебенхэм вошла в ресторан, и Пуаро снова убедился,  что  в  свое
время не ошибся в ее оценке.
   На девушке был черный костюм и лиловато-серая блузка. Тщательно  уло-
женная - волосок к волоску - прическа. И движения у нее  были  такие  же
продуманные, как прическа.
   Она села напротив Пуаро и мсье Бука  и  вопросительно  посмотрела  на
них.
   - Вас зовут Мэри Хермиона Дебенхэм и вам двадцать шесть лет? -  начал
допрос Пуаро.
   - Да.
   - Вы англичанка?
   - Да.
   - Будьте любезны, мадемуазель, написать на этом листке ваш постоянный
адрес.
   Она написала несколько слов аккуратным, разборчивым почерком.
   - А теперь, мадемуазель, что вы расскажете нам о событиях прошлой но-
чи?
   - Боюсь, мне нечего вам рассказать. Я легла и сразу заснула.
   - Вас очень огорчает, мадемуазель, что в поезде было совершено  прес-
тупление?
   Девушка явно не ожидала такого вопроса. Зрачки ее едва заметно расши-
рились:
   - Я вас не понимаю.
   - А ведь это очень простой вопрос, мадемуазель. Я могу повторить:  вы
огорчены тем, что в нашем поезде было совершено преступление?
   - Я как-то не думала об этом. Нет, не могу сказать,  чтобы  меня  это
огорчило.
   - Значит, для вас в преступлении нет ничего из ряда вон выходящего?
   - Конечно, такое происшествие весьма неприятно, - невозмутимо сказала
Мэри Дебенхэм.
   - Вы типичная англичанка, мадемуазель. Вам чужды волнения.
   Она улыбнулась:
   - Боюсь, что не смогу закатить истерику, чтобы доказать вам, какая  я
чувствительная. К тому же люди умирают ежедневно.
   - Умирают, да. Но убийства случаются несколько реже.
   - Разумеется.
   - Вы не были знакомы с убитым?
   - Я впервые увидела его вчера за завтраком.
   - Какое он на вас произвел впечатление?
   - Я не обратила на него внимания.
   - Он не показался вам человеком злым?
   Она слегка пожала плечами:
   - Право же, я о нем не думала.
   Пуаро зорко глянул на нее.
   - Мне кажется, вы слегка презираете мои методы следствия, - сказал он
с хитрым огоньком в глазах, - думаете, что англичанин повел бы следствие
иначе. Он бы отсек все ненужное и строго придерживался фактов, - словом,
вел бы дело методично и организованно. Но у меня, мадемуазель, есть свои
причуды. Прежде всего я присматриваюсь к свидетелю, определяю его харак-
тер и в соответствии с этим задаю вопросы. Несколько минут назад я  доп-
рашивал господина, который рвался сообщить мне свои соображения по самым
разным вопросам. Так вот, ему я не позволял отвлекаться и требовал, что-
бы он отвечал только "да" и "нет". За ним приходите вы. Я сразу понимаю,
что вы человек аккуратный, методичный, не  станете  отвлекаться,  будете
отвечать коротко и по существу. А так как в нас живет дух  противоречия,
вам я задаю совершенно другие вопросы. Я спрашиваю, что  вы  чувствуете,
что думаете. Вам не нравится этот метод?
   - Извините за резкость, но мне  он  кажется  пустой  тратой  времени.
Предположим, вы узнаете, нравилось мне лицо мистера Рэтчетта или нет, но
это вряд ли поможет найти убийцу.
   - Вы знаете, кем на самом деле оказался Рэтчетт?
   Она кивнула:
   - Миссис Хаббард уже оповестила всех и вся.
   - Ваше мнение о деле Армстронгов?
   - Это чудовищное преступление, - решительно сказала она.
   Пуаро задумчиво посмотрел на девушку:
   - Вы, мисс Дебенхэм, насколько мне известно, едете из Багдада?
   - Да.
   - В Лондон?
   - Да.
   - Что вы делали в Багдаде?
   - Служила гувернанткой в семье, где двое маленьких детей.
   - После отпуска вы возвратитесь на эта место?
   - Не уверена.
   - Почему?
   - Багдад слишком далеко. Я предпочла бы жить в Лондоне, если  удастся
подыскать подходящую вакансию.
   - Понимаю. А я было решил, что вы собираетесь замуж.
   Мисс Дебенхэм не ответила. Она подняла глаза и посмотрела на Пуаро  в
упор. "Вы слишком бесцеремонны", - говорил ее взгляд.
   - Что вы думаете о вашей соседке по купе мисс Ольсон?
   - Славная недалекая женщина.
   - Какой у нее халат?
   - Коричневый шерстяной, - в глазах мисс Дебенхэм промелькнуло удивле-
ние.
   - А! Смею упомянуть и надеюсь, вы не сочтете меня нескромным, что  по
пути из Алеппо в Стамбул я обратил внимание на ваш халат, - он  лилового
цвета, верно?
   - Вы не ошиблись.
   - У вас нет с собой еще одного халата, мадемуазель? Например, красно-
го?
   - Нет, это не мой халат.
   Пуаро быстро наклонился к ней - он напоминал кошку, завидевшую мышь.
   - Чей же?
   Девушка, явно пораженная, отшатнулась:
   - Не понимаю, что вы имеете в виду.
   - Вы не сказали: "У меня нет такого халата".  Вы  говорите:  "Это  не
мой" - значит, такой халат есть, но не у вас, а у кого-то другого.
   Она кивнула.
   - У кого-то в поезде?
   - Да.
   - Чей же он?
   - Я вам только что сказала. Я не знаю. Утром часов около пяти я прос-
нулась, и мне показалось, что поезд давно стоит. Я открыла дверь, выгля-
нула в коридор. Хотела посмотреть, что за станция. И тут увидела в кори-
доре фигуру в красном кимоно - она удалялась от меня.
   - Вы не знаете, кто это? Какого цвета волосы у этой женщины  -  свет-
лые, темные, седые?
   - Не могу сказать. На ней был ночной чепчик, и потом я видела  только
ее затылок.
   - А какая у нее фигура?
   - Довольно высокая и стройная, насколько я могу судить. Кимоно расши-
то драконами.
   - Совершенно верно.
   Минуту Пуаро хранил молчание. Потом забормотал себе под нос:
   - Не понимаю. Ничего не понимаю. Одно с другим никак  не  вяжется.  -
Поднял глаза и сказал: - Не смею вас больше задерживать, мадемуазель.
   - Вот как? - она была явно удивлена, однако поспешила  встать,  но  в
дверях заколебалась и вернулась обратно. - Эта шведка  -  как  ее,  мисс
Ольсон? - очень встревожена. Она говорит, что вы ей сказали,  будто  она
последней видела этого господина в живых. Она, вероятно, думает, что  вы
ее подозреваете. Можно, я скажу ей, что она  напрасно  беспокоится?  Эта
мисс Ольсон безобиднейшее существо - она и мухи не обидит, - и по  губам
мисс Дебенхэм скользнула улыбка.
   - Когда мисс Ольсон отправилась за аспирином к миссис Хаббард?
   - В половине одиннадцатого.
   - Сколько времени она отсутствовала?
   - Минут пять.
   - Она выходила из купе ночью?
   - Нет.
   Пуаро повернулся к доктору:
   - Рэтчетта могли убить так рано?
   Доктор покачал головой.
   - Ну что ж, я полагаю, вы можете успокоить вашу приятельницу, мадему-
азель.
   - Благодарю вас, - она неожиданно улыбнулась на редкость  располагаю-
щей к себе улыбкой. - Знаете, эта шведка очень похожа на овцу. Чуть  что
- сразу теряет голову и жалобно блеет. -  Мисс  Дебенхэм  повернулась  и
вышла из вагона.
 
 
   Глава двенадцатая
   ПОКАЗАНИЯ ГОРНИЧНОЙ
 
   Мсье Бук с любопытством взглянул на своего друга.
   - Я не совсем вас понимаю, старина. Чего вы добиваетесь?
   - Я искал трещину, мой друг.
   - Трещину?
   - Ну да, трещину в броне самообладания, в которую закована эта  моло-
дая дама. Мне захотелось поколебать ее хладнокровие. Удалось ли это?  Не
знаю. Но одно я знаю точно: она не ожидала, что я применю такой метод.
   - Вы ее подозреваете, - сказал  мсье  Бук  задумчиво.  -  Но  почему?
По-моему, эта прелестная молодая особа никак не может  быть  замешана  в
подобном преступлении.
   - Вполне с вами согласен, - сказал доктор  Константин.  -  Она  очень
хладнокровна. По-моему, она не стала бы кидаться на обидчика с ножом,  а
просто подала бы на него в суд.
   Пуаро вздохнул:
   - У вас обоих навязчивая идея, будто это непредумышленное,  непредна-
меренное убийство, и вам надо поскорее от нее избавиться. Что же касает-
ся моих подозрений относительно мисс Дебенхэм, на то есть  две  причины.
Первая - случайно подслушанный мной разговор - о нем я пока еще  вам  не
рассказывал, - и он передал любопытный разговор, подслушанный им по пути
из Алеппо.
   - Очень любопытно, - сказал мсье Бук, когда Пуаро замолчал. - Но  его
еще требуется истолковать. Если он означает именно то, что вы подозрева-
ете, тогда и она, и этот чопорный англичанин замешаны в убийстве.
   - Но это, - сказал Пуаро, - никак не подтверждается фактами. Понимае-
те, если бы они оба участвовали в убийстве, что бы из  этого  следовало?
Что они постараются обеспечить друг другу алиби. Не  правда  ли?  Однако
этого не происходит. Алиби мисс Дебенхэм подтверждает шведка, которую та
до сих пор и в глаза не видела, а алиби полковника - Маккуин,  секретарь
убитого. Нет, ваше решение слишком простое для такой загадки.
   - Вы сказали, что у вас есть еще одна причина ее подозревать,  -  на-
помнил ему мсье Бук.
   Пуаро улыбнулся:
   - Но это опять чистейшая психология. Я спрашиваю себя: могла ли  мисс
Дебенхэм задумать такое преступление? Я убежден, что в этом деле  участ-
вовал человек с холодным и изобретательным умом. А мисс Дебенхэм  произ-
водит именно такое впечатление.
   Мсье Бук покачал головой.
   - Думаю, вы все-таки ошибаетесь, мой друг. Не могу себе  представить,
чтобы эта молодая англичанка пошла на преступление.
   - Ну что ж, - сказал Пуаро, взяв оставшийся паспорт. - Теперь  перей-
дем к последнему имени в нашем списке: Хильдегарда Шмидт, горничная.
   Призванная официантом, она вскоре вошла в ресторан и почтительно  ос-
тановилась у двери. Пуаро знаком пригласил ее сесть. Она  села,  сложила
руки на коленях и спокойно приготовилась отвечать на вопросы. Она произ-
водила впечатление женщины до крайности флегматичной и в высшей  степени
почтенной, хотя, может быть, и не слишком умной.
   С Хильдегардой Шмидт Пуаро вел себя совершенно иначе, чем с Мэри  Де-
бенхэм. Он был сама мягкость и доброта. Ему, видно, очень хотелось, что-
бы горничная поскорее освоилась. Попросив ее записать имя, фамилию и ад-
рес, Пуаро незаметно перешел к допросу. Разговор велся по-немецки.
   - Мы хотим как можно больше узнать о событиях прошлой ночи, -  сказал
он. - Нам известно, что вы не можете сообщить ничего о самом  преступле-
нии, но вы могли услышать или увидеть что-нибудь такое, чему вы вовсе не
придали значения, но что может представлять для нас большую ценность. Вы
меня поняли?
   Нет, она, видно, ничего не поняла.
   - Я ничего не знаю, господин, - ответила она все с тем же  выражением
туповатого спокойствия на широком добродушном лице.
   - Что ж, возьмем, к примеру, хотя бы такой факта вы помните, что ваша
хозяйка послала за вами прошлой ночью?
   - Конечно, помню.
   - Вы помните, когда это было?
   - Нет, господин. Когда проводник пришел за мной, я спала.
   - Понимаю. Ничего необычного в том, что за вами послали ночью, не бы-
ло?
   - Нет, господин. Госпоже по ночам часто  требуются  мои  услуги.  Она
плохо спит.
   - Отлично, значит, вам передали, что вас вызывает княгиня, и вы вста-
ли. Скажите, вы надели халат?
   - Нет, господин. Я оделась как полагается. Я бы ни за что не  посмела
явиться к госпоже княгине в халате.
   - А ведь у вас очень красивый красный халат, правда?
   Она удивленно уставилась на Пуаро:
   - У меня синий фланелевый халат, господин.
   - Вот как, продолжайте. Я просто пошутил. Значит, вы пошли к княгине.
Что вы делали у нее?
   - Я сделала госпоже массаж, потом читала ей вслух. Я не очень  хорошо
читаю вслух, носе сиятельство говорит, что это даже лучше: так она быст-
рей засыпает. Когда госпожа начала дремать, она отослала меня, я закрыла
книгу и вернулась в свое купе.
   - А во сколько это было, вы домните?
   - Нет, господин.
   - А скажите, как долго вы пробыли у княгини?
   - Около получаса, господин.
   - Хорошо, продолжайте.
   - Сначала я принесла госпоже еще один плед из моего купе - было очень
холодно, хотя вагон топили. Я укрыла ее пледом, и она пожелала мне  спо-
койной ночи. Налила ей минеральной воды. Потом выключила свет и ушла.
   - А потом?
   - Больше мне нечего рассказать, господин. Я вернулась к себе в купе и
легла спать.
   - Вы никого не встретили в коридоре?
   - Нет, господин.
   - А вы не встретили, скажем, даму в красном кимоно, расшитом дракона-
ми?
   Немка выпучила на него кроткие голубые глаза.
   - Что вы, господин! В коридоре был один проводник. Все давно спали.
   - Ни проводника вы все-таки видели?
   - Да, господин.
   - Что он делал?
   - Он выходил из купе, господин.
   - Что? Что? - накинулся на горничную мсье Бук. - Из какого купе?
   Хильдегарда Шмидт снова переполошилась, и Пуаро  бросил  укоризненный
взгляд на своего друга.
   - Ничего необычного тут нет, - сказал он. - Проводнику  часто  прихо-
дится ходить ночью на вызовы. Вы не помните, из какого купе он вышел?
   - Где-то посреди вагона, господин. За две-три двери от купе княгини.
   - Так, так. Расскажите, пожалуйста, точно, где это произошло и как.
   - Он чуть не налетел на меня, господин. Это случилось, когда я  возв-
ращалась из своего купе с пледом для княгини.
   - Значит, он вышел из купе и чуть не налетел на вас? В каком  направ-
лении он шел?
   - Мне навстречу, господин. Он извинился и прошел по коридору к  ваго-
ну-ресторану. В это время зазвонил звонок, но, мне кажется, он не  пошел
на этот вызов.
   Помедлив минуту, она продолжала:
   - Но я не понимаю. Как же...
   Пуаро поспешил се успокоить.
   - Мы просто выверяем время, мадам, - сказал он. - Это чистейшая  фор-
мальность. Наверное, бедняге проводнику нелегко пришлось в ту ночь: сна-
чала он будил вас, потом эти вызовы...
   - Но это был вовсе не тот проводник, господин. Меня будил совсем дру-
гой.
   - Ах, вот как - другой? Вы его видели прежде?
   - Нет, господин.
   - Так! Вы его узнали, если б увидели?
   - Думаю, да, господин.
   Пуаро что-то прошептал на ухо мсье Буку. Тот встал и  пошел  к  двери
отдать приказание.
   Пуаро продолжал допрос все в той же приветливой и непринужденной  ма-
нере:
   - Вы когда-нибудь бывали в Америке, фрау Шмидт?
   - Нет, господин. Мне говорили, это замечательная страна.
   - Вы, вероятно, слышали, кем был убитый на самом деле, - слышали, что
он виновен в смерти ребенка?
   - Да, господин, слышала. Это чудовищное преступление - ужасный  грех!
И как Господь только допускает такое! У нас в Германии ничего  подобного
не бывает.
   На глаза ее навернулись слезы.
   - Да, это чудовищное преступление, - повторил Пуаро.
   Он вытащил из кармана клочок батиста и показал его горничной:
   - Это ваш платок, фрау Шмидт?
   Все замолчали, женщина рассматривала платок. Через минуту она подняла
глаза. Щеки ее вспыхнули:
   - Что вы, господин! Это не мой платок.
   - Видите, на нем стоит Н - вот почему я подумал, что  это  ваш:  ведь
вас зовут Hildegarde.
   - Ах, господин, такие платки бывают только у богатых дам.  Они  стоят
бешеных денег. Это ручная вышивка. И скорее всего, из парижской мастерс-
кой.
   - Значит, это не ваш платок и вы не знаете, чей он?
   - Я? О нет, господин.
   Из всех присутствующих один Пуаро уловил легкое колебание в ее  голо-
се.
   Мсье Бук что-то горячо зашептал ему на ухо. Пуаро кивнул.
   - Сейчас сюда придут три проводника спальных вагонов, - обратился  он
к женщине, - не будете ли вы столь любезны сказать нам, кого из  них  вы
встретили вчера ночью, когда несли плед княгине?
   Вошли трое мужчин: Пьер Мишель, крупный блондин - проводник спального
вагона АФИНЫ - ПАРИЖ, и грузный кряжистый проводник бухарестского  ваго-
на.
   Хильдегарда Шмидт пригляделась к проводникам  и  решительно  затрясла
головой.
   - Тут нет того человека, которого я видела вчера ночью,  господин,  -
сказала она.
   - Но в поезде нет других проводников. Вы, должно быть, ошиблись.
   - Я не могла ошибиться, господин. Все эти проводники - высокие,  рос-
лые мужчины, а тот, кого я видела, - невысокого роста,  темноволосый,  с
маленькими усиками. Проходя мимо, он извинился, и голос у него был писк-
лявый, как у женщины. Я его хорошо разглядела, господин, уверяю вас.
 
 
   Глава тринадцатая
   ПУАРО ПОДВОДИТ ИТОГИ
 
   - Невысокий темноволосый мужчина с писклявым голосом, -  сказал  мсье
Бук.
   Троих проводников и Хильдегарду Шмидт отпустили восвояси.
   Мсье Бук в отчаянии развел руками:
   - Ничего не понимаю, решительно ничего! Значит, этот враг Рэтчетта, о
котором тот говорил, все-таки был в поезде? И где он теперь? Не  мог  же
он просто испариться? У меня голова кругом идет. Скажите же  что-нибудь,
умоляю вас. Объясните мне, как невозможное стало возможным?
   - Очень удачная формулировка, - сказал Пуаро. - Невозможное произойти
не могло, а следовательно, невозмежное оказалось возможным вопреки  все-
му.
   - Тогда объясните мне поскорее,  что  же  произошло  в  поезде  вчера
ночью.
   - Я не волшебник, мой дорогой. И озадачен не меньше вашего. Дело  это
продвигается очень странно.
   - Оно нисколько не продвигается. Оно стоит на месте.
   Пуаро покачал головой:
   - Это не так. Мы немного продвинулись вперед. Коечто мы уже знаем. Мы
выслушали показания пассажиров...
   - И что это нам дало? Ничего.
   - Я бы так не сказал, мой друг.
   - Возможно, я преувеличиваю. Конечно, и этот американец,  Хардман,  и
горничная добавили кое-какие сведения к тому, что мы уже  знаем.  Вернее
говоря, они еще больше запутали все дело.
   - Не надо отчаиваться, - успокоил его Пуаро.
   Мсье Бук накинулся на него:
   - Тогда говорите - поделитесь с нами мудростью Эркюля Пуаро.
   - Разве я вам не сказал, что озадачен не меньше вашего?  Зато  теперь
мы можем приступить к разрешению проблемы. Мы можем расположить имеющие-
ся у нас факты по порядку и методически разобраться в них.
   - Умоляю вас, мсье, продолжайте, - сказал доктор Константин.
   Пуаро откашлялся и разгладил кусочек промокашки:
   - Давайте разберемся в том, чем мы располагаем. Прежде всего, нам из-
вестны некоторые бесспорные факты. Рэтчетт, или  Кассетти,  вчера  ночью
получил двенадцать ножевых ран и умер Вот вам факт номер один.
   - Не смею возражать, старина, не смею возражать, - сказал мсье Бук не
без иронии.
   Пуаро это ничуть не обескуражило.
   - Я пока пропущу довольно необычные обстоятельства, которые мы с док-
тором Константином уже обсудили совместно, - невозмутимо продолжал он. -
В свое время я к ним вернусь. Следу