жену беседа с
вами. Позвольте быть предельно откровенным. Много лет назад,  когда  моя
жена была совсем юной, на ее долю выпало тяжкое испытание. Я считал, что
она оправилась от потрясения и забыла о случившемся. И вот являетесь вы.
Боюсь, ваши вопросы пробудят старые воспоминания.
   - Очень жаль, - сочувственно произнес Пуаро.
   - Я плохо представляю, каков будет результат.
   - Могу заверить вас, лорд Диттишем, что я сделаю все возможное, чтобы
не расстроить леди Диттишем. Она,  судя  по  всему,  человек  хрупкий  и
нервный.
   И вдруг, к удивлению Пуаро, его собеседник расхохотался.
   - Кто, Эльза? - спросил он. - Да у Эльзы сил как у лошади.
   - В таком  случае...  -  Пуаро  дипломатически  умолк.  Эта  ситуация
показалась ему любопытной.
   - Моя жена,  -  сказал  лорд  Диттишем,  -  способна  пережить  любое
потрясение. Меня  интересует,  знаете  ли  вы,  почему  она  согласилась
встретиться с вами?
   - Из любопытства? - безмятежно предположил Пуаро.
   Что-то похожее на уважение мелькнуло в глазах хозяина дома.
   - А, значит, вы это понимаете?
   -  Разумеется.  Женщина  не  способна   отказаться   от   возможности
поговорить с частным детективом. Мужчина пошлет его к черту.
   - Есть и женщины, которые могут послать его к черту.
   - Но не раньше, чем побеседуют с ним.
   - Возможно. - Лорд Диттишем помолчал. - Кому нужна эта книга?
   Эркюль Пуаро пожал плечами.
   -  Одни  воскрешают  былые  мотивы,  воссоздают   былые   интермедии,
возрождают былые  костюмы.  А  другие  восстанавливают  в  памяти  былые
преступления.
   Лорд Диттишем презрительно скривился.
   - Можете относиться к этому как угодно,  но  человеческую  натуру  не
изменить. Убийство - это драма. А люди жаждут драмы.
   - Это так, - согласился лорд Диттишем.
   - Поэтому, как вы понимаете, - сказал Пуаро, - книга будет  написана.
В мои же обязанности входит присмотреть за тем,  чтобы  в  ней  не  было
грубых ошибок или искажений известных фактов.
   - Я всегда считал, что факты являются общественным достоянием.
   - Факты, но не их интерпретация.
   - Что вы имеете в виду, мсье Пуаро? - резко спросил Диттишем.
   - Дорогой лорд  Диттишем,  разве  вам  не  известно,  что  существуют
многочисленные  возможности  подхода  к  историческому  факту.   Возьмем
пример:  сколько  книг  написано  о  королеве  Марии  Стюарт,  где   она
представлена то  мученицей,  то  бесчестной  и  распутной  женщиной,  то
простодушной святой, то убийцей и интриганкой, то жертвой  обстоятельств
и судьбы! Выбирайте, что хотите.
   - А в данном случае? Крейла убила его жена  -  это  по  крайней  мере
доказано. Во время судебного процесса моя жена подверглась незаслуженным
оскорблениям.  Ей  приходилось  тайно   выбираться   из   здания   суда.
Общественное мнение явно было враждебным к ней.
   - Англичане, - сказал Пуаро, - люди высокой нравственности.
   - Верно, будь они прокляты! - подтвердил лорд Диттишем. И не сводя  с
Пуаро глаз, спросил:
   - А вы лично?
   - Я, - ответил Пуаро, -  веду  очень  добродетельную  жизнь.  Но  это
отнюдь не то же самое, что быть человеком высокой нравственности.
   - Порой я задумываюсь, - сказал лорд Диттишем, - что  на  самом  деле
представляла собой миссис  Крейл.  Все  эти  разговоры  об  оскорбленных
чувствах жены. По-моему, за этим кроется нечто иное.
   - Об этом может знать ваша жена, - заметил Пуаро.
   - Моя жена, - отозвался лорд Диттишем,  -  ни  разу  не  вспомнила  о
случившемся.
   Пуаро с интересом взглянул на него.
   - Я начинаю понимать...
   - Что вы начинаете понимать? - резко перебил его Диттишем.
   - Творческое воображение поэта... - с поклоном ответил Пуаро.
   Лорд Диттишем встал и позвонил в звонок.
   - Моя жена вас ждет, - резко сказал он. Дверь отворилась.
   - Вы звонили, милорд?
   - Проводите мсье Пуаро к леди Диттишем.
   Два пролета лестницы наверх, мягкий  ковер,  приглушенный  свет.  Все
свидетельствует о деньгах. Меньше о вкусе. Суровая  простота  в  комнате
лорда Диттишема. Но в остальной части дома  царила  роскошь.  Все  самое
лучшее. Не обязательно самое броское. Просто "цена не имеет значения"  и
отсутствие воображения.
   "Устроил пир горой? Да, горой!" - заметил про себя Пуаро.
   Комната, куда его ввели, оказалась небольшой. Главная  гостиная  была
на втором этаже. А это была личная гостиная хозяйки дома, которая стояла
у камина, когда ей доложили о приходе Пуаро.
   Ему опять вспомнилась фраза: Она умерла молодой...
   Мысленно повторяя эти слова, он смотрел на  Эльзу  Диттишем,  которая
когда-то была Эльзой Грир.
   Он никогда не узнал бы в  ней  той,  что  была  на  картине,  которую
показал ему Мередит Блейк. Там она была воплощением юности,  воплощением
энергии. Здесь же юности не было, быть  может,  не  было  никогда.  Зато
теперь он увидел то,  чего  не  увидел  в  картине  Крейла:  Эльза  была
красивой  женщиной.  Да,  навстречу  ему  шла  настоящая  красавица.  И,
разумеется, совсем еще молодая. Сколько ей? Не  больше  тридцати  шести,
если, когда случилась трагедия, ей было всего двадцать. Ее темные волосы
были безупречно уложены на идеальной  головке,  черты  лица  были  почти
классическими, грим наложен очень умело.
   Ему вдруг стало  не  по  себе.  Наверное,  по  вине  старого  мистера
Джонатана, рассуждавшего о Джульетте...  Никакой  Джульетты  здесь  нет,
впрочем, можно ли представить себе Джульетту уцелевшей и  примирившейся,
что нет ее Ромео?.. Разве сущность Джульетты не в том,  что  ей  суждено
было умереть юной?
   Эльза Грир осталась жива...
   Она обращалась  к  нему,  произнося  слова  ровным,  даже  монотонным
голосом:
   - Я так заинтригована, мсье Пуаро. Садитесь, пожалуйста,  и  скажите,
чем я могу быть вам полезна.
   "Она вовсе не заинтригована, - подумал он. -  Ничто  не  способно  ее
заинтриговать".
   Большие серые глаза, похожие на мертвые озера. Пуаро в очередной  раз
прикинулся иностранцем.
   - Я в замешательстве, мадам, в полнейшем замешательстве, - воскликнул
он.
   - Почему?
   - Потому что я понял, что это... это воссоздание былой трагедии может
оказаться исключительно болезненным для вас!
   Ее это, похоже, позабавило. Да, именно позабавило. Она явно  смеялась
над его страхами.
   - Наверное, это мой муж вас надоумил? Он ведь встретил вас, когда  вы
приехали? Он ничего не понимает. И никогда не понимал. Я вовсе не  такая
чувствительная, какой он меня представляет. - Ее  по-прежнему  забавляла
создавшаяся ситуация. - Мой отец был простым рабочим, но сумел  выйти  в
люди и скопить состояние. Для этого нужно быть толстокожим. Я такая же.
   "Да, это правда, - подумал Пуаро. -  Нужно  быть  толстокожей,  чтобы
поселиться в доме Кэролайн Крейл".
   - Так чем же я могу вам помочь? - повторила леди Диттишем.
   - Вы уверены, мадам, что вам не будет больно обсуждать прошлое?
   На секунду она задумалась, и Пуаро вдруг пришло в  голову,  что  леди
Диттишем - человек искренний. Она способна солгать из необходимости,  но
не ради корысти.
   - Нет,  больно  не  будет,  -  задумчиво  сказала  леди  Диттишем.  -
Признаться, я бы даже не возражала, чтобы стало больно.
   - Почему?
   - Так глупо никогда ничего не чувствовать... -  раздраженно  ответила
она.
   И снова Эркюль Пуаро подумал; "Да, Эльза Грир умерла..."
   А вслух сказал:
   - В таком случае, леди Диттишем, моя задача становится куда проще.
   - Что именно вас интересует? - весело спросила она.
   - У вас хорошая память, мадам?
   - По-моему, неплохая.
   - И вы убеждены, что вам не будет больно вести подробный  разговор  о
тех днях?
   - Ничуть. Боль испытываешь, только когда ее причиняют.
   - Да, я знаю, некоторые люди мыслят именно так.
   - А Эдвард - мой муж - совершенно не способен этого понять, - сказала
леди Диттишем. - Он считает, что судебный  процесс,  например,  был  для
меня тяжким испытанием.
   - А разве нет?
   - Нет, я даже  получила  от  этого  удовольствие,  -  ответила  Эльза
Диттишем,  и  в  ее  голосе   слышался   отзвук   испытанного   когда-то
удовлетворения. - Господи, чего только не делал  со  мной  этот  негодяй
Деплич! - продолжала она. - Это сущий дьявол! Но мне нравилось сражаться
с ним. Он так и не сумел со мной справиться.
   Она с улыбкой посмотрела на Пуаро.
   - Надеюсь, я не разрушила ваших иллюзий? Двадцатилетняя  девчонка,  я
должна была бы умирать от  стыда.  Но  такого  не  случилось.  Мне  было
наплевать, что обо мне говорили. Я хотела только одного.
   - Чего же именно?
   - Чтобы ее повесили, разумеется, - ответила Эльза Диттишем.
   Он обратил внимание  на  ее  руки  -  красивые,  с  длинными  острыми
ногтями. Руки хищницы.
   - Вы  считаете  меня  мстительной?  Да,  я  готова  мстить  за  любую
нанесенную мне обиду. Та женщина была просто  гадиной.  Она  знала,  что
Эмиас меня любит, что он собирается ее бросить, и убила его только из-за
того, чтобы он мне не достался.
   Она посмотрела Пуаро в глаза.
   - Вам такое поведение не кажется недостойным?
   - А вы не  понимаете,  что  существует  ревность,  и  не  испытываете
участия к людям, ею одержимым?
   - Нет, не испытываю.  Если  игра  проиграна,  значит,  проиграна.  Не
можешь удержать мужа при себе, отпусти его на все четыре стороны. Мне не
знакомо чувство собственника.
   - Может, вы думали бы иначе, если бы стали женой Крейла.
   - Не думаю. Мы не были... -  Она  вдруг  одарила  Пуаро  улыбкой.  Ее
улыбка, почувствовал он,  немного  пугала,  потому  что  никак  не  была
отражением тех чувств, которые  она  в  эту  минуту  испытывала.  -  Мне
хотелось бы, чтобы вы поняли раз и навсегда, - сказала она, - что  Эмиас
Крейл не совращал невинной девушки. Все было вовсе не так! Из нас  двоих
вина лежит на мне. Я встретила его на  приеме  и  влюбилась  в  него.  Я
поняла, что хочу, чтобы он принадлежал мне...
   Пародия, чудовищная пародия, но:
 
   И я сложу всю жизнь к твоим ногам
   И за тобой пойду на край Вселенной
 
 
   - Несмотря на то что он был женат?
   - Посторонним вход воспрещен? Чтобы удержаться от поступка,  в  жизни
требуется нечто большее, чем напечатанное в типографии объявление.  Если
он несчастлив со своей женой и может быть счастлив со  мной,  то  почему
нет? Живем ведь только раз.
   - Но говорят, он был счастлив в своей семейной жизни.
   - Нет, - покачала головой Эльза. - Они жили как кошка с собакой.  Она
все время придиралась к нему. Она была... О, она была страшной женщиной!
   Она встала и закурила сигарету.
   Может, я несправедлива к ней, - чуть улыбнулась она, - но я и вправду
считаю ее гадким существом.
   - Это была большая трагедия, - задумчиво заметил Пуаро.
   - Да, большая трагедия.
   И вдруг она резко повернулась, выражение смертельной скуки исчезло, и
лицо ее оживилось.
   - Меня убили, понимаете? Убили. С тех пор не было ничего,  совершенно
ничего. - Голос у нее упал. - Пустота! - Она раздраженно махнула  рукой.
- Я музейный экспонат из аквариума!
   - Неужто Эмиас Крейл для вас так много значил? Она  кивнула.  Кивнула
как-то по-странному доверительно, даже трогательно.
   - По-моему, я всегда страдала  ограниченностью,  -  хмуро  призналась
она. - Наверное, нужно было... заколоться кинжалом,  как  Джульетта.  Но
поступить так значило бы признать, что ты уже ни на что  не  годна,  что
жизнь с тобой расправилась!
   - А вместо этого?
   -  Стоит  только  справиться  с  бедой,  как  у  тебя  будет  все.  Я
справилась. Беда ушла. Я решила найти что-то новое.
   Да, новое.  Пуаро  почти  видел,  как  она  изо  всех  сил  старается
осуществить  задуманное.   Видел,   как   она,   красивая,   богатая   и
соблазнительная,  жадными,  хищными  руками  пытается  отхватить   кусок
повкуснее,  чтобы  было  чем  заполнить  пустоту  в  своей   жизни.   Ей
требовались герои - вот она и вышла замуж за знаменитого авиатора, потом
за путешественника, рослого и сильного  Арнольда  Стивенсона,  вероятно,
внешне  напоминавшего  Эмиаса  Крейла,  а  потом  снова   обратилась   к
творческой личности - Диттишему!
   - Я никогда не была лицемерной, - говорила  Эльза  Диттишем.  -  Есть
испанская поговорка, которая мне всегда нравилась. Бери, чего хочешь, но
плати сполна, говорит бог. Я так  и  поступала.  И  всегда  была  готова
платить сполна.
   - Но ведь есть вещи, которые нельзя купить, - заметил Пуаро.
   Она смерила его внимательным взглядом.
   - Я не имею в виду только деньги.
   - Конечно, конечно. Я понимаю, что вы имеете в  виду,  -  откликнулся
Пуаро. - Но существуют вещи, которые не подлежат продаже.
   - Глупости!
   Он чуть приметно улыбнулся.  В  ее  голосе  послышалась  заносчивость
фабричной девчонки, которая сумела разбогатеть.
   Эркюль Пуаро вдруг испытал прилив жалости. Он  взглянул  на  гладкое,
без возраста лицо, усталые глаза и вспомнил девушку  на  картине  Эмиаса
Крейла...
   - Расскажите мне подробнее про эту книгу, - сказала Эльза Диттишем. -
Почему ее решили издать? Чья это была мысль?
   - О дорогая леди, обычная цель издателей:  потрафить  публике,  подав
вчерашние сенсации под сегодняшним соусом!
   - Но не вы ее автор?
   - Нет, я только эксперт по преступлениям.
   - Вы  хотите  сказать,  что,  издавая  подобные  книги,  они  с  вами
консультируются?
   - Не всегда. Но на этот раз ко мне действительно обратились.
   - Кто именно?
   - Мне предстоит - как это сказать? - просмотреть рукопись по  просьбе
заинтересованной стороны.
   - Кто эта заинтересованная сторона?
   - Мисс Карла Лемаршан.
   - Кто это?
   - Дочь Эмиаса и Кэролайн Крейл.
   Эльза с минуту смотрела на Пуаро непонимающим взглядом.
   - Ах да, конечно, ведь был ребенок, - вспомнила она. - Она, наверное,
уже взрослая?
   - Да. Ей двадцать один год.
   - И какая же она из себя?
   - Высокая, темноволосая и,  по-моему,  красивая.  В  ней  чувствуется
личность.
   - Хотелось бы посмотреть на нее, - задумчиво сказала Эльза.
   - Она может отказаться от встречи с вами.
   - Почему? - удивилась Эльза. - Ах да. Но ведь это чепуха.  Разве  она
может что-нибудь помнить? Ей тогда, должно быть, и шести не было.
   - Она знает, что ее мать судили за убийство ее отца.
   - И она полагает, что это по моей вине?
   - Вполне возможно. Эльза пожала плечами.
   - Какая глупость! Если бы Кэролайн вела себя разумно...
   - Значит, вы считаете, что на вас нет ответственности?
   - Конечно. Мне нечего стыдиться. Я его любила. Я могла бы сделать его
счастливым. - Она посмотрела на Пуаро. Ее  лицо  дрогнуло,  и  он  вдруг
увидел девушку с картины. - Если бы я могла заставить вас понять... Если
бы вы могли взглянуть на происшедшее с моей точки зрения... Если  бы  вы
знали...
   Пуаро наклонился вперед.
   - Именно этого я и хочу.  Видите  ли,  мистер  Филип  Блейк,  который
присутствовал в доме Крейлов в ту пору, пишет для меня  подробный  отчет
обо всем, что произошло. Мистер Мередит Блейк  пообещал  сделать  то  же
самое. Если бы и вы...
   Эльза Диттишем глубоко вздохнула.
   - Эти двое! - с презрением сказала она. - Филип никогда не  отличался
большим умом. Мередит крутился возле Кэролайн. Он был  довольно  славный
человек. Но из их отчетов вы ничего толком не узнаете.
   Он следил за ней,  видел,  как  она  оживилась,  видел,  как  мертвая
женщина превращается в живую.
   - Хотите знать правду? - быстро и чуть ли не с яростью спросила  она.
- Не для публикации. Только для себя...
   - Я обещаю вам ничего не публиковать без вашего согласия.
   - Мне хотелось бы написать правду...  -  Минуту-другую  она  молчала,
думая о чем-то своем. Он видел,  как  смягчилось  ее  лицо,  помолодело,
видел, как она ожила, когда в ее жизнь снова вошло прошлое.
   - Вернуться в прошлое, описать его... Объяснить вам, что она собой...
- Глаза ее загорелись. Дыхание участилось. - Она убила  его.  Она  убила
Эмиаса. Эмиаса, который хотел жить... наслаждаться жизнью. Ненависть  не
должна быть сильнее любви, но ее ненависть была сильнее. И моя ненависть
к ней... Я ее ненавижу, ненавижу, ненавижу...
   Она подошла к нему, наклонилась и схватила его за рукав.
   - Вы должны понять, - настойчиво попросила она, - какие чувства мы  с
Эмиасом испытывали друг к другу. Сейчас я кое-что вам покажу.
   Она бросилась к маленькому бюро, открыла потайной ящик.
   Потом вернулась к Пуаро. В  руках  у  нее  было  измятое  письмо,  на
котором даже выцвели чернила. Она сунула  его  Пуаро,  и  ему  почему-то
вдруг вспомнилась когда-то встреченная им маленькая девочка, которая вот
так же сунула ему одно из своих сокровищ - ракушку,  подобранную  где-то
на пляже и ревностно хранимую. Точно так же девочка отошла в  сторону  и
стала следить  за  ним.  Гордая,  испуганная,  она  зорко  наблюдала  за
реакцией на ее сокровище.
   Она развернул свернутую вчетверо страничку.
   "Эльза, дитя мое изумительное! Никогда  еще  не  существовало  ничего
столь прекрасного. И все же я боюсь - я пожилой человек с отвратительным
характером, который не знает, что такое постоянство.  Не  верь  мне,  не
облекай меня своим доверием - я дурной  человек,  но  хороший  художник.
Самое лучшее, что есть во мне, принадлежит искусству. Поэтому не  говори
потом, что я тебя не предупреждал.
   Любимая моя, все равно ты будешь моей. Ради тебя я готов продать душу
дьяволу, и ты это знаешь. Я напишу твой портрет, который  заставит  весь
мир ахнуть от изумления. Я схожу с ума по тебе. Я не могу спать, не могу
есть. Эльза, Эльза, Эльза, я твой  навеки,  твой  до  конца  Дней  моих.
Эмиас".
   Чернила выцвели, бумага крошится. Но слова  живут,  вибрируют...  Как
шестнадцать лет назад.
   Он посмотрел на женщину, которой было адресовано это письмо.
   Этой женщины больше не существовало.
   Перед ним сидела юная влюбленная девушка.
   И снова ему пришла на память Джульетта...
 
Глава IX 
ЧЕТВЕРТЫЙ ПОРОСЕНОК ЛОЖКИ НЕ ПОЛУЧИЛ НИ ОДНОЙ... 
 
   - Могу я спросить зачем, мсье Пуаро?
   Эркюль  Пуаро  не  сразу  ответил  на  вопрос.  Он  чувствовал,   как
внимательно смотрят на него с  морщинистого  личика  серые  с  хитринкой
глаза.
   Он поднялся на верхний этаж скромного дома, принадлежавшего  компании
"Джиллеспай билдингс", которая явилась  на  свет  божий,  чтобы  сдавать
внаем жилую площадь одиноким женщинам, и постучал  в  дверь  квартиры  №
584.
   Здесь в  крайне  ограниченном  пространстве,  а  точнее,  в  комнате,
служившей ей спальней, гостиной, столовой и,  поскольку  там  же  стояла
газовая плита, кухней,  к  которой  примыкала  сидячая  ванна  и  прочие
службы, обитала мисс Сесили Уильямс.
   Хоть обстановка и была  убогой,  тем  не  менее  она  несла  на  себе
отпечаток личности мисс Уильямс.
   Стены были выкрашены светло-серой клеевой  краской,  и  на  них  было
развешано несколько репродукций. Данте, встречающий Беатрису  на  мосту,
картина, когда-то описанная ребенком как  "слепая  девочка,  сидящая  на
апельсине", и названная почему-то "Надежда". Еще  были  две  акварели  с
видами Венеции и выполненная сепией копия "Весны" Боттичелли. На  комоде
стояло множество  выцветших  фотографий,  если  судить  по  прическам  -
двадцати-тридцатилетней давности.
   Ковер на полу был потерт,  обивка  убогой  мебели  лоснилась.  Эркюлю
Пуаро стало ясно, что Сесили Уильямс живет на мизерные  средства.  Здесь
не устроишь пира горой. Этот поросенок "ложки не получил ни одной".
   Резким, категорическим и настойчивым голосом мисс  Уильямс  повторила
свой вопрос:
   - Вам требуются мои воспоминания о деле  Крейлов?  А  зачем,  могу  я
спросить?
   Друзья и сослуживцы Эркюля Пуаро в те минуты, когда он доводил их  до
белого каления, говорили про него, что он  предпочитает  ложь  правде  и
будет из кожи лезть вон, чтобы добиться своей цели с  помощью  тщательно
продуманных ложных утверждений, нежели довериться голой правде.
   Но в данном случае он не долго думал. Эркюль Пуаро не был выходцем из
тех бельгийских или французских  семей,  где  у