а Беркшир.
   -  Просите,  Жорж,  просите.  И   давайте…   что   там   предпочитают
полицейские?
   - Я предложил бы пиво, сэр.
   - Кошмар! Но чисто по-английски. Значит, принесите пиво.
   Инспектор Мортон сразу взял быка за рога:
   - Мне пришлось поехать по делам в Лондон, и  я  раздобыл  ваш  адрес,
мсье Пуаро. Я  был  весьма  заинтригован,  увидев  вас  на  следствии  в
четверг.
   - Вы заметили меня там?
   - Да, и ваше присутствие меня заинтересовало. Вы меня не помните,  но
зато я помню вас очень хорошо. По тому делу в Пэнгборне.
   - А, вы были связаны с ним?
   - Только в качестве мелкой полицейской сошки. Это было  давно,  но  я
никогда не забывал вас.
   - И мгновенно узнали меня в четверг?
   - Это было нетрудно, сэр, -  инспектор  подавил  легкую  улыбку.  Его
взгляд задержался на великолепных, лихо закрученных  усах  Пуаро.  -  На
деревенском фоне ваша, э… внешность сразу бросается в глаза.
   - Возможно, возможно, - благодушно согласился собеседник.
   - Я подумал, что могло привести вас туда. Нападение с целью  грабежа…
такого рода преступления вас обычно не интересуют.
   - А это действительно примитивное, грубое преступление?
   - Я и сам хотел бы знать. Есть в  этом  деле  некоторые  своеобразные
детали. До сих пор мы действовали по принятой схеме.  Задержали  парочку
типов для допроса, но у всех оказалось алиби. Но  это  не  было  обычное
"примитивное" преступление,  мсье  Пуаро.  Начальник  полиции  тоже  так
думает. Оно было совершено кем-то, кто хотел придать ему такой вид.  Это
могла сделать мисс Джилкрист, но, судя по всему, у нее не  было  никаких
мотивов, и эмоциями такого не объяснишь. Миссис Ланскене, может, и  была
немного, как бы это выразиться, простоватой, что  ли,  но  их  отношения
были отношениями хозяйки и женщины, которой платят, чтобы  она  была  на
побегушках. Ни о какой страстной женской дружбе не может  быть  и  речи.
Таких мисс Джилкрист повсюду десятки, и, как правило, они  не  проявляют
склонности к убийству. Складывается впечатление,  что  нам  надо  искать
виновника где-то подальше. Не могли бы вы помочь нам в этом  деле?  Ведь
что-то все-таки привело вас туда, мсье Пуаро.
   - Скорее не привело, а привезло: великолепный "даймлер". Но не только
это.
   - У вас была… информация?
   - Вряд ли - в вашем понимании  этого  слова.  Ничего,  что  могло  бы
послужить доказательством на суде.
   - Тогда что же? Какой-нибудь намек?
   - Да.
   - Видите ли, мсье Пуаро, тут появились новые обстоятельства.
   Методично  и  подробно  инспектор  рассказал  об  отравленном   куске
свадебного пирога.
   Пуаро с присвистом втянул в себя воздух.
   - Умно… очень умно. А ведь я предупреждал мистера Энтуисла, чтобы  он
присматривал за мисс Джилкрист. Покушение на нее всегда было  возможным.
Но, признаюсь, яда я не ожидал. Мне приходила мысль о повторении истории
с топором. Я лишь думал, что,  пожалуй,  ей  не  стоит  прогуливаться  в
одиночку по сельским дорогам после наступления темноты.
   - Но почему вы ожидали покушения  на  нее?  Думаю,  мсье  Пуаро,  вам
следовало бы рассказать мне об этом.
   Пуаро кивнул головой.
   - Да, я расскажу вам. Мистер Энтуисл  промолчал  бы,  потому  что  он
юрист, а юристы не любят говорить о предположениях, о выводах, сделанных
на  основе  характера  убитой  женщины  или  нескольких,   быть   может,
безответственно сказанных слов. Но  он  не  рассердится,  если  об  этом
расскажу  вам  я,  наоборот,  почувствует  облегчение.  Он   не   желает
показаться глупцом или фантазером, но хочет, чтобы полиция знала то, что
может - только может - оказаться реальным фактом.
   В этот момент в комнату вошел Жорж с внушительных  размеров  бокалом,
наполненным пивом.
   - Немного освежиться, а, инспектор? Нет, нет, прошу вас.
   - А вы не составите мне компанию?
   - Я не пью пива. Но с удовольствием выпью стаканчик черносмородинного
сиропа - англичане, я заметил, его не любят.
   Инспектор  Мортон  с  вожделением  взглянул  на  пиво.  Пуаро,  делая
маленькие   деликатные   глотки   из   стакана,   наполненного    густой
темно-красной жидкостью, продолжал прерванную речь:
   - Все это началось на похоронах. Или, точнее, после похорон.
   Красочно, не скупясь на выразительные жесты, он изложил  рассказанное
ему  мистером  Энтуислом,  присовокупив,  однако,   колоритные   детали,
подсказанные его пылким воображением. Казалось,  Эркюль  Пуаро  сам  был
очевидцем описываемой сцены. Инспектор  Мортон  был  в  высокой  степени
наделен даром мыслить четко  и  конкретно.  Он  моментально  выделил  из
рассказа то, что представлялось  важным  с  его  профессиональной  точки
зрения.
   - Значит, этого мистера Эбернети, быть может, отравили?
   - Это возможно.
   - И тело кремировали, так что доказать ничего нельзя?
   - Совершенно верно.
   - Интересно. Но для нас тут ничего нет. Я хочу сказать,  ничего,  что
оправдывало бы расследование обстоятельств смерти Ричарда Эбернети.  Это
было бы пустой тратой времени.
   - Да.
   - Но есть люди… люди, которые были там, которые  слышали  слова  Коры
Ланскене, и одному из этих людей вполне могла  прийти  мысль,  что  она,
чего доброго, начнет повторять сказанное, да еще вдаваясь в подробности.
   - Что она, безусловно, и сделала бы. Как вы отметили, инспектор, люди
- вот в ком дело. Теперь вы понимаете, почему я оказался  на  следствии,
почему этот случай привлек к  себе  мое  внимание:  именно  люди  всегда
интересуют меня больше всего остального.
   - Итак, покушение на мисс Джилкрист…
   - Его следовало ожидать. Ричард Эбернети навестил Кору в ее  коттедже
и  беседовал  с  ней.  Не  исключено,  что  он  назвал  конкретное  имя.
Единственным человеком, который мог знать  об  этом,  скажем,  подслушав
разговор, была мисс Джилкрист. Заставив навеки  замолчать  Кору,  убийца
продолжал  тревожиться.   Известно   ли   что-нибудь   другой   женщине?
Разумеется, будь убийца умен, он сидел бы тихо,  но  убийцы,  инспектор,
редко бывают умными людьми. К счастью для нас. Они без конца  размышляют
над сделанным, их одолевают опасения, они хотят устранить  всякий  риск…
Это покушение на мисс Джилкрист само по себе  уже  ошибка.  Ведь  теперь
полиция расследует два  дела.  В  ее  распоряжении,  скажем,  почерк  на
карточке, приложенной к свадебному пирогу. Жаль, что обертку сожгли.
   - Да, жаль. Тогда я мог бы точно выяснить, придала посылка  по  почте
или нет.
   - А у вас есть основания сомневаться?
   - Сейчас почту, к сожалению,  доставляют  не  из  местного  почтового
отделения в самой деревне, а из другого пункта, Маркет Кейнса,  так  что
шоферу приходится ездить по множеству адресов и доставлять  уйму  всякой
всячины. Ему кажется, что в коттедже миссис Ланскене он  оставил  только
письма и что никакой посылки не было, но наверняка утверждать  этого  не
может. Парень этот к тому же влип сейчас в какую-то историю с девушкой и
не в состоянии думать ни о чем другом. Крайне ненадежный свидетель. Если
он действительно доставил пакет,  странно,  что  его  обнаружили  только
после ухода этого, как его, мистера Гатри.
   - Ах да, мистер Гатри Инспектор Мортон улыбнулся.
   - Да, мсье Пуаро. Мы навели справки о нем. В конце концов, не так  уж
трудно заявиться в  коттедж  с  правдоподобной  историей  насчет  старой
дружбы с миссис Ланскене. Ее племянница не могла знать, так это или нет.
Ему было бы нетрудно подбросить пакетик. Имитировать доставку  по  почте
тоже несложно: немного сажи на палец, чуточку  размазать  -  вот  вам  и
почтовый штамп погашения на марке.
   Он помолчал и добавил:
   - Есть и другие варианты. Мистер Джордж  Кроссфилд  побывал  в  наших
местах - но, правда, только на следующий день  после  инцидента  с  мисс
Джилкрист. Говорит, что хотел присутствовать на  похоронах,  но  опоздал
из-за аварии с мотором в пути. Вы знаете что-нибудь о нем, мсье Пуаро?
   - Кое-что. Но мне хотелось бы знать побольше.
   - Вот как? Выходит, завещание покойного мистера Эбернети представляет
интерес для целой компании. Надеюсь, нам не придется гоняться за каждым,
кто в нее входит.
   - Я собрал кое-какие сведения. Они  в  вашем  распоряжении.  Конечно,
формально у меня нет права задавать этим людям вопросы. Да это было бы и
неразумно.
   - Я и  сам  не  намерен  спешить.  Не  хотелось  бы  спугнуть  добычу
преждевременно. Но уж когда наступит  подходящий  момент,  вспугнуть  ее
надо будет хорошо!
   - Весьма здравое  рассуждение.  Итак,  для  вас,  друг  мой,  обычная
процедура с использованием всех каналов, имеющихся в вашем распоряжении.
Для меня же…
   - Да, мсье Пуаро?
   - Что касается меня, я отправляюсь на север. Как я вам  уже  говорил,
меня прежде всего интересуют люди.  Да,  да,  небольшой  предварительный
камуфляж, и  я  отбываю.  Я  намереваюсь,  -  добавил  Эркюль  Пуаро,  -
присмотреть  в  сельской  местности  дом  для  иностранных  беженцев.  Я
представляю ЮНАРКО.
   - А что такой ЮНАРКО?
   - Центр ООН по оказанию  помощи  беженцам.  Звучит  неплохо,  как  вы
считаете?
   Инспектор Мортон лишь широко улыбнулся в ответ.
 
Глава четырнадцатая 
 
   Эркюль Пуаро вежливо поблагодарил Джанет, хмурую и неразговорчивую.
   - Большое вам спасибо. Вы были очень добры.
   Джанет по-прежнему с кислой миной  на  лице  вышла  из  комнаты.  Эти
иностранцы с их нахальными вопросами! Говорят, этот тип - специалист  по
скрытым  болезням  сердца,  вроде  той,  от  которой  скончался   мистер
Эбернети. Хозяин действительно умер так  внезапно,  и  доктор  был  этим
удивлен. Но какое до этого дело иностранному  врачу?  Нечего  ему  здесь
вынюхивать!
   Легко миссис Лео говорить: "Пожалуйста, ответьте мсье Понталье на его
вопросы. У него  есть  причина  спрашивать".  Вопросы.  Вечные  вопросы!
Иногда на целых листах, а какое, собственно  говоря,  правительству  или
еще кому-нибудь дело до личной жизни человека? Во время этой переписки у
нее спрашивали, сколько ей лет. Так она им и скажет, как же! Она убавила
себе пять лет. И что с того?  Если  женщина  чувствует  себя  только  на
пятьдесят четыре года, она и говорит, что ей столько.
   Правда,  этот  мсье   Понталье   не   интересовался   ее   возрастом.
Какая-никакая совесть у него, видно, есть.  Расспрашивал  только,  какие
лекарства принимал покойный хозяин, да где они хранились, и все прочее в
этом духе. Еще спросил, не осталось ли в доме чего-нибудь  из  лекарств.
Натурально, все это выкинули. Сердечная недостаточность,  сказал  он,  и
еще какое-то длинное слово. Доктора! Вечно они выдумывают что-то  новое,
а  болезни-то  все  остаются  прежними.  Прострел,  скажем,  он  и  есть
прострел, как ты его ни назови.
   Тем временем самозваный врач, вздохнув,  отправился  вниз  на  поиски
Лэнскомба. Из Джанет он выжал немного, да, впрочем, ни на что особенно и
не  рассчитывал.  Он  лишь  хотел  сравнить  сведения,  словно   клещами
вытянутые им из Джанет, с полученными  от  Элен  Эбернети.  Та,  в  свою
очередь, получила их из того же  источника  с  той  лишь  разницей,  что
Джанет разговаривала с  ней  гораздо  охотнее,  признавая  полное  право
миссис Лео задавать любые вопросы.
   Да,  решил  Пуаро,  на  информацию,  добытую  для  него  Элен,  можно
положиться. В  сущности,  он  так  и  сделал.  Но  в  силу  характера  и
укоренившейся привычки Пуаро никому не верил на слово.
   Так или иначе, данных было  не  густо.  Они  сводились  к  тому,  что
Ричарду Эбернети были прописаны витамины в  капсулах.  Хранились  они  в
большом флаконе, который к моменту смерти был  почти  пуст.  Кто  угодно
мог, вооружившись шприцем, подмешать что-нибудь  в  одну  или  несколько
капсул и  расположить  их  во  флаконе  так,  чтобы  Эбернети  проглотил
отравленную, скажем,  спустя  лишь  несколько  недель  после  того,  как
злоумышленник покинет дом.  С  другой  стороны,  кто-нибудь  вполне  мог
незаметно проскользнуть в дом за день до смерти его владельца,  начинить
смертоносным ядом одну из  капсул  или,  что  еще  вероятнее,  подменить
безобидную таблетку снотворного в пузырьке, стоявшем  на  столике  около
кровати. И наконец, вполне можно было  добавить  яд  просто  в  еду  или
питье.
   Пуаро проделал несколько экспериментов.  Парадную  дверь  держали  на
замке, но боковую, выходящую в сад, запирали только вечером. Примерно  в
четверть второго дня, когда садовники ушли на ленч, а прислуга  обедала,
Пуаро вошел в ворота усадьбы, проник через боковую дверь в дом, поднялся
по лестнице и добрался до комнаты Ричарда Эбернети, не встретив ни души.
Несколько  видоизменив  условия  опыта,  он  затем  спустился   вниз   и
проскользнул в кладовку при кухне.
   Оттуда до него доносились голоса, но его никто не заметил.
   Итак,  все  эти  варианты  возможны.  Но  так  ли  обстояло  дело   в
действительности? Пуаро  не  то  чтобы  искал  улики  -  он  лишь  хотел
прозондировать все версии. В конце  концов,  убийство  Ричарда  Эбернети
было не больше чем гипотезой. Улики же необходимы,  чтобы  найти  убийцу
Коры Ланскене. Пуаро хотел изучить людей,  собравшихся  в  тот  день  на
похороны, и сделать в отношении их собственные выводы.  Некий  план  уже
сложился  в  его  голове,  но  сначала   он   намеревался   перекинуться
несколькими словами со стариком Лэнскомбом.
   Лэнскомб  держался  вежливо,  но  отчужденно.  Отложил  кусок  замши,
которой он любовно полировал старинный серебряный чайник, и выпрямился.
   - Чем могу служить, сэр?
   Поговорив   немного   о   возможности   приобретения    Эндерби-холла
"представляемой мною организацией" на предмет превращения поместья в дом
для больных и престарелых беженцев, Пуаро завел речь о другом:
   - Смерть хозяина, должно быть, была тяжелым ударом для вас, Лэнскомб.
   - Еще бы, сэр? Ведь я состоял при мистере Эбернети еще со времен  его
молодости. Мне повезло в жизни,  сэр.  Лучшего  хозяина  нельзя  было  и
пожелать.
   - Я беседовал с моим другом и, э… коллегой доктором Ларраби. Мы с ним
подумали: может быть, у  вашего  хозяина  перед  смертью  были  какие-то
особые  неприятности  или  тревоги?  Вы  не  помните,  приезжал  к  нему
кто-нибудь накануне дня его кончины?
   - Да нет, сэр, не могу никого припомнить.
   - И никто не заходил примерно в это время?
   - За день до смерти хозяина к чаю был наш местный священник. Заходили
несколько монахинь, собирали на что-то по подписке…  Ах  да,  с  черного
хода приходил  еще  молодой  человек,  весьма  настырный:  все  старался
всучить Марджори, кухарке, какие-то новые щетки для мытья посуды. Больше
никого не было.
   На лице Лэнскомба появилось озабоченное выражение, и Пуаро не стал  к
нему больше приставать. Старый слуга  уже  высказался  откровенно  перед
мистером Энтуислом, с Пуаро он, несомненно,  будет  вести  себя  гораздо
сдержаннее.
   С Марджори, напротив, Пуаро сразу же повезло. Та  была  первоклассной
кухаркой, и, похвалив со знанием дела ее стряпню,  собеседник  мгновенно
нашел дорогу к ее сердцу - и  языку.  Марджори  подробно  доложила,  что
подавалось к столу в день смерти Ричарда Эбернети: "Как раз в тот  вечер
я приготовила шоколадное суфле, и хозяину оно так понравилось!" - но  во
всем этом потоке кулинарной информации не содержалось ничего ценного для
дела.
   Покинув-кухню,  Пуаро  закутался  парой  шарфов,  дабы  уберечься  от
холодного воздуха Северной Англии, и вышел на террасу, где Элен Эбернети
срезала поздние розы.
   - Выяснили что-нибудь новое? - поинтересовалась она.
   - Ничего. Но я ни на что и не рассчитывал.
   - Я знаю. С тех пор как мистер Энтуисл сообщил мне, что вы  приедете,
я сама пытаюсь докопаться хоть до чего-нибудь, но увы…
   Она помолчала и затем спросила с надеждой в голосе:
   - Может быть, и на самом деле все это просто мираж?
   - Убийство с применением топора - мираж?
   - Я не думала о Коре.
   - А я как раз думаю о ней. Для чего кому-то потребовалось убивать ее?
Мистер Энтуисл говорил мне, что в ту самую минуту, когда  Кора  Ланскене
произнесла  свою  несуразную  фразу,  вы  и  сами  почувствовали  что-то
неладное. Это так?
   - Да… но я не знаю… Пуаро перебил ее:
   - Что именно было "неладно"? Неожиданно?  Удивительно?  Странно…  или
страшно?
   - О нет, только  не  страшно.  Просто  что-то  такое…  нет,  не  могу
припомнить, да это и неважно.
   - Но почему вы не можете вспомнить? Что-нибудь  тогда  отвлекло  ваши
мысли, что-нибудь более важное?
   - Пожалуй, тут вы правы. Наверное, это было упоминание  об  убийстве.
Оно отодвинуло все на задний план.
   - Быть может, это была реакция какого-то конкретного  лица  на  слово
"убили"?
   - Быть может… Но не помню, чтобы я обратила внимание на  кого-то.  Мы
все уставились на Кору.
   - Тогда, возможно, вы  что-то  услышали?  Какой-то  звук…  Что-нибудь
упало… или сломалось…
   Элен нахмурила лоб, напрягая память.
   - Нет… не думаю.
   - Хорошо, оставим пока. В  конце  концов,  это,  вероятно,  не  имеет
значения. Теперь скажите мне, мадам, кто из вас знал Кору лучше всех?
   Элен задумалась.
   - Я полагаю, Лэнскомб. Он помнит ее еще  ребенком.  Горничная  Джанет
поступила в дом уже после того, как Кора вышла замуж и уехала.
   - А кроме Лэнскомба?
   - Наверное, я. Мод ее почти совсем не знала.
   - Тогда, исходя из того,  что  вы  знали  ее  лучше,  чем  остальные,
скажите: почему, по вашему мнению, она задала свой нелепый вопрос?
   Элен улыбнулась:
   - Ну, это было так характерно для Коры.
   - Значит, это была просто глупость? Она выпалила, не думая,  то,  что
взбрело ей в голову? Или же тут был какой-то умысел?  Не  захотелось  ли
ей, например, позлить и встревожить окружающих?
   Собеседница задумалась.
   - Никогда нельзя быть уверенным в человеке полностью, не правда ли? Я
лично не могу с уверенностью сказать, была ли Кора  просто  наивной  или
хотела своими выходками привлечь к себе внимание. Вы ведь это  имеете  в
виду?
   - Да. Я рассуждал так: допустим, эта миссис Кора сказала  себе:  "Вот
будет забавно спросить, не был ли Ричард убит, и посмотреть, как все они
будут при этом выглядеть". Можно ли было ожидать от нее такого?
   Во взгляде Элен появилось сомнение.
   - Не исключено. У нее, безусловно, было странное чувство юмора, какое
иногда бывает у детей. Но что с того?
   - Это может послужить доказательством того, насколько опасно шутить с
такой вещью, как убийство, - сухо ответил Пуаро.
   Элен содрогнулась.
   - Бедная Кора.
   Пуаро переменил тему разговора:
   - Миссис Тимоти Эбернети ночевала здесь после похорон?
   - Да.
   - Упоминала она о сказанном Корой?
   - О да. Она сказала,  что  это  просто  возмутительно,  но  вполне  в
Корином духе. Вообще же Мод не приняла всего этого всерьез.
   - А вы сами, мадам? Вы отнеслись к этому серьезно?
   Глаза Элен Эбернети казались  очень  голубыми  и  удивительно  юными,
особенно по соседству с поднимающимися от  висков  вверх  волнами  седых
волос. Она подумала и сказала:
   - Думаю, что да, мсье Пуаро.
   - Из-за появившегося у вас ощущения, будто что-то неладно?
   - Возможно.
   Пуаро подождал, но Элен больше ничего не добавила, и он продолжил:
   - Насколько мне известно, отношения между миссис Ланскене и ее семьей
были весьма натянутыми?
   - Да. Никому из нас не нравился ее муж, и ее это обижало.
   - И тем  не  менее  ваш  деверь  внезапно  отправился  навестить  ее.
Почему?
   - Не знаю… Может быть, он догадывался, что долго не протянет, и хотел
помириться с ней перед смертью… Со мной, во всяком  случае,  он  на  эту
тему не говорил. Он сказал, что собирается повидать своего брата Тимоти,
но даже не упоминал о Коре. Не войти ли нам в  дом?  Скоро  будет  подан
ленч.
   Она шла рядом с Пуаро, неся срезанные цветы.  Пуаро  спросил,  словно
между прочим:
   - Вы уверены, что, когда вы гостили здесь незадолго до смерти мистера
Эбернети, он не говорил ничего интересного с точки зрения этого  дела  о
ком-либо из членов семьи?
   Они