жант Овн заерзал на стуле, но мисс Вотерхауз  не  смотрела  в  его
сторону и явно не подозревала, что он-то и был тем молодым человеком.
   - Молодого человека  я  видела  со  спины.  Они,  кажется,  о  чем-то
спорили. Потом он  усадил  девушку  на  землю  и  прислонил  к  калитке.
Несусветные вещи! А сам ушел в дом. - А немного раньше вы  не  заметили,
как вернулась мисс Пебмарш?
   Мисс Вотерхауз покачала головой:
   - Нет. Но я ведь  не  выглядывала  из  окна,  пока  не  услышала  эти
странные вопли. Впрочем, тогда я не обратила на  них  особого  внимания.
Молодые люди часто ведут себя самым странным образом: кричат, толкаются,
хихикают, шумят, - мне и в голову не пришло, что могло случиться  что-то
серьезное. Только когда подъехали  полицейские  машины,  я  поняла,  что
происходит нечто из ряда вон выходящее.
   - И что вы сделали потом?
   - Я, естественно, вышла из дому,  постояла  на  ступеньках,  а  потом
пошла в сад. Я хотела узнать, в чем дело, но оттуда мне ничего  не  было
видно. Когда я вернулась,  уже  собралась  порядочная  толпа.  Говорили,
будто  в  доме  произошло  убийство  и  всякие  другие  странные   вещи.
Невероятно странные! - закончила мисс Вотерхауз неодобрительно.
   - Может  быть,  вы  еще  что-нибудь  вспомните?  Что-нибудь  для  нас
интересное.
   - Боюсь, что нет.
   -  Вы  в  последнее  время   не   получали   писем   с   предложением
застраховаться? К вам не заходил страховой агент?
   - Нет. Ничего такого не было. Мы с Джеймсом застрахованы в  "Обществе
взаимопомощи". Конечно, всяких рекламных  писем  и  проспектов  приходит
очень много, но я ничего такого не помню.
   - Вы не получали писем от некоего Корри?
   - Корри? Разумеется, нет.
   - А имя Корри вам о чем-нибудь говорит? - Абсолютно ни о чем. С какой
стати? Хардкасл улыбнулся.
   - Вроде бы ни с какой,  -  сказал  он,  -  просто  это  имя,  которым
назывался убитый.
   - Но это не его настоящее имя?
   - У нас есть все основания полагать, что нет.
   - Наверняка мошенник, - сказала мисс Вотерхауз.
   - Пока нет доказательств, мы ничего не можем утверждать.
   - Конечно. Вы должны сначала все выяснить. Я это прекрасно понимаю, -
проговорила мисс Вотерхауз. - Не то что некоторые. Им бы  только  языком
трепать. Я таких привлекала бы за злословие.
   - За клевету, - поправил сержант Овн. Он подал голос впервые.
   Мисс Вотерхауз посмотрела на него с некоторым удивлением,  как  будто
только сейчас обнаружила, что  это  тоже  человеческое  существо,  а  не
просто необходимое дополнение к инспектору Хардкаслу.
   - Мне действительно очень жаль,  что  я  больше  ничем  не  могу  вам
помочь, - произнесла мисс Вотерхауз.
   - И  мне  жаль,  -  отозвался  Хардкасл.  -  Человек  с  вашим  умом,
наблюдательностью и здравым  смыслом  очень  пригодился  бы  в  качестве
свидетеля.
   - Ах, если бы я хоть что-то видела! - воскликнула мисс Вотерхауз.  На
миг ее голос зазвучал почти кокетливо.
   - А ваш брат, мистер Вотерхауз?
   - Джеймс ничего не знает, - сказала  мисс  Вотерхауз  укоризненно,  -
как, впрочем, и всегда. И вообще, он  был  на  работе,  у  Гейнсфорда  и
Светтенхема. Нет, от Джеймса вы ничего путного не  добьетесь.  И  потом,
как я уже говорила, он обедает не дома. - А где?
   - Обычно он перекусывает кофе с бутербродами в "Трех  перьях".  Очень
солидное, приличное заведение. Специально  для  занятых  людей,  которым
надо быстро поесть.
   - Спасибо, мисс Вотерхауз. Не смею вас дольше задерживать.
   Хардкасл встал и вышел в прихожую. Мисс Вотерхауз шла за ним  следом.
У дверей Колин Овн нагнулся и поднял клюшку.
   - Замечательная клюшка, - похвалил  он,  -  рукоятка  тяжелая.  -  Он
взвесил клюшку в руке. - Я вижу, мисс Вотерхауз,  вы  готовы  ко  всяким
неожиданностям.
   Мисс Вотерхауз слегка растерялась.
   - Ума не приложу, как эта штука  сюда  попала,  -  пробормотала  она,
выхватила у сержанта клюшку и засунула в сумку.
   - Очень благоразумная предосторожность, - похвалил Хардкасл.
   Мисс Вотерхауз открыла дверь и выпустила их наружу.
   - Да, - сказал Колин со вздохом,  -  не  много  мы  узнали,  хотя  ты
старался изо всех сил. Это что, твой обычный метод?
   - Иногда с подобными людьми он здорово помогает. Суровые дамы  всегда
поддаются на лесть.
   - Н-да, под  конец  она  мурлыкала,  как  кошка,  которой  предлагают
сметанки. И несмотря на это, ничего интересного мы не выяснили.
   - Ничего? -  переспросил  Хардкасл.  Колин  бросил  на  него  быстрый
взгляд:
   - Ты о чем?
   - Одна мелкая и, возможно, незначительная деталь. Мисс Пебмарш  пошла
на почту  и  в  магазины.  Но  вместо  того,  чтобы  повернуть  направо,
повернула налево, а в "Кавендиш", по словам мисс  Мартиндейл,  позвонили
как раз без десяти два.
   Колин взглянул на него с любопытством:
   - Ты думаешь, звонила все-таки мисс Пебмарш, хотя она и отрицает это?
Но она так уверенно говорила...
   - Да, - подтвердил Хардкасл, - она говорила очень уверенно.
   Тон его был уклончивым.
   - Но если она, то зачем?
   - У нас кругом сплошные "зачем", - проговорил Хардкасл нетерпеливо. -
Зачем? Зачем? Зачем эти выдумки? Если звонила  мисс  Пебмарш,  зачем  ей
понадобилось приглашать сюда девушку? Если кто-то другой, зачем ему было
впутывать в это дело мисс Пебмарш? Мы пока ничего не знаем. Если бы  эта
мымра Мартиндейл была знакома с мисс Пебмарш, она по крайней мере  могла
бы сказать, ее ли  это  был  голос  или  хотя  бы  похож  ли.  Ладно,  в
восемнадцатом доме мы почти ничего не узнали. Посмотрим, не повезет ли в
двадцатом.
 
ГЛАВА 8 
 
   У дома номер двадцать по Вильямову Полумесяцу было  свое  собственное
название. Он назывался  "Приют  Дианы".  Чтобы  не  допустить  вторжения
извне,  калитку  накрепко  замотали  проволокой.  Кроме   того,   проход
загораживали лавровые деревья, чахлые и подстриженные весьма небрежно. -
Этому дому куда больше подошло бы название "Лавры", - заметил Колин Овн.
- Ну почему, скажите на милость, "Приют Дианы"?
   Он оценивающе посмотрел вокруг. Ни дом, ни садик не отличались особой
ухоженностью.  Прежде  всего  бросался  в  глаза  разросшийся,  дремучий
кустарник; сильно пахло кошками. Дом тоже находился в  весьма  плачевном
состоянии, сточные желоба не мешало бы починить. Единственным  признаком
хозяйской  заботы  была  входная  дверь,  только   что   выкрашенная   в
ярко-голубой   цвет,   которая,   однако,   лишь   подчеркивала    общую
запущенность. Вместо электрического звонка на дверях  висела  загогулина
вроде ручки, которую, по всей видимости, следовало подергать.  Инспектор
подергал, и в глубине дома послышалось приглушенное бряканье.
   - Прямо заколдованный замок, - заметил Колин.  Они  подождали  минуты
две, и наконец из  дома  донеслись  какие-то  звуки.  Довольно  странные
звуки. Они напоминали воркование - кто-то не то пел, не то приговаривал.
   - Что за чертовщина... - начал было Хардкасл.  Пение  или  воркование
раздавалось все ближе, уже можно было различить отдельные слова:
   - Нет, лапушка моя, нет.  Сюда,  сюда,  котенька.  Побереги  хвостик,
Шаша-Мими. Клео... Клеопатра. Ах ты, глупышка. Ах ты, золотце.
   Было слышно, как в доме закрывают  дверь.  Наконец  им  отворили.  На
пороге  стояла  дама  в  светло-зеленом,  довольно  поношенном   халате.
Белесые, с проседью пряди выбивались из замысловатой  прически,  которая
вышла из моды лет тридцать тому назад. На шею была  накинута  ярко-рыжая
горжетка. Инспектор Хардкасл спросил с сомнением:
   - Миссис Хемминг?
   - Я миссис Хемминг. Тише, Лучик, тише, глупышка. Только тут инспектор
сообразил, что на шее у  нее  не  горжетка,  а  кошка.  И  это  была  не
единственная кошка. Незамедлительно явились еще три, и две из них громко
мяукали. Они подбежали к  хозяйке  и  принялись  тереться  о  ее  подол,
пристально глядя на гостей. В ту же  секунду  в  нос  обоим  посетителям
ударил нестерпимый кошачий запах.
   - Я инспектор уголовной полиции Хардкасл. -  Надеюсь,  вы  пришли  по
поводу того ужасного человека,  который  приходил  ко  мне  из  Общества
защиты животных от жестокого обращения, - обрадовалась миссис Хемминг. -
Какое безобразие! Я написала на него жалобу. Подумать только, он заявил,
что мои кошки содержатся  в  условиях,  не  подходящих  для  нормального
здорового существования! Форменное безобразие. Я живу только  ради  моих
кисок, инспектор. Они - моя единственная радость. Для них делается  все,
что можно. Шаша-Мими, нельзя сюда, моя прелесть.
   Шаша-Мими, проигнорировав хозяйкин жест, вспрыгнула  на  столик.  Там
она уселась и принялась умываться, не сводя глаз с незнакомых людей.
   - Проходите, пожалуйста, - пригласила миссис Хемминг. - О нет, только
не в эту комнату. Я совсем забыла.
   Она распахнула дверь налево. Запах стал еще нестерпимее.
   - Сюда, крошки мои, сюда.
   По всем столам и стульям были раскиданы щетки и гребешки  с  кошачьей
шерстью, а также грязные, линялые  подушки.  В  комнате  сидели  еще  по
меньшей мере шесть кошек. - Я живу ради моих кисок, -  повторила  миссис
Хемминг, - они понимают каждое мое слово.
   Инспектор Хардкасл мужественно шагнул в комнату. На беду, у него была
аллергия на кошачью шерсть. Как обычно происходит в таких  случаях,  все
кошки тотчас же устремились к нему.  Одна  вскочила  на  колени,  другая
потерлась о брюки. Инспектор, человек немалого мужества, поджал  губы  и
терпел.
   - Я хотел бы,  миссис  Хемминг,  задать  вам  несколько  вопросов  по
поводу...
   - Спрашивайте, что хотите, -  прервала  его  миссис  Хемминг,  -  мне
скрывать нечего. Я могу показать, что кошки едят, где они спят -  пятеро
в моей спальне, а остальные семеро здесь, в этой комнате.  Я  кормлю  их
только отборной рыбой и всегда готовлю ее сама.
   - Кошки гут ни при чем,  -  оборвал  ее,  возвысив  голос,  инспектор
Хардкасл, -  я  имею  в  виду  ту  крайне  неприятную  историю,  которая
случилась вчера у ваших соседей. Надеюсь, вы про нее слышали?
   - У соседей? Ах да, с песиком мистера Джошуа...
   -  Нет,  -  сказал  Хардкасл,  -  ничего  подобного.  Я  говорю   про
девятнадцатый дом, где вчера обнаружили труп.
   - Да что вы говорите? - сказала миссис Хемминг, впрочем, без  особого
интереса. Она не сводила глаз со своих любимцев.
   - Скажите, пожалуйста, вчера  днем  вы  были  дома?  Между  половиной
второго и половиной четвертого?
   - О  да,  конечно.  Я  хожу  в  магазины  очень  рано,  чтобы  успеть
приготовить кискам обед, а потом расчесать им шерстку.
   - И вы  не  заметили  ничего  особенного  возле  соседнего  дома?  Ни
полицейских машин, ни толпы народа? - Боюсь,  я  просто  не  смотрела  в
окно. Я была  в  саду  за  домом,  потому  что  потерялась  моя  малышка
Арабеллочка. Она еще очень молоденькая - влезла  на  дерево,  а  обратно
никак.  Я  пыталась  приманить  ее  рыбой,  но  она,  бедняжка,   совсем
перепугалась. Тогда я оставила ее в покое и пошла в дом.  И  что  бы  вы
думали, только я вошла, как она слезла и прибежала следом!
   Миссис Хемминг посмотрела на гостей, словно проверяя,  верят  ли  они
ей.
   - Что ж, это вполне естественно, - не выдержал своей молчаливой  роли
Колин.
   -  Простите?  -  обратилась  к  нему  миссис  Хемминг,  вздрогнув  от
неожиданности.
   - Я очень люблю кошек, - пояснил Колин, - поэтому  специально  изучал
их психологию. То, что вы рассказали, прекрасно иллюстрирует  их  манеру
поведения и правила, которые они сами себе создают. Так, к примеру,  все
ваши кошки собрались вокруг моего приятеля, которого кошколюбом никак не
назовешь, а на меня не обращают никакого внимания, несмотря на  все  мои
заигрывания.
   Если  миссис  Хемминг  и  пришло  в  голову,  что  эта   речь   плохо
соответствует роли полицейского  сержанта,  она  не  подала  виду,  лишь
туманно пробормотала:
   - Кисоньки такие умницы, правда?
   Серый красавец перс  положил  передние  лапки  на  колени  Хардкаслу,
поглядел на него с неописуемым восторгом и сладострастно выпустил когти,
точно инспектор был булавочной подушкой. Терпение Хардкасла  лопнуло,  и
он вскочил со стула.
   - Если позволите, мадам, - сказал он, - я хотел бы осмотреть  сад  за
вашим домом. Колин ухмыльнулся.
   - Пожалуйста, пожалуйста. Все, что  угодно.  -  Миссис  Хемминг  тоже
поднялась.
   Рыжий кот спрыгнул с ее плеч. Она рассеянно заменила его серым персом
и вышла из комнаты. Хардкасл и Колин шли следом.
   - Мы уже встречались, - сказал Колин рыжему котофею. - Ну, ты  просто
красавец, - добавил он, обращаясь ко второму персидскому  коту,  который
сидел на столе,  под  фарфоровой  лампой,  и  помахивал  хвостом.  Колин
погладил его, почесал за ухом и был вознагражден мурлыканьем.
   -  Прикройте,  пожалуйста,  дверь,  мистер,  э-э...  -  донеслось  из
прихожей. -  Сегодня  сильный  ветер;  я  не  хочу,  чтобы  мои  кошечки
простудились. И потом, эти ужасные мальчишки!  Я  боюсь  отпускать  моих
лапочек в сад одних.
   Она прошла через прихожую и открыла заднюю дверь.
   - Что за ужасные мальчишки? - поинтересовался Хардкасл.
   - Сыновья миссис Рамзи. Они живут  в  южном  конце  Полумесяца.  Наши
садики соприкасаются углами. Самые настоящие бандиты.  Представляете,  у
них есть катапульта, вернее, раньше была. Я настояла на ее  изъятии,  но
это не значит, что можно успокоиться. Они прячутся и устраивают  засады.
А летом кидаются яблоками.
   - Безобразие! - посочувствовал Колин.
   Садик за домом выглядел так же, как  и  перед  ним,  даже  еще  хуже.
Нестриженая трава,  неухоженный  кустарник,  еще  более  густые  заросли
лавровых деревьев той же разновидности и довольно безрадостные флоксы.
   Колин был твердо  убежден,  что  они  попусту  тратят  время.  Сквозь
переплетение лавровых ветвей и кустарника разглядеть садик мисс  Пебмарш
было абсолютно невозможно. "Приют Дианы"  как  нельзя  лучше  оправдывал
название "отдельного дома". Для его  обитателей  соседей  словно  бы  не
существовало.
   - В девятнадцатом доме, вы говорите?  -  произнесла  миссис  Хемминг,
нерешительно останавливаясь  посреди  своего  садика.  -  Но  ведь  там,
по-моему, живет одна только слепая женщина.
   - Убитый был не из того дома, - сказал Хардкасл.
   - А, понятно, - проговорила миссис Хемминг все так же отрешенно. -  И
он, значит, пришел, чтобы его там убили? Вот странно!
   "А ведь это, - подумал про себя  Колин,  -  просто  чертовски  точное
определение".
 
ГЛАВА 9 
 
   Они выехали на Олбанскую дорогу, повернули  направо,  потом  еще  раз
направо и оказались на второй половине Вильямова Полумесяца.
   - Видишь, как просто, - сказал Хардкасл.
   - Конечно, если знать заранее, - ответил Колин.
   - Номер шестьдесят первый на самом деле находится позади дома  миссис
Хемминг, но уголок сада соприкасается с девятнадцатым, так что  повод  у
нас есть. Сможешь  посмотреть  на  своего  Бланда.  Кстати,  нет  у  них
иностранной прислуги.
   - Значит, лопнула моя блестящая версия. Машина  остановилась,  и  оба
вылезли. - Ого, - удивился Колин, - вот это сад!
   Их глазам предстал поистине восхитительный уголок. Здесь были  клумбы
с геранью, обсаженные лобелией. Здесь были огромные  крепкие  бегонии  и
целая галерея садовых украшений - лягушки, мухоморы, забавные гномики  и
лесовики.
   - Я уверен, что мистер Бланд - солидный, почтенный человек, -  сказал
Колин дрогнувшим голосом, - в противном случае он не мог бы исповедовать
эти завиральные идеи. - Когда Хардкасл дернул звонок, Колин прибавил:
   - Думаешь, он дома в такое время?
   - Я позвонил заранее, - объяснил Хардкасл, - и спросил, сможет ли  он
нас принять.
   В этот момент они увидели новенький фургон, который свернул к гаражу,
явно пристроенному совсем недавно. Мистер Джозия Бланд захлопнул  дверцу
машины и пошел  навстречу  гостям.  Он  был  среднего  роста,  лысый,  с
маленькими голубыми глазками. Вид у него был очень приветливый.
   - Инспектор Хардкасл? Прошу вас, проходите.
   Он провел посетителей в гостиную. Ее обстановка  говорила  о  хорошем
достатке.  Здесь  была  дорогая,  довольно  изящная   люстра,   ампирный
письменный стол, блестящие медные украшения на камине, шкафчик маркетри,
а у окна - жардиньерка, увитая цветами. Стулья стояли современные, но  с
богатой обивкой.
   - Присаживайтесь, - гостеприимно пригласил  мистер  Бланд.  -  Хотите
сигару? Или на работе не курите?
   - Нет, спасибо, - отказался Хардкасл.
   - И не пьете, надо думать? - подмигнул мистер Бланд.  -  Что  ж,  тем
лучше для нас всех. Так что вас привело сюда?  Полагаю,  эта  история  в
девятнадцатом доме. Наши  садики  соприкасаются,  но  отсюда  ничего  не
видно, разве что из окон второго  этажа.  Насколько  я  понял  из  нашей
местной газетки, совершенно загадочное  событие.  Я  очень  обрадовался,
когда вы позвонили. Наконец удастся хоть что-то узнать из первых рук. Вы
просто  не  представляете,  какие  тут  ходят  слухи.  Моя  жена   очень
нервничает - она, понимаете ли, вообразила,  что  по  Полумесяцу  бродит
убийца. Вся беда в том,  что  сейчас  повадились  выпускать  идиотов  из
психбольниц. Отсылают их домой на поруки, или как там это называется.  А
когда они снова набезобразят, сажают обратно. И потом, как я уже сказал,
столько слухов! Чего только не узнаешь от нашей поденщицы, от  молочника
или разносчика газет. Кто говорит, что его удавили веревкой от  картины,
кто твердит, что зарезали. Еще я слышал, будто его стукнули дубинкой  по
голове. Но это, по крайней мере, был мужчина? Не  та  славная  старушка,
которая там живет? Газеты пишут - неизвестный.
   Мистер Бланд наконец иссяк.
   Хардкасл улыбнулся и сказал укоризненным тоном:
   - Ну, что касается неизвестного,  у  него  в  кармане  была  визитная
карточка с адресом.
   - Вот и верь после этого людям, -  возмутился  мистер  Бланд.  -  Так
всегда. Хотел бы я знать, кто все это выдумывает?
   - Кстати, раз уж мы  заговорили  об  убитом,  -  сказал  Хардкасл,  -
взгляните, пожалуйста, вот на это.
   Он снова достал фотографию.
   - Так это он и есть? - спросил Бланд. -  С  виду  самый  обыкновенный
человек, верно? Как вы или я. Наверное, я не должен спрашивать, но  были
ли какие-то особые  причины  его  убивать?  -  Пока  еще  рано  об  этом
говорить, - ответил Хардкасл. - Мне очень  важно  знать,  мистер  Бланд,
видели ли вы этого человека раньше.
   Бланд покачал головой.
   - Никогда, я уверен. У меня очень хорошая память на лица.
   - Он к вам случайно не заходил -  предложить  страховку  или  продать
что-нибудь, там, пылесос или стиральную машину?
   - Нет-нет, ничего такого не было.
   - Нам, наверное, лучше спросить вашу жену, - заметил Хардкасл, - ведь
если он сюда заходил, то разговаривал скорее всего с нею.
   - Да, совершенно верно. Хотя, не знаю... Видите ли, у  Валери  слабое
здоровье. Я не хотел бы ее расстраивать.  Ну,  то  есть...  ведь  он  на
фотографии уже мертвый, не так ли?
   - Да, - подтвердил  Хардкасл,  -  совершенно  верно.  Но  фотография,
по-моему, не производит тяжелого впечатления.
   - О нет, конечно. Можно подумать, он просто спит.
   - Вы обо мне говорите, Джозия?
   Дверь соседней комнаты  отворилась,  и  вошла  средних  лет  женщина.
Хардкасл сразу же смекнул, что она слышала весь разговор  до  последнего
слова.
   - Это ты,  дорогая,  -  сказал  Бланд,  -  а  я  думал,  ты  прилегла
отдохнуть. Это моя жена, инспектор Хардкасл.
   - Ах, какое ужасное убийство, - томно проговорила миссис Бланд,  -  я
всякий раз, как о нем подумаю, начинаю дрожать!
   Она с тяжелым вздохом опустилась на диван.
   - Приляг, дорогая, - посоветовал Бланд. Миссис Бланд повиновалась.  У
нее были рыжеватые  волосы  и  тихий  тоненький  голосок.  Она  казалась
малокровной  и  вообще  производила  впечатление  женщины   болезненной,
которая, однако, находит в своей болезни  некоторую  радость.  В  первый
момент Хардкаслу показалось, что она на  кого-то  похожа.  Он  попытался
вспомнить, но не смог. Тут