-  Хастингс,  письмо  было  отправлено  седьмого  июля,  то  есть  на
следующий день после отъезда  Эвелин,  а  мисс  Ховард  поставила  перед
семеркой единицу.
   - Но зачем?
   - Я тоже задавал себе этот вопрос.  Зачем  мисс  Ховард  понадобилось
подделывать дату? Может быть, она не хотела показывать настоящее  письмо
от 17 июля? Но по какой причине? И тут мне в  голову  пришла  любопытная
мысль. Помните, я говорил, что надо остерегаться людей, которые скрывают
правду?
   - Да, но вы же сами указывали на две причины, по которым мисс  Ховард
не может быть убийцей.
   - Хастингс, я тоже долгое время  не  мог  в  это  поверить,  пока  не
вспомнил, что мисс Ховард - троюродная сестра Инглторпа. И что, если она
не убийца, а сообщница убийцы? Если предположить, что преступников двое,
то становится понятной ее бешеная ненависть к Инглторпу: под ней  Эвелин
скрывала совсем иные чувства! Думаю, их роман начался задолго до приезда
Инглторпа в Стайлз. Тогда же в голове  у  мисс  Ховард  созрел  коварный
план: Инглторп женится на богатой, но недалекой хозяйке поместья, глупая
старуха делает его своим наследником, затем ей помогают  отправиться  на
тот свет, а влюбленная парочка отправляется на континент, где  до  конца
своих дней ведет безбедное существование.
   Казалось, все предусмотрено. Пока Инглторп отмалчивался на  дознании,
она возвращается из Миддлинхэма  с  полным  набором  улик  против  Джона
Кавендиша. Никто за ней не следит, и мисс  Ховард  спокойно  подкидывает
стрихнин и пенсне в комнату Джона, затем кладет  черную  бороду  на  дно
сундука, справедливо полагая,  что  рано  или  поздно  эти  улики  будут
обнаружены.
   -  Не  понимаю,  почему  они  решили  сделать  своей  жертвой  Джона?
По-моему, было бы гораздо легче все валить на Лоуренса.
   - Правильно, но так получилось, что подозревать  стали  именно  Джона
Кавендиша. Поэтому  нашей  парочке  выбирать  не  пришлось  и,  чтобы  у
следствия отпали последние сомнения, мисс Ховард подкидывает яд и пенсне
в комнату Джона.
   - И все равно, я думаю, легче было бы обвинить Лоуренса. Он вел  себя
очень странно.
   - Не уверен. Кстати, вы поняли причину его необычного поведения?
   - Нет.
   - Все очень просто: Лоуренс был  уверен,  что  убийца  -  мадемуазель
Цинция.
   - Цинция?
   - Да-да, Хастингс, именно Цинция. Я тоже ее сначала подозревал и даже
спрашивал Уэллса, не могла ли миссис Инглторп  объявить  наследником  не
члена своей семьи. А вспомните, кто приготовил  порошки  бромида?  А  ее
появление  в  мужском  костюме  на   маскараде!   Тут   было   над   чем
призадуматься, Хастингс!
   - Пуаро, мне решительно надоели ваши шутки!
   - Я вовсе не шучу. Помните,  как  стоя  у  кровати  умирающей  миссис
Инглторп, вы заметили, что Лоуренс страшно побледнел?
   - Да, он не мог оторвать взгляд от чего-то.
   - Совершенно верно, Лоуренс заметил, что дверь в комнату  мадемуазель
Цинции не была закрыта на засов!
   - Но ведь на дознании он утверждал обратное.
   - Это и показалось мне подозрительным. Как выяснилось,  мсье  Лоуренс
просто выгораживал мисс Мердок.
   - Но зачем?
   - Потому что он в нее влюблен. Я рассмеялся.
   - Вот здесь вы ошибаетесь. Я знаю точно, что Лоуренс не любит Цинцию,
более того, он ее старательно избегает.
   - Кто вам сказал?
   - Сама мисс Мердок.
   - Бедняжка! Наверное, она была сильно расстроена?
   - Напротив, Цинция сказала, что это ее не волнует.
   - В таком случае, друг мой,  вы  плохо  знаете  женщин.  Можете  быть
уверены, что и она влюблена в Лоуренса.
   Я снисходительно посмотрел на Пуаро, но промолчал.
   - Странно, что вы не заметили этого  сами.  Каждый  раз,  когда  мисс
Мердок разговаривала с его братом, на лице  Лоуренса  появлялась  кислая
мина. Он сам себя убедил, что Цинция влюблена в Джона. Увидев незапертую
дверь, мсье Лоуренс заподозрил самое худшее. Миссис Инглторп  была  явно
отравлена, а ведь именно Цинция  накануне  провожала  ее  наверх.  Чтобы
предотвратить анализ остатков кофе, он наступает  на  чашку  каблуком  и
позже, на дознании, пытается убедить присяжных, что никакого  отравления
не было.
   - А о какой кофейной чашке говорилось в вашем "послании"?
   - Я не  сомневался,  что  чашку  спрятала  миссис  Кавендиш.  Но  для
Лоуренса слова "все будет в порядке" означали - если он найдет пропавшую
чашку, то тем самым избавит от подозрений свою возлюбленную. Кстати, так
и произошло.
   - Пуаро, еще один вопрос.  Что  означали  предсмертные  слова  миссис
Инглторп?
   - Совершенно очевидно, что собрав последние  силы,  она  назвала  имя
убийцы.
   - Господи, Пуаро,  по-моему,  вы  можете  объяснить  решительно  все!
Ладно, надо поскорее забыть эту ужасную историю. Кажется,  Мэри  и  Джон
это уже сделали. Я рад, что они помирились.
   - Не без моей помощи!
   - Что вы хотите сказать?
   - Только то, что если бы не было суда над Джоном, они  бы  уже  давно
разошлись. Вспомните, Хастингс, когда Мэри выходила за Джона, она его не
любила. Вот он и решил завести роман  с  миссис  Райкес,  с  тем,  чтобы
пробудить  в  Мэри  ревность.  Для  улучшения  семейных  отношений  это,
возможно,  не  лучший   способ,   однако   он   своего   добился.   Мэри
почувствовала, что ни за что не хочет терять Джона. Однако, гордость  не
позволяла ей поговорить с ним начистоту. Миссис Кавендиш решила ответить
мужу тем же и сделала вид, что увлечена доктором Бауэрстайном.  Помните,
в день ареста Джона я сказал вам, что в моих руках счастье женщины?
   - Да, но я не понял, что вы имели в виду.
   - Хастингс,  мне  ничего  не  стоило  доказать  невиновность  мистера
Кавендиша. Но я решил, что только суд, то  есть  смертельная  опасность,
нависшая над Джоном, заставит их забыть о гордости, ревности и  взаимных
обидах. Так и произошло.
   Я взглянул на Пуаро. Воистину надо  обладать  самонадеянностью  моего
друга, чтобы позволить судить человека за убийство матери лишь для того,
чтобы помирить его с женой!
   Пуаро улыбнулся.
   - Наверное, вы меня осуждаете? Напрасно, я  не  сомневался,  что  все
кончится хорошо. Друг мой, на  свете  нет  ничего  прекрасней  семейного
счастья, ради него стоит пойти на риск.
   Я вспомнил, как несколько дней назад сидел рядом с Мэри, пытаясь хоть
немного  ее  подбодрить.  На  мисс  Кавендиш  не  было  лица,   бледная,
изможденная, она сидела, откинувшись в кресле и вздрагивала  при  каждом
звуке. Вдруг в комнату вошел Пуаро. Ее лицо просияло.
   - Не волнуйтесь, мадам, я спас вашего мужа. В дверях появился Джон.
   Выходя,  я  оглянулся.  Они  смотрели  друг  на  друга,  не  в  силах
произнести ни звука, но их глаза были красноречивее любых слов.
   Я вздохнул.
   - Пуаро, наверное, вы правы - на  свете  нет  ничего  дороже  счастья
влюбленных.
   В дверь постучали, и в комнату вошла Цинция,
   - Можно на минутку?
   - Конечно, Цинция, заходите.
   - Я только хотела сказать... - Цинция запнулась и покраснела, - что я
вас очень люблю!
   Она быстро  поцеловала  сначала  меня,  потом  Пуаро  и  выбежала  из
комнаты.
   - Что это означало? -  проговорил  я  удивленно.  (Конечно,  приятно,
когда тебя целует такая девушка, как Цинция, но зачем же  это  делать  в
присутствии Пуаро?).
   - Видимо, мисс Мердок поняла, - спокойно проговорил мой друг,  -  что
мсье Лоуренс относится к ней несколько лучше, чем она предполагала.
   - Но ведь только что...
   В этот момент мимо открытой двери прошел Лоуренс.
   - Мсье Лоуренс! - закричал Пуаро.  Мсье  Лоуренс!  Мне  кажется,  вас
можно поздравить?
   Лоуренс покраснел и промямлил что-то невразумительное.
   Воистину, влюбленный мужчина представляет из себя жалкое  зрелище!  Я
тяжело вздохнул.
   - Что с вами, друг мой?
   -  Да  так,  ничего...  Просто  в  этом  доме  живут  две  прекрасные
женщины....
   - Которые, к сожалению, влюблены не в вас! Ничего, Хастингс,  уверен,
что и на нашей улице будет праздник!
 
 



ЧАСЫ 
 
Агата КРИСТИ 
Перевод с английского Т.Н. Чернышевой, А.В. Глебовской 
OCR&spellchec: tymond 
 
 
 
 
 
ONLINE БИБЛИОТЕКА  
 
 
http://www.bestlibrary.ru 
 
Анонс 
 
   Это было ОЧЕНЬ СТРАННОЕ убийство.
   Убийство, в котором полиция не  могла  найти  попросту  НИ-ЧЕ-ГО.  Ни
мотивов, ни улик, ни подозреваемых, ни даже смысла. Только  -  множество
показывающих разное время часов в комнате, где  произошло  преступление.
Только - слепая хозяйка дома, утверждающая, что  не  знает  убитого,  да
юная стенографистка, обнаружившая тело неизвестного мужчины...
   Это было ОЧЕНЬ СТРАННОЕ убийство. Но не менее странным были и  методы
расследования, за которое взялся молодой частный детектив...
 
ПРОЛОГ 
 
   С утра этот день, девятое сентября, ничем не отличался от всех других
дней. Вряд ли кто из участников наступавших событий мог похвастать  тем,
что почувствовал  их  приближение  заранее,  кроме,  разве  что,  миссис
Паркер, которая жила в доме номер сорок семь  по  Вильямову  Полумесяцу.
Она вообще специализировалась на предчувствиях и  любила  задним  числом
описать в мельчайших подробностях свои страхи  и  смутные  ощущения.  Но
поскольку жила она от  дома  номер  девятнадцать  довольно  далеко  и  к
случившемуся  не  имела  ни  малейшего  касательства,  так  и   осталось
загадкой, откуда ее предчувствия взялись.
   В  Бюро  машинописи  и  стенографии  "Кавендиш"  (владелица  мисс  К.
Мартиндейл) день девятое сентября проходил как обычно, то есть  довольно
скучно. Звонил телефон, стучали машинки, поступали заказы -  не  больше,
но и не меньше, чем всегда, и среди них-ни одного особенно  интересного.
До тридцати пяти минут третьего девятое сентября ничем не отличалось  от
всех прочих дней.
   В тридцать пять минут третьего мисс Мартиндейл позвонила по  местному
телефону в канцелярию. Ей ответила Эдна Брент, как обычно гнусавя и сопя
в трубку, потому что во рту у нее был леденец:
   - Что вам, мисс Мартиндейл?
   - Эдна, как я учила  вас  говорить  по  телефону?  Произносите  слова
отчетливо и не пыхтите.
   - Хорошо, мисс Мартиндейл.
   - Ну вот, уже лучше. Ведь можете, когда  захотите!  Пришлите  ко  мне
Шейлу Вебб.
   - Она еще не вернулась с обеда.
   - Ах вот как?
   Мисс Мартиндейл сверилась с настольными часами. Два  тридцать  шесть.
Шейла Вебб опаздывает ровно на шесть минут. В последнее время она совсем
распустилась.
   - Пришлите ее ко мне, когда вернется.
   - Хорошо, мисс Мартиндейл.
   Эдна снова затолкала леденец за щеку  и,  с  наслаждением  посасывая,
продолжила печатать "Обнаженную любовь"  Арманда  Левайна.  Скрупулезные
описания эротических сцен, стоившие автору немалых усилий, нисколько  ее
не трогали - как,  впрочем,  и  большинство  читателей.  Своим  примером
Арманд Левайн убедительно доказывал, что нет ничего скучнее, чем скучная
порнография. Не помогали ни броские обложки, ни дразнящие заглавия  -  с
каждым годом книги его продавались все хуже, и, несмотря на  троекратное
напоминание, он до сих пор не заплатил за перепечатку своего  последнего
романа.
   Дверь распахнулась, и в комнату, запыхавшись, вбежала Шейла Вебб.
   - Кошка тебя уже спрашивала, - доложила Эдна. Шейла скривилась:
   - Ну конечно, стоило мне  задержаться  на  минутку!..  Она  поправила
волосы, взяла блокнот с карандашом и постучала в дверь начальницы.
   Мисс  Мартиндейл  подняла  глаза  от  письменного   стола.   Типичная
преуспевающая деловая  женщина  сорока  с  небольшим  лет.  Светло-рыжие
волосы уложены пышным валиком - за них да  за  имя,  Кэтрин,  девушки  и
прозвали ее Рыжей Кошкой.
   - Вы опоздали, мисс Вебб.
   - Прошу прощения, мисс Мартиндейл. Я попала  в  пробку,  автобус  еле
тащился.
   - В это время всегда пробки. Вы должны были это  предвидеть.  -  Мисс
Мартиндейл заглянула в свой  блокнот.  -  Звонила  некая  мисс  Пебмарш,
вызвала стенографистку на три часа. Она просила, чтобы  прислали  именно
вас. Вы уже работали с ней?
   - Не припомню, мисс Мартиндейл. По крайней мере в последнее  время  -
нет.
   - Она живет на Вильямовом Полумесяце, дом номер девятнадцать.
   Мисс Мартиндейл вопросительно посмотрела на  Шейлу,  но  та  покачала
головой:
   - Нет, не помню такого адреса. Мисс Мартиндейл глянула на часы:
   - Она просила вас быть к трем. Еще успеете. У вас есть другие  вызовы
на сегодня? Ах да, - она пробежала  глазами  записи  в  своей  книге,  -
профессор Пурди, отель "Кроншнеп", пять часов. Думаю, вы к этому времени
освободитесь. Если нет, я пошлю Дженет.
   Она кивком отпустила Шейлу, и та вернулась в канцелярию.
   - Ну, что там такое?
   -  Ничего  особенного:  в  три  какая-то   старушка   на   Вильямовом
Полумесяце, а потом  профессор  Пурди  с  его  жуткими  археологическими
словечками. И что у нас за жизнь - никогда ничего интересного!
   Дверь мисс Мартиндейл отворилась.
   - У меня здесь приписка для вас, Шейла: если вдруг, когда вы придете,
мисс Пебмарш не окажется дома, вы должны войти - дверь будет открыта - и
ждать в комнате  по  правую  сторону  от  прихожей.  Запомните  или  вам
записать?
   - Запомню, мисс Мартиндейл.
   Мисс Мартиндейл удалилась обратно в свое святилище.
   Эдна Брент пошарила под стулом и вытащила довольно  безвкусного  вида
туфлю с отломанным каблуком-шпилькой.
   - Ну как я теперь пойду домой? - простонала она.
   - Перестань ныть, придумаем что-нибудь, - ответила одна  из  девушек,
снова принимаясь печатать.
   Эдна вздохнула и вставила в машинку  чистую  страницу.  "Им  овладело
жгучее желание. Дрожащими пальцами он сорвал легкий шелк с ее  грудей  и
повлек ее к мыльнице".
   - Вот кляча, - обругала себя Эдна и потянулась за резинкой.
   Шейла взяла сумочку и вышла.
   Вильямов Полумесяц являл собой плод фантазии викторианского строителя
восьмидесятых годов прошлого века. Дома, каждый  с  отдельным  участком,
были выстроены двойным  полукругом,  напоминая  молодую  луну.  Человеку
непосвященному такое расположение доставляло немало трудностей: те,  кто
приходил с наружной стороны, не могли отыскать начало, а те, кто попадал
на внутреннюю сторону, ломали голову, куда подевалась  вторая  половина.
Дома  на  этой  улице  стояли   аккуратные,   чистенькие,   с   изящными
балкончиками, и  вопиюще  респектабельные.  Новые  веяния  их  почти  не
коснулись - по крайней мере снаружи. Только в кухнях и ванных  появились
кое-какие нововведения.
   Дом номер  девятнадцать  не  выделялся  ничем  особенным.  Аккуратные
занавески, начищенная  до  блеска  дверная  ручка.  Дорожка,  ведущая  к
крыльцу, была, как положено, с двух сторон обсажена шиповником.
   Шейла открыла  калитку,  подошла  к  дверям  и  позвонила.  Никто  не
ответил, и, подождав пару минут, она, как и было велено повернула  ручку
и  вошла.  Дверь,  ведущая  из  крохотной  прихожей  направо,  оказалась
распахнутой настежь. Постучав и не получив ответа, Шейла шагнула вперед.
Она попала в самую  обыкновенную  комнату,  довольно  уютную,  хотя,  по
современным понятиям, чересчур заставленную мебелью.  Единственное,  что
сразу бросалось в глаза, - это обилие часов:  в  углу  тикали  старинные
напольные часы, на каминной полке стояли часы дрезденского  фарфора,  на
столе - серебряные, на этажерке возле камина - изящные золотые часики, а
на тумбочке у стола - дорожные  часы  в  потертом  кожаном  футляре,  на
котором полустертыми золотыми буквами было написано: "РОЗМАРИ".
   Шейла с удивлением уставилась на серебряные часы: на них  было  около
десяти минут пятого. Бросив взгляд на каминную полку, она убедилась, что
и там часы показывают то же самое.
   Шейла вздрогнула, потому что сверху  раздалось  шипение  и  хрип.  На
стене из резных деревянных часов выскочила кукушка и трижды отчетливо  и
громко проговорила:  "Ку-ку.  Ку-ку.  Ку-ку".  Звук  был  резкий,  почти
зловещий. Кукушка спряталась, и дверца за нею со стуком захлопнулась.
   Шейла усмехнулась и подошла к дивану. И тут, вздрогнув, отшатнулась и
замерла.
   На полу  лежал  труп  мужчины.  Его  полуприкрытые  глаза  ничего  не
выражали. На груди по серому  костюму  расплылось  темное  пятно.  Шейла
машинально  нагнулась.  Коснулась  щеки  -  холодная,  ладони  -   тоже.
Дотронулась до мокрого пятна и в ужасе отдернула руку.
   В  этот  момент  снаружи  хлопнула  калитка,  и  Шейла   инстинктивно
повернулась к окну.  По  дорожке  быстрыми  шагами  шла  женщина.  Шейла
сглотнула комок, в горле пересохло. Она стояла как вкопанная, не в силах
ни двинуться, ни закричать и тупо смотрела перед собой.
   Дверь отворилась,  и  в  комнату  вошла  высокая  пожилая  женщина  с
хозяйственной сумкой в руке. Ее седые  волнистые  волосы  были  зачесаны
назад, большие красивые голубые глаза смотрели сквозь Шейлу, не замечая.
   Шейла попыталась заговорить, но у нее лишь вырвался судорожный  писк.
Голубые глаза обратились к ней, и женщина резко спросила:
   - Кто здесь?
   - Я... я... - Шейла запнулась, и  женщина  стремительно  пошла  в  ее
сторону. И тут Шейла закричала:
   - Стойте! Там оно... он... Не наступите! Он мертвый!..
 
ГЛАВА 1 
РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ОВН 
 
   Выражаясь  языком  полицейского  протокола,   девятого   сентября   в
четырнадцать пятьдесят девять я шел по Вильямову Полумесяцу  в  западном
направлении. Я впервые попал на Вильямов Полумесяц, и, честно говоря, он
здорово меня озадачил.
   Я проверял одно свое предположение, и  чем  больше  убеждался  в  его
полной несостоятельности, тем настырнее за него  цеплялся.  Такой  уж  у
меня характер.
   Я искал дом номер шестьдесят один, но он как сквозь землю провалился.
Я добросовестно прошагал от первого дома до тридцать пятого,  но  здесь,
похоже, Вильямов Полумесяц и заканчивался. Путь мне  преградила  широкая
улица под названием Олбанская дорога. Я  повернул  обратно.  С  северной
стороны домов вообще не было, только стена. За нею высились  современные
многоэтажки, вход в которые явно находился на другой улице. Это мне тоже
не подходило.
   Я на ходу проверял номера домов: 24, 23, 22, 21, "Приют Дианы"  (надо
думать, номер 20; на воротах сидит и умывается рыжий кот), 19...
   Вдруг дверь дома номер девятнадцать  распахнулась,  оттуда  выскочила
какая-то девица и со скоростью снаряда понеслась по дорожке. Сходство со
снарядом увеличивалось еще и тем, что она непрерывно визжала на высокой,
пронзительной, почти  нечеловеческой  ноге.  Выскочив  из  калитки,  она
врезалась в меня, да с  такой  силой,  что  я  чуть  было  не  слетел  с
тротуара. И не просто врезалась, но еще и  вцепилась  отчаянной  мертвой
хваткой.
   - Тише, - сказал я, поймав равновесие, и слегка встряхнул  ее.  -  Ну
тише же.
   Девица утихла. От меня, правда, не отцепилась, но  орать  прекратила.
Вместо этого стала глотать воздух, давясь и всхлипывая.
   Не могу похвастать, что  с  блеском  вышел  из  положения.  Сперва  я
поинтересовался, не случилось ли чего.
   Поняв,  что  в  такой  форме  вопрос,  мягко  говоря,  неуместен,   я
поправился:
   - Что случилось? Девушка перевела дыхание.
   - Там! - Она указывала себе за спину.
   - Ну?
   - Человек... на полу... мертвый... А она на него чуть не наступила...
   - Кто? Почему?
   - Понимаете, она слепая... А он весь в крови. - Она посмотрела вниз и
отпустила меня. - И я тоже... тоже вся в крови.
   - Действительно, - подтвердил я, глядя на свой испачканный  рукав.  -
Да и я теперь весь в крови. - Я указал на пятно, пытаясь сообразить, что
к чему. - Вы лучше показали бы мне, что там такое.
   Но ее затрясло от одной только этой мысли:
   - Нет! Нет!.. Не пойду, ни за что!
   - Ну хорошо, хорошо.
   Я поискал глазами, где бы устроить ошалевшую  от  страха  девицу,  но
ничего подходящего не нашел.  Тогда  я  осторожно  усадил  ее  прямо  на
тротуар, прислонив к железной ограде.
   - Посидите здесь, пока я не вернусь. Я ненадолго. Ничего не  бойтесь.
Если почувствуете себя плохо, наклонитесь и положите голову на колени.
   - Мне... мне уже лучше.
   Голос ее пр