вы  вели  себя  осторожнее,  -  сказал
Эркюль Пуаро, подходя к кровати.
   - Каждый может заблудиться, -  загадочно  отпарировала  миссис  Оливер  и
добавила:
   - У меня болит голова.
   - Еще бы она не болела. Вы же сами только что сказали, что вас ударили по
затылку.
   - Да. Павлин.
   Полицейский горестно вздохнул и спросил:
   - Извините, сударыня, вы утверждаете, что на вас напал павлин?
   - Естественно. Мне уже некоторое время было не  по  себе.  Атмосфера,  вы
понимаете? - Миссис  Оливер  попыталась  показать  жестом,  что  именно  она
подразумевает под атмосферой, и охнула. - Лучше воздержаться, - сказала она.
   - Больной вредно всякое возбуждение, - сурово предупредила сестра.
   - Не могли бы вы уточнить, где именно на вас напали?
   - Понятия не имею.  Я  заблудилась.  Когда  возвращалась  из  мастерской.
Захламленной. Очень грязной. Второй молодой  человек,  наверное,  неделю  не
брился. Засаленная кожаная куртка.
   - Это он напал на вас?
   - Нет. Первый.
   - Если бы вы могли изложить мне...
   - Я ведь излагаю! Видите ли, я выслеживала его всю дорогу от кафе, только
я в таких вещах дилетант.  Никакой  практики.  И  представьте,  это  гораздо
труднее, чем вы, может быть, думаете.
   Она сосредоточила взгляд на полицейском.
   - Впрочем, вы-то, наверное, все про это  знаете.  Вам  читали  курс,  как
вести слежку? А, да, не важно. Видите ли, - она вдруг зачастила с пулеметной
быстротой, - все очень просто. Я сошла у Уорлдс-Энд, если  не  ошибаюсь,  и,
естественно, подумала, что он  остался  с  остальными  или  пошел  в  другую
сторону. А он вместо того подкрался ко мне сзади.
   - Кто?
   - Павлин, - ответила миссис Оливер. - И я совсем растерялась А как тут не
растеряться, когда все выходит совсем наоборот. Когда он идет за тобой, а не
ты за ним.., но только это было раньше, и мне стало не по  себе.  По  правде
говоря, я испугалась. Не знаю почему. Он заговорил - очень вежливо,  но  мне
стало очень страшно. Но в любом случае он  сказал:  "Поднимемся,  посмотрите
мастерскую". Ну, я и поднялась. Ступеньки довольно-таки шаткие, почти как  у
приставной лестницы, а внутри был второй молодой человек, очень грязный.  Он
писал  картину,  а  ему  позировала   девушка.   Очень   чистенькая.   Очень
хорошенькая. Вот так. Они оказались очень милыми  и  вежливыми,  и  тогда  я
сказала, что мне пора домой, а они объяснили мне, как выйти  на  Кингз-роуд.
Но только не правильно объяснили.  Но,  возможно,  я  сама  напутала...  Ну,
знаете, когда вам говорят: второй налево, третий направо, то  иногда  можешь
свернуть не туда. То есть это я могу. Ну, так или не так, только я забрела в
какие-то трущобы у самой реки. И уже совсем перестала бояться. И забыла  про
осторожность. Тут-то Павлин меня и ударил.
   - По-моему, она бредит, - авторитетно пояснила сиделка.
   - Ничего подобного, - с достоинством возразила миссис Оливер. -  Я  знаю,
что говорю.
   Сиделка открыла было рот, но под грозным взглядом сестры быстро вновь его
закрыла.
   - Весь в бархате, в атласе и длинные кудри, - сказала миссис Оливер.
   - Павлин в атласе? Настоящий павлин, сударыня? Вам  почудился  павлин  на
набережной в Челси?
   - Настоящий павлин? - переспросила миссис Оливер. -  Конечно  нет.  Какой
вздор! Откуда бы взяться настоящему павлину на набережной в Челси?
   Ответа на этот вопрос ни у кого не нашлось.
   - Он все время важничает,  -  сказала  миссис  Оливер.  -  Вот  почему  я
прозвала его Павлином. Выставляет себя  напоказ,  понимаете?  Видимо,  очень
тщеславен. Гордится своей красотой. И бог знает, чем еще. - Она поглядела на
Пуаро. - Дэвид, как его бишь там. Ну, вы знаете, о ком я.
   - Вы говорите, что на вас напал молодой человек по имени Дэвид  и  ударил
вас по голове?
   - Вот именно. Эркюль Пуаро спросил:
   - Вы его видели?
   - Нет, не видела, - ответила миссис Оливер -  Не  успела.  Мне  вроде  бы
послышались шаги за спиной, и только я хотела повернуть голову и посмотреть,
как - бац! На меня словно обрушилась тонна  кирпичей.  Мне  почему-то  очень
хочется спать, - добавила она.
   Миссис Оливер чуть пошевелила годовой, сморщилась от боли и  погрузилась,
судя по всему, в очень приятное забытье.
 
Глава 13 
 
   Пуаро редко пользовался ключом от своей  квартиры.  Со  свойственной  ему
старомодностью  он  нажимал  кнопку  звонка  и  ждал,  чтобы   Джордж,   его
несравненный слуга, открыл дверь. Однако на этот раз, когда он  вернулся  из
больницы, ему открыла мисс Лемон.
   - К вам двое посетителей,  -  произнесла  она,  понизив  голос  почти  до
шепота, - Мистер Гоби и старый  джентльмен,  сэр  Родрик  Хорсфилд,  так  он
представился. Кого вы примете первым?
   - Сэр Родрик Хорсфилд, - задумчиво повторил Пуаро, наклонив голову набок,
точно зарянка, и прикидывая, что может этот визит внести  в  общую  картину.
Однако в этот момент в передней с обычной своей внезапностью  возник  мистер
Гоби, покинувший тесное святилище, где мисс Лемон стучала на машинке  и  где
она предоставила ему временный приют.
   Пуаро снял пальто. Мисс Лемон взяла его и водворила на вешалку, а  мистер
Гоби, не дожидаясь, пока она обернется, доложил ее затылку:
   - Я  выпью  чашечку  чаю  с  Джорджем.  Временем  я  располагаю.  Могу  и
подождать.
   Он великодушно скрылся в кухне, а Пуаро прошел  в  гостиную,  по  которой
энергично расхаживал сэр Родрик.
   - Вот заглянул к вам, старина, - сказал он  благодушно,  -  Замечательная
штука телефон.
   - Вы вспомнили мою фамилию? Я польщен.
   - Ну не то чтобы вспомнил, - ответил сэр Родрик. -  Фамилии,  знаете  ли,
всегда были моим слабым местом. Вот лица я никогда не забываю, - добавил  он
с гордостью. - Нет, я позвонил в Скотленд-Ярд.
   - О! - Пуаро слегка растерялся, хотя тут же  сообразил,  что  сэр  Родрик
только так и мог поступить.
   - Спросили, с кем мне угодно  говорить.  Я  ответил:  соедините  с  самым
главным. Только так, мой дорогой. Никогда не соглашайтесь на заместителя или
помощника. Толку ноль. Самый главный, вот кто всегда нужен.  Ну,  правда,  я
назвался. Говорю, что мне требуется высшее начальство, ну и в  конце  концов
нас  соединили.  Очень  вежливый  субъект.  Говорю,  мне   необходим   адрес
сотрудника союзной разведки, который работал со мной  в  таком-то  месте  во
Франции, такие-то  даты.  Он  сначала  не  сообразил,  так  я  добавил:  "Вы
понимаете, о ком я  говорю?"  Француз,  говорю  я.  Или  бельгиец.  Вы  ведь
бельгиец? Я говорю: "Зовут его вроде бы Ахилл. А если не Ахилл, то что-то  в
этом роде. Низенький, говорю, и очень большие усы". И  тут  он  сообразил  и
сказал, что ваш адрес,  вероятно,  есть  в  телефонной  книге.  "Отлично,  -
говорю, - но ведь значится он там не под Ахиллом, верно?  А  его  фамилию  я
никак не могу припомнить". Ну, он мне ее и назвал. Очень  вежливый  субъект,
очень, этого у него не отнимешь.
   - Я в восторге, что вижу  вас  у  себя!  -  воскликнул  Пуаро,  торопливо
прикидывая, что ему позже придется выслушать от телефонного  знакомого  сэра
Родрика. К счастью, речь вряд ли идет о "самом"  главном.  Вероятнее  всего,
это кто-то из тех его знакомых, в обязанности которых среди прочего входит и
умение общаться с былыми именитостями.
   - Ну, как бы то ни было, - сказал сэр Родрик, - а я до вас добрался.
   - Я в восторге. Разрешите предложить  вам  что-нибудь?  Чай,  гренадин  ,
виски с содовой, sirop de cassis ?
   - Ну, нет, только не это! - испуганно перебил сэр Родрик. -  Я,  пожалуй,
выпью виски. Мне его, конечно, запретили, - добавил он, - вы же знаете  этих
докторов, чертовы перестраховщики. У них одна забота: запрещать все, что вам
нравится.
   Пуаро позвонил и отдал Джорджу соответствующие распоряжения. Возле  локтя
сэра Родрика тут же возник стакан с виски и сифон с содовой.
   - А теперь, - сказал Пуаро, когда Джордж удалился, - чем я могу быть  вам
полезен?
   - У меня для вас работенка, старина.
   За прошедшие дни он, вероятно, окончательно уверовал в их давнюю дружбу и
былое  тесное  сотрудничество,  Пуаро  это  очень  даже  устраивало:   пусть
племянник сэра Родрика еще больше убедится в его, Пуаро, способностях.
   - Документы! - Сэр Родрик понизил голос. - Исчезли кое-какие документы, а
найти их нужно обязательно, понимаете? Ну, я и подумал, глаза у меня уже  не
те, да  и  память  иной  раз  пошаливает,  так  не  лучше  ли  обратиться  к
специалисту. Понимаете? Вы, можно сказать, явились в  самый  нужный  момент,
потому что, понимаете ли, их у меня требуют.
   - Весьма любопытно, - сказал Пуаро. - А могу ли я спросить,  что  это  за
документы?
   - Конечно, можете, старина.  Раз  уж  вам  придется  их  разыскивать.  Но
учтите: они крайне секретные, не для чужих глаз.  Сверхсекретные..,  если  я
ничего не пугаю. И теперь их, конечно, лучше держать под замком.  Переписка,
знаете ли. В свое время эти письма особой важности не представляли, так,  во
всяком случае, полагали, но ведь политика -  штука  непредсказуемая.  Вы  же
знаете, как бывает: сегодня одно,  а  завтра  разворот  на  сто  восемьдесят
градусов. Вот когда война началась, помните? Мы никак понять не могли, с кем
мы в союзе, а с кем враги. В одной войне итальянцы наши закадычные друзья, в
другой мы с ними воюем. Уж не знаю, кто из них был хуже всех. В первой войне
японцы наши союзники, а в следующей - взрывают к черту Пирл-Харбор !  Как  в
темном лесу! Начали с русскими эдак, а кончили совсем наоборот.  Вот  что  я
вам скажу, Пуаро: в наши дни вопрос о союзниках самый жгучий.  В  одну  ночь
меняются.
   - И у вас пропали какие-то документы? - на  всякий  случай  напомнил  ему
Пуаро..
   - Да. Документов у меня, конечно, множество, и в последнее время я извлек
их на свет Божий. Прежде хранил в  безопасном  месте.  В  банке,  собственно
говоря, но потом забрал их и начал разбирать, потому что подумал:  а  почему
бы мне не написать мемуары? Все наши ребята теперь их пишут. И Монтгомери, и
Аланбрук и Окинлек - откровенничают, надо сказать,  напрополую,  правда,  по
большей части не о себе, а о прочих генералах. Вот  и  старик  Моран,  вроде
почтенный врач,  а  распространяется  о  своем  пациенте,  да  еще  о  каком
пациенте! Уж и не знаю, до чего все это может дойти... Но раз так,  то  и  я
решил рассказать кое-что забавное о небезызвестных личностях. А чем  я  хуже
других? Тем более что все это было у меня на глазах.
   - Уверен, что очень многим ваша  книга  покажется  весьма  любопытной,  -
сказал Пуаро.
   -  Да  уж!  Я  знавал  многих  знаменитостей.  Все  на  них   взирали   с
благоговением. Никому и в голову не приходило, какие они дураки. А  мне  это
было хорошо известно. Черт побери, какие промахи они порой допускали -  даже
и вообразить невозможно! Ну вот я и забрал документы и нашел девочку,  чтобы
помогла мне разобраться. Очень милая девочка и умница вдобавок.  Английский,
правда, знает неважно, зато какая сообразительная и добросовестная! А у меня
столько всякого материала.., только в таком беспорядке...  А  теперь,  когда
все разобрали, многих нужных мне документов там не оказалось.
   - Не оказалось?
   - Да,  сначала  мы  подумали,  что  случайно  их  пропустили.  Снова  все
перебрали... Знаете, старина, по-моему, исчезло довольно-таки много. Кое-что
из них, конечно, никакой ценности не имеет. Собственно говоря, и  остальные,
по большому счету, тоже не имеют.., иначе разве мне позволили бы оставить их
у себя... Но как бы то ни было, а интересующих меня писем там не оказалось.
   - Не хочу быть нескромным, - сказал Пуаро, - но не могли  бы  вы  сказать
мне хоть что-то о содержании этих писем?
   - Пожалуй, не могу, старина. Скажу  только,  что  некий  господин  трубит
нынче на всех перекрестках о том, что он делал да что говорил в прежние дни.
Но он врет. И эти письма доказывают, какой он лжец! Конечно, публиковать  их
вряд ли станут. Мы просто пошлем ему парочку копий - напомнить, что он тогда
говорил на самом деле, и дадим поить, что оригиналы хранятся  у  нас.  И  не
удивлюсь, если.., ну, если потом он будет вести  себя  немножко  по-другому.
Понимаете? А впрочем, зачем спрашивать, вам ли не знать, как это делается.
   - Вы совершенно правы, сэр Родрик. Мне хорошо известны подобные вещи.  Но
ведь и вы наверняка понимаете, как трудно  отыскать  то,  о  чем  не  имеешь
представления и не знаешь, хотя бы приблизительно, где это может находиться.
   - Всему свое время. Мне-то  только  надо  знать,  кто  их  похитил,  это,
пожалуй, важнее всего. В моей маленькой коллекции ведь могут обнаружиться  и
сверхсекретные документы. Вот я и хочу знать, кто к ней подобрался.
   - Но а вам самому что приходит в голову по этому поводу?
   - А по-вашему, мне что-то должно прийти?
   - В общем, да. Ведь наиболее вероятным представляется, что...
   - Да-да. Вы хотите, чтобы я назвал мою  милую  помощницу.  Так  имейте  в
виду: я убежден в ее непричастности. Она говорит, что не брала их,  и  я  ей
верю. Вы понимаете?
   - Да, - сказал Пуаро со вздохом, - еще как понимаю.
   - Во-первых, она слишком юна. Откуда ей знать, какие документы важны. Она
ведь тогда только-только родилась.
   - Но ведь кто-нибудь мог ей объяснить, - ввернул Пуаро.
   - Да-да, вы правы. Но все равно это не она - слишком уж это очевидно.
   Пуаро  снова  вздохнул.  Продолжать  разговор   на   данную   тему   было
бессмысленно: сэр Родрик продемонстрировал свою небеспристрастность  -  тоже
слишком уж очевидно.
   - А кто еще имел доступ к документам?
   - Эндрю и Мэри. Но не думаю, чтобы Эндрю интересовался чем-либо подобным.
И вообще, он всегда был хорошим мальчиком. Очень порядочным. Не то  чтобы  я
знал его очень уж близко. Раза два-три гостил у меня на каникулах с  братом,
вот, пожалуй, и все. Конечно, было дело -  бросил  жену  и  сбежал  в  Южную
Африку со  смазливой  вертихвосткой.  -  Ну,  да  это  с  кем  угодно  может
случиться, особенно при такой жене, как Грейс. Я, правда, с ней  тоже  почти
не виделся. Она из тех  благоразумных  скромниц,  которые  на  всех  смотрят
сверху вниз  и  занимаются  благотворительностью.  Эндрю,  конечно,  большой
непоседа,  но  представить  его  шпионом  никак  невозможно.  И  Мэри  тоже.
Насколько могу судить, кроме своих розовых кустов, она ничего  не  замечает.
Конечно, есть садовник. Но ему уже восемьдесят три, и дальше  своей  деревни
он нигде в жизни не бывал. И еще две женщины,  которые  рыскают  по  дому  и
гудят пылесосами, но какие уж из них шпионки, смешно и подумать. Как видите,
это явно кто-то посторонний. Да, Мэри действительно носит парик, - несколько
неожиданно добавил сэр Родрик. - Это я к тому, что вы могли бы подумать, что
она шпионка, раз ходит в парике. Но ей  просто  приходится.  Когда  ей  было
семнадцать, она перенесла тяжелую болезнь, после  которой  совсем  облысела.
Каково это молоденькой девушке? Я бы и не догадался, что она носит парик. Но
как-то раз она нагнулась над розами, а колючки запутались в  волосах,  он  и
съехал набок. Да, большое несчастье для хорошенькой девушки.
   - То-то я заметил в ее прическе какую-то странность, - вставил Пуаро.
   - Мне доподлинно известно, что хорошие агенты париков не носят, - сообщил
сэр Родрик. - Беднягам  приходится  обращаться  к  хирургам  и  делать  себе
пластические операции. Да. Вот так-то. Но кто-то в моих бумагах  определенно
копался.
   - А не могли вы, скажем, положить их куда-то не туда? В другой ящик? Не в
ту папку? Когда вы их видели в последний раз?
   - Примерно год назад. Помнится, я  еще  подумал,  что  кое-какие  из  них
сгодятся для недурственной главы. Я эти  письма  даже  перечел.  И  вот  они
пропали. Кто-то их похитил.
   - Своего племянника Эндрю, его  супругу,  садовника  и  горничных  вы  не
подозреваете? Ну, а их дочь?
   - Норму? Ну у Нормы, похоже, с головой не  все  в  порядке.  То  есть  не
исключено, что она клептоманка и крадет чужие вещи, не понимая, само  собой,
что делает. Но чтобы она рылась в моих бумагах? Нет.
   - В таком случае, что вы предполагаете?
   - Вы же видели мой дом. Туда ведь может зайти кто угодно.  Как  заявится,
так и уйдет, и никто знать ничего не будет. Мы дверей не запираем. И никогда
не запирали.
   - Свою комнату вы тоже не запираете? Когда, например, уезжаете в Лондон?
   - Не видел необходимости. Теперь, естественно,  запираю,  но  толку  что?
Теперь уж поздно. И вообще, замок очень простой, к нему любой ключ подойдет.
Так нынче и грабят. Заходят  в  дом  посреди  бела  дня,  топочут  вверх  по
лестнице, заходят в любую комнату, потрошат  шкатулку  с  драгоценностями  и
уходят себе. И никто их не  остановит,  никто  не  поинтересуется,  кто  они
такие. А выглядят как рокеры, или битники, или как их  там  еще  называют  -
этих длинноволосых с грязными ногтями?  Я  своими  глазами  видел,  как  они
шляются по дому. Как-то неловко спросить: "Откуда вы взялись, черт  подери?"
Ведь даже не всегда догадаешься, какого они пола, тут уж и вовсе  теряешься.
Дом ими кишмя кишит. Наверное, к Норме  приходят.  В  наше  время  никто  бы
такого не допустил. Но вышвырнешь их из дома, а потом окажется, что это  был
виконт  Эндерслей  или  леди  Шарлотта  Марджорибенкс.  Да..,  до  чего   мы
докатились. - Он помолчал. - Если кто и способен что-то  найти,  так  только
вы, Пуаро. - Он допил виски и встал. - Вот так.  Остальное  вам  решать.  Ну
что, беретесь?
   - Приложу все силы, - ответил Пуаро. В дверь позвонили.
   - А, вот и крошка! -  сказал  сэр  Родрик.  -  Пунктуальна,  как  всегда.
Большая редкость, вы согласны? Без нее я бы и  в  Лондон  приехать  не  мог,
знаете ли. Слеп, как крот. Улицы перейти не в состоянии.
   - Но, может быть, очки?
   - Есть у меня очки. Только они все время сползают с носа или я их  теряю.
В шестьдесят пять я еще читал без очков, можете себе представить?
   - Все когда-нибудь начинается, - философски заметил Пуаро.
   Джордж ввел в комнату Соню. Она была удивительно хорошенькой  и  казалась
очень застенчивой, отметил про себя Пуаро, решив, что это ей очень  к  лицу.
Он шагнул ей навстречу.
   - Enchante, мадемуазель, - сказал он, с галльской галантностью  склоняясь
к ее руке.
   - Ведь я не опоздала, сэр Родрик? - сказала Соня через его голову. - И не
заставила вас ждать? Очень надеюсь, что нет.
   - Минута в минуту, девочка, - успокоил ее сэр Родрик. -  Поднять  флаг  и
гюйс ! - добавил он, и на лице Сони отразилось  недоумение.  -  Надеюсь,  вы
напились чаю? - продолжал сэр Родрик. -  Я  ведь  велел  вам  выпить  чаю  с
пышками или эклерами или с  чем-нибудь  еще,  что  любят  нынешние  барышни.
Приказ выполнен?
   - Не совсем. Зато я купила себе туфли. Посмотрите, правда хорошенькие?  -
Она выставила ножку, тоже  очень  хорошенькую,  и  сэр  Родрик  расплылся  в
сияющей улыбке.
   - Нам надо поторопиться, - сказал он. - Не то опоздаем  на  поезд.  Может
быть, я старомоден, но люблю  ездить  в  поездах.  Отходят  точно,  приходят
точно,  во  всяком  случае,  так  положено.  А  вот  автомобили  в  час  пик
простаивают в заторах невесть сколько времени. Автомобили! Чушь!
   - Я могу распорядиться, чтобы Джордж взял вам такси, - предложил Пуаро. -
Уверяю вас, никаких хлопот.
   - Такси у подъезда. Я попросила подождать, - сказала Соня.
   - Вот видите! -  сказал  сэр  Родрик.  -  Эта  девочка  всегда  обо  всем
позаботится. - Он потрепал ее по плечу. Соня ответила ему взглядом,  который
Эркюль Пуаро оценил сполна.
   Пуаро проводил их до входной двери и чинно  с  ними  распрощался.  Мистер
Гоби уже покинул кухню и стоял в прихожей, великолепно изображая  газовщика,
который пришел проверить счетчик.
   Сэр Родрик с Соней исчезли в лифте. Едва Джордж запер за ними дверь, как,
обернувшись, увидел вопрошающий взгляд Пуаро.
   - Как вам эта барышня? - спросил Пуаро,  дороживший  мнением  Джорджа,  в
определенных случаях, как он считал, абсолютно непогрешимым.
   - С вашего разрешения, - начал Джордж, - я бы сказал, чт