- Знаю, - ответил Пуаро. - Но кто же тогда писал их, если не вы?
   - Мой враг. Видимо, у меня  есть  враги.  Все  против  меня  сговорились.
Полиция.., все-все против меня. Это заговор. Пуаро не ответил.
   Мистер Сист продолжал:
   - Все были против меня.., всю жизнь.
   - Даже в детстве? Мистер Сист задумался.
   - Нет.., в детстве было иначе. Матушка очень любила  меня.  Но  она  была
честолюбива.., ужасно честолюбива. Поэтому она и дала мне эти нелепые имена.
У нее была абсурдная идея, что я стану знаменитым. Она все время  требовала,
чтобы я самоутверждался.., все говорила о силе воли..,  о  том,  что  каждый
хозяин своей судьбы.., говорила, что я на многое способен!
   Сист помолчал.
   - Конечно, она ошибалась. Я понял это сам очень рано. Мне не суждено было
пробиться. Всегда я делал глупости - надо мной смеялись. А я  робел,  боялся
людей. В школе мне пришлось плохо.., когда мальчишки узнали, как меня зовут,
они принялись дразнить  меня...  Учился  я  плохо,  со  спортом  у  меня  не
ладилось... Он покачал головой.
   - Потом матушка умерла. Она бы  огорчилась,  если  бы  узнала...  Даже  в
коммерческом училище дела  у  меня  не  пошли  на  лад  -  и  машинописи,  и
стенографии мне пришлось учиться дольше других. Но дураком я себя не считал,
понимаете?
   Внезапно Сист с мольбой посмотрел на Пуаро.
   - Понимаю, - ответил Пуаро. - Продолжайте.
   - Я только чувствовал, что другие считают меня дураком. А это меня лишало
сил. То же было и позже, в конторе.
   - А еще позже, на войне? - поинтересовался Пуаро.
   Неожиданно лицо мистера Систа осветилось.
   - Знаете, - признался он, - на войне было хорошо. По крайней  мере,  мне.
Впервые в жизни я чувствовал себя таким, как все. Мы все попали в  переплет.
И я был не хуже других.
   Улыбка на его лице померкла.
   - А потом я получил ранение в голову. Легкое ранение. Но выяснилось,  что
у меня припадки... Я, конечно, и раньше знал, что по временам  сам  себе  не
могу дать отчета, что делаю. Страдал  провалами  памяти.  Ну,  и  раз-другой
упал.  Но,  по-моему,  не  стоило  из-за  этого  увольнять  меня  из  армии.
Несправедливо это.
   - Ну а потом? - спросил Пуаро.
   - Я  поступил  на  место  клерка.  Во  время  войны  можно  было  недурно
заработать.  Да  и  потом  дела  шли  неплохо.  Конечно,   жалованье   стало
поменьше... Да и по службе я не продвигался. Меня всегда обходили. Пробивной
силы не  хватало.  Стало  трудно,  по-настоящему  трудно...  Особенно  когда
начался кризис. Сказать по правде, еле на прожитье хватало, а ведь у  клерка
должен быть приличный вид - и тут подоспело это  предложение  насчет  чулок.
Жалованье плюс комиссионные!
   Пуаро негромко спросил:
   - Но ведь вы знаете, что фирма, которая якобы вас наняла, это отрицает?
   Мистер Сист снова разволновался.
   - Это потому, что они тоже в заговоре.., в заговоре  против  меня.  -  Он
продолжал:
   - У меня  есть  доказательства..,  письменные  доказательства...  У  меня
сохранились письма из  фирмы  с  указаниями,  куда  поехать  и  каких  людей
посетить.
   - Но эти письма напечатаны на машинке...
   -  Какая  разница!  Естественно,  что  большая  оптовая  фирма  рассылает
машинописные письма.
   - Неужели вы не знаете, мистер  Сист,  что  можно  установить,  на  какой
машинке напечатано письмо? Все эти письма  напечатаны  на  одной  и  той  же
машинке.
   - Ну и что?
   - На вашей собственной машинке - ее нашли у вас в комнате.
   - Мне прислали эту машинку из фирмы, когда я начал работать.
   - Да, но эти письма были получены после этого. Тем самым получается,  что
это вы их напечатали и отправили сами себе.
   - Нет-нет! Все это - часть заговора против меня! Неожиданно Сист добавил:
   - Кроме того, естественно, что их письма напечатаны  на  машинке  той  же
марки.
   - Той же марки - да,  но  не  на  той  же  машинке!  Мистер  Сист  упрямо
повторил:
   - Это заговор.
   - А как объяснить справочники ?Эй-би-си? у вас в шкафу?
   - Я ничего о них не знаю. Я думал, там одни чулки.
   - Почему вы  пометили  птичкой  фамилию  миссис  Эшер  в  списке  жителей
Эндовера?
   - Потому что я решил начать с нее. Надо же откуда-то начать.
   - Да, вы правы. Откуда-то надо начать.
   - Я вовсе не это имел в виду! - воскликнул Сист. - Я не имел в виду того,
что вы.
   - Откуда вы знаете, что я имею в виду? Мистер Сист не  ответил.  Его  бил
озноб.
   - Я этого не делал! - воскликнул он. - Я  не  виноват!  Все  это  ошибка.
Возьмите второе преступление - убийство в Бексхилле. Я в это время  играл  в
домино в Истборне. Не будете же вы с этим спорить!
   В его голосе звучало торжество.
   - Да, - ответил Пуаро задумчиво и мягко, - но разве трудно  ошибиться  на
один день? И если вы тверды и упрямы, как мистер Стрейндж, вы и не подумаете
о том, что могли ошибиться. Вы  будете  держаться  за  собственные  слова...
Стрейндж как раз такой человек. А что касается  гостиничной  регистрационной
книги, то ничего не стоит, ставя в ней свою подпись, указать неверную  дату,
- этого, скорее всего, никто не заметит.
   - В тот вечер я играл в домино!
   - Говорят, вы прекрасно играете в эту игру. Мистер Сист слегка смутился.
   - Я? Да.., я неплохо играю.
   - Это ведь очень увлекательная игра, требующая большого искусства?
   - О да, для домино нужна хорошая голова, хорошая голова! В Сити мы  часто
играли во время обеденного перерыва. Вы не  поверите,  как  домино  сближает
совсем незнакомых людей.
   Сист усмехнулся:
   - Вспомнил я одного человека.., да и как его забыть - ведь он  мне  такое
сказал... Разговорились мы с ним за кофе и сели играть в  домино.  Так  вот,
минут через двадцать мне уже казалось, что мы знакомы всю жизнь.
   - Что же он вам сказал?  -  поинтересовался  Пуаро.  Лицо  мистера  Систа
помрачнело.
   - Мне тогда стало  жутко..,  я  испугался.  Он  мне  говорил,  что  можно
прочесть судьбу человека по руке. И показал мне свою ладонь и линии, которые
предвещали, что он дважды будет тонуть, но избежит смерти - так в его  жизни
и вышло. А потом он посмотрел на мою ладонь и  предсказал  мне  удивительные
вещи. Я, мол, перед тем как умру, прославлюсь на всю Англию. Вся страна  обо
мне заговорит. А еще он сказал.., он сказал...
   Голос мистера Систа дрогнул.
   - Что же?
   В спокойном взгляде Пуаро было нечто магнетическое. Мистер Сист  поглядел
на него, отвернулся и снова посмотрел ему в глаза,  как  загипнотизированный
кролик.
   - Он сказал.., он сказал, что мне, похоже,  предстоит  умереть  не  своей
смертью, и со смехом добавил:
   "Выходит, вам не миновать смерти на эшафоте?. А потом захохотал и сказал:
это-де все шутка...
   Внезапно мистер Сист умолк. Он снова отвел бегающие глаза.
   -  Головные  боли..,  они  истерзали   меня..,   иногда   голова   просто
раскалывается. А бывает, что я не знаю.., не знаю...
   Сист замолчал.
   Пуаро подался вперед. Он заговорил негромко, но с большой твердостью.
   - Вы ведь знаете, - сказал он, - что это вы совершили убийства?
   Мистер  Сист  поднял  глаза.  Взгляд  его  был   бесхитростен   и   прям.
Сопротивляться он больше не мог. Странно, но он как будто бы успокоился.
   - Да, - кивнул мистер Сист, - знаю.
   - Но вы ведь не знаете, зачем вы их совершили?
   - Нет, - ответил он. - Зачем - не знаю.
 
Глава 34 
 
Пуаро дает объяснения 
 
   Мы сидели, напряженно вслушиваясь в объяснения Пуаро, завершавшие дело.
   - Все это время, - признался Пуаро, - меня  беспокоил  ответ  на  вопрос:
почему? Недавно Гастингс сказал мне, что дело закончено. Я ответил ему,  что
дело - это человек. Тайна заключена не в убийствах, а в самом убийце! Почему
он счел необходимым совершить свои преступления? Почему он избрал в качестве
противника меня? Сказать, что  этот  человек  психически  неуравновешен,  не
значит ответить на эти вопросы. Думать, что  преступник  совершает  безумные
действия просто потому, что он безумен, глупо.  Безумец  так  же  логичен  и
последователен в своих поступках, как и нормальный человек, но он  опирается
на безумную точку зрения. К примеру, если кто-то  разгуливает  по  улицам  в
одной набедренной повязке, это может показаться  чрезвычайно  эксцентричным.
Но если вам известно, что чудак искренне считает себя  Махатмой  Ганди,  его
поведение сразу становится логичным и объяснимым. В  нашем  деле  необходимо
было вообразить себе личность, устроенную  так,  что  для  нее  объяснимо  и
логично пойти на четыре убийства - а  то  и  больше  -  и  с  помощью  писем
предуведомить о преступлениях Эркюля Пуаро.  Мой  друг  Гастингс  подтвердит
вам, что с момента получения первого письма я был обеспокоен и удручен.  Мне
сразу показалось, что с этим письмом не все обстоит гладко.
   - И вы были совершенно правы, - суховато произнес Франклин Сислей.
   - Да. Но с самого начала я допустил грубую ошибку. Я  не  позволил  этому
ощущению, очень сильному ощущению, перерасти в нечто большее. Я  обошелся  с
ним так, словно это проявление интуиции. В уравновешенной,  мыслящей  голове
нет места интуиции, то есть озарению! Вы, конечно, вправе гадать, и  догадка
окажется либо верной,  либо  ошибочной.  Если  она  верна,  вы  назовете  ее
интуицией. Если она ошибочна, вы, скорее  всего,  выбросите  ее  из  головы.
Однако то, что нередко именуют интуицией, есть не что иное, как впечатление,
основанное на логической дедукции или опыте. Когда специалисту кажется,  что
картина, предмет искусства или подпись на чеке - фальшивка, то, в  сущности,
это  впечатление  зиждется  на  массе  неприметных  признаков   и   деталей.
Специалисту нет нужды во все это вникать: за  него  это  делает  опыт,  а  в
результате у него создается твердое убеждение в том, что  дело  нечисто.  Но
это не догадка - это впечатление,  основанное  на  опыте.  Eh  bien,  должен
признать, что не отнесся к первому письму надлежащим образом, хотя и  был  в
высшей степени встревожен. Полиция усматривала в письме розыгрыш. Я  подошел
к нему серьезно. Я не сомневался,  что  в  Эндовере,  как  и  было  обещано,
свершится убийство. Как вы знаете, так оно и вышло. Мне было ясно, что в тот
момент никакими средствами  нельзя  было  установить  личность  преступника.
Единственный возможный для меня путь заключался  в  том,  чтобы  представить
себе, какого  типа  личность  могла  на  это  пойти.  Кое-какими  данными  я
располагал.  Письмо..,  техника  преступления..,  личность   убитой...   Мне
оставалось определить мотивы, вызвавшие преступления и появление письма.
   - Жажда славы? - предположил Сислей.
   - Все объясняется комплексом неполноценности, - сказала Тора Грей.
   - Это, конечно, лежит на поверхности. Но при чем  тут  я?  Почему  Эркюль
Пуаро? Куда большей славы можно добиться, посылая письма в Скотленд-Ярд. Еще
пуще  можно  прославиться,  послав  их  в  газету.   Возможно,   газета   не
опубликовала бы первого письма, но после второго убийства  Эй-би-си  мог  бы
быть спокоен, что пресса прокричит о нем на всю страну. Зачем же ему  Эркюль
Пуаро? По какой-то личной причине? В письме подспудно  звучала  неприязнь  к
иностранцам,  но  не  с  такой  силой,  чтобы   служить   удовлетворительным
объяснением. Затем пришло второе письмо,  за  которым  последовало  убийство
Бетти Барнард в Бекс-хилле. Теперь стало несомненным то, что я подозревал  и
раньше: убийства будут продолжаться в алфавитном порядке. Однако этот  факт,
который решил проблему в глазах других, с  моей  точки  зрения,  по-прежнему
оставлял  основной  вопрос  без  ответа.  Зачем  Эй-би-си  понадобились  эти
убийства?
   Меган Барнард беспокойно задвигалась.
   - Разве вы отрицаете такую вещь, как жажда крови? - спросила она.
   Пуаро повернулся к ней:
   - Вы правы, мадемуазель, и я этого не отрицаю. Жажда убийства существует.
Но она не совсем согласуется с фактами дела. Обычно маньяк-убийца, одержимый
стремлением убивать, хочет убивать непрерывно. Это желание возникает у  него
снова и снова. Такой убийца занят тем, как замести  следы,  а  не  тем,  как
раскрыть их. Если  мы  рассмотрим  выбранные  преступником  жертвы,  то,  по
крайней мере, в трех случаях из четырех (поскольку я почти ничего не знаю  о
мистере Даунсе и мистере Иствуде) мы увидим, что - пожелай того преступник -
он мог бы совершить убийства, не вызвав ни малейшего подозрения. Франц Эшер,
Дональд Фрейзер или Меган Барнард, а возможно, и мистер Сислей -  вот  люди,
которых бы держала под подозрением полиция, даже если бы она не  располагала
прямыми уликами. Полиция и не подумала бы о  неведомом  маньяке!  Почему  же
тогда убийце понадобилось привлечь к себе внимание?  Для  чего  он  оставлял
рядом с каждым трупом справочник ?Эй-би-си?? В этом и заключалась  мания?  У
преступника был комплекс, связанный с железнодорожным  справочником?  В  тот
момент я никак не мог постичь ход мыслей преступника.
   Может  быть,  ему  свойственна  душевная  широта?  И  он  опасается,  что
ответственность за убийства будет возложена на невинных  людей?  Однако,  не
умея дать ответ на главный вопрос, я все же кое-что узнал об убийце.
   - Что именно? - спросил Фрейзер.
   - Прежде всего то, что он имеет склонность к всевозможным  реестрам.  Его
преступления упорядочены по алфавиту, и, очевидно, ему это не безразлично. С
другой стороны, жертвы его  подобраны  без  разбора  -  миссис  Эшер,  Бетти
Барнард, сэр Сирил Сислей  не  имеют  друг  с  другом  ничего  общего.  Меня
поразило  и  то,  что  он  не  придает  значения  полу  и  возрасту.  Весьма
примечательно! Если преступник убивает всех подряд, то, как правило, потому,
что он устраняет со своего пути всякого, кто ему мешает или его  раздражает.
Но алфавитный порядок доказывает, что в данном случае  это  не  так!  Убийца
другого типа обычно выбирает и жертву  определенного  типа  -  почти  всегда
жертву противоположного  пола.  В  действиях  Эй-би-си  проглядывала  чистая
случайность, не совместимая с алфавитным принципом. Я позволил себе  сделать
один небольшой вывод. Использование справочника ?Эй-би-си?, на  мой  взгляд,
указывало на личность, я бы сказал, ?железнодорожного? склада. Это  типичнее
для мужчин. Мальчики любят играть в железную дорогу больше, чем девочки.  До
известной   степени   такое   пристрастие    могло    быть    свидетельством
инфантильности. У преступника сохранились мальчишеские черты.  Смерть  Бетти
Барнард и особенности этого преступления  натолкнули  меня  и  на  некоторые
другие выводы. То, как она  была  убита,  было  особенно  существенно  -  не
принимайте это близко к сердцу,  мистер  Фрейзер.  Начать  с  того,  что  ее
удушили ее собственным поясом. Следовательно, убийца почти наверняка был  ее
другом или возлюбленным. После того как я узнал кое-что  о  нраве  Бетти,  я
воссоздал картину происшедшего. Бетти Барнард была  кокеткой.  Ей  нравилось
внимание со  стороны  импозантных  мужчин.  Значит,  преступник  должен  был
обладать некоторой привлекательностью, чтобы Бетти приняла его  приглашение!
Он должен был обладать шармом, должен был  уметь  пленять!  Сцена  на  пляже
видится  мне  так:  убийца  восхищается  поясом  Бетти,  она  снимает  пояс,
преступник, как бы в шутку, набрасывает его ей на  шею,  приговаривая:  ?Ну,
сейчас я тебя задушу?. Они веселятся, она смеется, а он затягивает пояс...
   Дональд Фрейзер вскочил со своего места. Лицо его стало белым.
   - Мосье Пуаро, умоляю вас!
   Пуаро остановил его:
   - Кончено. Больше я говорить об этом не стану. Это уже позади. Перейдем к
следующему преступлению - к убийству сэра Сирила Сислея. На этот раз  убийца
возвращается  к  своей  старой  технике  -  он  убивает  ударом  по  голове.
Алфавитный принцип продолжает действовать, но загвоздка в другом -  если  бы
убийца был последователен, он выбирал бы города в определенном порядке. Если
Эндовер - сто пятьдесят пятый населенный пункт на букву ?эй?, то убийство на
букву ?би? тоже должно произойти в сто пятьдесят  пятом  городе  или  в  сто
пятьдесят шестом, и тогда преступление на ?си? произойдет  в  сто  пятьдесят
седьмом. Между тем города выбраны совершенно произвольно.
   - Не слишком ли предвзято вы подходите к этому, Пуаро? - заметил я. -  Вы
ведь сами методичны и пунктуальны. У вас это доходит почти до болезни.
   - Какая же это болезнь?! Quelle idee!  Впрочем,  я,  может  быть,  придаю
этому преувеличенное значение. Passons ! Убийство в Сирстоне почти ничем мне
не помогло. Нам не повезло: письмо,  извещающее  об  этом  преступлении,  не
сразу нашло адресата, и, как следствие, мы не успели подготовиться. Однако к
тому моменту, когда было объявлено следующее убийство, была  создана  мощная
оборонительная система. Становилось очевидно, что Эй-би-си недолго  остается
совершать свои преступления безнаказанно. К тому же как раз в  это  время  у
меня возникла  идея,  связанная  с  чулками.  Не  оставалось  сомнений,  что
появление субъекта, торгующего чулками, поблизости от места преступления, не
случайно. Следовательно, торговец чулками и есть  убийца.  Должен  заметить,
что  приметы  преступника,  данные  мне  мисс  Грей,   не   слишком   хорошо
укладывались в нарисованный  мною  образ  убийцы  Бетти  Барнард.  Не  стану
задерживаться на дальнейших событиях: было совершено четвертое преступление,
убит человек по имени Джордж Иствуд, убит, как мы решили, по ошибке,  вместо
некоего Даунса, сидевшего рядом с Иствудом в кино и похожего на него внешне.
Тут-то и происходит коренной поворот! Если раньше  события  играли  на  руку
Эй-би-си, теперь  они  оборачиваются  против  него.  Он  замечен..,  за  ним
гонятся.., его схватили! Как сказал Гастингс, дело закончено. Да,  закончено
- для широкой публики. Убийца  в  тюрьме,  и,  рано  или  поздно,  его,  без
сомнения, упрячут в Бродмур. Преступлениям положен конец. Занавес! Но не для
меня! Я по-прежнему ничего не знаю. Не знаю, почему и зачем. Есть и еще одна
досадная мелочь. У Систа алиби - в ночь убийства он не мог быть в Бексхилле.
   - Мне это все время не дает покоя, - вставил Франклин Сислей.
   - Да,  мне  тоже.  Алиби  кажется  бесспорным.  Но  как  оно  может  быть
бесспорным, если... И тут мы подходим  к  двум  интереснейшим  рассуждениям.
Предположим, друзья мои, что Сист совершил преступления ?эй?, ?си?  и  ?ди?,
но не совершил преступления ?би?.
   -  Мосье  Пуаро,  это  не...  Пуаро  взглядом  заставил   Меган   Барнард
остановиться.
   - Успокойтесь, мадемуазель! Мне нужна правда! С  ложью  покончено.  Итак,
предположим, что Эй-би-си не имеет отношения ко второму  убийству.  Напомню,
что оно совершено в ночь на двадцать пятое, то  есть  тогда,  когда  и  было
назначено. Может быть, кто-то опередил преступника? Как бы он повел  себя  в
таком случае? Совершил бы еще одно убийство или залег  бы  на  дно,  радуясь
неожиданному чудовищному подарку?
   -  Мосье  Пуаро!  -  воскликнула  Меган.  -  Это  чистая  фантазия!   Все
преступления заведомо совершены одним человеком!
   Не обращая на нее внимания, Пуаро размеренно продолжал:
   - У этой гипотезы есть одно преимущество:  она  объясняет  несоответствие
между личностью Элекзандера Бонапарта Систа, неспособного заинтересовать  ни
одну девушку, и личностью того, кто удушил  Бетти  Барнард.  И  прежде  были
известны случаи, когда преступники извлекали для  себя  пользу  из  убийств,
совершенных другими. К примеру, не все преступления Джека Потрошителя - дело
его рук.  Ну  что  ж,  противоречий  будто  нет.  Но  тут  я  сталкиваюсь  с
несомненной  трудностью.  До  убийства  Бетти  Барнард  факты,  связанные  с
преступлениями Эй-би-си, не были  достоянием  широкой  публики.  Эндоверское
убийство интереса не вызвало. В газетах  даже  не  упомянули  раскрытого  на
прилавке железнодорожного справочника. Значит, тот, кто убил Бетти  Барнард,
имел доступ к сведениям, известным  лишь  ограниченному  кругу  лиц  -  мне,
полиции, нескольким родственникам и соседям миссис Эшер. Выходит, эта  линия
расследования