один прекрасный день, мсье Фантора, - продолжал  Пуаро,  -  вы
поступили именно так. Несколько человек спокойно занимались своим  делом
в  салоне.  Вы  встали  неподалеку  от  них,  явно  прислушиваясь  к  их
разговору, а потом вдруг подошли к ним вплотную  и  обратились  к  мадам
Линнет Дойль, выразив одобрение ее деловой смекалке.
   Джим Фантора  отчаянно  покраснел.  Не  дожидаясь  возражений,  Пуаро
продолжал:
   - Этот ваш поступок, да еще то, что  вы  слишком  молоды  и  вряд  ли
можете себе позволить такое дорогое путешествие (вы ведь член ассоциации
юристов, а там платят не столь уж щедро, не правда ли?), заставили  меня
задать себе вопрос: каковы причины вашего пребывания тут.
   Джим Фантора судорожно дернул шеей.
   - Я отказываюсь давать вам какую  бы  то  ни  было  информацию,  мсье
Пуаро. Вы, должно быть, сошли с ума!
   - Нет, отнюдь. Я в полном рассудке. Где находится фирма, в которой вы
служите? В Норхэмптоне?  Это  близко  от  Вудхолла.  Какой  разговор  вы
старались  подслушать?  Разговор,  касающийся  деловых  и   юридических,
документов? И ваше вмешательство в этот  разговор,  весьма  неуклюжее  и
жалкое, было попыткой предупредить мадам Дойль о  возможном  обмане  или
подлоге?
   - Пуаро помолчал.
   - На этом пароходе было совершено убийство, потом  еще  два.  Если  я
поставлю  вас  в  известность,  что  миссис  Оттерборн  была  убита   из
револьвера, принадлежащего Эндрью  Пеннингтону,  вы,  возможно,  сочтете
своим долгом сообщить нам все, что вы знаете.
   Джим Фантора некоторое время молчал.
   - Вся беда в  том,  мсье  Пуаро,  что  у  меня  нет  для  вас  ничего
конкретного, - проговорил он с сожалением.
   - Но вы кого-то подозреваете?
   - Да.
   - И поэтому считаете себя не вправе говорить? Возможно, вы  и  правы,
но только формально. Вы ведь не в суде. Полковник Рэйс и я ищем  убийцу.
Любая информация чрезвычайно полезна нам.
   Фантора снова задумался, а затем спросил:
   - Что вы хотите узнать от меня?
   - Зачем вы здесь?
   - Меня послал мой  дядя,  мистер  Кармикл,  адвокат  миссис  Дойль  в
Англии.  Он  занимался  ее  делами  и  часто  переписывался  с  мистером
Пеннингтоном. Некоторые факты (я не  могу  вам  их  сейчас  перечислить)
навели моего дядю на подозрение, что не все идет гладко.
   - Короче говоря, - подсказал Рэйс, - ваш дядя стал  подозревать,  что
Пеннингтон - мошенник.
   Джим Фантора утвердительно кивнул и улыбнулся.
   - Вы выразили это слишком определенно, но основная мысль верна.  Пока
мой дядя искал доказательства своим подозрениям, мисс Риджуэй неожиданно
вышла замуж и отправилась в  свадебное  путешествие  в  Египет.  У  дяди
камень с души свалился, поскольку по возвращении из Египта миссис  Дойль
должна была получить все свое имущество и формальное право на управление
им. Однако вскоре мы получили от нее письмо  из  Каира,  где  она  между
прочим упомянула о случайной встрече с Пеннингтоном. И  вот  дядя  решил
отправить  меня  в  Египет,  чтобы  я  помог  ему   распознать   замыслы
Пеннингтона. Мне следовало не  зевать,  внимательно  следить  за  ним  и
действовать сообразно обстановке. В том случае, о котором вы  упомянули,
мне пришлось поступить, как неотесанному нахалу.
   - Вам удалось предостеречь мадам Дойль?
   - Нет, не столько ее, сколько Пеннингтона.  Уверен,  он  почувствовал
опасность и не стал бы ничего предпринимать, по крайней  мере,  какое-то
время. Я же надеялся сблизиться  покороче  с  супругами  Дойль  и  найти
способ предупредить их. Я думал сделать это через мистера Дойля.  Миссис
Дойль была слишком привязана к мистеру Пеннингтону.
   Если бы вам необходимо было выманить деньги обманом, кого из супругов
Дойль было бы легче обмануть.
   Фантора слабо улыбнулся.
   -  Разумеется,  мистера  Дойля.   Линнет   Дойль   была   чрезвычайно
сообразительна  в  деловых  вопросах,  а  вот  муж,   по-моему,   парень
доверчивый, готов подписать любую бумагу, не затрудняясь ее прочесть.
   - Я согласен с вами, - сказал Пуаро и, глядя на Рэйса, добавил:
   - Вот вам и повод к убийству.
   - Но все это лишь предположения, - сказал Фактора осторожно, - это не
доказательства.
   - А! - засмеялся Пуаро, - доказательства мы добудем.
   - Каким образом?
   - Возможно, сам мистер Пеннингтон предоставит их нам.
   Рэйс взглянул на часы.
   - Он сейчас придет.
   Джим Фантора понял намек и быстро вышел. Через две минуть? появился
   - Пеннингтон, сама любезность,  весь  -  улыбка.  Только  напряженная
складка у  рта  и  затаенный  страх  в  глазах  выдавали  тревогу  этого
испытанного дельца.
   - А вот и я, господа.
   Он сел. Первым заговорил Пуаро:
   - Мы пригласили вас, мсье Пеннингтон, ибо для нас стало очевидно, что
в этом деле вы явились лицом в высшей степени заинтересованным.
   Пеннингтон изобразил удивление.
   - В самом деле?
   - Безусловно, - мягко заверил его Пуаро.
   - Вы знали Линнет Риджуэй с детских лет.
   - Ах вот вы о чем, - лицо его прояснилось, ему явно стало легче.
   - Простите, я вас не совсем понял. Разумеется, еще  утром  я  говорил
вам: я знаю Линнет чуть не с пеленок.
   - Вы были близким другом ее отца, не так ли?
   - Да, да. Я и. Мелуш Риджуэй были очень близки, очень близки.
   - Настолько близки, что,  умирая,  он  назначил  вас  опекуном  своей
дочери и всего ее обширного состояния.
   - В общем, это так, -  вновь  в  глазах  его  появилась  тревога.  Он
заговорил осторожнее.
   - Я был не единственным опекуном, со мной были связаны и другие.
   - Которые умерли за это время?
   - Двое умерли. Мистер Стрендэйл Рокфорд жив.
   - Он ваш компаньон, не так ли?
   - Да.
   -  Мадемуазель  Риджуэй  вышла  замуж,  когда  она  еще  не  достигла
совершеннолетия?
   - Ей исполнилось бы двадцать один в июне.
   - Значит, она получила бы право сама распоряжаться своими делами лишь
в июне?
   - Да.
   - Однако ее замужество давало ей это право значительно раньше.
   Пеннингтон плотно сжал челюсти и воинственно выпятил подбородок.
   - Простите меня, господа, но какое вам до всего дело?
   - Если вам неприятно отвечать на мои вопросы...
   - Вопрос не в том, приятно мне или неприятно, я просто не вижу, какое
это имеет отношение к делу.
   - Видите ли, мсье Пеннингтон,
   - Пуаро подался вперед, глаза его стали зелеными, как у кошки, -  нас
волнует вопрос о поводе к убийству. И здесь нам чрезвычайно важно  знать
все финансовые соображения.
   - По завещанию отца, - угрюмо процедил Пеннингтон,
   - Линнет получала право на управление своим состоянием по  достижении
двадцати одного года, или при вступлении в брак.
   - И никаких других условий?
   - Никаких.
   - Насколько  мне  известно,  ее  состояние  оценивается  в  несколько
миллионов.
   - Да, несколько миллионов.
   - На вас,  мсье  Пеннингтон,  -  сказал  Пуаро  вкрадчиво,  -  лежала
огромная ответственность. Пеннингтон отвечал галантно:
   - Мы привыкли к ответственности. Она нас не обременяет.
   - Да неужели.
   Что-то в тоне собеседника задело Пеннингтона за живое.
   Он сердито вскрикнул:
   - Черт возьми, что вы имеете в виду.
   Пуаро ответил с обезоруживающей искренней улыбкой:
   - Неужели, мсье Пеннингтон, неожиданное замужество Линнет Риджуэй  не
вызвало некоторой... паники у вас в конторе?
   - Паники?
   - Да, я именно так сказал.
   - К чему вы клоните, черт побери?
   - Все весьма просто. Дела Линнет обстоят благополучно? Все  так,  как
должно быть.
   Пеннингтон с достоинством встал.
   - С меня довольно, - и направился к двери.
   - Прежде чем уйти, извольте ответить на мой вопрос.
   - Все так, как должно быть, - бросил он.
   - Тогда почему весть о замужестве Линнет настолько испугала вас,  что
вы сели на первое попавшееся судно, идущее в Европу, а  потом  разыграли
случайную встречу в Египте.
   Пеннингтон вернулся. Он взял себя в руки.
   - Вы несете вздор. До встречи в Каире я понятия не имел,  что  Линнет
вышла замуж. Ее письмо переправили мне из Нью-Йорка.
   - Вы плыли на "Корманике", так, кажется, вы сказали?
   - Да, так.
   - И письмо пришло в Нью-Йорк после отплытия "Корманика"?
   - Сколько раз я буду это повторять?
   - Странно, - проговорил Пуаро.
   - Что здесь странного?
   - На ваших чемоданах нет наклеек  "Корманика".  На  них  есть  свежие
наклейки "Нормандии". А "Нормандия", как мне помнится, отплыла через два
дня после "Корманика".
   Пеннингтон растерялся. Глаза  его  забегали.  Полковник  не  преминул
воспользоваться эффектом и вступил в разговор:
   - Так вот, мистер Пеннингтон, мы предполагали, и  не  без  оснований,
что вы плыли не на "Корманике", как вы всех уверяете, а на  "Нормандии".
В таком случае письмо миссис Дойль было получено до  вашего  отъезда  из
Нью-Йорка. Отпираться не стоит, проверить  это  не  составляет  никакого
труда.
   Пеннингтон рассеянно нащупал стул и сел. Лицо его ничего не выражало.
Но мозг работал напряженно, в судорожных поисках выхода.
   Вы оказались умнее меня, джентльмены. Мне придется сдаться. Однако  у
меня были причины, чтобы так поступить.
   Несомненно, - вежливо вставил Рэйс.
   Если я сообщу их вам, надеюсь, это останется между нами?
   - Вы можете нам доверять. Естественно, мы не  можем  давать  гарантий
вслепую.
   - Так...
   - Пеннингтон вздохнул.
   - Я буду говорить начистоту. В Англии затевались какие-то аферы. Меня
это тревожило. Я не мог полагаться на переписку.
   - Что вы подразумеваете под аферами?
   - У меня были основания предполагать, что Линнет обманывают.
   - Кто?
   - Ее английский адвокат. Но обвинения такого рода доказать не  так-то
просто. Вот я и решил лично все проверить.
   - Такое решение делает честь вашей бдительности. Но к чему тогда ложь
относительно парохода?
   - Ну как же,
   - Пеннингтон развел руками, - молодая пара в свадебном путешествии...
Чтобы нарушить  их  уединение,  надо  долго  объяснять,  зачем  вам  это
понадобилось. Гораздо проще встретиться с ними случайно. Так я и сделал.
Кроме того, я ничего не знал  о  муже.  Он  мог  оказаться  каким-нибудь
проходимцем.
   - Короче, все ваши действия были вызваны лишь интересами  гуманности,
- сухо заметил Рэйс.
   -  Совершенно  справедливо,  полковник.  Наступило   молчание.   Рэйс
взглянул на Пуаро, тот вдруг резко наклонился вперед.
   - Мсье Пеннингтон, мы не верим ни одному вашему слову.
   - Почему, будьте вы прокляты?!
   - Потому что внезапное замужество  Линнет  Риджуэй  поставило  вас  в
очень трудное положение. И вы помчались сломя  голову  в  Египет,  чтобы
найти какой-то  способ  оттянуть  время.  Вам  нужно  было  любой  ценой
заполучить подпись мадам Дойль на нескольких документах, но не  удалось.
Тогда у  храма  Абу-Симбель  вы  сбросили  кусок  скалы,  который  чудом
пролетел мимо...
   - Вы сошли с ума!
   - На обратном пути вам снова представилась благоприятная  возможность
убрать мадам Дойль в такой момент, когда в убийстве скорее всего обвинят
другого. Мы не только  предполагаем,  мы  точно  знаем,  что  из  вашего
револьвера была убита женщина, которая знала имя убийцы Линнет  Дойль  и
горничной Луизы...
   - Проклятье! - закричал Пеннингтон, прерывая речь Пуаро.
   - Да вы что, взбесились? Какой смысл мне было убивать  Линнет?  Я  не
получаю ее денег, все деньги достанутся мужу. Почему вы не займетесь им?
Это ему ее смерть принесет несметное богатство! Рэйс холодно сообщил:
   - В тот вечер Дойль не выходил из салона до  тех  пор,  пока  ему  не
прострелили ногу. После этого он  не  мог  ходить,  и  это  подтверждено
врачом и медицинской сестрой. Симон Дойль не мог убить свою жену. Не мог
он также убить и Луизу Бурже. Нет нужды говорить о том, что  он  не  мог
выстрелить в миссис Оттерборн. Вам это известно.
   - Я знаю, что это не он.
   - Пеннингтон немного успокоился.
   - Только почему вы выбрали меня? Я  же  ничего  не  выигрываю  от  ее
смерти.
   - Но, мой дорогой сэр, - голос Пуаро напоминал мурлыканье кота, -  на
этот счет могут быть разные мнения. Мадам  Дойль  хорошо  разбиралась  в
деловых  вопросах,  она  была  хорошо  осведомлена  о  состоянии  своего
имущества и могла легко заметить любое упущение. Как только она вступила
бы во владение своей собственностью, а это должно было произойти  тотчас
же по возвращении в Англию, у нее немедленно возникли бы подозрения.  Но
она мертва, и все меняется, хозяином становится, как вы только что  сами
сказали, ее муж. Симон ничего не понимает  в  делах.  Он  простодушен  и
доверчив. Вам будет  очень  просто  в  запутанных  юридических  формулах
скрыть от него истинное положение вещей и отложить передачу  наследства,
ссылаясь  на  депрессию.  Таким  образом,  для   вас   все   это   имеет
первостепенное значение.
   Пеннингтон пожал плечами.
   - Все это глупые выдумки.
   - Время покажет. Расследуется дело о трех смертях -  трех  убийствах.
Суд потребует самой тщательной проверки всего,  что  принадлежало  мадам
Дойль.
   - Он увидел, как поникли плечи Пеннингтона,  и  понял,  что  победил.
Подозрения Джима Фантора подтвердились.
   - Вы проиграли, мсье Пеннингтон. Не лучше ли сознаться?
   - Вам этого не понять, - прошептал он.
   - Все дело в падении цен  на  Уолл-стрит.  Но  я  знал,  как  вернуть
деньги. К середине июня, если бы мне повезло, все было бы в порядке.
   Дрожащими руками он вытащил сигарету, но спичку зажечь не смог.
   - Очевидно, - спросил Пуаро с любопытством, - вы толкнули  скалу,  не
удержавшись от искушения. Вам казалось, что вас никто не видит.
   - Это был несчастный случай. Клянусь! - он согнулся,  чтобы  не  было
видно его лица.
   - Я споткнулся и чуть не упал. Клянусь, это вышло случайно...
   Рэйс и Пуаро молчали. Пеннингтон выпрямился, снова взял себя в  руки.
Он потерпел крушение, но воинственный дух вновь загорелся в нем.  Уже  в
дверях он обернулся:
   - Вы не сможете навязать  мне  этого,  господа.  Это  был  несчастный
случай. И застрелил ее не я. Вы слышите.
   С этими словами он удалился.
 
26 
 
   Как только дверь закрылась, Рэйс глубоко вздохнул:
   - Нам удалось  больше,  чем  я  ожидал.  Признание  в  мошенничестве.
Признание в попытке убить. Большего  добиться  невозможно.  Человек  еще
может признаться в покушении, но заставить его сознаться  в  совершенном
убийстве невозможно.
   - Иногда возможно, - сказал Пуаро, мечтательно щурясь.
   Рэйс с интересом взглянул на него.
   - У вас есть план.
   Пуаро поднял руку и стал перечислять, сгибая пальцы:
   - Сад в Асуане. Показания мистера  Аллертона.  Две  бутылочки  из-под
лака для ногтей. Моя бутылка с вином. Бархатная накидка. Носовой  платок
в пятнах. Пистолет, оставленный на  месте  преступления.  Смерть  Луизы.
Смерть миссис Оттерборн. Да, все сходится. Пеннингтон не убивал!
   - Что? - изумился Рэйс.
   - Пеннингтон не убивал. Да, у него был повод. У него было желание.  И
он совершил  покушение.  Но...  Прежде  чем  продолжить  этот  разговор,
давайте сначала кое о чем спросим у Тима Аллертона.
   Рэйс удивился.
   - У Аллертона? Хорошо, сейчас позову.
   - Он нажал кнопку и передал стюарду поручение.
   Вошел Тим Аллертон.
   - Вы хотели меня видеть? -  спросил  он  спокойно,  с  едва  заметной
ноткой раздражения.
   - Совершенно верно, садитесь, мсье Аллертон.
   - Чем могу служить? - он говорил вежливо, устало.
   - Пожалуйста, слушайте меня внимательно, - сказал Пуаро.
   Лицо Тима выразило вежливое удивление.
   -  Разумеется,  я  умею  прекрасно  слушать.  В  нужных  местах  могу
произносить "О!".
   - Это меня устраивает. "О"  бывает  чрезвычайно  выразительно.  Итак,
начнем. Когда я познакомился  с  вами  в  Асуане,  меня  привлекло  ваше
общество.  Мне  редко  доводилось  встречать  людей,   столь   милых   и
обаятельных, как ваша матушка...
   Безразличное лицо на минуту просветлело.
   - Она необыкновенная, - проговорил он.
   - Но второе обстоятельство, заинтересовавшее меня, было женское  имя,
которое вы упомянули.
   - В самом деле?
   - Да, мадемуазель Джоанна Саутвуд. Дело в том, что я уже  слышал  это
имя раньше. За последние три года было  совершено  несколько  краж.  Эти
кражи можно назвать светскими. Метод в большинстве случаев  был  один  -
замена драгоценного камня подделкой. Мой друг инспектор Джэпп  пришел  к
заключению, что ограбления совершаются двумя людьми, работающими  весьма
слаженно  и  остроумно.  Требовалось  предварительное   ознакомление   с
украденной драгоценностью, и поэтому  воры  должны  непременно  обладать
связями и положением в обществе.  Он  обратил  внимание  на  мадемуазель
Джоанну Саутвуд. Каждая из жертв непременно оказывалась ее знакомой  или
подругой. Кроме того, образ  жизни,  который  ведет  эта  молодая  дама,
намного превышает ее доходы. Но в самой  краже,  то  есть  подмене,  она
участия не принимала, обычно ее в это время даже не было в Англии. Таким
образом, у инспектора Джэппа сложилась  следующая  картина.  Мадемуазель
Саутвуд передавала драгоценность какому-то  искусному  ювелиру,  который
снимал с нее точную копию, а кто-то третий, о  котором  инспектор  Джэпп
ничего  не  знал,  совершал  подмену.  Меня   заинтересовало   несколько
случайных фактов. Кольцо, которое исчезло на Майорке,  ваше  присутствие
на балу, где обнаружили подмену бриллиантового ожерелья, ваша  дружба  с
мадемуазель Джоанной. Кроме того, вы были явно  недовольны,  когда  ваша
матушка пригласила меня за ваш  стол.  С  другой  стороны,  вы  пытались
скрыть от меня свою антипатию.  Наконец,  после  убийства  Линнет  Дойль
обнаруживается пропажа жемчуга. Разумеется, я сразу подумал о  вас!  Но,
если моё предположение правильно, и вы работаете с  мадемуазель  Саутвуд
(а она близкая подруга мадам Дойль), то непременно  должна  иметь  место
замена оригинала подделкой. Мы же столкнулись с обычной  кражей.  Жемчуг
просто исчез. Значит, я не  прав.  И  вдруг  неожиданно  нам  возвращают
жемчуг. И что же я обнаруживаю? Возвращенная нам нитка -  подделка.  Вы,
вероятно,  успели  положить  на  туалетный  столик  подделку  и  забрать
настоящий жемчуг раньше.
   Он посмотрел в лицо молодого человека, сидящего против него. Тим  был
смертельно бледен. Он  не  умел  бороться,  для  этого  ему  недоставало
жизненных сил. Он вымученно усмехнулся и заговорил с обычной иронией:
   - В самом деле? Но если это так, куда же я спрятал жемчуг?
   - Могу ответить.
   Тим изменился в лице. Он был окончательно  сломлен.  Пуаро  продолжал
очень четко и медленно:
   - Есть всего одно место, где вы могли его спрятать. Я долго размышлял
и пришел к такому выводу:  жемчуг,  мсье  Аллертон,  спрятан  в  четках,
которые находятся  в  вашей  каюте.  Каждая  бусина  сделана  из  богато
инкрустированного дерева. Это не случайно. Эти бусины открываются, хотя,
глядя на них, этого не скажешь. Внутри они  полые,  и  там  вы  спрятали
жемчужины, укрепив их клеем. При  обыске  предметы  религиозного  культа
обычно не осматриваются. На это вы и  рассчитывали.  Я  продумал  и  то,
каким образом мадемуазель Саутвуд переслала вам. поддельное ожерелье.  А
она непременно должна была это  сделать,  раз  вы  приехали  с  Майорки,
узнав, что мадам Дойль отправляется сюда в  свадебное  путешествие.  Она
переслала его в книге, в квадратном  отверстии,  вырезанном  в  середине
толстого тома. Книги не запечатываются и никто на почте их не проверяет.
Наступило долгое молчание.
   - Вы победили! - сказал Тим очень спокойно.
   - Это была увлекательная игра, и  вот  она  проиграна.  Мне  остается
принять яд.
   - Вам известно, что в ту ночь вас видели?
   - Меня видели? - удивился Тим.
   - Да, в ту ночь, когда погибла Линнет Дойль, как раз в  десять  минут
второго некто видел, как вы выходили из ее каюты.
   - Послушайте, - снова заволновался Тим, - неужели вы думаете... Я  не
убивал ее! Клянусь, это не я! Я попал в жуткую ситуацию.  Надо  же  было
выбрать именно эту ночь... Боже, какой кошмар!
   - Да, я могу себе п