торого я любила больше всего  на  сеете!  Если  б  я
могла жить для тебя, я бы жила, но я знаю, что  умру.  Обещай  выполнить
мою просьбу, и ты, Зили, тоже. Вы оба любите меня и всегда были добры ко
мне. Вы должны спасти Долли!.."
   - И что вы сделали потом? - спросил Пуаро.
   - Она смолкла, а минут  через  десять  ее  сердце  перестало  биться.
Вместе с генералом мы перенесли ее тело в укромное  место  и  укрыли  ее
ветками. Генерал, как в бреду, все время повторял: "Я  должен  выполнить
ее просьбу..."
   Когда мы вернулись, то застали  Долли  в  странном  состоянии,  я  бы
назвала это смесью страха и радости. Она сказала: "Я - то ведь знаю, что
в Молли сидел дьявол. Она отняла тебя, Алистер, у меня!  Я  должна  была
разделаться с ней! Но я боюсь! Я боюсь, что меня посадят в тюрьму!  А  я
ведь не убийца, я просто выполнила свой долг! А может быть, обойдется  и
все подумают, что она сама свалилась в овраг!"
   - Какой ужас! - пробормотал Десмонд.
   - Кошмар! - кивнула Селия. - Но все - таки лучше  знать  правду,  чем
жить в неведении... Мама была такая чудесная, и я понимаю,  почему  отец
предпочел ее тете. Но что же было дальше?
   - Сначала мы думали похоронить Молли так, чтобы  никто  не  нашел  ее
могилу, и создать легенду, что она утонула. Но потом мы  вспомнили,  что
Долли лунатик и часто ночью бродит в окрестностях дома, и решили сказать
людям, что погибла не Молли, а Долли, что это Она упала  с  обрыва.  Это
было ужасно, но  иного  выхода  не  было.  Несколько  дней  мы  с  Долли
скрывались в пустом коттедже, а генерал всем говорил, что у Молли, после
того как она узнала о гибели сестры, нервное потрясение и она  находится
в больнице. Потом мы с Долли вернулись  домой,  но  она  теперь  была  в
облике Молли, одетая в ее платье. На голове у нее был парик. Все  знали,
что Долли никогда не носила парики, а Молли,  напротив,  любила  их..  Я
заказала парик с кудрями, который очень менял внешность. Они  ведь  были
похожи. А служанка была близорука. Правда, Долли  вела  себя  совсем  не
так, как Молли, но мы объяснили это шоком после смерти сестры.
   - Но как она могла справиться с этой ролью? - спросила Селия.  -  Это
ведь очень трудно!
   - Напротив! - ответила Зили. - Ей нравилось это,  ведь  она  считала,
что получила Алистера.
   - А как же он мог все это выносить? Зили вздохнула:
   - Он велел мне вернуться в Швейцарию и рассказа о  своих  намерениях.
Он сказал: "Я обещал Молли не выдавать ее сестру  полиции,  обещал,  что
никто не узнает, что она убийца, и что дети  не  должны  знать,  что  их
тетка убийца. Я выполнил ее просьбу.  Но  жизнь  для  нее  бессмысленна.
Более того, Долли опасна и может натворить еще много бед. Мне  жаль  ее.
Тем не менее я лишу ее жизни и заплачу  за  это  своей  собственной.  Вы
уедете, мы с Долли, которая изображает  мою  жену,  останемся,  а  потом
произойдет другая трагедия". По правде говоря, я не сразу поняла, что он
имел в виду, и спросила: "Еще один несчастный случай?" - "Нет, - ответил
генерал. - Это будет двойное самоубийство. Причину его никто никогда  не
узнает, пусть люди считают, что Молли  была  больна  раком  и  это  было
причиной. А в общем,  пусть  придумывают  другие  версии.  Долли  должна
умереть...  Я  застрелю  ее,  а  потом  застрелюсь  сам.  На  револьвере
останутся отпечатки наших пальцев. Долли недавно держала его в руках.  Я
по - прежнему люблю Молли больше жизни. И люблю Долли,  потому  что  она
несчастна, ей не повезло с самого ее рождения. Помни это, Зили".
   Зили поднялась со скамьи и подошла к Селии:
   - Теперь ты знаешь правду, девочка! Хотя я дала  слово  твоему  отцу,
что никогда ее не скажу. Но месье  Пуаро  убедил  меня  поступить  по  -
другому.
   - Боже мой, какой же ужас вы пережили! - сказала Селия.  -  Наверное,
по - своему вы были правы, что молчали! Вы дали  слово!  Но  если  б  вы
знали, Зили, какой же груз теперь свалился с меня!
   - Да! - задумчиво проговорил Десмонд. - Хорошо, что мы наконец узнали
правду, хотя правда эта очень страшная. Я  никак  не  могу  винить  отца
Селии за то, что он сделал. Ведь Долли могла натворить много бед и убить
еще кого - нибудь... Он был очень мужественный человек.
   - Она была страшная женщина, - заметила Селия. - В детстве я очень ее
боялась, не знаю почему, но очень боялась. Не представляю,  как  у  отца
хватило сил, чтобы сделать то, что он сделал. Я, пожалуй, горжусь им. На
могиле родителей написано:  "Умирая,  они  были  неразлучны".  Я  теперь
понимаю, что это означает то, что они всегда были  вместе.  А  моя  тетя
была ужасным человеком. Хотя винить ее нельзя.  Это  ее  беда.  Я  знаю,
например, если человек заболел чумой, жители деревни  не  позволяли  ему
выходить из дома - он мог заразить всех остальных. В этом есть что -  то
общее. И я испытываю к тете жалость...
   - Теперь, когда все выяснилось, Селия, - заявил Десмонд, - мы  должны
как можно быстрее пожениться. Но я не собираюсь рассказывать всю  правду
своей матери.
   - У меня есть все основания считать, что ваша приемная мать, Десмонд,
не желает вашего брака, - заметил  Пуаро.  -  Я  думаю,  что  она  будет
внушать вам, что у Селии плохие гены. И я должен вам сообщить, что  ваша
родная мать, которая  недавно  умерла,  оставила  вам  довольно  большое
наследство, которое вы получите, когда вам исполнится двадцать пять лет.
   - Деньги нам с Селией не помешают, - улыбнулся Десмонд. - Я знаю, что
моя приемная мать очень жадная и постоянно просит у  меня  деньги,  хотя
они и не так уж нужны ей. Недавно она посоветовала мне посетить адвоката
и сделать на нее завещание. Я собирался это сделать, но теперь не стану.
Мне не нравится, что она хочет рассорить нас с Селией. Но я не хочу быть
недобрым к приемной матери. В конце концов она  взяла  меня,  усыновила,
вырастила,  дала  образование...  И  поэтому  какую  -  то  часть  этого
наследства я ей отдам. Главное, что  теперь  ничто  не  помешает  нашему
браку и мы, я надеюсь, будем счастливы.
   - Какое счастье, что тени прошлого больше  не  стоят  между  нами!  -
воскликнула Селия.
   -  Дорогие  мои  дети,  -  почти  торжественно  проговорила  Зили.  -
Простите, что я называю вас "дети", хотя вы уже взрослые. Но для меня вы
остались детьми. Я рада, что мои откровения не принесли вам вреда!
   - О каком вреде вы говорите, Зили, -  сказала  Селия  и  обняла  свою
бывшую гувернантку. - Мы так благодарны вам.
   - И вам огромное спасибо, миссис Оливер, - заметил Десмонд. - Вы были
так добры к нам и столько сделали. И вам огромное спасибо, месье Пуаро.
   Попрощавшись, молодые люди подошли к машине. Зили оглянулась на Пуаро
и спросила:
   - Вы должны кому - то сообщать то,  о  чем  я  вам  рассказала  месье
Пуаро?
   - Одному человеку - да. Доверительно. Это старший инспектор  полиции.
Теперь он в отставке и не будет давать ход моим сообщениям. Просто он во
многом помог мне.
   - Ужасная и очень запутанная  история,  -  задумчиво  сказала  миссис
Оливер. - Все люди, с которыми я говорила знали  только  кое  -  что.  И
только месье Пуаро сумел расставить все по своим местам... Вроде париков
и близнецов.
   - Скажите, Зили, - спросил Пуаро, - вы не сердитесь на  меня  за  то,
что я вас фактически принудил рассказать всю правду?
   - Избави боже! Вы были совершенно правы! И рада, что нашим влюбленным
правда, пусть страшная, но пошла на благо.
   - Пожалуй, нам пора возвращаться в Лондон, - сказал Пуаро. - Вернемся
к нашей повседневной жизни и забудем о трагедии любви.
   - Слоны могут помнить, - засмеялась миссис Оливер, - но  мы  люди,  и
нам забывчивость простительна...
 
 
 



ЗАНАВЕС 
(ПОСЛЕДНЕЕ ДЕЛО ПУАРО) 
 
Агата КРИСТИ 
OCR&spellchec: tymond 
 
 
 
 
 
ONLINE БИБЛИОТЕКА  
 
 
http://www.bestlibrary.ru 
 
Глава 1 
 
   Пожалуй, каждому из нас порой кажется, что прежнее возрождается вновь
- прежние годы, прежние ощущения, переживания.
   "Это было раньше..."
   Почему эти мысли всегда так сильно волнуют нас?
   Именно этот вопрос задавал я себе, когда, сидя  в  поезде,  любовался
мелькавшим за окном однообразным эссекским пейзажем.
   Когда же было у меня  подобное  путешествие?  Горько  сознавать,  что
большая часть жизни позади. В ту войну, когда  я  впервые  приехал  сюда
(эта война для меня всегда будет  той  войной  -  войной,  которую  ныне
вытеснила другая, более безумная), я был ранен.
   В 1916 году мне, молодому Артуру Гастингсу, казалось, что я уже  стар
и зрел. Жаль, но тогда я не понимал, что моя жизнь только начинается.
   Я предпринял путешествие, даже  не  подозревая,  что  вскоре  встречу
человека, чьё влияние на меня определит направление и  смысл  всей  моей
жизни.  Я  собирался  остановиться  у  своего  старого  друга  -   Джона
Кавендиша, чья мать, недавно вновь вышедшая  замуж,  владела  загородным
имением под названием "Стайлз". Я думал только о приятном  возобновлении
старых знакомств. Откуда мог  я  знать,  что  вскоре  окажусь  в  темных
лабиринтах таинственного убийства!
   Именно в  Стайлзе  я  вновь  встретился  с  этим  странным  маленьким
человеком, Эркюлем Пуаро, с которым я познакомился в Бельгии. Как хорошо
я помню своё удивление, когда увидел на  сельской  улице  прихрамывающую
фигуру с большими усами!
   Эркюль Пуаро! С тех самых далёких дней он стал моим ближайшим другом,
он повлиял на всю мою жизнь. В обществе Пуаро,  в  погоне  за  очередным
убийцей я  встретил  свою  жену  -  самого  преданного,  самого  нежного
спутника жизни, который только может быть у мужчины
   Ныне она покоится  в  аргентинской  земле.  Она  умерла  быстро,  без
длительных  страданий,  но  оставила  после  себя  очень   одинокого   и
несчастного человека.
   Да! Если бы я только  мог  повернуть  жизнь  вспять  прожить  всю  её
заново! Если бы это был день, когда я впервые  в  1916  году  приехал  в
Стайлз!.. Какие  перемены  произошли  с  того  времени!  Как  изменились
знакомые лица! Стайлз был продан Кавендишами. Джон Кавендиш умер, а  его
жена  Мери,  очаровательное,  загадочное  создание,   живёт   теперь   в
Девоншире. Лоуренс с женой и детьми обитает в  Южной  Африке.  Перемены,
повсюду перемены!
   Но, как ни странно, кое - что было  по  -  прежнему.  В  Стайлзе  мне
предстояло вновь встретиться с Эркюлем Пуаро!
   Как я был поражен, получив письмо с адресом: "Стайлз, Эссекс".
   Я не видел своего старого друга почти год. Во время  нашей  последней
встречи я был потрясён и опечален. Пуаро был уже очень старым человеком,
больным артритом. В надежде поправить здоровье он  ездил  в  Египет,  но
вернулся, как говорилось в письме, в еще  более  худшем  состоянии,  чем
прежде. Тем не менее, он бодро написал:
 
   "Ну что, мой друг, вас наверняка заинтересовал адрес на конверте?  Он
навевает старые воспоминания,  не  так  ли?  Да,  я  здесь,  в  Стайлзе.
Представьте себе, сейчас в этом  доме  сдаются  комнаты.  Делами  ведает
некий старый британский полковник, типичная развалина. На самом же  деле
всем заправляет, bien  entendu  <Разумеется  (франц.)>,  его  жена.  Она
прекрасный управляющий, но у  неё  острый  язычок,  и  бедный  полковник
сильно страдает от этого. Если бы я был на его месте, я  бы  объявил  ей
войну!
   Я  увидел  объявление  в  газете,  и   любопытство   заставило   меня
отправиться туда, где я когда - то  получил  свое  первое  пристанище  в
Англии. В моём возрасте каждый живёт воспоминаниями.
   Затем, представьте себе, я встретил  здесь  баронета,  приятеля  шефа
вашей дочери. (Эта фраза звучит почти как французское упражнение, не так
ли?)
   Мы с ним  сразу  же  составили  план.  Он  хочет  убедить  Фрэнклинов
приехать сюда летом. Я в свою очередь уговариваю вас, и мы соберемся все
вместе, en  famille  <Единой  семьей  (франц.)>.  Это  будет  прекрасно!
Посему, mon cher <Мой дорогой  (франц.).>  Гастингс,  как  можно  скорей
приезжайте сюда. Я приказал приготовить для вас комнату с ванной (добрый
старый  Стайлз,  как  вы  понимаете,  сейчас  модернизирован)  и   долго
пререкался с миссис Латрелл,  пока  не  снял  комнату  tres  bon  marche
<Довольно дешево (франц.).>.
   Фрэнклины  и  ваша  очаровательная  Джудит  вот  уже  несколько  дней
находятся здесь. Всё в порядке, никаких  происшествий.  A  bientot!  <До
скорого свидания (франц.).>
   Всегда ваш Эркюль Пуаро".
 
   Предложение было заманчивым, и я не колеблясь уступил желанию  друга.
У меня не было ни дома, ни друзей. Что же касается моих детей,  то  один
мой сын служил в военно - морском флоте Великобритании, другой - женился
и жил на ранчо в Аргентине. Дочь моя Грейс вышла  замуж  за  военного  и
живет теперь в Индии.  Другая  моя  девочка  -  Джудит,  была  ребёнком,
которого в глубине души я любил больше всех, хотя ни разу так и не понял
за что. Странный, загадочный, скрытный ребёнок, старающийся держать язык
за зубами. Это иногда обижало меня и причиняло боль. Моя  жена  понимала
её лучше и уверяла, что такое поведение  со  стороны  Джудит  -  это  не
проявление недоверия, а своеобразная попытка самоутвердиться. Но  и  её,
так же часто как и меня, тревожило  состояние  нашей  девочки.  "Чувства
Джудит, - говорила моя жена, -  слишком  сильны,  слишком  напряжены,  а
природная сдержанность не даёт ей возможности  их  выразить".  У  Джудит
были странные периоды мрачного молчания и  столь  же  странные  приступы
неистовой активности. В нашей семье она была самым умным ребёнком, и  мы
с радостью восприняли её желание учиться в университете. Год тому  назад
она  получила  диплом  бакалавра  и  с  тех  пор  выполняла  обязанности
ассистента у доктора, занимавшегося исследованием какой - то тропической
болезни.  Жена  доктора  постоянно  хворала,  поэтому  на  неё  привыкли
смотреть как на инвалида.
   Иногда у меня появлялись сомнения  -  не  является  ли  привязанность
Джудит к своей работе  и  своему  шефу  признаком  её  влюблённости,  но
деловые взаимоотношения между ними успокаивали меня.
   Я был уверен, что Джудит мне  предана,  но  вопреки  своей  природной
сдержанности она часто сердилась и раздражалась из - за  моих,  как  она
называла, сентиментальных и устаревших идей.  Честно  говоря,  я  немало
тревожился за свою дочь.
   На этом месте мои размышления были прерваны, так как поезд подходил к
станции Стайлз - Сент - Мери. Станция, по существу, не изменилась. Время
прошло мимо неё. Она по - прежнему возвышалась среди полей.
   Однако, проезжая в такси по деревне, я ощутил воздействие времени.  В
Стайлз - Сент  -  Мери  появились  бензоколонки,  кинотеатр,  две  новые
гостиницы и ряд городских зданий.
   Вскоре мы подъехали к имению Стайлз. Здесь, казалось, всё было  по  -
старому. Парк такой же, как я его помнил, но его центральная аллея  была
в полном запустении. На ней появилась трава, которую не мог скрыть  даже
гравий. Мы завернули за угол и оказались перед домом. Подъезд к нему  не
был заасфальтирован.
   Так же, как и много лет тому назад, над  одной  из  клумб  склонилась
женская фигура. Моё сердце отчаянно забилось. Затем женщина выпрямилась,
подошла ко мне, и я в душе посмеялся над собой. Неужели я мог принять её
за грубоватую Эвелин Ховард!
   Это была пожилая хрупкая дама с копной курчавых седых волос, розовыми
щеками  и  холодными  бледно   -   голубыми   глазами,   которые   резко
контрастировали с простой сердечностью её манер, - явной маской, слишком
неприятной для меня.
   - Капитан Гастингс, не так ли? - требовательно,  спросила  она.  -  У
меня, к сожалению, руки в земле, и я  не  могу  поздороваться.  Мы  рады
видеть вас здесь. Мы так много слышали о вас!  Разрешите  представиться.
Меня зовут миссис Латрелл. Как - то  раз,  не  раздумывая,  мы  с  мужем
купили этот дом и вот с тех  пор  пытаемся  превратить  его  в  доходное
предприятие. Никогда  не  думала,  что  наступит  день,  когда  я  стану
хозяйкой целого дома! Но должна предупредить вас,  капитан  Гастингс,  я
очень деловая женщина и знаю как делать деньги!
   Мы оба рассмеялись, как будто это была хорошая шутка, но я  почему  -
то сразу подумал, что сказанное ею, по всей видимости, истинная  правда.
За  наигранными  манерами   очаровательной   старой   дамы   я   заметил
решительность и твердость характера.
   Хотя миссис Латрелл нередко использовала простонародные  словечки,  в
ней не было ни капли ирландской крови. Это было явным притворством.
   Я осведомился о своём друге.
   - А, бедный маленький месье Пуаро! Как он ждал  вашего  приезда!  Его
нетерпение тронуло бы любое, даже каменное сердце! Как жаль, что он  так
болен.
   Когда мы вдвоём шли по направлению к дому,  она  сняла  свои  садовые
перчатки.
   - А у вас хорошенькая дочка, - продолжала  миссис  Латрелл.  -  Какая
восхитительная девушка! Я  прямо  от  неё  в  восторге!  Но  я,  как  вы
понимаете, старомодна, и мне  порой  непонятно,  почему  такая  девушка,
которой надо бы ходить на  вечеринки  и  танцевать  с  молодыми  людьми,
целыми днями препарирует кроликов и смотрит в микроскоп. Я  считаю,  что
этим должны заниматься старые девы.
   - Где Джудит? - спросил я. - Где - нибудь поблизости?
   - Ах, бедная девочка! - воскликнула миссис Латрелл и скорчила рожицу.
- Она закрылась в мастерской в конце сада, которую снимает у меня доктор
Фрэнклин. Чего у него там только нет! Морские свинки, мыши и  кролики  -
бедные создания! Мне всё это не слишком нравится,  капитан  Гастингс.  А
вот и мой муж.
   Из - за угла дома появился полковник Латрелл. Это был очень  высокий,
стройный старик с мертвенно - бледным лицом, кроткими голубыми глазами и
привычкой нерешительно подёргивать свои маленькие седые  усики.  Он  был
немного рассеян.
   - Джордж, вот и капитан Гастингс прибыл. Полковник  Латрелл  протянул
руку.
   - Вы приехали поездом 5.40, да?
   - Ну, а каким же ещё? - резко заметила миссис Латрелл. - Да  и  какое
это имеет значение? Покажи ему номер, Джордж. А потом; возможно, капитан
Гастингс, вы захотите сразу же  повидать  месье  Пуаро  или  же  вначале
попьёте чаю?
   Я заверил её, что мне не хочется чаю,  и  пожелал  как  можно  скорее
увидеть своего друга.
   - Хорошо, - сказал полковник Латрелл. - Пойдёмте. Я думаю, ваши  вещи
уже отнесли в комнату. Да, Дейзи?
   - Это уже по твоей части, Джордж, - визгливо ответила миссис Латрелл.
- Я была в саду. Не могу же я за всем уследить!
   - Да, да, конечно. Я.., я прослежу, дорогая. Вслед за ним я  поднялся
по  ступенькам.  В  дверях  мы  столкнулись  с   седоволосым   худощавым
человеком, который, прихрамывая, куда - то спешил. В руках  у  него  был
полевой бинокль. Слегка заикаясь, он произнёс:
   - На платане появилось птичье гнездо! Когда мы вошли в холл,  Латрелл
заметил:
   - Это Стивен Нортон. Прекрасный человек, но помешался на птицах.
   В холле у стола стоял очень  высокий  мужчина.  Видно  было,  что  он
только что закончил разговор по телефону. Взглянув на нас, он сказал:
   - Я бы судил, четвертовал или повесил всех подрядчиков и  строителей.
Никогда ничего не могут сделать толком, проклятье!
   Его гнев был так комичен и так смешон, что мы  оба  рассмеялись.  Мне
сразу же понравился этот человек. Он был очень  красив,  хотя  и  старше
пятидесяти лет, с сильно загоревшим лицом. Казалось, он всю  свою  жизнь
прожил на открытом воздухе. Он принадлежал к тому типу мужчин - англичан
старой школы - прямому, обаятельному, обожающему  жить  вне  дома,  типу
мужчин, умеющих и любящих командовать.
   Едва ли я был удивлён, когда полковник  Латрелл  представил  его  как
сэра  Уильяма  Бойда  Каррингтона.  Он  был,  насколько  мне   известно,
губернатором одной из  провинций  в  Индии  и  пользовался  там  большой
популярностью. Он был первоклассным стрелком и признанным  охотником  на
крупных зверей. Он относился к тому типу людей, с горечью отметил я  для
себя, которых становилось всё меньше и меньше в наше упадочное время.
   - Как приятно встретиться со зна