не считаете, что его убили из-за алмазов?
   Пуаро улыбнулся, заметив полную растерянность на лице Джонсона.
   - Mon cher <Мой дорогой (фр ).>, - сказал он, - то, что Симеон Ли  хранил
у себя в сейфе на десять тысяч фунтов алмазов, свидетельствует прежде  всего
о своеобразии его характера! Обычный человек так не поступает.
   - Сущая правда, мистер Пуаро, - согласился Сагден, кивая с  таким  видом,
будто наконец понял, о чем говорит его собеседник. - Мистер Ли был  странным
человеком. Надо же, хранить дома алмазы.., только для того, чтобы можно было
подержать их в руках,  когда  захочется  вспомнить  прошлое.  Потому-то  он,
наверное, и не отдал их ювелиру.
   - Именно, именно,  -  энергично  закивал  Пуаро.  -  Я  вижу,  вы  быстро
схватываете суть, инспектор.
   Инспектор был не очень уверен в том, что он заслужил этот комплимент,  но
полковник Джонсон не дал ему возможности возразить.
   - И еще одно,  Пуаро!  -  воскликнул  он,  -  Не  знаю,  обратили  ли  вы
внимание...
   - Mais oui <Конечно (фр).>, - перебил его Пуаро, - я понимаю,  о  чем  вы
хотите сказать. Миссис Джордж Ли, сама  того  не  подозревая,  показала  нам
кота, которого прячет в мешке ее семейство. Она (наконец-то!) рассказала нам
о том, что произошло на последней  семейной  встрече.  Объяснила  -  о,  так
простодушно! - что Альфред рассердился на  отца,  а  Дэвид  был  "готов  его
убить". Эти ее заявления, я не сомневаюсь, совершенно искренни,  однако  нам
следует тщательно все проанализировать. Для чего Симеон Ли собрал всю семью?
Почему они вошли как раз в ту минуту, когда он разговаривал по  телефону  со
своим адвокатом? Parbleu <Черт возьми (фр.).>, это не было случайностью.  Он
хотел, чтобы они это услышали! Бедняга  вынужден  сиднем  сидеть  в  кресле,
забавы молодости ему уже недоступны. Вот он и придумывает себе  развлечение:
играет на алчности человеческой натуры, на людских слабостях и  страстях.  И
тут возникает еще одна загадка. В свою игру он вовлек всех своих  детей.  По
логике, он должен был уколоть каждого из них, в том числе и мистера  Джорджа
Ли. Но его жена не говорит об этом ни слова. Полагаю, что и в нее он  пустил
парочку отравленных стрел. Ну ничего, я думаю,  очень  скоро  мы  узнаем  от
остальных, что же Симеон Ли сказал Джорджу Ли и его жене...
   Он умолк. Дверь отворилась, и вошел Дэвид Ли.

12

   Дэвид Ли держал себя в руках. Он был спокоен - неестественно спокоен.  Он
подошел к столу и, придвинув стул, сел,  с  мрачным  любопытством  глядя  на
полковника Джонсона.
   Свет лампы, упав  на  топорщившуюся  надо  лбом  светлую  прядь,  очертил
изящный овал лица. Он выглядел настолько моложаво, что трудно было поверить,
что тот сморщенный старик, чье тело лежало наверху, его отец.
   - Итак, джентльмены, - начал он, - чем могу быть вам полезен?
   - Насколько нам известно, - отозвался полковник  Джонсон,  -  сегодня  во
второй половине дня вы всей семьей собирались у вашего отца?
   - Да. Но никаких особых поводов к тому не было. То есть, я хочу  сказать,
что это не был семейный совет или что-то в этом роде.
   - А что же?
   - Отец был в скверном настроении, - ровным голосом продолжал Дэвид Ли.  -
Он был стар и болен. Приходится делать на это скидку. По-видимому, он собрал
нас для того, чтобы.., излить свою досаду.
   - Вы помните, что он говорил?
   - Да в общем-то глупости, - не теряя спокойствия ответил Дэвид. - Сказал,
что мы бездельники, что  среди  нас  нет  ни  одного  настоящего  мужчины...
Сказал, что Пилар (это моя племянница из Испании) стоит двоих из нас  вместе
взятых. Сказал... - Дэвид замолчал.
   - Пожалуйста, мистер Ли, повторите, если можно,  его  слова,  -  попросил
Пуаро.
   - Он был довольно  груб,  -  неохотно  продолжал  Дэвид.  -  Сказал,  что
надеется, что где-то бродят по свету его сыновья, которые  лучше  любого  из
нас, хоть и оказались незаконнорожденными...
   Ему было явно неприятно  повторять  эти  слова.  Инспектор  Сагден  вдруг
насторожился и подался вперед.
   - Ваш отец сказал что-либо в адрес вашего брата, мистера Джорджа Ли?
   - Джорджа? Не помню. Ах да, по-моему, он  сказал,  что  Джорджу  придется
сократить расходы, потому  что  сумма,  которую  отец  ему  выделяет,  будет
урезана. Джордж ужасно расстроился, стал красным как рак, залепетал, что ему
и так тяжело, что он не сможет свести концы с  концами.  Однако  отец  очень
твердо сказал ему, что вынужден пойти на  это,  и  посоветовал,  чтобы  жена
Джорджа помогала ему экономить. Это  он  специально  его  поддел,  поскольку
Джордж всегда отличался скупостью и дрожит над каждым пенни. Магдалина же, с
ее экстравагантным вкусом, наоборот, любит сорить деньгами.
   - Значит, она тоже была обижена? - спросил Пуаро.
   - Да. Кроме того, отец весьма грубо высказался на ее  счет,  заявив,  что
она жила с морским офицером.  Он,  разумеется,  имел  в  виду  ее  отца,  но
прозвучало это несколько  двусмысленно.  Магдалина  вспыхнула,  и  ее  можно
понять.
   - Ваш отец говорил что-нибудь о своей покойной жене, вашей матери?
   Кровь то приливала к щекам Дэвида, то отливала.  Он  стиснул  лежащие  на
столе руки, которые чуть приметно дрожали.
   - Да, говорил, - приглушенным голосом ответил он. - Он ее оскорбил.
   - Что он сказал? - поинтересовался полковник Джонсон.
   - Не помню, - резко отозвался Дэвид. - Что-то очень уничижительное.
   - Ваша мать давно умерла? - тихо спросил Пуаро.
   - Она умерла, когда я был еще подростком.
   - Она была не очень счастлива в этом доме?
   - Кто мог быть счастлив с таким  человеком,  как  отец?"  -  презрительно
усмехнулся Дэвид. - Моя мать была святой. Он разбил ей сердце, и она умерла.
   - Однако, возможно, ваш отец был опечален ее смертью? - продолжал Пуаро.
   - Не знаю, - отрывисто сказал Дэвид. - Я ушел  из  дома.  -  И  помолчав,
добавил:
   - Вам, вероятно, не известен тот факт, что до этого визита я не виделся с
отцом почти двадцать лет. Поэтому, как вы понимаете, я ничего не знаю: ни  о
его привычках, ни о его врагах. Я вообще не знаю, что тут у них происходило.
   - Вы знали, что у  вашего  отца  в  сейфе  хранились  алмазы?  -  спросил
полковник Джонсон.
   - Да?  -  равнодушно  переспросил  Дэвид.  -  По-моему,  довольно  глупая
прихоть.
   - Пожалуйста, расскажите, что вы в тот вечер делали, - попросил Джонсон.
   - Я? По  окончании  обеда  я  довольно  быстро  встал  из-за  стола.  Мне
наскучило сидеть со стаканом портвейна в руке.  Кроме  того,  я  понял,  что
между Альфредом и Гарри назревает ссора.  А  я  ненавижу  скандалы.  Поэтому
отправился в музыкальную гостиную, где сел за рояль.
   - Это рядом с большой гостиной? - спросил Пуаро.
   - Да, рядом. Я играл, пока.., пока не случилось все это.
   - Что именно вы услышали?
   - Будто где-то наверху падали стулья и что-то более крупное.  А  потом  -
этот.., просто  нечеловеческий  крик.  -  Он  снова  стиснул  руки.  -  Так,
наверное, кричат души грешников в аду. Господи, это было ужасно!
   - Вы были один в музыкальной гостиной? - спросил Джонсон.
   - Что? Нет, со мной была моя жена Хильда. Она пришла из большой гостиной,
куда удалились после обеда все дамы. Мы.., мы побежали вслед за остальными.
   И нервно добавил:
   - Надеюсь, вы не заставите меня описывать то, что я увидел?
   - Нет, в этом нет необходимости, - ответил полковник Джонсон. -  Спасибо,
мистер Ли, на этом закончим. Ведь у вас, наверное, нет никаких предположений
относительно того, кому понадобилось убивать вашего отца?
   - По-моему, желающих нашлось бы немало! - неосторожно вырвалось у Дэвида.
- Но кто именно это сделал, понятия не имею.
   И он быстро вышел, громко хлопнув дверью.

13

   Полковник Джонсон многозначительно откашлялся, однако сказать  ничего  не
успел, поскольку дверь отворилась, и вошла Хильда Ли.
   Эркюль Пуаро посмотрел на нее с любопытством. Он не мог не отметить,  что
жены этих Ли -  весьма  интересные  объекты  для  наблюдения.  Острый  ум  и
породистая грация Лидии, умение себя подать и манерное изящество  Магдалины.
А теперь вот Хильда - основательная, полная  какой-то  умиротворяющей  силы.
Она выглядела старше своих лет  -  из-за  довольно  старомодной  прически  и
вышедшего из моды платья. В тускло-каштановых волосах не было ни сединки,  а
спокойные карие глаза на полноватом лице  лучились  добросердечием.  Славная
женщина, подумал Пуаро.
   Полковник Джонсон тоже явно ей симпатизировал,  и  голос  его  был  полон
дружеского участия:
   - ..большое испытание для вас всех. Насколько  я  понял  из  разговора  с
вашим мужем, вы впервые в Горстон-Холле?
   Она наклонила голову.
   - Вы были ранее знакомы с вашим свекром?
   - Нет, - тихим приятным голосом отозвалась Хильда. -  Мы  поженились  уже
после того, как Дэвид ушел из дома. Он  не  хотел  иметь  ничего  общего  со
своими родственниками. До вчерашнего дня я никого из них не видела.
   - Почему же тогда состоялся этот визит?
   - Мистер Ли написал Дэвиду письмо, в котором очень просил  его  приехать.
Он хотел, чтобы все его дети собрались у него в доме на Рождество. Просил не
отказать в просьбе, ссылаясь на свой преклонный возраст.
   - И ваш муж откликнулся на это приглашение?
   - Честно говоря, это я уговорила его поехать. Я.., абсолютно не  так  все
поняла.
   - Не будете ли вы так любезны, мадам,  -  вмешался  Пуаро,  -  разъяснить
смысл ваших слов? Мне думается, это может помочь нам в расследовании.
   Она живо к нему обернулась:
   - Тогда я еще не знала своего свекра. И понятия не имела,  что  на  самом
деле побудило его пригласить всех своих детей. Я решила, что он стар, одинок
и действительно хочет помириться с ними.
   - А на самом деле?
   - Я уверена, я совершенно уверена, что... - она запнулась на миг,  -  что
мистер Ли вовсе не собирался  ни  с  кем  мириться...  Он,  напротив,  хотел
посеять вражду и раздор.
   - Каким образом?
   - Ему доставляло удовольствие  играть  на  самых  низменных  человеческих
инстинктах, - тихим голосом объяснила Хильда. - В нем  было  -  как  бы  это
сказать?  -  какое-то  дьявольское  злорадство.   Ему   хотелось   их   всех
перессорить.
   - И что же - это ему удалось? - спросил Джонсон.
   - О да, - ответила Хильда. - Вполне.
   - Нам рассказали, мадам, - вставил  Пуаро,  -  о  спектакле,  разыгранном
сегодня во второй половине дня. Вероятно, это было малоприятное зрелище.
   Она наклонила голову.
   - Не опишете  ли  нам  -  и  как  можно  подробнее,  -  что  же  все-таки
произошло?
   На секунду она задумалась.
   - Когда мы вошли, мистер Ли разговаривал по телефону.
   - Как я понял, со своим адвокатом?
   - Да. Он хотел, чтобы мистер... Чарлтон, кажется... - я  плохо  запоминаю
фамилии -  приехал  к  нам,  поскольку  мой  свекор  решил  составить  новое
завещание. Прежнее, сказал он, уже устарело.
   - Как вы считаете, мистер Ли намеренно сделал так, чтобы вы все  услышали
этот разговор, или это вышло чисто случайно?  Подумайте  хорошенько,  прежде
чем ответить.
   - Я почти не сомневаюсь, что он сделал это намеренно.
   - Чтобы посеять недоверие и враждебность между вами?
   - Да.
   - Значит, возможно, он вовсе не собирался переделывать свое завещание?
   -  Нет,  -  немного  поразмыслив,  ответила  она,  -  по-моему,  все-таки
собирался. Он действительно решил составить  новое  завещание,  а  заодно  и
поразвлечься...
   - Мадам, - сказал Пуаро, - я лицо неофициальное, и мои  вопросы,  как  вы
понимаете, несколько отличны  от  тех,  какие  задал  бы  вам  представитель
закона. Так вот, мне очень хотелось бы знать,  какие,  по-вашему,  изменения
были бы внесены в новое завещание. Меня интересует - я подчеркиваю - не  то,
что вам известно, а ваши предположения. Les femmes <Женщины (фр.).>  с  ходу
все улавливают, Dieu merci <Слава Богу (фр.)>.
   - Я отвечу, раз вас так интересует мое мнение, - чуть  улыбнулась  Хильда
Ли.  -  Сестра  моего  мужа,  Дженнифер,  вышла  замуж  за   испанца   Хуана
Эстравадоса. Только что сюда приехала их дочь Пилар. Очень красивая девушка,
да к тому же единственная внучка в  семье.  Она  очень  понравилась  старому
мистеру Ли. Он к ней сразу привязался. Мне думается, в новом завещании на ее
долю пришлась бы солидная сумма. А в  прежнем  ей,  видимо,  предназначались
какие-нибудь крохи, а может, и вовсе ничего.
   - Вы были знакомы со своей золовкой?
   -  Нет,  ее  я  ни  разу  не  видела.  Ее  муж  погиб   при   трагических
обстоятельствах вскоре после женитьбы.  Сама  Дженнифер  умерла  год  назад.
Пилар осталась сиротой. Вот почему мистер Ли и предложил ей поселиться в его
доме.
   - А остальные рады были ее приезду?
   - По-моему, она всем понравилась, - спокойно ответила Хильда. -  Приятно,
что в доме появилось такое юное, жизнерадостное существо.
   - Ну а ей здесь понравилось?
   - Не знаю, - не сразу ответила Хильда.  -  Девушке,  родившейся  в  южной
стране, этот дом должен был показаться холодным и чужим.
   - Надо думать, в  Испании  сейчас  тоже  не  слишком  уютно,  -  возразил
Джонсон. - А теперь, миссис Ли, нам все же хотелось бы побольше узнать о том
малоприятном разговоре.
   - Извините, я несколько отклонился от темы, - пробормотал Пуаро.
   - После того, как мой свекор повесил трубку, - продолжила Хильда Ли, - он
изучающе на всех посмотрел, потом расхохотался и сказал,  что  у  нас  очень
мрачный вид. Затем добавил, что устал и намерен пораньше лечь.  И  велел  не
беспокоить его сегодня вечером, поскольку он хочет быть в хорошей  форме  на
Рождество. Что-то вроде этого.  Затем,  -  она  нахмурилась  от  напряжения,
стараясь все точно вспомнить, - он, кажется, сказал, что прочувствовать  всю
прелесть Рождества может лишь тот, у кого большая семья, и перевел  разговор
на деньги. Заявил, что на  содержание  дома  будет  теперь  уходить  гораздо
больше денег. Предупредил Джорджа и Магдалину, что им  придется  быть  более
экономными. Посоветовал ей самой шить себе  наряды.  Хотя,  по-моему,  этого
никто теперь не делает. Я уверена, что Магдалина обиделась. Да, еще  сказал,
что его собственная жена очень ловко управлялась с иголкой.
   - Это все, что он о ней говорил? - осторожно спросил Пуаро.
   Хильда вспыхнула.
   - Упомянул о том, что она была неумна, причем в  довольно  резкой  форме.
Мой муж очень любил свою мать, и слова свекра крайне  его  задели.  А  потом
мистер Ли вдруг принялся кричать  на  нас  всех,  распаляясь  все  больше  и
больше. Я, конечно, могу его понять...
   - В чем именно? - не удержавшись, перебил ее Пуаро.
   Она посмотрела на него рее с тем же безмятежным спокойствием.
   - Ему было обидно, - пояснила она, - что в семье нет внуков,  что  некому
продолжить род Ли. Видно было, что это уже давно его терзало. Больше  он  не
мог сдерживаться и излил свою досаду на сыновей, сказал, что они не мужчины,
а маменькины сынки, слюнтяи. Мне было его жаль, - я  чувствовала,  насколько
уязвлена его гордость.
   - А затем?
   - А затем, - медленно повторила Хильда, - мы все ушли.
   - И больше вы его не видели? Она наклонила голову.
   - Где вы были, когда произошло убийство?
   - Я была вместе с мужем в музыкальной гостиной. Он играл на рояле.
   - А потом?
   - Мы услышали наверху  грохот  опрокидываемой  мебели  и  звон  бьющегося
фарфора - там явно происходила схватка. И потом этот ужасный крик, когда ему
перерезали горло...
   - А какой именно крик? Чем именно он  был  ужасен?  -  спросил  Пуаро.  И
помолчав, добавил:
   - Та к кричат души грешников в аду? Вы это хотели сказать?
   - Еще страшнее.
   - Что вы имеете в виду, мадам?
   - Казалось, что кричит кто-то, у кого нет души.., это был крик  зверя,  а
не человека.
   - Значит, вот какой вы вынесли ему  приговор,  мадам?  -  мрачно  спросил
Пуаро.
   Она в отчаянии махнула рукой и опустила глаза.

14

   Пилар вошла в комнату  с  некоторой  опаской  -  так  ведет  себя  зверь,
учуявший западню. Глаза ее быстро обежали  присутствующих.  Она  не  столько
боялась, сколько подозревала недоброе.
   Полковник Джонсон встал и подал ей стул.
   - Вы понимаете по-английски, мисс Эстравадос? - спросил он.
   Пилар широко раскрыла глаза.
   - Конечно, - ответила она. - Ведь моя мать  была  англичанка.  Я  и  себя
считаю англичанкой.
   Слабая улыбка мелькнула на губах полковника Джонсона,  когда  его  взгляд
остановился на иссиня-черных блестящих волосах, гордых темных глазах и резко
очерченных алых губах. Нет,  Пилар  Эстравадос  никак  нельзя  было  назвать
англичанкой!
   - Мистер Ли был вашим дедом. Он пригласил  вас  переехать  из  Испании  к
нему. И вы прибыли несколько дней назад. Все верно? - спросил он.
   - Верно, - кивнула Пилар. - Я пережила кучу приключений,  пока  выбралась
из Испании. Нас бомбили, погиб мой шофер. Там, где у него была  голова,  все
было в крови. А я не умею водить машину, поэтому  мне  пришлось  долго-долго
идти пешком. А я никогда не хожу пешком. У меня были стерты все ноги...
   - Однако вам все же удалось добраться сюда, - снова  улыбнулся  полковник
Джонсон. - Ваша матушка много рассказывала вам про вашего деда?
   - О да, - весело кивнула Пилар. - Она называла его старым дьяволом.
   Эркюль Пуаро улыбнулся.
   - А каким он показался вам, мадемуазель? - спросил он.
   - Очень-очень старым, - ответила Пилар. - Он не вставал с кресла, и  лицо
у него было высохшее. Но мне он все равно понравился. По-моему, в  молодости
он был очень красивым. Совсем таким как вы, - добавила Пилар, повернувшись к
инспектору Сагдену. Ее глаза  с  простодушным  восхищением  замерли  на  его
красивом лице, которое от этого комплимента сделалось кирпично-красным.
   Полковник  Джонсон  подавил  смешок.  Совсем   не   часто   флегматичного
инспектора удавалось вывести из равновесия.
   - Но, конечно, - с сожалением продолжала Пилар, -  он  был  гораздо  ниже
вас. Наверное, даже в молодости. Эркюль Пуаро вздохнул.
   - Вам нравятся высокие мужчины, сеньорита? - спросил он.
   - О да, - воодушевилась Пилар. - Мне нравятся крупные,  высокие  мужчины,
широкоплечие и сильные.
   - По прибытии  сюда  вы  часто  видели  вашего  деда?  -  поинтересовался
полковник Джонсон.
   - О да, часто. Я проводила с ним много  времени.  Он  рассказывал  мне  о
себе, о том, каким был грешником и чем занимался в Южной Африке.
   - А говорил ли он вам, что хранит в своем сейфе алмазы?
   - Да, он мне их показывал. Такие некрасивые, даже странно,  что  из  этих
тусклых камешков получаются настоящие брильянты.
   - Значит, он вам их показывал? - переспросил инспектор Сагден.
   - Да.
   - И ни одного не подарил?
   - Ни одного, - покачала головой Пилар. - Я надеялась,  что,  может  быть,
когда-нибудь подарит, если я буду с ним ласкова и  часто  буду  приходить  к
нему... Ведь старые джентльмены любят молоденьких девушек.
   - Вам известно, что алмазы похищены? - спросил полковник Джонсон.
   - Похищены? - Глаза Пилар округлились.
   - Да. Как вы думаете, кто мог их взять?
   - Хорбери, конечно, - с ходу ответила Пилар.
   - Хорбери? Вы имеете в виду камердинера?
   - Да.
   - Почему вы так думаете?
   - Потому что у него на физиономии написано, что  он  вор.  Глаза  бегают,
ходит бесшумно, подслушивает у дверей и вообще похож на кота. А все  коты  -
воришки.
   - Гм, - скептически хмыкнул полковник Джонсон. - Ладно, пусть будет  так.
Теперь поговорим о другом. По моим сведениям, все ваше семейство  во  второй
половине дня собралось в комнате вашего деда,  который  весьма  сурово  всех
отчитал.
   Пилар кивнула и довольно улыбнулась.
   - Да. Было ужасно весело. Дед так их разозлил!
   - Значит, вам это понравилось?
   - Да, я люблю смотреть, когда люди сердятся.  Очень  люблю.  Но  здесь  в
Англии они не умеют по-настоящему сердиться. Не то что у нас в Испании.  Там
сразу вытаскивают ножи, кричат, ругаются. А у  вас  тут  только  краснеют  и
стискивают зубы.
   - Вы помните, что именно сказал ваш дед?
   -