то  ей
нужно.
   - Ну что ж, попробуем, доктор Лайднер, - бодро сказала я. - От всей  души
надеюсь, что смогу быть полезной вашей жене. Вероятно, она нервничает  из-за
того, что не может привыкнуть к местным, к арабам?
   -  О,  нет-нет,  -  покачал  он  головой.  Казалось,  мое   предположение
позабавило его. - Жене очень нравятся арабы, нравится их непосредственность,
их смешливость. Она только второй сезон здесь, на раскопках - мы  поженились
меньше двух лет назад, - но уже изрядно изъясняется по-арабски.
   Помолчав немного, я снова приступила к нему с расспросами:
   - И все-таки, доктор Лайднер, может быть, вы скажете мне, чего же  боится
ваша жена?
   Он замялся было, потом нерешительно проговорил:
   - Надеюсь.., думаю, она сама вам скажет. Вот и все, что  мне  удалось  из
него вытянуть.
 
Глава 3 
 
Слухи 
 
   Мы условились, что я приеду в Тель-Яримджах на следующей  неделе.  Миссис
Келси устраивалась в своем доме в Альвьяхе, и я рада была помочь ей, взяв на
себя часть забот по хозяйству.
   Случилось так, что в эти дни мне удалось кое-что узнать и о лайднеровской
экспедиции. Молодой майор-летчик, знакомый миссис Келси, узнав о том, что  я
поступаю к Лайднерам, скорчил удивленную гримасу.
   - Ох уж эта Прекрасная Луиза! Стало быть, у нее новая причуда!
   И, обратясь ко мне, добавил:
   - Это ее прозвище. Мы все называем ее не иначе как Прекрасная Луиза.
   - А что, она и в самом деле так хороша? - спросила я.
   - Во всяком случае, она сама в этом уверена. Это с ее подачи мы  прозвали
ее Прекрасной Луизой.
   - Ну и язва же  вы,  Джон,  -  вмешалась  миссис  Келси.  -  Вам  отлично
известно, что не только она сама так считает! Сколько мужчин без ума от нее!
   - Может быть, вы и правы. Конечно, она не первой молодости, но не  лишена
обаяния.
   - Признайтесь, вы и сами не миновали ее сетей, - улыбнулась миссис Келси.
Летчик залился румянцем.
   - Ну, конечно, что-то в ней есть, - выдавил он смущенно. - А уж  Лайднер,
так он только что не молится на нее и считает,  видно,  что  вся  экспедиция
должна следовать его примеру!
   - Сколько же всего человек в экспедиции? - спросила я. - И кто они?
   - Кого там только нет! Всякой твари по паре, - весело отозвался майор.  -
Англичанин-архитектор,  француз-священник   из   Карфагена,   расшифровывает
надписи, ну, понимаете, на дощечках, на разной утвари. Затем, мисс  Джонсон,
тоже англичанка, она, что называется, за все про все. Есть  еще  толстенький
коротышка - американец, он делает фотографии. Потом чета Меркадо, Бог знает,
какой они национальности...
   Она  совсем  молодая,  этакое  змееподобное  существо,  могу  поклясться,
терпеть не может Прекрасную Луизу. Ну, еще пара юнцов, вот, пожалуй, и  все.
Компания разношерстная, но в целом - ничего, довольно приятная. Вы  согласны
со мной, Пеннимен? - обратился он к пожилому джентльмену,  который  сидел  в
сторонке, задумчиво вертя в руках пенсне.
   Пеннимен встрепенулся и поднял голову.
   - Да.., да... Вы правы, весьма приятные люди, во всяком случае, каждый из
них. Правда, Меркадо - чудаковатый тип...
   - У него такая странная бородка, - вставила  миссис  Келси.  -  Точно  из
ваты!
   - А юноши - очень симпатичные оба, - продолжал Пеннимен, будто не  слышал
замечания миссис Келси. - Американец обычно помалкивает, зато у  англичанина
рот не закрывается. Забавно, обычно бывает наоборот. Сам Лайднер -  милейший
человек - такой скромный, такой непритязательный. Да, все они очень приятные
люди. Но когда я последний раз был у них, эта  компания  произвела  на  меня
странное впечатление. Может быть, я ошибаюсь, но что-то там у  них  неладно.
Не знаю, в чем дело. Но держатся они ужасно  натянуто,  обстановка  какая-то
непонятная, напряженная. А уж как обращаются друг с другом, какая изысканная
вежливость! Какая церемонность!
   Чувствуя, что краснею - не люблю вылезать со своим мнением, когда меня не
спрашивают, - я заметила:
   - Если люди живут слишком замкнуто, они начинают раздражать друг друга. Я
это поняла, когда работала в больнице.
   - Вы правы, - отозвался мистер Келси, - но ведь сезон только  начался,  и
они еще не успели надоесть друг другу.
   -  По-моему,  экспедиция  как  бы  моделирует  в  миниатюре  человеческое
общество,  -  сказал  майор  Пеннимен,  -  у  них  там   свои   группки,   и
соперничество, и зависть.
   - Говорят, в этом году у них много новеньких, - заметил майор Келси.
   - Давайте посмотрим, - подхватил Джон и принялся считать по пальцам:
   - Юный Коулмен - новичок, Рейтер - тоже, Эммет и Меркадо были  в  прошлом
году. Отец Лавиньи - новенький, он вместо доктора Берда, который  заболел  и
не смог приехать в этом году.  Ну  и  Кэри,  этот,  разумеется,  из  старых,
выезжает сюда вот уже пять лет, как и мисс Джонсон.
   - А я-то всегда считал, что они прекрасно ладят между  собой,  -  заметил
мистер Келси. - Посмотришь - такая  дружная,  счастливая  семья,  хоть  это,
может, и маловероятно, учитывая, какая сложная  штука  человеческая  натура.
Думаю, мисс Ледерен согласится со мной.
   - Конечно, - сказала я. - Трудно не согласиться.  В  больнице,  например,
ссоры возникают из-за таких пустяков, которые и выеденного яйца не стоят.
   - Да, в замкнутых сообществах люди  становятся  мелочными,  -  согласился
майор Пеннимен. - И все-таки, по-моему, в  Тель-Яримджахе  за  этим  кроется
нечто иное. Ведь Лайднер добр, деликатен и наделен к  тому  же  безошибочным
тактом. Ему всегда удавалось сделать так, чтобы все в экспедиции чувствовали
себя легко и свободно  и  прекрасно  относились  друг  к  другу.  Теперь  же
обстановка у них и в самом деле необычно напряженная.
   - Неужели вы не угадали причину? - засмеялась миссис  Келси.  -  Странно,
ведь это же прямо в глаза бросается!
   - Что вы хотите сказать?
   - Виной всему миссис Лайднер, конечно!
   - Но, послушай, Мэри, - вмешался мистер Келси, - она ведь  очаровательная
женщина и совсем не вздорная.
   - А я и не говорю, что она вздорная. Но она провоцирует ссоры!
   - Каким это образом? При чем здесь она?
   - При чем? При чем? Она томится бездельем. Она же не  археолог,  а  всего
лишь жена археолога. Вот она и скучает. Увлеченности мужа и его  коллег  она
разделить не может, потому и  разыгрывает  свое  собственное  представление.
Перессорит всех друг с другом и радуется.
   - Мэри, но ведь тебе ровным счетом  ничего  не  известно.  Это  все  твои
домыслы.
   - Разумеется, домыслы! Но вот увидишь, что  я  права.  Прекрасная  Луиза!
Недаром же она выглядит Моной Лизой. Возможно, зла она и  не  замышляет,  но
обожает, чтобы все вертелись вокруг нее.
   - Она так предана Лайднеру!
   - О, конечно! Я ведь говорю не о каких-то пошлых интрижках. Но  она,  что
называется, allumeuse , эта женщина.
   -  До  чего  женщины  добры  и  снисходительны  друг  к   другу.   Просто
поразительно! - съязвил мистер Келси.
   - Конечно, вас, мужчин, послушать, так все мы сплетницы и  язвы.  Но  уж,
поверьте, мы, женщины, видим друг друга насквозь.
   - И все-таки, - задумчиво проговорил майор Пеннимен, - даже если бы самые
худшие догадки миссис Келси подтвердились, то и этим едва ли можно объяснить
гнетущую, точно предгрозовую, напряженность, которая царит в Тель-Яримджахе.
У меня было явственное ощущение, что гроза вот-вот разразится.
   - Не пугайте мисс Ледерен, - сказала миссис Келси. - Ей ведь  ехать  туда
через три дня, а вы у нее всякую охоту отобьете.
   - Ну, меня не так-то легко напугать, - рассмеялась я.
   Тем не менее то, что мне привелось услышать,  никак  не  шло  у  меня  из
головы.
   Доктор Лайднер обмолвился о безопасности, - с какой стати,  думала  я.  В
чем там дело? Тайный ли страх  Луизы  Лайднер,  возможно,  неосознанный,  но
бесспорный, воздействует на всех остальных? Или расстроенные нервы  Луизы  -
следствие напряженной обстановки (а быть может, причины,  ее  вызывающей)  в
Тель-Яримджахе?
   Я нашла в словаре слово allumeuse, которым миссис Келси  наградила  Луизу
Лайднер, однако не извлекла из этого ничего существенного.
   Ну что ж, подумала я, поживем - увидим.
 
Глава 4 
 
Я приезжаю в Хассани 
 
   Спустя три дня я покинула Багдад. Мне было  жаль  расставаться  с  миссис
Келси и ее прелестной крошкой, которая росла не по дням, а по часам,  каждую
неделю исправно прибавляя в весе предписанное количество унций. Мистер Келси
отвез меня на станцию и усадил  в  поезд.  Следующим  утром  я  рассчитывала
прибыть в Киркук, где меня должны были встречать.
   Ночь я спала дурно. Впрочем, я всегда плохо сплю в поезде, а тут еще меня
мучили кошмары.
   Однако когда утром я выглянула в  окно,  то  увидела,  что  день  выдался
великолепный. Дурное настроение мое быстро рассеялось. Интересно, думала  я,
сгорая от любопытства, что ждет меня впереди, каковы те люди, с которыми мне
предстоит встретиться.
   Я стояла на платформе, нетерпеливо оглядываясь, когда заметила вдруг, что
ко мне направляется молодой человек. У него  было  совсем  круглое  и  очень
розовое лицо - ни дать ни взять персонаж из романов мистера П. Г. Вудхауса ,
я таких еще не встречала.
   - Привет! Привет, приветик! - сказал он. - Вы ведь  мисс  Ледерен?  Знаю,
знаю, что вы, я сразу понял, что это вы. Да-да! Меня зовут  Коулмен.  Доктор
Лайднер послал меня за  вами.  Как  вы  себя  чувствуете?  Ужасная  поездка,
правда? Уж я-то знаю, что такое эти поезда! Ну, теперь все в  порядке...  Вы
завтракали? Это что, ваша сумка? Право, ваша скромность просто поразительна!
Вот у миссис Лайднер четыре чемодана, сундук, какая-то особая подушка и  еще
куча разных вещей, не говоря уж о шляпной коробке. Что это я  все  болтаю  и
болтаю? Пойдемте к автомобилю.
   У станции нас ждал так называемый  автофургон.  Это  было  нечто  среднее
между грузовиком, фургоном и легковым автомобилем. Мистер Коулмен помог  мне
залезть внутрь и посоветовал  сесть  поближе  к  шоферу,  чтобы  не  слишком
трясло.
   Ничего себе ?не слишком?! Не понимаю, как это чудо техники не развалилось
на части! На дорогу и намека не было - просто наезженная колея, вся в ухабах
и рытвинах. О, благословенный Восток! Вспомнив, какие великолепные  шоссе  у
нас, в Англии, я испытала приступ ностальгии.
   Мистер Коулмен, который сидел позади меня, наклонился и прокричал  мне  в
самое ухо:
   - А дорога довольно приличная!
   И это после того, как нас подбросило так, что мы чуть головы не разбили о
верх машины.
   Самое забавное, что мистер Коулмен и не думал шутить.
   - Очень полезно для печени,  -  проорал  он.  -  Вам  это,  должно  быть,
известно.
   - Какой прок от печени, если  голову  проломит,  -  заметила  я  довольно
кисло.
   - Не видели вы этой дороги после дождей! Автомобиль то и дело буксует.  И
все время заносит куда-то в сторону.
   Что на это скажешь?
   Через реку мы переправлялись на такой развалине, именуемой паромом, что и
вообразить себе невозможно. По-моему,  только  чудо  спасло  нас  от  верной
гибели, но для моих спутников, похоже, эта переправа была делом привычным.
   Не прошло и четырех часов, как мы добрались до Хассани, который, к  моему
изумлению, оказался довольно крупным селением. Белоснежный, с поднимающимися
к небу минаретами, он показался мне сказочным, пока мы наблюдали  его  из-за
реки. Когда же, переехав мост, мы очутились на его  улицах,  я  поняла,  как
жестоко обманулась. Зловоние, ветхие лачуги,  повсюду  невыносимая  грязь  и
мусор.
   Мистер Коулмен повез меня домой к доктору Райли, где, по его словам,  нас
ждали к ленчу.
   Доктор Райли был, как всегда, мил и приветлив,  и  дом  у  него  оказался
удобный, с ванной комнатой. Все кругом сверкало чистотой. Я с  удовольствием
приняла ванну, снова облачилась в форменную одежду и в  отменном  настроении
спустилась к ленчу.
   Мы сели за стол, и доктор извинился за свою дочь, которая, по его словам,
вечно опаздывает.
   Нам подали отлично приготовленное блюдо - яйца с гарниром из овощей, -  и
тут появилась мисс Райли.
   - Мисс Ледерен, - сказал доктор Райли, - это моя дочь Шейла.
   Она протянула мне руку, вежливо осведомилась, не слишком ли  утомительным
было путешествие, сдернула с головы  шляпку,  надменно  кивнула  Коулмену  и
уселась за стол.
   - Ну, Билл, - сказала она, - что новенького?
   Он принялся рассказывать о какой-то вечеринке, которая состоится в клубе,
а я тем временем приглядывалась к Шейле.
   Не могу сказать, что сразу пленилась ею. Мне она  показалась  не  слишком
приветливой и довольно бесцеремонной,  хотя,  признаться,  весьма  красивой.
Черные волосы, голубые глаза, бледное лицо, губы, как водится, накрашены. Ее
манера разговаривать, дерзкая, язвительная, крайне раздражала меня.  Однажды
у меня была такая практикантка. Работала она, надо сказать, превосходно,  но
вела себя так, что я с трудом сдерживалась.
   А мистер Коулмен, похоже, был без ума от Шейлы. Он заикался и нес  что-то
еще более бессвязное, - если только можно такое представить - чем до  этого!
Он смахивал на большого глупого пса, который виляет хвостом и страстно хочет
угодить хозяину.
   После ленча доктор Райли  уехал  в  свою  больницу,  у  мистера  Коулмена
оказались какие-то дела в городе, и  мисс  Райли  спросила,  намерена  ли  я
посмотреть город или предпочту подождать дома. Мистер Коулмен, сказала  она,
вернется за мною примерно через час.
   - А здесь есть на что посмотреть? - спросила я.
   - Да, попадаются живописные уголки, - ответила мисс  Райли.  -  Не  знаю,
правда, понравятся ли они вам. Грязь везде ужасающая.
   Что она хочет этим сказать, недоумевала я. Не представляю себе, каким это
образом ужасающая грязь может быть живописной. В  конце  концов  она  отвела
меня в клуб, где оказалось довольно мило - из окон открывался  красивый  вид
на реку, а на столах лежали свежие английские газеты и журналы.
   Когда мы вернулись, мистера Коулмена еще не было, и  в  ожидании  его  мы
разговорились. Признаться, беседа не доставила мне большого удовольствия.
   Шейла спросила, познакомилась ли я уже с миссис Лайднер.
   - Нет, - ответила я. - Только с ее мужем.
   - О, интересно, что вы скажете о ней. Я помолчала, ибо отвечать мне  было
нечего, и она снова заговорила:
   - Доктор Лайднер мне очень нравится. Впрочем, он всем нравится.
   Следует понимать, подумала я, что  жена  его  тебе  совсем  не  нравится,
однако вслух ничего не сказала, и  Шейла  вновь  заговорила  с  присущей  ей
резкостью:
   - А что, собственно, с ней стряслось? Доктор Лайднер объяснил вам?
   Я не собиралась судачить о своей пациентке, тем более что даже еще  и  не
видела ее, а потому ответила уклончиво:
   - Думаю, у нее упадок сил, и доктор хочет, чтобы я за ней ухаживала.
   Шейла засмеялась. До чего же неприятный у нее смех - резкий, отрывистый!
   - Боже  правый!  -  сказала  она.  -  Неужели  девять  человек  не  могут
присмотреть за ней?
   - Полагаю, им хватает своей работы, - возразила я.
   - Своей работы? Ну, разумеется, однако работа работой, но на первом месте
у них Луиза. Уж об этом она всегда позаботится, будьте покойны.
   Да, подумала я, тебе она явно не по вкусу.
   - И все-таки, - продолжала мисс Райли, - не понимаю,  зачем  понадобилась
помощь медицинской сестры. На мой взгляд, у нее  предостаточно  добровольных
сиделок. Или дошло уже до того, что необходимо мерить  температуру,  считать
пульс и вести историю болезни?
   Должна признаться, ее слова меня несколько удивили.
   - Так вы считаете, что с ней все в порядке? - спросила я.
   - Ну разумеется! Она здорова, как дай Бог каждому. ?Бедняжка Луиза совсем
не спала  сегодня?,  ?у  нее  темные  круги  под  глазами?.  Ну  да,  круги,
нарисованные синим карандашом! Лишь бы привлечь к себе внимание, лишь бы все
суетились вокруг нее!
   Вероятно, некая доля  правды  в  этом  скорее  всего  была.  Сколько  мне
приходилось (впрочем, как и каждой сиделке!) видеть ипохондриков,  первейшее
удовольствие которых - заставить домочадцев плясать под свою дудку.  Не  дай
Бог, если доктор или сиделка  осмелятся  сказать  такому  мнимому  больному:
?Помилуйте, да ведь вы вполне здоровы!?  Искреннее  негодование  ипохондрика
при этом не знает границ.
   Конечно, вполне возможно, миссис Лайднер  принадлежит  к  больным  именно
такого типа. Ее муж, естественно, первым поддался обману. Уж  мне-то  хорошо
известно, сколь доверчивы в таких случаях бывают мужья. И тем не  менее  это
никак не вязалось с тем, что я слышала ранее. Хотя бы, например, вырвавшееся
у доктора Лайднера слово ?безопасность?. Удивительно,  до  чего  крепко  оно
засело у меня в голове.
   Продолжая размышлять об этом, я спросила:
   - А что, миссис Лайднер нервическая особа? Может быть,  ей  страшно,  что
приходится жить в такой глуши, среди арабов?
   - А чего, собственно, ей страшиться? Слава Богу, она там не одна. Их  там
десять человек! Кроме того, у них охрана, ведь древние раритеты не  оставишь
без присмотра. О нет, тут ей нечего бояться.., во всяком случае...
   Казалось, какая-то мысль неожиданно поразила ее, и она  замолчала.  Потом
задумчиво заметила:
   - Как странно, что вы спросили об этом.
   - Почему?
   - Как-то на днях мы поехали туда с лейтенантом Джарвисом.  Было  утро,  и
почти все ушли на раскопки. Миссис  Лайднер  что-то  писала  и,  видимо,  не
слышала, как мы подъехали. Бой куда-то  отлучился,  и  мы  прошли  прямо  на
веранду. Наверное, она увидела на  стене  тень  лейтенанта  Джарвиса  и  как
закричит! Ну, потом извинилась, разумеется. Подумала, что это кто-то чужой -
так она объяснила.  Странно  это.  Ну,  пусть  даже  чужой,  отчего  же  так
пугаться, не понимаю?
   Я задумчиво кивнула.
   Мисс Райли помолчала, потом вдруг снова раздраженно заговорила:
   - Не знаю, что с ними творится в этом году. Все  они  будто  не  в  своей
тарелке. Джонсон ходит мрачная, молчит, точно в рот воды набрала. Дэвид,  ну
этот всегда такой, у него слово на вес золота. Билл, конечно,  тараторит  не
умолкая, но от его болтовни всем только еще хуже.  Кэри  слоняется  с  таким
видом, точно ждет, что вот-вот случится нечто  непоправимое.  И  все  следят
друг за другом, точно.., точно... О, не знаю, только все это очень странно.
   Поразительно, подумала я, что у таких не похожих друг на друга людей, как
мисс Райли и майор Пеннимен, сложилось почти одинаковое впечатление  о  том,
что происходит в Тель-Яримджахе.
   Тут в комнату, точно шалый молодой пес, шумно  ворвался  мистер  Коулмен.
Именно ворвался, по-другому не скажешь. Для полного сходства ему не  хватало
только высунутого языка и виляющего хвоста.
   - Привет-привет, - выпалил он.  -  Знаете,  кто  самый  лучший  на  свете
закупщик? Я! Ну как, показали мисс Ледерен городские достопримечательности?
   - На мисс Ледерен они не произвели впечатления, - отрезала мисс Райли.
   -  И  я  ее  понимаю,  -  с  готовностью  подхватил  мистер  Коулмен.   -
Захолустный, обшарпанный городишко!
   - Разве вы не любитель восточной экзотики и древностей, Билл? Не  понимаю
тогда, почему вы занялись археологией?
   - Я здесь ни при чем. Во всем повинен мой опекун. Сам он  ученый  сухарь,
член ученого совета своего колледжа, книжный червь, сидит дома и глотает все
книги подряд. Представляете, какой подарочек преподнесла ему судьба  в  моем
лице?
   - Как же вы допустили, чтобы вас заставили заниматься делом, к которому у
вас не лежит душа? По-моему, это страшная глупость! -  набросилась  на  него
девушка.
   - Да не заставляли меня, Шейла, голубушка, не заставляли. Старик спросил,
надумал ли я, чем хочу заниматься, а я сказал ?нет?, тогда он и упрятал меня
сюда на этот сезон.
   - Неужели вы и впрямь не знаете, чего хотите? А следовало бы знать!
   - Да знаю я! Знаю! По мне бы, так лучше вовсе не работать, а  иметь  кучу
денег и участвовать в автомобильных гонках.
   - Господи, какая чушь! - сердито сказала мисс Райли.
   - О, конечно, я понимаю,  это  невозможно,  -  с  готовнос