то, конечно, не сможет точно сказать, когда именно.
   Он замолчал, затем медленно произнёс:
   - Из его слов я понял, что он беспокоится о завершении какого - то..,
как он говорит.., начатого им дела. Вы, наверное, знаете, что он имеет в
виду?
   - Да, знаю.
   Фрэнклин бросил на меня заинтересованный взгляд.
   - Он хочет быть уверенным в его завершении.
   - Понимаю.
   Мне  было  интересно,  имеет  ли  Фрэнклин  хоть   какое   -   нибудь
представление о том, что это за дело?
   -  Надеюсь,  -  медленно  произнёс  Фрэнклин.  -  Пуаро  сможет   его
завершить. Из его слов я понял, что это имеет для него особое значение.
   Фрэнклин замолчал и после короткой паузы добавил:
   - У него необыкновенный склад ума.
   - Можно ли ему чем - нибудь помочь? - с надеждой спросил я.
   - Абсолютно ничем. У него  есть  специальные  ампулы  амилнитрита  на
случай, если он почувствует приближение приступа.
   Затем Фрэнклин произнёс довольно странные слова:
   - Он высоко ценит человеческую жизнь, да?
   - Да.., думаю, что да.
   Как часто я слышал от Пуаро: "Не одобряю убийства". Эта фраза,  часто
произносившаяся им  с  некоторым  самолюбованием,  всегда  щекотала  моё
воображение.
   Фрэнклин продолжал:
   - А я вот нет! И в этом наше отличие друг от  друга.  Я  с  интересом
посмотрел на него.
   - Да, это так, - улыбнулся  доктор.  -  Поскольку  смерть  всё  равно
наступит, какая разница, когда это произойдёт - рано или поздно? Это  не
имеет никакого значения.
   - Что же тогда побудило вас стать врачом? - воскликнул я с  некоторым
раздражением.
   -  Врачевание,  мой  дорогой  друг,  это  не  способ  увернуться   от
неизбежного конца. Это значительно больше - это поиски улучшения  образа
жизни. Если умирает здоровый человек, не стоит особенно огорчаться. Если
же умирает глупец, кретин, это даже хорошо. Если же  путём  лечения  его
щитовидной железы, вы превратите этого кретина в  нормального  здорового
человека - это, по - моему, ещё лучше.
   Я взглянул на него с ещё большим интересом. Я понял, что даже если бы
заболел простой простудой, ни за что  на  свете  не  позвал  бы  доктора
Фрэнклина. Однако следует отдать должное его честности и горячности.  Он
сильно изменился после смерти жены  -  не  выказывал  никаких  признаков
печали, напротив, стал менее рассеянным, более живым, полным  энергии  и
огня.
   - Вы ведь не похожи с Джудит друг на друга, а? - резко прервал он мои
размышления.
   - Думаю, что да.
   - Она похожа на свою мать?
   - Пожалуй, нет, - сказал я после некоторого молчания. - Моя жена была
весёлым, жизнерадостным человеком. Она ничего не воспринимала  серьёзно,
хотела, чтобы и я так же легко относился к жизни, но, боюсь,  она  этого
не достигла.
   Фрэнклин едва улыбнулся.
   - У вас довольно тяжелый характер, не правда ли? По крайней мере, так
утверждает Джудит. Да и она сама  слишком  серьёзна.  Видимо,  из  -  за
работы. Это моя вина.
   Он вновь погрузился в размышления.
   - Вы, наверное, занимаетесь очень интересным делом?  -  задал  я  ему
избитый вопрос.
   - Что?
   - Я говорю, ваша работа, должно быть, очень интересная.
   - Она может заинтересовать только немногих,  для  большинства  -  она
ужасно монотонна. Как бы то ни было, -  Фрэнклин  резко  откинул  голову
назад, расправил плечи и вновь стал властным и  сильным  мужчиной,  -  у
меня сейчас есть шанс! Слава богу, я могу говорить во  весь  голос!  Мне
сегодня сообщили из министерства, что место, которое мне предлагали,  до
сих пор ещё вакантно, и я могу занять его. Я отправлюсь в  дорогу  через
десять дней.
   - В Африку?
   - Да, и это просто великолепно!
   - Так скоро! - я был слегка шокирован. Фрэнклин уставился на меня.
   - Что вы имеете в виду - скоро! А..., - лицо его  прояснилось.  -  Вы
хотите сказать, что после смерти Барбары... А почему  бы  и  нет?  Зачем
притворяться - её смерть явилась для меня огромным облегчением.
   Его, казалось, забавляло выражение моего лица.
   - У меня, боюсь, нет времени для соблюдения  обычных  условностей.  Я
влюбился в Барбару, когда она была ещё девочкой, женился, но  через  год
её разлюбил. Думаю,  её  любовь  ко  мне  длилась  не  дольше.  Барбара,
конечно, во мне быстро разочаровалась. Она думала, что  сможет  повлиять
на меня, но её надежды не оправдались. Я - жестокий,  упрямый  эгоист  и
всегда делаю то, что считаю нужным.
   - Вы же, однако, отказались по её  просьбе  от  работы  в  Африке?  -
напомнил я ему.
   - Да, но только из чисто финансовых соображений.
   Мне нужно было содержать Барбару. Если бы я уехал,  она  бы  осталась
без средств к существованию. Ну, а сейчас,  -  он  улыбнулся  совершенно
открытой мальчишеской улыбкой, - всё  обернулось  для  меня  как  нельзя
лучше.
   Я был изумлен. Всем хорошо известно, что многие мужчины после  смерти
своих жён отнюдь не унывают. Но так откровенно говорить об этом - просто
кощунство.
   По моему лицу он, видимо, понял, что происходит у меня в душе, но  не
смутился.
   - Правда глаза колет, - сказал он, - но зато не надо говорить  лишних
слов.
   -  Вам  совсем   безразлично,   что   ваша   жена   покончила   жизнь
самоубийством? - резко спросил я.
   - Откровенно говоря, - задумчиво произнёс он, - мне в это не верится.
Маловероятно...
   - Что же тогда, по вашему мнению, произошло? Он схватил меня за руку.
   - Я не знаю и не думаю, что хотел бы знать. Понимаете?
   Я уставился на него. Глаза его были жёсткими и холодными.
   -  Не  желаю  знать,  -  вновь  повторил  Фрэнклин.  -  Меня  это  не
интересует. Понятно?
   Я ничего не понял. Это мне ужасно не понравилось.
 
3 
 
   Не знаю, что случилось, но однажды я заметил, что Стивен Нортон что -
то задумал. После дознания он стал необычайно молчалив, ходил,  устремив
взгляд в землю, и о чём - то постоянно думал, морща при этом лоб. У него
появилась привычка ерошить волосы. Делал он это неосознанно. Погруженный
в себя, он рассеянно отвечал на вопросы. Наконец, меня осенило, что его,
несомненно,  что  -  то  беспокоит.   Я   попытался   его   расспросить,
поинтересовался, не получал ли он какие - нибудь плохие вести, но Нортон
всё отрицал. Какое - то время вопросов я больше не задавал.
   Вскоре мне стало ясно, что он пытается окольными  путями  узнать  моё
отношение к какому - то делу.
   Как - то раз, немного заикаясь  -  явный  признак  его  волнения,  он
выпалил мне явно надуманную историю по вопросам этики.
   - Знаете, Гастингс, удивительно просто сказать, что правильно, а  что
нет, но когда доходит до дела, всё совсем иначе.  Я  хочу  сказать,  что
каждый  может  столкнуться  с  чем  -  то  или  увидеть  что  -  то,  не
предназначенное для его глаз. Просто случайность,  которая  не  принесет
ему никакой выгоды, а если он вдруг увидел что - то  важное?  Понимаете,
что я имею в виду?
   - Боюсь, что нет, - признался я.
   Нортон вновь нахмурился, взъерошил волосы.
   - Это так трудно объяснить. Ну, скажем, вы случайно что - то  увидели
в частном письме, открыли его по ошибке. Вы начали читать, полагая,  что
оно адресовано вам,  дочитали  его  до  конца  и  тут  поняли,  что  оно
предназначено другому. Может же такое случиться?
   - Конечно, может.
   - Вот мне и хотелось бы знать, что делать в этом случае.
   - Ну, - задумался я, -  можно  пойти  к  этому  человеку  и  сказать:
"Извините, но я по ошибке вскрыл ваше письмо".
   - Всё не так просто. Видите ли, Гастингс, вы могли прочитать что - то
сугубо личное, что...
   - Может вызвать его недовольство. Это вы имеете в виду? В этом случае
вам придётся выкручиваться, говорить, что письмо вы не читали,  так  как
сразу же обнаружили ошибку.
   - Да..., - произнёс Нортон после некоторого молчания.  Чувствовалось,
что он так ещё и не пришёл к определённому решению.
   - Хотелось бы знать, что же мне делать? - задумчиво продолжал он.
   Я ответил, что даже не представляю, что ещё можно предпринять.
   Нортон нахмурился и сказал:
   - Видите ли, Гастингс, ситуация ещё сложнее... Предположим,  то,  что
вы увидели в письме, имеет особо важное значение  для  кого  -  то  ещё,
понимаете?
   Терпение моё лопнуло.
   -  Нортон,  я  совсем  не  понимаю,  чего  вы  добиваетесь.  Вы  что,
собираетесь всё время читать чужие письма?
   - Нет, конечно, нет. Я не это имел в виду, да и дело в общем - то  не
в письме. Просто я хотел  выяснить,  что  делать  в  подобной  ситуации.
Скажем, вы случайно что - то увидели, услышали или прочитали. Вы об этом
молчите, до тех пор пока...
   - Пока что?
   - Пока это не является чем - то, - медленно проговорил он, - о чём вы
должны заявить.
   Я взглянул на него с внезапно проснувшимся интересом.
   - Послушайте, - продолжал он, - предположим, что вы что - то  увидели
через.., э.., замочную скважину...
   Одно это упоминание сразу же заставило меня подумать о Пуаро!
   - Допустим, -  заикаясь,  продолжал  Нортон,  -  у  вас  было  вполне
достаточно  оснований  посмотреть  в  замочную  скважину  -  из   лучших
побуждений.., и вы совершенно не ожидали увидеть то, что увидели...
   На какое - то мгновенье я потерял нить его  размышлений!  Меня  вдруг
пронзила мысль... Я вспомнил тот день, когда Нортон  пытался  в  бинокль
рассмотреть дятла. Я вспомнил его разочарование и смущение, его  попытки
отнять у меня бинокль. И в этот момент я пришёл к заключению, что Нортон
увидел то, что  имело  прямое  отношение  ко  мне,  наверное,  это  были
Аллертон и Джудит. А если всё не так? Если он увидел что  -  то  другое?
Вряд ли. Мысли об отношениях Аллертона и Джудит так  преследовали  меня,
что я не мог думать ни о чём ином.
   - Может быть, вы что - то увидели в бинокль? - резко спросил я.
   Нортон вздрогнул, а затем вздохнул с облегчением.
   - Как вы догадались, Гастингс?
   - Это случилось в тот самый день, когда мы гуляли вместе  с  Элизабет
Коул, и вы увидели дятла, не так ли?
   - Да, верно.
   - Может быть, вы не хотели, чтобы я что - то увидел?
   - Не совсем так, просто эта сцена не предназначалась ни для  кого  из
нас.
   - Что же это было?
   - Стоит ли об этом говорить? - Нортон вновь  нахмурился.  -  В  конце
концов, это подглядывание. Я увидел то, что не предназначалось для  моих
глаз. Правда, всё получилось случайно... Вначале я действительно  увидел
дятла - прекрасный экземпляр, а затем...
   Он замолчал. Я был заинтригован, необычайно заинтригован.
   - Вы увидели что - то важное? - спросил я.
   - Возможно, - медленно произнёс он. - Скорее всего. Даже не знаю.
   - Это имеет какое - то отношение к смерти миссис Фрэнклин?
   Он вздрогнул.
   - Странно, что вы так говорите
   - Значит, да?
   - Может быть. Этот эпизод может бросить иной  свет  на..,  это  будет
означать... Чёрт побери, я не знаю, что делать!
   Я стоял перед дилеммой. С одной стороны, я сгорал от  любопытства,  с
другой, - понимал, что Нортон  не  желает  открываться  передо  мной.  В
подобной ситуации я, наверное, чувствовал  бы  себя  так  же.  Неприятно
обладать информацией, полученной, как это принято считать,  сомнительным
путём.
   Затем меня осенила прекрасная мысль.
   - А почему бы вам не обратиться к Пуаро?
   - Пуаро? - Нортон с сомнением посмотрел на меня.
   - Да, посоветоваться с ним.
   -  Ну,  что  ж,  -  промолвил  Нортон,  -  это  мысль!  Он,  конечно,
иностранец... - он в смущении замолчал.
   Я прекрасно понимал, что он имеет в виду. Едкие замечания Пуаро  типа
"играть в игру" были хорошо знакомы мне. Интересно, а сам Пуаро хоть раз
додумался посмотреть в бинокль! Наверняка он так и сделал  бы,  если  бы
ему в голову пришла такая мысль.
   - Вы  можете  спокойно  ему  довериться,  -  увещевал  я  Нортона,  -
выслушать его советы, а следовать им или нет - это уже ваше личное дело.
   - Действительно, - согласился Нортон. Лицо его прояснилось. - Знаете,
Гастингс, пожалуй, я так и сделаю.
 
4 
 
   Я был удивлён немедленной реакцией Пуаро на мою Информацию.
   - Что вы сказали, Гастингс!
   Он выронил хлебец, который держал в руке, и стукнул себя по лбу.
   - Ну - ка, быстро расскажите все еще раз! Я повторил свой рассказ.
   - В тот день он что - то  увидел  в  бинокль,  -  задумчиво  произнес
Пуаро, - а что именно, говорить не хочет. - Пуаро схватил меня за  руку.
- Он кому - нибудь рассказывал об этом?
   - Думаю, что нет. Уверен, что нет.
   - Будьте осторожны, Гастингс. Крайне важно, чтобы он никому ничего не
рассказал, даже не сделал намёка. Иначе возникнет опасная ситуация.
   - Опасная?
   - Да, очень.
   Лицо Пуаро стало мертвенно - бледным.
   - Убедите его, мой  друг,  навестить  меня  сегодня  вечером.  Просто
дружеский визит. Понимаете? Причём сделайте так,  чтобы  ни  у  кого  не
возникло и мысли об истинной причине нашей встречи. И будьте  осторожны,
Гастингс, очень, очень осторожны. Кто с вами ещё был в тот день?
   - Элизабет Коул.
   - Она заметила что - нибудь странное в его поведении?
   - Не знаю. - Я  тщетно  пытался  вспомнить.  -  Может  быть,  а  если
спросить у неё...
   - Вы ей не скажете ни слова, Гастингс, ни слова!
 
Глава 16 
 
1 
 
   Я передал Нортону приглашение Пуаро.
   - Я, конечно, с удовольствием навещу  его,  но  знаете,  Гастингс,  я
очень сожалею, что всё вам рассказал.
   - Кстати, - спросил я, - вы об этом больше никому не говорили?
   - Нет.., по крайней мере.., нет, конечно, нет.
   - Вы абсолютно в этом уверены?
   - Да. Я никому ничего не говорил.
   - И не говорите, пока не увидите Пуаро.
   Я почувствовал, что в первый раз  Нортон  ответил  на  мой  вопрос  с
некоторым колебанием.
 
2 
 
   Я вновь решил пройти в ту часть парка, где  совсем  недавно  гулял  с
Элизабет Коул и Нортоном. Кто это там вдали? Мисс Коул!  Она  обернулась
при моём приближении.
   - Вы такой встревоженный, капитан Гастингс, - сказала она.  -  Что  -
нибудь случилось?
   - Нет, нет, ничего не произошло. Просто я несколько устал от  быстрой
ходьбы, - сказал  я,  пытаясь  отдышаться.  -  Похоже,  будет  дождь,  -
произнёс я избитую фразу. Она взглянула на небо.
   - Пожалуй, да.
   Некоторое  время  мы  молчали.  В  этой  женщине  было   что   -   то
притягательное. С тех пор как я узнал о её трагедии, я  проникся  к  ней
огромной симпатией. Люди,  такие  как  мы  с  ней,  бывшие  когда  -  то
несчастными,  имеют  много  общего.  И  всё  же  в  её  жизни,  так  мне
показалось, началась вторая весна.
   - Я сегодня так расстроен! - неизвестно почему  вдруг  выпалил  я.  -
Получил плохие известия о здоровье моего друга.
   - - Месье Пуаро?
   Понимая, что она на самом деле сочувствует  мне,  я  рассказал  ей  о
своих тревогах.
   - Значит, - мягко произнесла она, когда я  замолчал,  -  конец  может
наступить в любое время?
   Я кивнул, не в состоянии вымолвить ни слова.
   - Когда он умрёт, - произнёс я спустя несколько минут, -  я  останусь
совершенно один на всём свете.
   - Ну что вы. У вас же есть Джудит и другие дети.
   - Они далеко от меня, а Джудит чересчур предана своей работе. Я ей не
нужен.
   - Да, дети вспоминают о своих родителях только тогда, когда  попадают
в беду. Вы должны воспринимать это как вполне естественное явление. Я не
менее одинока, чем вы. Мои сестры живут вдали от меня: одна - в Америке,
а другая - в Италии.
   - Моя дорогая, - сказал я, - ваша жизнь только начинается.
   - В тридцать пять лет?
   - А что такое тридцать пять лет? Если бы мне было тридцать пять! Я же
не слепой, всё вижу - добавил я с подтекстом.
   Она вопросительно взглянула на меня, затем покраснела.
   - Вы же не думаете... Стивен Нортон и я - только друзья. У нас  много
общего...
   - Тем лучше.
   - Он.., он такой добрый.
   - Дорогая, не верьте в мужскую доброту.  Мы,  мужчины,  редко  бываем
добрыми.
   Элизабет Коул неожиданно побледнела.
   - Вы  злой,  ничего  не  видящий  человек,  -  произнесла  она  тихим
натянутым голосом. - Как я могу думать о замужестве, имея  такую  семью?
Сестру, если не убийцу, так сумасшедшую! Не знаю, что лучше!
   - Не думайте об этом, - с чувством произнёс я. -  В  отношении  вашей
сестры могла произойти ошибка.
   - Что вы говорите! Ведь это же правда!
   - А помните, как вы мне сказали: "Это была не Мэгги".
   Мисс Коул затаила дыхание.
   - Я чувствую, что это так.
   - А раз чувствуете, значит - это правда. Она уставилась на меня.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Ваша сестра не убивала своего отца.
   Она прикрыла рот рукой, испуганно взглянула на меня широко раскрытыми
глазами.
   - Вы наверное сошли с ума. Кто сказал вам это?
   - Не имеет значения, но это правда, и в один прекрасный день я докажу
вам это.
 
3 
 
   Вблизи дома я наткнулся на Бойда Каррингтона.
   - Я сегодня здесь последний день, - сообщил он мне.  -  Завтра  утром
уезжаю.
   - В Нэттон? - Да.
   - Мне кажется, вы рады своему отъезду.
   - Да? Что ж, может быть и так, - он вздохнул. - Да, Гастингс,  должен
признаться вам, я действительно рад, что уезжаю отсюда.
   - Питание здесь довольно плохое, обслуживание - не лучше.
   - Не это я имею в виду. В конце концов,  что  ещё  можно  ожидать  от
постоялых дворов, да ещё за небольшую плату. Нет,  Гастингс,  я  имел  в
виду не удобства. Мне не нравится  этот  дом,  эта  атмосфера  зла.  Тут
происходят странные вещи.
   - Да, действительно, происходят.
   - Я не знаю, что это. Возможно, если в  доме  когда  -  то  произошло
убийство, он уже никогда не будет прежним. Мне это не нравится.  Вначале
- нелепая случайность с миссис Латрелл, а затем - бедная Барбара.
   Он замолчал.
   -  Я  бы  сказал,  что  она  -  самая   неподходящая   личность   для
самоубийства.
   - Не знаю, стоит ли мне... - колеблясь, произнёс я.
   - Чёрт побери, - прервал он меня, - я ведь был с ней чуть ли не  весь
день накануне её смерти. Она  была  в  отличном  настроении,  радовалась
нашей прогулке. Её только беспокоило, что Джон  слишком  увлечён  своими
экспериментами, может сделать какую - нибудь глупость, скажем,  испытать
свой реактив на себе. Знаете, что я думаю, Гастингс?
   - Нет.
   - Что именно муж виноват  в  её  смерти.  Я  полагаю,  он  специально
изводил её. Только находясь со мной, Барбара была всегда  счастлива.  Он
же дал ей понять, что она сломала его карьеру (я покажу  ему  карьеру!).
Это надломило её,  но  у  этого  сухаря  даже  сердце  не  дрогнуло.  Он
совершенно  спокойно  заявил  мне,  что  собирается  в  Африку.  Знаете,
Гастингс, я не удивлюсь, если вдруг окажется, что именно он убил её.
   - Но вы же не думаете так, - резко заметил я.
   - Нет, конечно. Потому что знаю, что если бы он решился  на  это,  то
сделал бы это иным способом. Ведь всем известно,  что  он  работает  над
фисостигмином -  поэтому  для  достижения  своей  цели  он  не  стал  бы
пользоваться этим веществом. Как бы то ни было, Гастингс,  не  только  я
думаю о том, что Фрэнклин - подозрительное лицо. Мне кое - кто  об  этом
намекнул.
   - Кто? - резко спросил я. Бойд Каррингтон понизил голос.
   - Сиделка Кравен.
   - Что? - я был поражен.
   - Ш - ш.., не кричите. Да, именно сиделка Кравен подбросила  мне  эту
мысль. Вы же знаете, она смышлёная девушка. Она  не  любит  Фрэнклина  и
никогда его не любила.
   Я был удивлён. Мне всегда казалось, что  сиделка  Кравен  терпеть  не
может свою хозяйку, а не её мужа. И тут вдруг  я  подумал,  что  сиделка
может знать очень многое о семействе Фрэнклинов.
   - Она приедет сегодня вечером, - сказал Бойд Каррингтон.
   - Что? - Я был поражен, ведь сиделка Кравен  уехала  сразу  же  после
похорон.
   - Она приедет только на один вечер, - пояснил Бойд Каррингтон.
   - Понятно.
   Я был встревожен её возвращением, сам не знаю почему. Что толкнуло её
на  этот  шаг?  Ей  не  нравился  Фрэнклин,  если  верить  словам  Бойда
Каррингтона...
   - Она не имеет  права  делать  такие  намёки  в  адрес  Фрэнклина,  -
произнёс я с горячностью. - В конце концов, именно её показания  пр