упредил,
что лишит его наследства, но Дэвид заявил, что ему наплевать.
   - Ну и глупо, - с презрением заметила Магдалина.
   - Еще у нас была  сестра  Дженнифер.  Она  сбежала  из  дома  с  каким-то
испанским художником, одним из приятелей Дэвида. Год назад она умерла. У нее
вроде бы есть дочь. Отец, вполне возможно, оставит часть  денег  ей,  но  не
думаю, что много. Еще есть Гарри...
   И тут он, смутившись, умолк.
   - Гарри? - удивленно переспросила Магдалина. - Какой еще Гарри?
   - Это.., мой брат.
   - В первый раз слышу, что у тебя есть еще один брат.
   - Видишь ли, дорогая, он.., э-э.., родство с ним  не  делает  нам  чести.
Поэтому мы редко о нем вспоминаем. Он  вел  себя  крайне  непристойно.  И  в
последние годы мы ничего о нем не слышали. Возможно, он умер.
   Магдалина вдруг расхохоталась.
   - В чем дело? Почему ты смеешься?
   - Просто подумала, как это смешно: у такого респектабельного джентльмена,
как ты, Джордж, - и вдруг брат с сомнительной репутацией!
   - Ну и что? - холодно отозвался Джордж. Ее глаза сузились.
   - Твой отец не отличался добропорядочностью, правда, Джордж?
   - О чем это ты, детка?
   - Иногда он такое говорит, что я чувствую себя крайне неловко.
   - Ты удивляешь меня, Магдалина, - возмутился Джордж.  -  Неужто  и  Лидия
испытывает подобные чувства?
   - При Лидии он ничего такого себе не позволяет, - ответила  Магдалина.  -
Нет, ей он таких вещей не говорит. - И сердито добавила:
   - Не могу только понять почему.
   Джордж пытливо на нее посмотрел, но тотчас отвел глаза.
   - Пустяки, - поспешил успокоить ее он. - Надо уметь быть снисходительной.
Учитывая возраст отца и состояние его здоровья... - Он умолк.
   - Он что, в самом деле серьезно болен? - спросила Магдалина.
   - Я бы этого не сказал. Он человек на редкость крепкий. Тем не менее, раз
он хочет, чтобы вся семья собралась вокруг него на Рождество, нам  следовало
бы поехать. Возможно, это его последнее Рождество.
   - Ну это твое мнение, Джордж, а мне кажется," он проживет еще много-много
лет, - возразила Магдалина.
   - Да... Вполне возможно, - рассеянно пробормотал Джордж.
   Магдалина с досадой отвернулась, но потом упавшим голосом произнесла:
   - Ладно, пожалуй, и вправду лучше поехать.
   - Безусловно.
   - Но мне страшно не хочется. Альфред такой скучный, а Лидия, как  обычно,
будет смотреть на меня свысока.
   - Чепуха!
   - Нет, правда. И я ненавижу этого мерзкого слугу.
   - Старика Тресилиана?
   - Да нет, Хорбери. Ходит бесшумно, как кот, да еще ухмыляется.
   - Ты удивляешь меня, Магдалина. Ну чем тебе так не угодил Хорбери?!
   - Он действует мне на нервы - вот и все. Но не будем об этом.  Мы  должны
ехать, я понимаю. Не стоит обижать старика!
   - Именно так. Что же касается рождественского ужина для слуг...
   - Потом поговорим, Джордж. Мне нужно позвонить Лидии и  предупредить  ее,
что мы приедем завтра поездом семнадцать двадцать.
   Магдалина выпорхнула из комнаты. Позвонив, она направилась к себе и,  сев
перед бюро, начала рыться в многочисленных ящичках,  из  которых  посыпались
неоплаченные  счета.  Магдалина  раскладывала  их,  стараясь   хоть   как-то
систематизировать. Но в конце концов, нетерпеливо вздохнув, снова как попало
распихала их по ящикам.
   - Господи, что же мне делать? - пробормотала она, проведя рукой по  своей
безупречно причесанной платиновой головке.

6

   На втором этаже Горстон-Холла длинный  коридор  вел  в  большую  комнату,
выходящую окнами на подъездную аллею. Комната была  обставлена  с  бьющей  в
глаза старомодной помпезностью:  изукрашенные  под  парчу  обои,  широченные
кожаные кресла, огромные вазы с драконами, бронзовые статуэтки...  Все  вещи
отличались роскошью, солидностью и явно стоили немалых денег.
   В старинном кресле - самом большом и самом "богатом" - восседал тщедушный
сморщенный старик. Его руки с  длинными  когтистыми  пальцами  покоились  на
подлокотниках, сбоку стояла палка с золотым набалдашником.  На  старике  был
выцветший поношенный халат, а на ногах - ковровые шлепанцы.  Волосы  у  него
были белые, а щеки и лоб отливали желтизной.
   Жалкий, потрепанный жизнью  старик.  Но  породистый  нос  с  горбинкой  и
темные, живые, проницательные глаза сразу заставили бы вас хорошенько к нему
присмотреться, не  поддаваясь  первому  впечатлению.  В  этом  человеке  еще
теплились и энергия и задор...
   Старый Симеон Ли удовлетворенно чему-то усмехнулся.
   - Ты передал мою просьбу миссис Альфред, а? - спросил он.
   Хорбери, стоящий рядом с креслом, вполголоса почтительно произнес:
   - Да, сэр.
   - Слово в слово, как я сказал?
   - Да, сэр. Я не сделал ни единой ошибки, сэр.
   - Да, ошибок ты не делаешь. Что желаю тебе и  в  дальнейшем,  иначе  тебе
придется пожалеть! Ну и что же она ответила,  Хорбери?  Что  сказала  миссис
Альфред?
   Хорбери подчеркнуто-безразличным тоном передал разговор,  состоявшийся  в
гостиной.
   Старик снова удовлетворенно хмыкнул и потер руки.
   - Превосходно... Высший класс... Небось весь  день  ломали  себе  голову!
Превосходно! А теперь я с ними поговорю. Позови-ка их ко мне.
   - Слушаю, сэр.
   Бесшумными шагами он пересек комнату и вышел.
   - И еще, Хорбери...
   Старик оглянулся и тихонько выругался.
   - Ходит, как кот. Никогда не знаешь, здесь он или ушел.
   Он так и сидел неподвижно в своем кресле,  поглаживая  время  от  времени
подбородок. Довольно скоро раздался деликатный стук в  дверь,  и  в  комнату
вошли Альфред и Лидия.
   - А-а, вот и вы, вот и вы. Лидия, моя дорогая, садись-ка поближе. Какой у
тебя чудесный цвет лица!
   - Я была в саду. Сегодня холодно, поэтому щеки так и горят.
   - Как ты себя чувствуешь, папа? -  спросил  Альфред.  -  Хорошо  отдохнул
после ленча?
   - Отлично, по высшему разряду. Мне снилась моя молодость, то время, когда
я еще не обосновался здесь  и  не  стал  столпом  общества.  -  И  он  снова
почему-то хмыкнул.
   Его невестка учтиво улыбнулась в ответ.
   - Кто эти двое, папа, что приедут к  нам  на  Рождество?  -  не  выдержал
Альфред.
   - Ах  да,  совсем  забыл  вам  сказать.  В  этом  году  я  намерен  пышно
отпраздновать Рождество. Значит, так:
   Джордж с Магдалиной...
   - Да, - подтвердила Лидия. - Они  приедут  завтра  поездом  в  семнадцать
двадцать.
   - Бедняга Джордж, - заметил Симеон. - Пустозвон  и  ничтожество.  Тем  не
менее он м о и сын.
   - Избирателям он нравится, - счел нужным добавить Альфред.
   - Наверное, считают его честным, - усмехнулся Симеон. - Честным!  В  роду
Ли еще не было ни одного честного человека.
   - Как ты можешь так говорить, папа!
   - За исключением тебя, мой мальчик. За исключением тебя.
   - А Дэвид? - спросила Лидия.
   - Да, Дэвид. Очень хочется увидеть, каким он теперь стал. Столько лет  не
виделись. В юности он был размазней. Интересно,  какая  у  него  жена...  Во
всяком случае, в отличие от этого глупца  Джорджа  у  него  хватило  ума  не
жениться на женщине на двадцать лет моложе его!
   - Хильда написала очень милое письмо, - заметила Лидия. - И только что  я
получила от нее телеграмму: они уже точно приезжают завтра.
   Симеон бросил на нее долгий проницательный взгляд.
   - Мне еще никогда не удавалось выведать твоих истинных мыслей,  Лидия,  -
засмеялся он. -  Что  делает  тебе  честь.  Ты  очень  воспитанная  женщина.
Сказывается хорошее происхождение. А вообще наследственность забавная штука.
Среди моих собственных детей в меня пошел только один.
   В его глазах вспыхнули веселые искорки.
   - Ну-ка отгадайте, кто еще приедет  к  нам  на  Рождество!  Даю  вам  три
попытки и держу пари на пять фунтов, что ни за что не отгадаете.
   Он перевел взгляд с Альфреда на Лидию и обратно.
   - Хорбери сказал, что ты ждешь какую-то молодую даму, -  хмуро  отозвался
Альфред.
   - И это, я вижу, вас заинтриговало. Пилар  должна  прибыть  с  минуты  на
минуту. Я приказал выслать за ней машину.
   - Пилар? - переспросил Альфред.
   - Пилар Эстравадос, дочь Дженнифер и моя внучка,  -  объяснил  Симеон.  -
Интересно, как она выглядит.
   - Господи Боже, папа, - воскликнул Альфред,  -  ты  ни  разу  не  говорил
мне...
   Старик злорадно ухмыльнулся.
   - Да, я решил держать это в секрете. Попросил Чарлтона написать в Испанию
и все выяснить.
   - Ты ни разу не говорил мне... - с обидой и упреком повторил Альфред.
   - Я хотел преподнести вам сюрприз, - отозвался Симеон с прежней ухмылкой.
- Это так замечательно - в нашем доме снова появится юное существо!..  Я  ни
разу не видел Эстравадоса. Интересно, на кого она похожа - на  мать  или  на
отца?
   - Ты в самом деле считаешь, что это разумно, папа?  -  начал  Альфред.  -
Принимая во внимание все обстоятельства...
   - Ты слишком осмотрителен, Альфред... Слишком печешься  о  покое,  сынок!
Да, да, слишком! Я же об этом никогда не думал! Делай, что тебе  хочется,  а
за грехи расплатишься потом - вот это по мне! Эта девушка - единственная моя
внучка! Какое мне дело до ее отца и до того, чем он занимался! Пилар  -  моя
плоть и кровь! И она будет жить в моем доме.
   - Она будет здесь жить? - резко переспросила  Лидия.  Он  метнул  на  нее
пытливый взгляд.
   - Ты возражаешь? Она покачала головой.
   - Как я могу возражать против того, что вы собрались кого-то пригласить в
ваш собственный дом? - улыбнулась она. - Просто я беспокоюсь за нее.
   - За нее? Что ты имеешь в виду?
   - Будет ли она здесь счастлива? Старик вскинул голову.
   - У нее нет ни пенни. Она должна быть благодарна! Лидия пожала плечами.
   - Теперь тебе понятно, что это будет  необычное  Рождество?  -  обернулся
Симеон Ли к Альфреду. - Все мои дети соберутся наконец в моем доме. Все  мои
дети. А теперь отгадай, кто наш второй гость, я ведь, считай, уже подсказал.
   Альфред смотрел на отца ошарашенным взглядом.
   - Все мои дети! Неужели  не  догадываешься?  Гарри,  конечно.  Твой  брат
Гарри! Альфред побледнел.
   - Гарри... - с трудом выдавил из себя он. - Но разве он...
   - Гарри собственной персоной!
   - Но мы же считали, что он умер!
   - Жив!
   - И ты пригласил его сюда? После всего, что случилось?
   - Блудного сына? Ты прав! Мы должны приготовить ему достойную встречу. Мы
должны заколоть откормленного теленка <Имеется в виду  библейская  притча  о
блудном сыне, в честь возвращения которого в лоно семьи отец велел  заколоть
откормленного теленка (Евангелие от Луки, 15, 11 - 32).>, Альфред.
   - Он дурно вел себя по отношению к тебе.., ко всем нам. Он...
   - К чему перечислять его проступки? Их чересчур много. Но  на  Рождество,
как ты помнишь, грехи прощаются. Встретим блудного сына теплом и радушием.
   Альфред встал.
   - Да, это и вправду сюрприз, - пробормотал он. - Я и представить себе  не
мог, что Гарри когда-нибудь вернется в этот дом.
   Симеон подался вперед.
   - Ты никогда не любил Гарри, верно? - вкрадчиво спросил он.
   - После того, как он так с тобой поступил...
   - Что было - то быльем поросло,  -  усмехнулся  Симеон.  -  На  Рождество
следует забыть старые обиды, не так ли, Лидия?
   Лидия тоже побледнела.
   - Я вижу, вы  тщательно  подготовились  к  нынешнему  Рождеству,  -  сухо
заметила она.
   - Я  хочу,  чтобы  рядом  со  мной  была  вся  моя  семья.  Хочу  мира  и
доброжелательности. Я старик. Ты что, уже уходишь, дорогой?
   Альфред поспешно вышел. Лидия задержалась.
   - Расстроился, - кивнул Симеон вслед удаляющейся фигуре  сына.  -  Они  с
Гарри всегда не ладили. Гарри любил  поддразнивать  Альфреда.  Говорил,  что
Альфред соображает медленно, зато действует наверняка.
   Лидия  шевельнула  губами.  Она  хотела  что-то   сказать,   но,   увидев
нетерпеливо-выжидательное выражение лица свекра, сдержалась.  Что  явно  его
разочаровало. Поэтому она решила хоть что-то ему ответить:
   - Заяц и черепаха? <Здесь намек на притчу о зайце и черепахе,  восходящую
к басне древнегреческого баснописца Эзопа (ок. 620 - 560 до н.э.): "Черепаха
выигрывает состязание в беге в то время, как заяц спит".> Но  ведь  в  конце
концов состязание выигрывает черепаха.
   - Не всегда, - отозвался Симеон. - Не всегда, дорогая моя Лидия.
   - Извините, - улыбнулась  Лидия,  -  Пойду  посмотрю,  как  там  Альфред.
Неожиданности всегда выбивают его из колеи.
   Симеон усмехнулся.
   - Да, Альфред не любитель перемен. Он всегда был слишком уравновешенным и
на редкость прозаическим человеком.
   - Альфред очень предан вам, - заметила Лидия.
   - Тебе это кажется странным, не так ли?
   - Иногда, - сухо отозвалась Лидия и вышла из комнаты.
   Глядя ей вслед, Симеон тихо хмыкнул и потер руки.
   - Значит, повеселимся! - пробормотал он. - Ох и  повеселимся!  Меня  ждет
весьма нескучное Рождество.
   Он поднялся и, всем телом опираясь на палку, прошаркал к стоявшему в углу
большому сейфу. Набрав шифр, он отворил дверцу и дрожащими пальцами  нащупал
что-то внутри.
   Он вытащил небольшой замшевый мешочек, развязал его  и  пропустил  сквозь
пальцы струйку необработанных алмазов.
   - Не спешите, мои красавчики, не спешите... Вы все такие  же,  вы  старые
мои  друзья.  Отличное  было  тогда  времечко...  Отличное.  Вас  не   будут
обтачивать и шлифовать, друзья  мои.  И  вам  не  придется  украшать  чьи-то
пальчики или шейку, или висеть в ушах. Вы -  мои!  Мои  друзья!  Мы  с  вами
знавали такое, о чем другим и невдомек. Говорят, я совсем старый и  больной,
но нет, я еще поживу. Старый пес живуч. И не откажет себе в удовольствии еще
разок позабавиться. Еще разок...

Часть вторая

Двадцать третье декабря

1

   Раздался звонок, и Тресилиан направился к двери.  Звонок  был  непривычно
настойчивым - не успел еще старый слуга преодолеть  холл,  как  он  раздался
снова.
   Тресилиан вспыхнул. Что за наглец там растрезвонился? Между  прочим,  это
дом джентльмена! Ну если это опять кто-нибудь из  рождественских  попрошаек,
он выскажет им все, что о них думает.
   Сквозь матовое стекло верхней половины двери  был  виден  силуэт  рослого
мужчины в шляпе с опущенными полями. Тресилиан открыл  дверь.  Так  и  есть:
очередной бродяга в дешевом отвратительно сшитом костюме! Да вдобавок еще  и
немыслимой расцветки!
   - Будь я проклят, если это  не  Тресилиан,  -  произнес  бродяга.  -  Как
поживаешь, Тресилиан?
   Старый дворецкий во все глаза уставился на него. Глубоко вздохнул и снова
всмотрелся. Дерзкий, высокомерный  подбородок,  нос  с  заметной  горбинкой,
нахальный взгляд. Да, все тот же, как много лет назад. Только  раньше  черты
этого лица, пожалуй, были менее резкими...
   - Мистер Гарри!
   - Похоже, я навел на тебя страху, старина! - рассмеялся  Гарри  Ли.  -  С
чего бы это? Ведь меня ждут, не так ли?
   - Да, сэр. Конечно, сэр.
   - Тогда почему  у  тебя  такой  ошарашенный  вид?  -  Гарри  отступил  на
шаг-другой, чтобы окинуть взглядом дом: внушительных  размеров  строение  из
красного кирпича, незатейливое, но весьма солидное.
   - Все тот же уродец, - заметил он. - Стоит, и ничего с ним не делается, а
это главное. Как отец, Тресилиан?
   - Не очень, сэр. Большую часть времени проводит у себя. Сэр, и  почти  не
выходит. Но держится молодцом.
   - Старый греховодник!
   Гарри Ли вошел,  позволил  Тресилиану  снять  с  него  шарф  и  несколько
театрального вида шляпу.
   - А как мой дорогой братец Альфред?
   - Очень хорошо, сэр.
   - Наверное, ждет меня с нетерпением, а? - усмехнулся Гарри.
   - Конечно, сэр.
   - Сомневаюсь. Держу пари, что мое появление  -  для  него  сокрушительный
удар. Мы с Альфредом никогда не ладили. Ты читаешь Библию, Тресилиан?
   - Разумеется, сэр, когда есть время.
   - Помнишь притчу о возвращении блудного сына? Его добродетельному  братцу
это совсем не понравилось! Вот и нашему домоседу Альфреду мое появление тоже
придется не по нраву, я уверен.
   Тресилиан лишь молча  опустил  глаза,  всем  своим  видом  выражая  явное
неодобрение.
   - Ладно, пойдем, старина, - хлопнул его  по  плечу  Гарри.  -  Меня  ждет
откормленный теленок. Ну-ка, где он там? Давай веди.
   - Прошу в гостиную, сэр, - пробормотал Тресилиан. - Не знаю,  где  все  в
данную минуту... Меня не послали вас встретить, сэр,  потому  что  никто  не
знал, когда вы прибудете.
   Гарри кивнул, шествуя вслед за Тресилианом.
   - Все по-прежнему, - заметил он, озираясь по сторонам. - По-моему, с  тех
пор как я смотался отсюда двадцать лет назад, ничего не изменилось.
   Доведя его до гостиной, старик пробормотал:
   - Пойду поищу мистера Альфреда или миссис Лидию, - и исчез.
   Гарри Ли собирался войти в комнату,  но  замер  на  пороге,  увидев,  что
кто-то сидит на подоконнике. Он с изумлением обнаружил, что  этот  кто-то  -
экзотическое создание с черными волосами и кожей цвета свежих сливок.
   - Господи Боже! - вырвалось у него. - Неужто вы седьмая и самая  красивая
жена моего отца?
   Соскользнув с подоконника, Пилар подошла к нему.
   - Меня зовут Пилар Эстравадос, - представилась она.  -  А  вы,  наверное,
дядя Гарри, брат моей мамы? Гарри не сводил с нее глаз.
   - Так вот ты кто! Дочь Дженни!
   - Почему вы спросили, не седьмая ли я жена вашего отца? - сказала  Пилар.
- Неужели у него уже было шесть жен?
   - Нет, по-моему, официально он был женат  всего  один  раз,  -  засмеялся
Гарри. - Значит, тебя зовут Пилар?
   - Да, Пилар.
   - По правде говоря, Пилар, я был поражен, увидев столь  юное  создание  в
этом мавзолее.
   - В этом мавзо...
   - В музее восковых фигур. Этот дом всегда вызывал у  меня  отвращение!  А
теперь он кажется мне даже более отвратительным, чем прежде!
   - О нет, здесь очень красиво, - удивившись, возразила Пилар.  -  Чудесная
мебель, повсюду толстые ковры и полно украшений. Все  отличного  качества  и
дорого стоит.
   - В этом ты права, - усмехнулся Гарри и с явным удовольствием задержал на
ней взгляд. - И, знаешь, ты здорово смотришься на фоне всех этих...
   Он умолк, ибо в комнату быстрыми шагами вошла Лидия и направилась прямо к
нему.
   - Здравствуйте, Гарри! Я Лидия, жена Альфреда.
   - Здравствуйте, Лидия! - Он протянул руку, с первого  взгляда  оценив  ее
умное, живое лицо  и  изящество  -  очень  немногие  женщины  умеют  красиво
двигаться.
   Лидия в свою очередь тоже тайком его рассматривала.
   "Очень уж груб, хотя и  привлекателен.  Нет,  с  ним  нужно  держать  ухо
востро..." - подумала она.
   А вслух, улыбаясь, произнесла:
   - Как вам  у  нас  по  прошествии  стольких  лет?  Заметили  какие-нибудь
перемены?
   -  Почти  никаких.  -  Он  огляделся.  -  Впрочем,  вот  в  этой  комнате
действительно что-то поменялось.
   - И не один раз.
   - Я имею в виду не вещи, а дух, привнесенный вами. Теперь  она  смотрится
совсем иначе.
   - Надеюсь, да...
   Внезапно он усмехнулся. И эта его - отнюдь  не  добрая  усмешка  -  сразу
напомнила ей старика наверху.
   - Теперь в ней есть шик! Недаром  старина  Альфред  женился  на  девушке,
предки которой, как я слышал, явились сюда с Вильгельмом Завоевателем.
   - Вроде того, - улыбнулась Лидия. - Но с тех пор они порядком разорились.
   - А как поживает старина Альфред? - спросил Гарри. - Он все такой же,  не
терпит никаких новшеств?
   - Не мне судить, вам со стороны виднее.
   - А остальные мои родичи как? Разбрелись по всей Англии?
   - Да нет. По случаю Рождества все до одного здесь.  Гарри  пристально  на
нее посмотрел:
   - Вот это да, рождественская семейная идиллия! Что это с нашим  стариком?
Уж чем он никогда не  грешил,  так  это  сентиментальностью.  Семья  вообще,
насколько я помню, никогда его не интересовала. Видать, здорово изменился!
   - Возможно, - сухо отозвалась  Лидия.  Пилар  не  сводила  с  них  широко
открытых от изумления глаз.
   - А как старина Джордж? - продолжал Гарри. - Все такой же скряга?  Помню,
как он убивался,  если  нужно  было  выложить  хотя  бы  полпенни  из  своих
карманных денег.
   - Джордж - член парламента, - сказала Лидия. - От Уэстерингема.
   -