сь, что он  сам
усомнился в словах обвиняемого. Жак Рено явно  переигрывал.  Следователь
подался вперед и пытливо посмотрел на арестованного.
   - Вполне ли вы понимаете, Рено, что на основании  ваших  ответов  мне
ничего не остается, как предать вас суду?
   Бледное лицо Жака вспыхнуло. Но он не отвел взгляда.
   - Месье Оте, клянусь, что я не убивал своего отца.
   Но  краткое  мгновение,  когда  следователь  сомневался,  прошло.  Он
засмеялся коротким, неприятным смешком.
   - Без сомнения, без сомнения.., они всегда невиновны, наши арестанты.
Вы сами себя осудили. Вы не предлагаете никакой линии защиты, у вас  нет
алиби.., одни заверения, которые не обманут и ребенка. Вы  убили  вашего
отца, Рено, жестоко  и  подло,  ради  денег,  которые,  как  вы  думали,
перейдут к вам после его смерти.  Ваша  мать  стала  соучастницей  после
преступления. Без сомнения, ввиду того, что ее поступок был  продиктован
материнским сердцем, суд может  оказать  ей  снисхождение,  чего  нельзя
ожидать в вашем случае.  И  совершенно  справедливо!  Ваше  преступление
ужасно, оно вызывает отвращение у бога и людей! - Оте наслаждался  своим
красноречием. - Вы убили, и вы  должны  понести  кару  за  содеянное.  Я
обращаюсь к вам не как человек, а как правосудие,  извечное  Правосудие,
которое...
   Речь Оте, к большой его досаде, была прервана шумом в коридоре. Дверь
распахнулась.
   - Господин следователь, господин следователь, - служитель заикался от
волнения, - там дама, которая заявляет.., которая говорит...
   - Кто там и что говорит?! - воскликнул следователь. -  Это  абсолютно
недопустимо. Я запрещаю, я  запрещаю  входить  сюда  посторонним!  -  Но
маленькая стройная фигурка оттолкнула полицейского от двери.  В  комнату
ворвалась женщина, одетая во все черное, с  длинной  вуалью,  скрывавшей
лицо.
   Я ощутил острую боль в сердце. Она все-таки пришла!  Все  мои  усилия
оказались напрасными. И все же  я  не  мог  не  восхищаться  храбростью,
которая заставила ее сделать этот шаг так решительно.
   Женщина подняла вуаль, и я чуть не задохнулся. Несмотря  на  то,  что
сестры были  похожи  друг  на  друга  как  две  горошины,  это  была  не
Синдерелла. Сейчас, когда я увидел эту девушку без  светлого  парика,  в
котором она  выступала  на  сцене,  я  узнал  в  ней  ту,  что  была  на
фотографии, взятой у Жака Рено.
   - Вы месье Оте? Вы ведете расследование? - спросила она запыхавшись.
   - Да, и я запрещаю...
   - Меня зовут Белла Дювин. Я признаюсь в убийстве месье Рено.
 
Глава 26 
Я получаю письмо 
 
   "Мой друг!
   Вы  уже  будете  знать  все,  когда  получите  это  письмо.  Никакими
уговорами я не смогла поколебать Беллу. Она ушла, чтобы  отдать  себя  в
руки правосудия... Я устала бороться.
   Теперь вы знаете, что я обманывала вас. Вы доверяли мне, а я  платила
ложью. Возможно, моя попытка оправдаться покажется вам бессмысленной, но
мне хотелось бы, прежде чем я  навсегда  уйду  из  вашей  жизни,  просто
рассказать, как все это получилось. Если бы только  я  могла  надеяться,
что вы простите меня, мне стало бы легче жить на свете! Я сделала это не
для себя, вот единственное оправдание, которое  могу  выдвинуть  в  свою
защиту.
   Начну с того дня, когда мы встретились с вами в поезде. Я волновалась
из-за Беллы. Она  с  ума  сходила  по  Жаку  Рено.  Сестра  готова  была
стелиться ковром ему под ноги. А когда он стал писать ей реже,  началось
что-то ужасное. Она вбила себе  в  голову,  что  он  влюбился  в  другую
девушку..,  и,  как  потом  оказалось,  была  совершенно  права.  Сестра
задумала поехать на виллу Рено в Мерлинвиль и попытаться  встретиться  с
Жаком. Она знала, что я была против, и незаметно ускользнула. В  Кале  я
обнаружила, что ее нет в поезде, и решила не ехать без нее в  Англию.  У
меня было предчувствие, что может случиться нечто  ужасное,  если  я  не
предотвращу этого.
   Я встретила следующий поезд из Парижа.  Моя  сестра  находилась  там,
полная решимости немедленно ехать в Мерлинвиль.  Я  спорила  с  ней  как
только могла, но ничего не добилась. Она была возбуждена и упорствовала.
Ну, я умыла руки. Я сделала все, что могла! День клонился  к  вечеру.  Я
отправилась в отель, а Белла - в Мерлинвиль. Меня не оставляло  чувство,
которое в книгах называют "неотвратимой бедой".
   Наступил следующий день, Беллы все не было. Мы условились встретиться
в отеле, но она не пришла. Целый день я ее ждала и все больше  и  больше
волновалась. А потом вышли вечерние газеты с ужасной новостью.
   Мне стало страшно. Я представила себе, как Белла встретилась с  отцом
Жака и рассказала ему о себе и о Жаке, а он оскорбил ее или что-нибудь в
этом роде. Мы обе очень  вспыльчивые,  поэтому  я  не  исключала  самого
худшего.
   Затем выплыла версия  об  этих  иностранцах  в  масках,  и  я  начала
успокаиваться. Но  меня  все  еще  беспокоил  тот  факт,  что  Белла  не
появлялась в отеле.
   На следующее  утро  я  настолько  разнервничалась,  что  просто  была
вынуждена поехать и посмотреть сама, что там делается.  И  первым  делом
наткнулась на вас. Вы это уже знаете.  Когда  я  увидела  мертвеца,  так
похожего на Жака, у меня снова возникли худшие опасения.  К  тому  же  в
стеклянном кувшине я увидела точно такой же нож для  разрезания  бумаги,
какой Жак подарил Белле. Я могла побиться об заклад,  что  на  нем  были
отпечатки ее пальцев.  Я  не  в  силах  объяснить  вам  ужасное  чувство
беспомощности, которое охватило меня в тот момент. Только одно мне  было
ясно  -  я  должна  завладеть  этим  ножом  и  немедленно  скрыться.   Я
притворилась, что упала в обморок, и, пока вы  отсутствовали,  отыскивая
мне воду, схватила нож и спрятала его.
   Я сказала вам, что остановилась к отеле "Дю Пар", но  на  самом  деле
отправилась прямиком в Кале, а затем в Англию с первым пароходом.  Когда
мы были на середине канала, я выбросила проклятый нож  в  море  и  сразу
почувствовала, что могу снова дышать.
   Белла уже  была  в  Лондоне  в  нашей  норке.  Она  выглядела  словно
привидение. Я сказала, что сделала, и  что  она  может  не  волноваться.
Сестра уставилась  на  меня,  а  потом  начала  смеяться..,  смеяться..,
смеяться. Было жутко слушать этот смех. Я решила, что  лучше  всего  нам
заняться делами. Если же она все время  будет  думать  о  содеянном,  то
сойдет с ума. К счастью, почти тут же мы получили приглашение выступать.
   А потом я увидела вас и вашего друга в зале для публики. Я  пришла  в
отчаяние.  Вы  должны  были  что-то  подозревать,  иначе  не  стали   бы
выслеживать. Я должна была узнать, в чем дело, и направилась за вами.  И
тут, прежде чем я успела догнать вас, сказать хоть единое слово, до меня
дошло, что вы подозреваете меня, а не Беллу. Или, по крайней  мере,  что
вы принимаете меня за Беллу, поскольку я стащила нож.
   Я бы хотела, дорогой, чтобы вы могли  заглянуть  в  мою  душу  в  тот
момент. Вы бы, возможно, меня простили. Я была так напугана,  мои  мысли
путались, отчаяние охватило меня. Ясно было одно: вы попытаетесь  спасти
меня. Я не знала, захотите ли вы спасать  Беллу.  Весьма  вероятно,  что
нет, думалось мне, ведь речь шла о двух  разных  людях.  А  я  не  могла
рисковать. Мы с Беллой близнецы. Я должна была сделать для  нее  все.  И
потому продолжала лгать. Я чувствовала себя мерзкой и чувствую такой  до
сих пор. Вот и все. Мне следовало бы довериться вам раньше, но если бы я
так поступила...
   Как только в газетах появилось  известие,  что  Жак  Рено  арестован,
Белла не захотела ждать.
   Я очень устала. Не могу больше писать".
 
   Далее шло зачеркнутое слово "Синдерелла", а ниже него "Далси Дювин".
   Это было наспех  написанное,  испачканное  кляксами  послание,  но  я
берегу его по сей день.
   Пуаро видел, как я читал письмо. Листы падали у меня из рук. Дочитав,
я взглянул на него и спросил:
   - Вы знали все время, что это была.., другая?
   - Да, мой друг.
   - Почему же вы не сказали?
   - Поначалу я не мог себе представить, что вы  могли  допустить  такую
ошибку. Вы  же  видели  фотографию.  Сестры  очень  похожи,  но  все  же
различимы.
   - А светлые волосы?
   - Это парик, надетый для  создания  пикантного  контраста  на  сцене.
Вполне можно допустить, что близнецы могут быть одна светлой,  а  другая
темной.
   - Почему вы не сказали мне об этом в тот вечер в отеле в Ковентри?
   - Вы были довольно несдержанны в своих действиях, мой  друг,  -  сухо
сказал Пуаро. - Вы не предоставили мне такой возможности.
   - Ну, а после?
   - Ах, после!  Ну,  начать  с  того,  что  я  был  обижен  на  вас  за
недостаточную веру в меня.  А  потом  мне  хотелось  увидеть,  как  ваши
чувства будут проходить проверку временем. На самом ли деле  это  любовь
или лишь мимолетная вспышка? Но я не собирался, оставлять  вас  долго  в
неведении по поводу вашей ошибки.
   Я кивнул. Он говорил со мной так ласково, что я не мог таить на  него
обиду. Я взглянул на упавшие листы письма. Неожиданно я поднял их с пола
и протянул ему.
   - Прочтите это, - сказал я. - Мне хочется, чтобы вы прочли.
   Он прочитал письмо молча, потом взглянул на меня.
   - Что вас волнует, Гастингс?
   Спокойный и серьезный тон Пуаро был для  меня  неожиданным.  Привычка
высмеивать мои слабости, недостатки как будто совершенно  оставила  его.
Но я спросил о том, что меня мучило.
   - Она не говорит.., не говорит.., ну, что любит или нет!
   Пуаро повертел листы в руках.
   - По-моему, вы ошибаетесь, Гастингс.
   - Где же это написано?! - воскликнул я, нетерпеливо подавшись вперед.
   Пуаро улыбнулся.
   - Она говорит вам об этом в каждой строчке письма, мой друг.
   - Но  где  я  ее  найду?  На  письме  нет  обратного  адреса.  Только
французская марка - и все.
   - Не волнуйтесь так. Предоставьте поиски папе Пуаро.  Я  найду  ее  в
первые же свободные пять минут.
 
Глава 27 
Рассказ Жака Рено 
 
   - Поздравляю, месье Жак, - сказал Пуаро, крепко пожимая руку юноше.
   Младший Рено  зашел  к  нам  в  отель,  как  только  его  освободили,
собираясь после этого отправиться в Мерлинвиль к  Марте  и  матери.  Его
сопровождал Стонор, здоровый вид которого  контрастировал  с  изнуренным
видом  юноши.  Было  видно,  что  Жак  находится   на   грани   нервного
расстройства. Он печально улыбнулся Пуаро и тихим голосом сказал:
   - Я шел на все, чтобы защитить ее, а теперь ей ничто не поможет.
   - Едва  ли  можно  было  ожидать,  что  порядочная  девушка,  захочет
спастись ценой вашей жизни, - сухо заметил Стонор. -  Она  была  обязана
прийти с повинной, узнав, что вам угрожает гильотина.
   - Клянусь честью, что  и  вам  угрожало  бы  то  же  самое!  -  хитро
подмигивая, заметил  Пуаро.  -  На  вашей  совести  была  бы  смерть  от
бешенства мэтра Гросье, если бы вы продолжали молчать.
   - Мой адвокат порядочный осел, - сказал Жак. - Он ужасно злил меня. Я
не мог полностью ему довериться. Но что теперь будет с Беллой?
   - Если бы я был на вашем месте, - искренне сказал Пуаро, -  я  бы  не
очень расстраивался. Французские суды  очень  снисходительны  к  юности,
красоте и убийству из ревности. Умный юрист устроит громкий  процесс  со
смягчающими вину обстоятельствами. Но для вас будет мало приятного...
   - Мне теперь все равно. Видите ли, месье Пуаро, некоторым  образом  я
действительно чувствую, что виноват в смерти отца. Если бы не я и не мои
запутанные отношения с этой девушкой, он был бы сегодня жив и здоров.  И
потом моя проклятая небрежность, из-за которой я взял чужое пальто. Я не
могу не чувствовать себя ответственным за  убийство.  Это  всегда  будет
преследовать меня!
   - Нет-нет, - успокаивающе сказал я.
   - Конечно, мне страшно  подумать,  что  Белла  убила  моего  отца,  -
продолжал Жак. - Но я постыдно  вел  себя  с  ней.  После  того,  как  я
встретил Марту и влюбился, я должен был написать ей  и  честно  во  всем
признаться. Но меня приводила в ужас мысль о скандале и о том,  что  это
дойдет до Марты. Она могла  вообразить  больше  того,  что  было...  Ну,
словом, я вел себя как трус и надеялся, что все уладится само  собой.  Я
просто плыл по течению, не понимая, что  привожу  бедняжку  в  отчаяние.
Если бы она в самом деле зарезала меня, как собиралась, я бы получил  по
заслугам. Она всегда была порядочным человеком.  Ее  приход  с  повинной
лишний раз подтверждает  это.  Поэтому  я  был  готов  понести  расплату
сполна.
   Минуту или две он молчал, а потом заговорил со смущением:
   - Мне не дает покоя вопрос; зачем папаша разгуливал в нижнем белье  и
моем плаще ночью? Видимо, он только что улизнул от тех иностранцев... И,
должно быть, мать ошиблась, что было два часа, когда они пришли.  Или..,
или это была фальсификация? Я хочу сказать, не думала ли моя мать..,  не
могла же она подумать.., что.., что одним из них был я?  Пуаро  успокоил
его:
   - Нет-нет, месье Жак. Не беспокойтесь по этому поводу.  Что  касается
остального, на днях я всем все объясню. Это довольно  любопытно.  Но  не
расскажете ли вы нам, что случилось с вами в тот ужасный вечер?
   - Я вам уже говорил, что приехал из Шербура, чтобы увидеться с Мартой
перед тем, как отправиться на другой конец света. Поезд был поздний, и я
решил пройти самым коротким путем - через поле для гольфа. Оттуда я  мог
легко попасть в сад виллы "Маргерит". Я уже почти дошел, но вдруг...
   Он замолчал, нервно теребя пуговицу.
   - Что же было потом?
   Я услышал какой-то страшный крик. Он был не  громким,  словно  кто-то
задыхался в припадке. Я испугался. С минуту  стоял  не  шевелясь.  Потом
осторожно обошел кусты. В слабом лунном свете я  увидел  вырытую  яму  и
лежавшего рядом вниз лицом человека, в спине  которого  напротив  сердца
торчал нож. А потом.., потом.., я увидел ее. Она смотрела на меня, будто
увидела приведение. Должно быть, так она и подумала.  Ее  лицо  казалось
застывшим от ужаса. Затем она  вскрикнула,  повернулась  и  побежала.  Я
ужасно растерялся и в темноте не опознал убитого.
   Он замолк, стараясь овладеть своими чувствами.
   - Что дальше? - мягко спросил Пуаро.
   - У меня эта сцена словно  в  тумане.  Помню,  что,  ошеломленный,  я
некоторое время стоял как вкопанный. Потом  понял,  что  мне  лучше  как
можно скорее уйти от того места. Мне не пришло в голову, что меня  могут
подозревать, но я боялся,  что  мне  придется  давать  показания  против
Беллы. Я пошел в Сан-Бовэ, как вам уже говорили, и оттуда на  автомобиле
вернулся в Шербур.
   В дверь постучали.  Вошел  посыльный  и  вручил  Стонору  телеграмму.
Прочитав ее, Стонор встал.
   - Мадам Рено пришла в сознание, - сказал он.
   - О! - Пуаро засуетился. - Давайте сразу же отправимся в Мерлинвиль!
   Мы выехали тут же, не откладывая. Стонор по просьбе  Жака  согласился
остаться и сделать все что можно для Беллы Дювин.
   Пуаро, Жак Рено и я сели в машину Рено. Поездка заняла немногим более
сорока минут. Когда мы проезжали мимо дверей виллы "Маргерит", Жак  Рено
бросил на Пуаро умоляющий взгляд.
   - Как это будет выглядеть, если вы  приедете  к  мамаше  без  меня  и
сообщите ей первым новость о моем освобождении?
   - А вы пока лично сообщите об этом мадемуазель Марте,  -  поблескивая
глазами и улыбаясь, произнес Пуаро. - Что же, бегите, я только  что  сам
собирался вам это предложить.
   Не заставив себя долго ждать, Жак остановил автомобиль, выпрыгнул  из
него и побежал по тропинке к парадной двери.
   Мы поехали дальше, к вилле "Женевьева".
   - Пуаро, - сказал я, - вы помните, как мы прибыли сюда в  тот  первый
день? И были встречены новостью об убийстве месье Рено?
   - О да, конечно, помню. И это было не так  давно.  Но  сколько  всего
случилось с тех пор, особенно с вами, мой друг!
   - Да, в самом деле, - вздохнул я, краснея.
   - Вы снова уловили в моих глазах только интимный смысл, Гастингс.  Но
я имел в виду не только это. Будем надеяться, что  к  мадемуазель  Белле
правосудие отнесется снисходительно. Да Жак Рено и не может жениться  на
обеих сразу! Я намекал  на  ваши  блуждания  в  лабиринтах  дела.  И  не
мудрено.  Это  очень  хитро  задуманное  преступление,  которым   должен
заниматься не один детектив. Сценарий, задуманный Жоржем Конно, в  самом
деле совершенен, но исполнение... - о нет! Человек,  убитый  случайно  в
порыве девичьей ревности... Ну, в самом деле, где здесь хитрый план  или
логика?
   Я расхохотался над странностями мышления Пуаро. В это время открылась
дверь и появилась Франсуаза.
   Пуаро объяснил  ей,  что  должен  немедленно  видеть  мадам  Рено,  и
старушка проводила его наверх. Я остался  в  гостиной.  Через  некоторое
время Пуаро вернулся. Он выглядел необычно серьезным.
   - Ну и дела, Гастингс! Черт побери! Впереди бури!
   - Что вы имеете в виду? - воскликнул я.
   - Немыслимо, - задумчиво произнес Пуаро, - но у женщин семь пятниц на
неделе.
   - Идут Жак и Марта Добрейль, - воскликнул я, выглянув в окно.
   Пуаро выскочил из комнаты и встретил молодую пару на крыльце.
   - Не ходите к ней. Лучше не надо. Ваша мамаша очень расстроена.
   - Я знаю, - сказал Жак. - Но я должен с ней повидаться.
   - Нет-нет, уверяю вас. Сейчас лучше не надо...
   - Но Марта и я...
   - В любом случае не берите с собой мадемуазель. Идите, если  это  так
уж необходимо, но на вашем месте будет разумнее взять меня в провожатые.
   Голос, раздавшийся с лестницы, заставил нас всех вздрогнуть.
   - Благодарю вас за услуги, месье Пуаро, но я хочу немедленно выразить
свою волю.
   Мы удивленно обернулись.
   По лестнице, опираясь на руку Леони, спускалась мадам Рено, голова ее
была все еще забинтована. Служанка умоляла хозяйку вернуться в постель.
   - Мадам убьет себя. Это противоречит всем рекомендациям врача.
   Но мадам Рено продолжала спускаться.
   - Мама! -  крикнул  Жак,  бросившись  ей  навстречу.  Но  она  жестом
остановила его.
   - Я тебе не мать! Ты мне не сын. С этого дня и часа  я  отрекаюсь  от
тебя.
   - Мама! - повторил ошеломленный юноша. Мгновение казалось,  что  мать
колеблется, тронутая болью в его голосе. Пуаро взмахнул  рукой,  как  бы
одобряя примирение. Но мадам Рено уже снова овладела собой.
   - На тебе кровь отца. Ты морально виновен в его  смерти.  Из-за  этой
девушки ты не повиновался  отцу,  а  бессердечным  обращением  с  другой
девушкой толкнул ее на преступление.  Прочь  из  моего  дома.  Завтра  я
предприму необходимые шаги, чтобы ты никогда не притронулся ни  к  пенсу
из его денег. Как хочешь пробивай себе путь, женись на девушке,  которая
является дочерью заклятого врага твоего отца!
   И медленно, с мукой на лице, она стала подниматься наверх.
   Мы все были ошеломлены, совершенно не ожидая такой сцены.  Жак  Рено,
измученный всем пережитым,  покачнулся  и  чуть  не  упал.  Мы  с  Пуаро
подхватили его.
   - Он  переутомлен,  -  шепнул  Марте  Пуаро.  -  Куда  мы  можем  его
отправить?
   - Конечно, к нам! На виллу "Маргерит". Мы  будем  ухаживать  за  ним,
мама и я. Мой бедный Жак!
   Мы отвезли юношу на виллу, где  он  в  полубессознательном  состоянии
рухнул на стул. Пуаро потрогал лоб и ладони Жака.
   - У него жар. Долгое напряжение начинает  сказываться.  И  теперь  ко
всему еще этот удар. Отправьте его в кровать, а мы с Гастингсом  вызовем
врача.
   Вскоре появился врач. Осмотрев больного, он  высказал  предположение,
что у  него  просто  последствия  нервного  напряжения.  При  соблюдении
полного покоя и тишины юноша может выздороветь к  завтрашнему  дню,  но,
если его волновать, болезнь  может  прогрессировать.  Желательно,  чтобы
кто-нибудь постоянно дежурил около него.
   Предусмотрев все необходимое, мы оставили Жака на попечение  Марты  и
ее матери и выехали в город.
   Обычное время нашего обеда уже прошло, и мы  оба  умирали  с  голода.
Первый же ресторан, куда  мы  пришли,  утолил  наши  муки  замечательным
омлетом, за которым последовал не менее замечательный антрекот.
   - А теперь о месте ночевки, - с