ас планы на будущее, осмелюсь спросить?
   - Я  присмотрела  помещение  на  Кардиган-сквер.  Полагаю,  в  случае
необходимости вы сможете выдать мне немного денег вперед? Возможно,  мне
придется внести залог.
   - Это мы устроим. Я несколько раз звонил вам на следующий день  после
похорон, хотел спросить насчет аванса,  но  вас,  наверное,  не  было  в
городе?
   - О нет, - быстро ответила Сьюзен. - Мы в тот день вообще  никуда  не
выходили.
   Грег тихо добавил:
   - Знаешь, Сью, мне кажется, наш  телефон  был  тогда  не  в  порядке.
Помнишь, во второй половине дня я никак не мог  дозвониться  к  себе  на
службу.  Я  хотел  сообщить  на  станцию,  но  на  следующий  день   все
наладилось.
   - Телефоны, - подтвердил мистер Энтуисл, - оказываются иногда  штукой
крайне ненадежной.
   Сьюзен внезапно спросила:
   - Откуда тетя Кора узнала о нашем браке? Ведь венчания  в  церкви  не
было, и мы никому ничего не говорили заранее.
   - Возможно, ей сказал Ричард. Она изменила  свое  завещание  примерно
три  недели  назад  -  по  старому  завещанию  все  отходило   какому-то
теософскому обществу, то  есть  приблизительно  в  то  время,  когда  он
навестил ее.
   Сьюзен, казалось, была поражена.
   - Дядя Ричард навещал ее? Я и понятия не имела об этом. Выходит,  вот
когда…
   - Когда что?
   - Ничего, - сказала Сьюзен.
 
Глава шестая 
 
   - Очень любезно с вашей стороны, что вы приехали,  -  говорила  своим
чуть хрипловатым голосом Мод, встречая мистера Энтуисла на  платформе  в
Бэйхэм Комптоне. - Будьте уверены, Тимоти  и  я  ценим  это.  По  правде
сказать, для Тимоти ничего не могло быть хуже, чем смерть Ричарда.
   Мистеру Энтуислу как-то не приходило в  голову  воспринимать  кончину
своего друга с такой точки зрения. Но он уже убедился в том, что  миссис
Тимоти Эбернети могла подходить к вещам только так. Продолжая  развивать
эту тему, Мод подвела своего спутника к потрепанной машине, по-видимому,
баснословно древнего возраста.
   - Прошу прощения за нашу старую  тарахтелку,  -  сказала  она.  -  Мы
просто не можем позволить себе купить новую.  У  этой  два  раза  меняли
двигатель. Надеюсь, она заведется, а то  иногда  приходится  действовать
вручную.
   Мод несколько  раз  нажала  на  стартер,  но  добилась  лишь  слабого
пофыркивания. Мистер Энтуисл, которому в жизни не  приходилось  заводить
автомобильный двигатель, начал нервничать, но Мод сама вылезла из машины
и, энергично крутанув пару раз пусковой ручкой, пробудила мотор к жизни.
Счастье, подумал с чувством облегчения Энтуисл, что Мод такая здоровая и
крепко сбитая женщина.
   - Ну вот, - говорила тем временем она. - Эта паршивка недавно подвела
меня. Вдруг застряла, когда я возвращалась с похорон. Пришлось  отшагать
несколько миль до ближайшего гаража и переночевать в тамошней гостинице,
пока  механик  разобрался  с  машиной.  Разумеется,  Тимоти  это  ужасно
расстроило. Я была вынуждена позвонить ему и сказать, что вернусь только
на  следующий  день.  Он  так  разволновался.  Конечно,  я  стараюсь  по
возможности скрывать  от  него  всякие  неприятности,  но  как  скроешь,
например, убийство Коры? Такие вещи, как  убийство,  просто  гибель  для
больных людей вроде Тимоти. Впрочем, Кора всегда была идиоткой.
   Мистер  Энтуисл  в  молчании  переваривал  это   замечание,   а   Мод
продолжала:
   - Мне кажется, мы с Корой не встречались со времени моей свадьбы. Мне
не хотелось тогда  говорить  Тимоти:  "Твоя  младшая  сестра  совершенно
ненормальная". Но я действительно считала ее  такой.  Чего  только  она,
бывало, не  говорила!  Случалось,  я  просто  не  знала,  что  делать  -
сердиться или смеяться. Ну, да что там, теперь она, бедняжка, за все это
заплатила.  Но  ее  смерть  кажется  мне   такой   бессмысленной.   Кому
понадобилось ее убивать? И вообще так глупо совершать убийство,  если  в
этом нет безусловной необходимости.
   - Вы считаете, убийство Коры было необходимостью?
   - Я не знаю, что и  считать,  настолько  все  это  дико.  "Должно  ли
убийство  иметь  смысл?  -  размышлял  про  себя   мистер   Энтуисл.   -
Теоретически говоря, да. Но  ведь  известно  и  множество  бессмысленных
преступлений. Все зависит, - решил он, - от мышления убийцы".
   Машина свернула в ворота Стэнсфилд-Грейндж.
   В свое время это была  привлекательная  вилла  с  большим  садом,  но
сейчас все выглядело несколько унылым и заброшенным. Мод вздохнула:
   - Все заросло. Теперь у нас работает один старик, да и от  него  мало
проку. Должна сказать, это просто счастье,  что  можно  будет  потратить
кое-что на дом и сад и привести их в  порядок.  Мы  оба  так  любим  это
место. А я уже побаивалась, что нам придется продать виллу. Само  собой,
Тимоти я ничего такого не говорила - он с ума бы сошел.
   Они  подъехали  к  парадному  входу  старого  дома,  выстроенного   в
георгианском стиле. Здание давно уже нуждалось в покраске.
   - Никакой прислуги, - раздраженно выкладывала свои невзгоды Мод, пока
они поднимались по ступенькам и входили в дом. - Приходят  на  несколько
часов две женщины, и это все. Если днем мне нужно куда-то выйти,  Тимоти
остается совершенно один, и, случись с ним что-нибудь, кто ему  поможет?
Правда, я ставлю телефон поближе к его креслу, так что  он  может  сразу
позвонить доктору Бартону, если почувствует себя плохо.
   Мод ввела гостя в гостиную, где около камина был  уже  накрыт  к  чаю
стол, и, водворив там мистера Энтуисла, ненадолго исчезла. Вернувшись  с
кипящим чайником, домашним кексом и свежими булочками,  она  захлопотала
возле гостя.
   - А что Тимоти? - поинтересовался тот, и Мод разъяснила, что  отнесла
мужу поднос с чаем перед тем, как уехать на станцию.
   - Он теперь немного вздремнет, - добавила хозяйка дома, - и вам лучше
всего побеседовать с ним после этого.  Постарайтесь  только  не  слишком
волновать его.
   Мистер Энтуисл заверил, что проявит максимум осторожности.  Глядя  на
нее, освещенную отблесками огня в камине, он внезапно понял, что  жалеет
Мод. Эта женщина  внушала  ему  искреннее  сострадание.  Такая  крупная,
практичная, здоровая,  полная  здравого  смысла,  но  столь  трогательно
уязвимая в одном-единственном отношении. Ее любовь  к  мужу  слишком  уж
походила на любовь материнскую, решил мистер Энтуисл.  Мод  Эбернети  не
произвела на свет ребенка, хотя была просто создана для  материнства.  И
больной муж стал для нее ребенком, которого она лелеяла  и  охраняла.  -
"Бедная миссис Тим", - подумал про себя старый юрист.
 
*** 
 
   - Хорошо, что вы приехали, Энтуисл.
   Тимоти приподнялся в своем кресле, протягивая  руку  гостю.  Это  был
крупный мужчина, очень похожий на своего брата Ричарда.  Но  то,  что  в
Ричарде  было  силой,  в  Тимоти  обернулось  слабостью.  Линии  рта   и
подбородка выдавали нерешительность характера, глаза были менее  глубоко
посаженными.  На  лбу  лежали  морщины,  порожденные   привычкой   часто
хмуриться от раздражения.  Его  статус  инвалида  подчеркивали  плед  на
коленях и богатая коллекция лекарств на столике справа от кресла.
   - Я не должен нервничать, - сказал Тимоти предостерегающим  тоном.  -
Врач категорически запретил мне это.  Все  время  твердит,  чтобы  я  не
волновался.  Но  легко  сказать!  Сначала  смерть  Ричарда,  похороны  и
завещание - и какое завещание, бог мой! -  а  теперь  вот  малютка  Кора
убита топором. Топором! Англия полна бандитов. И куда только катится эта
проклятая страна, хотел бы я знать!
   В ответ мистер Энтуисл, привычный к такого рода  началу,  ограничился
неопределенными успокаивающими словами.
   - Все из-за этого окаянного лейбористского правительства, - продолжал
бушевать Тимоти. - Взгляните  на  нас.  Не  можем  раздобыть  приличного
садовника, не в состоянии нанять прислугу, бедная Мод вынуждена сама  до
изнеможения возиться на кухне. Кстати, милочка,  неплохо  бы  сегодня  к
обеду камбалу и сладкий пудинг. А перед этим немного консоме, а? Доктор
   Бартон сказал, что я должен поддерживать свои силы. Так о чем это  я?
Ах да, Кора! Можете себе представить, Каково это человеку услышать,  что
его родная сестра убита. У меня были перебои с сердцем  минут  двадцать,
не меньше. Вы должны позаботиться  обо  всем  вместо  меня,  Энтуисл.  Я
абсолютно не в  силах  заниматься  чем-либо,  связанным  с  этим  делом.
Кстати, что будет с Кориной долей денег Ричарда? Перейдет ко  мне,  надо
думать?
   Пробормотав что-то насчет дел по хозяйству, Мод поднялась и вышла  из
комнаты.
   Тимоти откинулся в кресле и сказал:
   -  Теперь  можно  поговорить  о  делах  без  всяких  женских   глупых
замечаний.
   - Сумма, с которой должна  была  получать  доход  Кора,  -  разъяснил
мистер Энтуисл, - теперь будет поделена  поровну  между  вами  и  вашими
племянником и племянницами.
   - Но послушайте, - щеки Тимоти побагровели от негодования, -  я  ведь
ее ближайший родственник! Единственный оставшийся в живых брат.
   Мистер Энтуисл, стараясь не  очень  раздражать  собеседника,  изложил
пункты завещания Ричарда Эбернети, заодно мягко напомнив Тимоти, что ему
была послана копия этого документа.
   - Уж не думаете ли вы,  что  я  буду  корпеть  над  этим  юридическим
жаргоном? - неблагосклонно вопросил тот. - Эти мне юристы! Я просто ушам
своим не поверил, когда Мод вернулась домой и  рассказала  о  завещании.
Был уверен, что она что-то перепутала. Мод - лучшая женщина в  мире,  но
женщины ни черта не смыслят в денежных делах. Мне кажется, моя жена даже
не понимает, что, не умри  сейчас  Ричард,  нам,  пожалуй,  пришлось  бы
выметаться отсюда.
   - Но если бы вы обратились к Ричарду…  Тимоти  рассмеялся  отрывистым
смехом, больше напоминавшим лай.
   - Это не в моем стиле. Наш отец оставил всем нам по вполне  приличной
доле своих денег - на тот случай, если мы не захотим вступить в семейную
фирму. Я не  захотел.  Духовно  я  выше  торговли  мозольным  пластырем,
Энтуисл. Ричарду мои взгляды пришлись не по душе. Ну,  из-за  налогов  и
всяких  других  причин  мне  пришлось  реализовать  значительную   часть
капитала. Как-то я намекнул Ричарду, что содержать этот  дом  становится
трудновато.  Он  высказался  в  том  смысле,  что  нам,  дескать,  лучше
подыскать себе что-нибудь поменьше по размерам. Говорил, что и Мод тогда
будет легче. О нет, я не стал бы просить  Ричарда  о  помощи!  Но,  могу
сказать вам, Энтуисл, все эти заботы ужасно отразились на моем здоровье.
Человека в моем состоянии не следовало бы заставлять волноваться.  Когда
Ричард умер, я не мог не горевать - он мой родной брат и  все  такое,  -
но, естественно, я почувствовал облегчение при мысли о  будущем.  Однако
условия завещания Ричарда меня обидели, и жестоко обидели.
   - Вот как? - вопросительно протянул  мистер  Энтуисл.  -  Вы  ожидали
чего-то другого?
   - Надо думать! Разумеется, я  полагал,  что  после  смерти  Мортимера
Ричард оставит все мне. Правда, сам он ничего об этом не говорил. Но  он
напросился  к  нам  в  гости  вскоре  после  кончины  Мортимера.   Хотел
поговорить о семейных  делах  вообще,  интересовался  моим  мнением.  Я,
конечно, мало что мог ему сказать, ведь я жалкий, инвалид, и мы  с  Моди
живем затворниками. Но, на мой взгляд,  обе  эти  девчонки  вышли  замуж
по-дурацки. Короче говоря, я был уверен, что Ричард  беседовал  со  мной
как с человеком, который возглавит семью после его смерти. Черт  побери,
Энтуисл, я - Эбернети, последний Эбернети, и ко мне должно было  перейти
право распоряжаться всем!
   В возбуждении Тимоти отшвырнул плед и  выпрямился  в  кресле.  Трудно
было поверить, что этот человек немощен.  Он  выглядит,  подумал  мистер
Энтуисл, вполне здоровым,  хотя  чрезмерно  раздражителен  и  вспыльчив.
Кроме того, старый юрист теперь понимал, что Тимоти Эбернети  в  глубине
души всегда завидовал своему брату Ричарду, силе его характера и деловой
хватке. Когда Ричард умер, Тимоти  втайне  возликовал,  предвкушая,  как
теперь и он начнет распоряжаться судьбами других. Ричард Эбернети не дал
ему такой возможности.
   Внезапный взрыв кошачьих  воплей  в  саду  сорвал  Тимоти  с  кресла.
Подскочив к окну, он поднял раму  и,  схватив  подвернувшийся  под  руку
здоровенный том, с яростью швырнул в хвостатых  мародеров,  оглушительно
прорычав при этом: "Брысь отсюда!"
   - Чертовы кошки, - проворчал Тимоти, возвращаясь к  своему  гостю.  -
Губят сад, и я не выношу их проклятого мяуканья.
   Усевшись, он спросил:
   - Хотите выпить, Энтуисл?
   - Не сейчас. Мод только что напоила меня великолепным чаем.
   - Мод дельная женщина. Но она слишком много работает. Верите  ли,  ей
даже приходится самой возиться с нашим драндулетом - она стала настоящим
механиком.
   - Я слышал, у нее что-то случилось с машиной, когда она  возвращалась
с похорон.
   - Да. Она догадалась позвонить сюда, чтобы я не  тревожился,  но  эта
старая дура, наша поденщица, записала все  так,  что  получилась  полная
бессмыслица.  Я  как  раз  вышел  подышать   свежим   воздухом,   доктор
порекомендовал мне по возможности делать моцион, а вернувшись, нашел вот
такую  записку:  "Хозяйка  жалеет,   автомобиль   испортился,   пришлось
ночевать". Естественно, я подумал, что Мод еще в Эндерби. Позвонил  туда
и узнал, что она уехала  утром.  Хорошенькое  дельце!  Наша  деревенщина
оставила мне на ужин нечто совершенно несъедобное, да мне  еще  пришлось
спуститься вниз самому все разогреть, самому приготовить себе чашку чаю.
У меня мог бы быть сердечный приступ, но разве такого рода женщинам есть
до  этого  депо?  Как  бы  не  так!  Низшие  классы  забыли,  что  такое
преданность.
   Он мрачно задумался. Разговор возобновил Энтуисл.
   -  Не  знаю,  что  именно  рассказывала  вам  Мод  про   похороны   и
родственников.  Из-за  Коры  был  очень  неловкий  момент.   Она   вдруг
преспокойно заявила, что Ричарда убили.
   Тимоти хихикнул.
   - Да, Мод говорила об этом. Все уставились в пространство  и  сделали
вид, будто страшно шокированы. Но  как  это  похоже  на  Кору!  Помните,
Энтуисл, когда она была еще девчонкой, то всегда ухитрялась  сообразить,
где  собака  зарыта.  На  нашей  свадьбе  она  тоже  что-то  брякнула  и
расстроила Мод. Мод никогда ее не любила.
   Тут и сама хозяйка дома вошла в комнату и решительно произнесла:
   - Я думаю, дорогой, мистер Энтуисл провел с тобой достаточно времени.
Тебе положительно необходимо отдохнуть. Если вы все уладили…
   Уточнив некоторые детали, собеседники расстались, и на следующее утро
мистер Энтуисл возвратился поездом в Лондон.
   Оказавшись дома, он после некоторого колебания позвонил одному своему
другу.
 
Глава седьмая 
 
   - Вы не можете себе представить, как  я  рад  вашему  приглашению.  -
Мистер Энтуисл горячо пожал руку гостеприимному хозяину.
   Эркюль Пуаро радушно указал на кресло у зажженного камина,  и  старый
юрист уселся с легким вздохом.  Стоявший  поодаль  стол  был  накрыт  на
двоих.
   - Сегодня утром я вернулся из деревни, - сообщил мистер Энтуисл.
   - Значит, вы хотите посоветоваться со мной по какому-то делу?
   - Да. Боюсь, это длинная и запутанная история.
   - Тогда поговорим об этом после обеда. Жорж!  Расторопный  камердинер
мгновенно появился в комнате с паштетом из гусиной печенки и  с  теплыми
тостами в салфетке.
   Часы  пробили  половину  десятого  вечера,  когда   мистер   Энтуисл,
воздавший честь превосходному обеду и  теперь  наслаждавшийся  не  менее
великолепным  портвейном,  зашевелился  в   своем   кресле.   Подходящий
психологический момент наступил. Теперь ему хотелось поговорить о  своих
заботах.
   - Я не уверен, - начал он, - быть может, все это дело выеденного яйца
не стоит. Но мне хотелось бы изложить факты и услышать ваше мнение.
   После минутной паузы мистер Энтуисл в своей сухой, педантичной манере
приступил к рассказу. Тренированный ум юриста позволил ему вспомнить все
существенное, не добавляя в то же время ничего не имеющего  отношения  к
делу. Это был на диво лаконичный и в то же время исчерпывающий отчет, по
достоинству оцененный внимательно слушавшим мистера  Энтуисла  маленьким
пожилым человечком с головой яйцеобразной  формы.  Когда  тот  закончил,
Пуаро некоторое время обдумывал услышанное и наконец сказал:
   - Ну, что же, все ясно. У нас зародилось  подозрение,  что  ваш  друг
Ричард Эбернети убит?  Это  подозрение  или  предположение  основывается
только на одном, а именно на словах, сказанных  Корой  Ланскене  на  его
похоронах. Уберите это - и не останется ровно ничего. Тот факт, что  она
сама была убита на следующий день,  может  быть  чистейшим  совпадением.
Правда, Ричард Эбернети скончался внезапно, но его лечил уважаемый врач,
который хорошо  знал  своего  пациента.  У  врача  не  возникло  никаких
подозрений, и он выдал свидетельство о смерти.  Ричарда  похоронили  или
кремировали?
   - Кремировали - по его собственному желанию.
   - Значит, свидетельство о смерти должен был подписать второй врач - и
он без колебаний сделал это. Итак, мы снова возвращаемся к  главному,  к
словам Коры Ланскене. Вы были там и слышали ее. Она  заявила:  "Но  ведь
его убили, не так ли?"
   - Да.
   - И  вы  полагаете,  что  она  сказала  правду?  Энтуисл  поколебался
мгновение, потом ответил:
   - Да.
   Почему?
   Почему? - Энтуисл повторил вопрос в легком замешательстве.
   -  Да,  почему?  Быть  может,  в  глубине  души  вас  уже   тревожили
обстоятельства смерти Ричарда?
   Собеседник покачал головой: "Нет, нет, ничего подобного".
   - Тогда дело в самой Коре? Вы хорошо ее знали? - Я не видел ее больше
двадцати лет.
   - Узнали бы  вы  ее,  случайно  встретив  на  улице?  Мистер  Энтуисл
задумался.
   - Возможно, прошел бы мимо. Ведь я помню ее худенькой  девушкой.  Это
потом она превратилась  в  грузную  пожилую  женщину,  на  вид  довольно
жалкую. Но, думаю, разговорись мы с ней,  оказавшись  лицом  к  лицу,  я
обязательно узнал бы Кору. Та же  челка  на  лбу,  из-под  которой  она,
бывало, поглядывала на собеседника, словно робкий  зверек.  Кроме  того,
осталась в ней и  характерная  манера  отрывисто  говорить,  и  привычка
склонять голову  набок  перед  тем,  как  выпалить  что-нибудь  особенно
несуразное. Понимаете, как бы это сказать, была в ней индивидуальность.
   - Значит, она осталась той же  Корой,  которую  вы  знали  много  лет
назад. И она по-прежнему говорила возмутительные, по мнению  окружающих,
вещи. А что, в прошлом эти ее высказывания обычно оказывались правдой?
   В том-то и беда с Корой. Когда лучше было бы умолчать о  правде,  она
выбалтывала ее.
   - И на этот раз она не изменила себе. Ричарда Эбернети убили. И  Кора
не замедлила сообщить об этом факте.
   Мистер Энтуисл заерзал в кресле.
   - Вы считаете, его убили?
   - Нет, нет, друг мой, не так быстро.  Пока  констатируем  одно:  Кора
думала, что Ричарда Эбернети убили. Даже была  уверена  в  этом.  А  для
такой уверенности у нее должны были быть причины.  Теперь  скажите  мне:
когда  она  произнесла   свою   знаменательную   фразу,   раздался   хор
протестующих голосов, не так ли?
   - Совершенно верно.
   - Тогда Кора смутилась,  сконфузилась  и  попробовала  отказаться  от
своих слов. Инцидент был предан забвению, и  все  заговорили  о  другом.
Припомните, не бросилось ли вам в глаза необычное выражение  на  чьем-то
лице? Не запомнилось ли что-нибудь, скажем, странное?
   - Нет.
   - На следующий день Кору убили, и теперь вас мучит вопрос, нет ли тут
причины и следствия?
   - Полагаю, вам это кажется чистой фантастикой?
   - Отнюдь. Если допустить, что наше предположение верно, то все вполне
логично. Дело с убийством Ричарда Эбернети сошло великолепно -  и  вдруг
оказывается, что есть человек, который знает правду! Естественно,  этого
человека надо заставить молчать, и как можно скорее.
   - Итак, вы думаете, что это… убийство? Пуаро ответил серьезным тоном:
   - Я думаю, дорогой мой, то же, что и вы, а имен