минут двадцать первого. Я пришел  к  себе  в  каюту  в
половине первого.
   - Разрешите мне уточнить, - заговорил Пуаро.
   - После того как мадам Дойль ушла, кто-нибудь из вас четверых выходил
из салона?
   - Нет.
   - Вы уверены, что  мисс  де  Бельфорт  все  это  время  оставалась  в
салоне?
   - Абсолютно уверен, - быстро ответил Фантора.
   - Ни Дойль, ни мисс де Бельфорт, ни я, ни мисс Робсон не выходили  из
салона.
   - Хорошо. Таким образом, мы установили, что мадемуазель  де  Бельфорт
не имела возможности застрелить мадам Дойль до, скажем,  двадцати  минут
первого. Значит, вы, мисс Робсон, отправились за мисс  Бауэрс.  Была  ли
мадемуазель де Бельфорт одна в каюте в течение этого времени?
   - Нет, мистер Фантора оставался с ней.
   - Прекрасно! Таким образом, у мадемуазель де Бельфорт отличное алиби.
Следующей мы допросим мисс Бауэрс, но, прежде  чем  послать  за  ней,  я
хотел бы услышать ваше мнение вот по каким вопросам.  Я  понял  с  ваших
слов, что мсье Дойль боялся оставить мисс де Бельфорт одну... Не кажется
ли вам, будто он боялся, что она сгоряча может еще что-нибудь натворить?
   - Я так считаю, - сказал Фантора.
   - Он опасался, что она может напасть на мадам Дойль?
   - Нет,
   - Фантора покачал головой.
   - Не думаю, по-моему, он опасался за нее лично, что она... то есть...
   - Самоубийство?
   - Да, понимаете,  она  казалась  такой  разбитой  и  сломленной.  Она
жестоко винила себя. Она без конца повторяла: "Мне незачем жить".
   - По-моему, - застенчиво вставила Корнелия, - ему было больно за нее.
Он говорил так благородно. Он во всем обвинял себя; по  его  словам,  он
очень жестоко с ней поступил. Правда, он был такой милый.
   Эркюль Пуаро задумчиво покачивал головой.
   - Теперь относительно пистолета, - продолжал он.
   - Что произошло с пистолетом?
   - Она его уронила, - сказала Корнелия.
   - А потом.
   Фантора рассказал, как он вернулся за  пистолетом,  но  не  смог  его
найти.
   - Ага! - сказал Пуаро.
   - Вот мы и подошли к главному. Теперь, прошу вас,  будьте  как  можно
внимательнее. Пожалуйста, опишите мне точно все происходившее.
   - Мисс де Бельфорт уронила пистолет. Потом она отбросила  его  носком
ботинка.
   - С ненавистью, - объяснила Корнелия.
   - Я представляю себе ее чувства.
   - И вы говорите, он закатился под банкетку? Пожалуйста, будьте  очень
внимательны. Мадемуазель де Бельфорт не поднимала  пистолет  прежде  чем
уйти из салона.
   Фантора и Корнелия хором ответили:
   - Нет!
   - Точность! Мне нужна абсолютная точность,  вы  понимаете?  Итак,  мы
дошли до того момента, когда мадемуазель де Бельфорт покинула  салон.  В
это время пистолет находился под банкеткой. И поскольку  мадемуазель  де
Бельфорт  не  оставалась  одна,  мсье  Фантора,  мадемуазель  Робсон   и
мадемуазель Бауэрс поочередно находились  при  ней,  -  у  нее  не  было
возможности вернуться за пистолетом в салон.  В  какое  время  вы,  мсье
Фантора, пришли за ним?
   - Должно быть, около половины первого.
   - Как вы думаете, сколько прошло времени между тем, как вы  и  доктор
Бесснер вывели мсье  Дойля  из  салона,  и  тем,  как  вы  вернулись  за
пистолетом?
   - Минут пять, может быть, чуть больше.
   - Таким образом, в течение этих  пяти  минут  кто-то  взял  пистолет,
лежавший под банкеткой. Это не мадемуазель де Бельфорт.  Кто  же?  Очень
возможно, что тот, кто взял пистолет из-под банкетки,  является  убийцей
мадам Дойль. Этот человек, можно  сказать  с  уверенностью,  слышал  или
видел часть событий, предшествовавших убийству.
   - Не понимаю, из чего вы это заключили, - возразил Фантора.
   Вы сами нам только что сказали, - ответил Пуаро, - пистолет находился
под банкеткой, и его не было  видно.  Поэтому  вряд  ли  его  нашли  там
случайно. Кто-то, точно знавший, где он, подобрал его. Отсюда ясно,  что
он наблюдал за происходящим. Фантора упрямо повторил:
   - Я никого не видел на палубе, когда выходил из салона,  а  это  было
как раз перед тем, как раздался выстрел.
   - Да, но вы вышли из двери на кормовую сторону.
   - Да, с этой стороны находится моя каюта.
   - Таким образом, если бы кто-нибудь смотрел сквозь  стекло  с  другой
стороны, вы бы его не увидели?
   - Нет, - согласился Фантора.
   - Кто-нибудь, кроме слуги-негра, слышал выстрел?
   - Насколько я знаю, нет. Фантора снова заговорил:
   - Видите ли, все окна были закрыты. Мисс Ван Скул  ер  еще  в  начале
вечера пожаловалась на сквозняк. Поэтому вряд ли выстрел мог  кто-нибудь
услышать, а если бы и услышал, то принял бы за звук открываемой бутылки.
   - Насколько мне известно, - сказал Рэйс, - никто  не  слышал  второго
выстрела - выстрела, который убил мадам Дойль.
   - Об этом мы узнаем из дальнейшего допроса, - сказал Пуаро.
   - А пока нас все еще занимает мадемуазель де  Бельфорт.  Нам  следует
послушать мадемуазель Бауэрс. Но прежде, чем  вы  уйдете,  -  он  жестом
задержал Корнелию и Фантора, - сообщите мне некоторые сведения  о  себе.
Тогда нам не понадобится беспокоить вас вторично.
   Сначала вы, мсье - ваше полное имя?
   - Джеймс Ликдэйл Фантора.
   - Адрес?
   - Гладмор Хауз, Маркет Доннингтон, Нортхэмпшир.
   - Ваша профессия?
   - Я юрист.
   - Что привело вас в эту страну.
   Наступило молчание. Впервые за все время невозмутимый мистер  Фактора
смутился. Наконец, он сказал, вернее, пробормотал:
   - Э-э... развлечение.
   - Ага! - сказал Пуаро.
   - Вы проводите здесь каникулы, не так ли?
   - Э-э... да.
   - Прекрасно, мсье Фантора. Изложите мне вкратце, что вы делали и  где
были прошлой ночью, с того момента, на котором мы остановились.
   - Я тотчас же лег спать.
   - Во сколько?
   - В половине первого ночи.
   - Номер вашей каюты 22 по правой стороне судна, это первая  каюта  от
салона?
   - Да.
   - Я задам вам еще один вопрос.  Вы  не  слышали  какого-нибудь  звука
после того, как вошли в свою каюту.
   Фантора задумался.
   - Я очень быстро заснул. Но мне кажется, прежде чем уснуть, я  слышал
нечто вроде всплеска. Больше ничего.
   Вы слышали звук, похожий на всплеск? Близко?
   - Честно говоря, не знаю. Я уже почти спал.
   - Когда это было?
   - Около часу, должно быть. Точно сказать не могу
   - Благодарю вас, мсье Фантора. Вы свободны.
   Пуаро обратился к Корнелии.
   - Итак, мадемуазель Робсон, ваше полное имя?
   - Корнелия Рут. Мой адрес Ред Хауз, Беллфилд, Коннектикут.
   - Что привело вас в Египет?
   - Кузина Мэри, мисс Ван Скулер, взяла меня с собой в это путешествие.
   Встречали ли вы прежде мадам Дойль?
   - Нет, никогда.
   - Что делали вы прошлой ночью?
   - После того, как я помогла доктору Бесснеру, я сразу легла спать.
   - Номер вашей каюты?
   - 43 со стороны кормы, моя каюта рядом с каютой мисс де Бельфорт.
   Вы что-нибудь слышали? Корнелия покачала головой  Нет,  я  ничего  не
слышала.
   - Никакого всплеска?
   - Нет Но я и не могла, потому что моя  каюта  находится  со  стороны,
обращенной к берегу.
   - Благодарю вас, мадемуазель Робсон, - сказал Пуаро.
   Фантора и Корнелия вышли.
   - По-моему, все ясно, - сказал Рэйс.
   - Навряд ли трое не связанных между собой  свидетелей  станут  лгать.
Жаклина де Бельфорт не могла вернуться за пистолетом. Но кто-то подобрал
его и кто-то слышал всю сцену в салоне. И кто-то написал на стене  букву
"Ж".
   В дверь постучали, и  вошла  мисс  Бауэрс.  Она  села,  сдержанная  и
деловитая, как всегда. По просьбе Пуаро она назвала свое  имя,  адрес  и
профессию, добавив:
   - Я нахожусь при мисс Ван Скулер уже более двух лет.
   - Мадемуазель Ван Скулер серьезно больна.
   Нет, я бы этого не сказала, - ответила мисс Бауэрс, она уже далеко не
молода и беспокоится о своем здоровье,  поэтому  хочет,  чтобы  при  ней
постоянно находилась медицинская сестра. У нее  нет  ничего  серьезного.
Просто ей нравится, когда ее окружают вниманием, и  она  готова  за  это
платить.
   Пуаро понимающе кивнул.
   - Прошлой ночью, - заговорил он, - мадемуазель Робсон позвала вас,  я
правильно понял?
   - Разумеется, правильно.
   - Пожалуйста, расскажите нам подробно, как это произошло.
   - Мисс Робсон объяснила мне, что произошло, и я пошла с ней. Мисс  де
Бельфорт находилась в крайне возбужденном состоянии, близком к истерике.
   - Не произносила ли она каких-нибудь угроз против мадам Дойль?
   - Нет. Ничего похожего. Она была глубоко недовольна собой и без конца
упрекала  себя.  Она  приняла  большую  дозу  алкоголя  и  страдала   от
последствий. Мне казалось, ее не следует  оставлять  одну.  Я  ввела  ей
морфий и осталась около нее.
   - Теперь, мадемуазель Бауэрс, ответьте мне: выходила  ли  мадемуазель
де Бельфорт из своей каюты в эту ночь?
   - Нет, не выходила.
   - А вы?
   - Я оставалась при ней до утра.
   - И вы в этом совершенно уверены?
   - Совершенно.
   - Благодарю вас, мадемуазель Бауэрс.
   Сестра удалилась. Двое мужчин посмотрели друг на  друга.  Жаклина  де
Бельфорт не могла совершить убийства.
   Кто же застрелил Линнет Дойль.
 
13 
 
   Рэйс говорил:
   - Кто-то украл пистолет - и это не Жаклина де Бельфорт. Это  человек,
который хочет свалить  свое  преступление  на  нее.  Однако  он  не  мог
предусмотреть, что медицинская сестра введет ей морфий и просидит с  ней
до утра. Теперь вспомним, ведь однажды уже было предпринято покушение на
Линнет Дойль. Жаклина де Бельфорт не была виновата в том покушении.  Так
кто же?
   - Мне кажется,  проще  определить,  кто  не  мог  участвовать  в  том
покушении. Это мсье Дойль, мадам Аллертон и  Тим  Аллертон,  мадемуазель
Ван Скулер и мадемуазель Бауэрс. Они все время находились в  поле  моего
зрения.
   - Гм-гм, - вздохнул Рэйс, - остается еще так  много  народу.  Давайте
подумаем о возможных мотивах преступления.
   - Надеюсь, тут  нам  поможет  мсье  Дойль.  За  это  время  произошло
несколько событий.
   Дверь открылась и вошла Жаклина де Бельфорт. Она была очень бледна  и
едва держалась на ногах.
   - Это не я, - она говорила как испуганный ребенок.
   - Я не убивала. О, пожалуйста, поверьте! Все, все считают, что это  я
убила, но это не правда, это не правда. Ужасно! Ах, зачем так случилось!
Наверное, вчера ночью я могла бы застрелить Симона; я была вне себя.  Но
то другое.
   - Она опустилась на стул и зарыдала.
   Пуаро потрепал ее по плечу.
   - Ну-ну. Мы знаем, это не вы убили мадам  Дойль.  Это  доказано,  да,
дитя мое, это доказано. Это не вы.
   Джекки вдруг выпрямилась и сжала мокрый платок.
   - Но кто же?
   - Вот это, - ответил Пуаро, - нам пока неизвестно. Вы не  можете  нам
помочь, дитя мое.
   Жаклина покачала головой.
   - Не знаю...  Не  могу  себе  представить...  Не  имею  ни  малейшего
представления.
   - Она глубоко, мрачно задумалась.
   - Нет, - наконец выговорила она, - не знаю никого, кто  бы  желал  ее
смерти, - и тихо закончила:
   - Кроме меня.
   В этот момент Рэйс вспомнил о чем-то и, извинившись, поспешно  вышел.
Жаклина сидела понурившись. Вдруг у нее вырвалось:
   - Смерть - это безбожно, безбожно! Будь проклят убийца!
   - Да, - задумчиво проговорил Пуаро.
   - Подумайте, в этот самый момент кто-то радуется успешному завершению
своего плана.
   - Не надо, не надо! - закричала Жаклина.
   - Как страшно вы это сказали.
   Пуаро пожал плечами.
   - Я сказал правду.
   - Я желала ей смерти, - почти шепотом проговорила Жаклина,  -  и  вот
она мертва... И самое ужасное, что она умерла так, как я говорила...
   - Да, мадемуазель. Ее убили выстрелом в висок.
   - Значит, тогда, в гостинице "Катаракт", я была права!  -  вскрикнула
Джекки.
   - Кто-то действительно подслушивал наш разговор.
   - Ага!
   - Пуаро удовлетворенно кивнул головой.
   - Я как раз подумал: вспомните ли вы об этом. Да, то что мадам  Дойль
была  убита  именно  так,  как  вы  говорили,  не  может  быть   простым
совпадением.
   Джекки поежилась.
   - Кто же он, этот мужчина, который подслушивал нас в тот вечер.
   Пуаро помолчал и вдруг совсем другим тоном спросил:
   - Вы уверены, что это был  мужчина?  Джекки  удивленно  взглянула  на
него.
   - Разумеется. По крайней мере...
   - Она нахмурилась и прикрыла глаза, стараясь вспомнить.
   - Я тогда подумала, что это мужчина, - медленно проговорила она.
   - Однако сейчас вы в этом не уверены?
   - Нет, как я могу быть уверенной? - так же медленно ответила она.
   - Промелькнула какая-то фигура, тень... По-вашему, там была  женщина?
Но, мне кажется, ни одна женщина на этом пароходе не может желать смерти
Линнет.
   Дверь приоткрылась и появился доктор Бесснер.
   - Мсье Пуаро, не смогли бы вы зайти к мистеру  Дойлю?  Он  хочет  вас
видеть.
   Жаклина вскочила, схватила доктора за руку.
   - Как он? Ему лучше?
   - Нисколько ему не лучше, - ответил доктор недовольно, -  у  него  же
перелом кости.
   - И он может умереть? - с ужасом спросила Джекки.
   - Господи, при чем здесь смерть? Мы довезем  его  до  суши.  Там  ему
сделают рентген и будут лечить как положено.
   - Ах!
   - Жаклина судорожно заломила руки и опустилась на стул.
   Пуаро вместе с доктором вышел на палубу, к ним присоединился Рэйс.
   Весь обложенный подушками с высоко поднятой ногой лежал Симон  Дойль.
От страшного  потрясения  и  физической  боли  лицо  его  изменилось  до
неузнаваемости.
   - Пожалуйста, входите, - тихо проговорил он.
   - Доктор сообщил мне, сказал мне... о Линнет. Я не могу  поверить.  Я
просто не в силах поверить, что это правда.
   - Мы понимаем. Ужасное несчастье, - сказал Рэйс.  Симон  продолжал  с
трудом:
   - Я хотел сказать, Джекки не виновата. Я уверен  в  этом.  Все  факты
против нее, но уверяю вас, она не виновата. Вчера  она  выпила  лишнего,
нервы  у  нее  расшатались,  поэтому  она  накинулась  на  меня,  но  на
хладнокровное продуманное убийство она не способна...
   - Не мучьте себя, мсье Дойль, - мягко сказал Пуаро.
   - Кто бы ни был убийцей вашей  жены,  мы  точно  знаем,  что  это  не
мадемуазель де Бельфорт.
   Симон недоверчиво спросил:
   - Значит, Джекки вне подозрений?
   - Разумеется, но поскольку мы исключаем мадемуазель  де  Бельфорт,  -
продолжал Пуаро, - не могли бы вы подсказать нам, кто бы это мог быть.
   Симон отрицательно покачал головой. В глазах его появилось  выражение
детской растерянности.
   - Это дико, невероятно. Никто,  кроме  Джекки,  не  мог  желать  этой
смерти.
   - Подумайте, мсье Дойль. Может быть, у нее были враги. Может быть,  у
кого-то были с ней старые счеты.
   Снова Симон беспомощно покачал головой.
   - Все это кажется мне чудовищным, невероятным. У нее был жених, лорд.
Она его обидела,  когда  вышла  за  меня,  но  трудно  представить  себе
лощеного типа вроде  Уиндлешэма  в  роли  убийцы.  Да,  кроме  того,  он
находится  за  тысячи  миль  отсюда.  Или  старый  сэр  Джордж  Вуд.  Он
возненавидел Линнет за то, что она перестроила его дом по своему  вкусу.
Но сэр Джордж Вуд остался в Лондоне.
   - Пожалуйста, мсье Дойль, - заговорил Пуаро очень серьезно.
   - В первый день путешествия на "Карнаке" я говорил с вашей  женой,  и
разговор  этот  произвел  на  меня  впечатление.  Она  была   подавлена,
удручена. Она говорила - пожалуйста, слушайте  внимательно,  -  что  все
кругом ненавидят ее. Она чувствовала себя неспокойно, неуверенно,  всюду
ей мерещились враги.
   - Она очень огорчилась, встретив Джекки на борту парохода. Я тоже,  -
сказал Симон.
   - Правильно, - продолжал Пуаро, - но это не дает ключа к  ее  словам.
Когда она говорила, что окружена врагами, конечно,  она  преувеличивала,
однако, я уверен, она имела в виду не только одну мадемуазель де Бель  -
форт.
   - Возможно, вы правы, - согласился Симон, - но мне кажется, я знаю, в
чем дело. Ее напугала какая-то фамилия в списке пассажиров.
   - Фамилия в списке пассажиров? Какая фамилия?
   -  Понимаете,  она  не  назвала  ее.  Честно  говоря,  я  не  проявил
достаточного интереса. Я  был  слишком  занят  историей  с  Жаклиной,  а
насколько я понимаю, Линнет говорила о каких-то деловых  людях,  которые
разоряются при столкновении с более удачливыми дельцами, и о том, как ей
неприятно встречаться с теми, кто разорился когда-то по вине ее отца.  Я
не знаю подробно историю  семьи  Линнет,  но,  по-моему,  мать  ее  была
дочерью миллионера. А отец просто состоятельным человеком. Однако  после
женитьбы он стал играть на бирже или что-то  в  этом  роде.  Конечно,  в
делах кто-то  богатеет,  а  кто-то  разоряется.  Мне  кажется,  на  этом
пароходе есть человек, отец  которого  был  конкурентом  отца  Линнет  и
разорен им. Я помню, как Линнет сказала: "Ужасно, когда  люди  ненавидят
тебя, даже будучи незнакомы с тобой".
   - Так, - задумчиво проговорил Пуаро, - это объясняет ее настроение  в
тот вечер. Впервые в жизни она почувствовала,  что  наследство  несет  с
собой не только радости, но и бремя. Вы вполне уверены, мсье Дойль,  она
не назвала фамилии?
   - Я просто не обратил внимания, - отвечал Симон огорченно.
   - Я сказал ей что-то вроде:  в  наше  время  никто  не  вспоминает  о
родителях. Жизнь слишком быстротечна.
   - Позвольте мне высказать одно предположение,  -  церемонно  попросил
доктор Бесснер.
   - На пароходе есть один молодой человек, который враждебно  относился
к мадам Дойль.
   - Вы имеете в виду Фергюсона? - спросил Пуаро.
   - Да. Он не раз высказывался враждебно о мадам Дойль.
   - Как бы нам разузнать все о нем? - заволновался Симон.
   - Полковник Рэйс и я допросим всех пассажиров, - ответил Пуаро.
   - До тех пор, пока мы не выслушаем всех до единого, было бы неразумно
делать какие-либо выводы. Прежде всего нам следует выслушать  горничную.
Мы можем это проделать здесь. Присутствие мсье Дойля может  помочь  нам.
Мадам имела при себе драгоценности?
   - Нитку жемчуга, - сказал Симон, - по словам Линнет, она стоит  около
пятидесяти тысяч. Боже, неужели из-за проклятого жемчуга...
   - Ограбление является одним из возможных мотивов, - сказал Пуаро.
   - Однако пока что этот мотив кажется мне мало вероятным. Ну,  это  мы
увидим. Итак, пусть позовут горничную.
   Луиза Бурже оказалась  той  самой  яркой  латиноамериканкой,  которую
однажды приметил Пуаро. Она  была  заплаканной  и  казалась  испуганной.
Однако в  лице  ее  угадывались  хитрость  и  скрытность.  И  это  сразу
насторожило Пуаро.
   - Вы Луиза Бурже?
   - Да.
   - Когда в последний раз вы видели мадам Дойль живой?
   - Прошлой ночью, мсье. Точное время назвать  я  не  могу.  Я  пришла,
чтобы помочь ей раздеться.
   - Сколько было времени?
   - Около одиннадцати, должно быть. Я не знаю точно.  Я  помогла  мадам
раздеться и уложила ее в постель, потом я ушла.
   - Сколько это заняло времени?
   - Минут десять. Мадам очень устала. Она попросила меня  перед  уходом
погасить свет.
   - Что вы делали после того, как вышли из каюты?
   - Я пошла к себе, мсье, моя каюта находится на нижней палубе.
   - Может быть, вы видели или слышали что-нибудь такое,  что  могло  бы
помочь нам?
   - Но каким же образом, мсье?
   - Это вы должны сообщить нам, мадемуазель, а не мы  вам,  -  возразил
Пуаро.
   Она искоса взглянула на него.
   - Но ведь, мсье, я была внизу. Как же  я  могла  видеть  или  слышать
что-нибудь? Моя каюта находится на другой палубе. Я просто физически  не
могла ничего  услышать  или  увидеть.  Конечно,  если  бы  у  меня  была
бессонница и я вдруг вздумала бы подняться по лестнице, тогда, возможно,
я и увидела бы убийцу, это чудовище, когда он выходил из каюты мадам, но
поскольку...
   Она повернулась к Симону и умоляюще протянула к нему руки:
   - Мсье, я прошу вас, вы видите, что они со мной делают!  Что  я  могу
сказать?
   - Дитя мое, - отвечал Симон смущенно.
   - Не глупите. Вы ничего не видели и не слышали, все это понимают.  Не
волнуйтесь, вас никто не обидит. Я позабочусь о вас.  Вы  ни  в  чем  не
виноваты.
   - Мсье так добр, - пробормотала Луиза и скромно потупилась.