ына. Она решает во что бы то
ни стало завладеть письмом. Мэри - женщина очень решительная, к тому  же
ей помог случай: она находит потерянный утром ключ от розовой  папки,  в
которой миссис Инглторп хранит важные документы.
   Лишь  ослепленная  ревностью  женщина  способна   на   шаг,   который
предприняла  миссис  Кавёндиш.  Вечером  она  незаметно  открыла  засов,
ведущий из комнаты мисс Мердок в комнату миссис  Инглторп.  Видимо,  она
смазывает  петли,  поскольку  дверь  на   следующий   день   открывалась
совершенно бесшумно.  Миссис  Кавёндиш  считает,  что  безопаснее  всего
проникнуть в комнату свекрови под утро,  так  как  прислуга  не  обратит
внимания на шаги - миссис Инглторп всегда вставала в  это  время,  чтобы
разогреть какао.
   Итак, она одевается так, словно идет на ферму, и тихо проходит  через
комнату мисс Мердок.
   - Но я бы наверняка проснулась  от  этого,  -  перебила  моего  друга
Цинция.
   - Верно, если бы вы не находились в состоянии сильного опьянения.
   - Опьянения?!
   - Да, мадемуазель!
   Пуаро выдержал эффектную паузу и вновь обратился к присутствующим:
   -  Мисс  Мердок  утверждала,  что  ее  не  разбудил   страшный   шум,
доносившийся из соседней комнаты. Этому было два  объяснения:  либо  она
притворялась спящей (во что я не верил), либо сон  был  вызван  каким-то
сильнодействующим средством.
   Я тщательно осмотрел кофейные чашки, поскольку именно миссис Кавёндиш
наливала кофе для мисс Мердок. Однако химический анализ содержимого всех
пяти чашек ничего не дал. Я уже  собирался  признать  ошибочность  своей
гипотезы, как вдруг выяснилось, что кофе пили не шесть, а семь  человек,
ведь вечером приходил доктор Бауэрстайн!
   Итак, пять чашек стояли на  подносе,  одна  -  вдребезги  разбитая  -
валялась в комнате миссис Инглторп и одна чашка куда-то  исчезла.  Я  не
сомневался, что пропала чашка именно  мисс  Мердок,  поскольку  во  всех
чашках был обнаружен сахар, а мадемуазель Цинция никогда не пьет сладкий
кофе. В это время Анни вспоминает, что когда она несла какао наверх,  на
подносе была рассыпана соль. Я решил сделать химический анализ какао.
   - Но зачем, - удивленно спросил Лоуренс,  -  ведь  анализ  какао  уже
сделал Бауэрстайн?
   - В первый раз в какао  искали  стрихнин.  Я  же  проверил  какао  на
содержание наркотика.
   - Наркотика?
   - Да, и моя догадка подтвердилась - миссис  Кавёндиш,  действительно,
добавила сильнодействующее, но безвредное снотворное в чашки мисс Мердок
и миссис Инглторп. Можно представить, что испытала Мэри, когда у нее  на
глазах в страшных мучениях скончалась свекровь, и все начали говорить об
отравлении. Видимо, она  решила,  что  подсыпала  слишком  большую  дозу
снотворного и, таким образом, ответственна за эту смерть.
   В панике она бежит вниз и  бросает  чашку  и  блюдце  мисс  Мердок  в
большую вазу, где их впоследствии обнаружил мсье Лоуренс.
   Остатки какао она тронуть не решилась, поскольку в  комнате  покойной
находилось слишком много народу. Вскоре выяснилось, что смерть наступила
в  результате  отравления  стрихнином,   и   миссис   Кавендиш   немного
успокоилась.
   Теперь ясно, почему смерть наступила  только  утром  -  сильная  доза
снотворного отсрочила действие яда. Мэри взглянула на Пуаро.
   - Мсье, вы совершенно правы, те мгновения, когда  у  меня  на  глазах
билась в  конвульсиях  миссис  Инглторп,  были  на  самом  деле  ужасны/
Поражаюсь, как вы сумели обо всем догадаться. Теперь я понимаю смысл...
   - ...моего предложения исповедаться? Но вы не хотели довериться "отцу
Пуаро"!
   - Так значит, - сказал Лоуренс, - какао со снотворным, выпитое  после
отравленного кофе, отсрочило действие яда?
   - Верно, но с одной лишь поправкой: миссис Инглторп не прикасалась  к
кофе.
   - Что?!
   Все были потрясены, и Пуаро наслаждался произведенным эффектом.
   - Помните, - продолжал он, - пятно на ковре в комнате  покойной?  Оно
выглядело совсем свежим, еще чувствовался  запах  кофе.  Рядом  валялись
мелкие фарфоровые осколки. За несколько минут до того, как  я  обнаружил
пятно, произошел любопытный эпизод. Я положил свой чемоданчик на стол  у
окна. Он оказался сломанным,  и,  не  успел  я  опомниться,  как  столик
накренился, и мои инструменты упали на пол, причем именно  в  то  место,
где находилось пятно. Уверен, что то  же  самое  произошло  и  у  миссис
Инглторп.
   О дальнейшем можно только догадываться.  Скорее  всего,  она  подняла
разбитую чашку и поставила ее возле кровати.  Но  мисс  Инглторп  хотела
пить, поэтому она разогрела какао, хотя обычно делала это гораздо позже.
И вот теперь мы подошли к самому главному. Мы выяснили, что кофе  миссис
Инглторп не пила,  а  в  какао  стрихнина  не  было,  однако  следствием
установлено, что стрихнин попал в ее организм как раз в это время - от 7
до 9 часов вечера.
   Значит, миссис Инглторп выпила еще "что-то", что,  с  одной  стороны,
обладало достаточно резким вкусом, способным замаскировать горечь яда, а
с другой - выглядело настолько безобидным, что  никому  и  в  голову  не
пришло искать там яд.
   Надеюсь, все уже догадались - я говорю  о  микстуре,  которую  миссис
Инглторп принимала каждый вечер.
   - Иными словами, - переспросил я удивленно,  -  вы  утверждаете,  что
убийца подсыпал стрихнин в лекарство?
   - Друг мой, подсыпать ничего не требовалось.  Стрихнин  содержался  в
самой  микстуре.  Сейчас  вам  все  станет  ясно.  Вот  что  написано  в
рецептурном справочнике госпиталя Красного Креста.
   Пуаро достал небольшой листок и прочел следующее:
 
   "Следует крайне осторожно обращаться с микстурой:
   Сульфат стрихнина ..........1 грамм
   Поташ бромида...............6 граммов
   Вода .......................8 граммов.
 
   Через несколько часов большая часть стрихнина  осаждается  на  дно  в
виде прозрачных кристаллов. В случае  попадания  кристаллов  в  организм
(обычно с последней дозой лекарства) возможен летальный исход".
 
   - В микстуре, прописанной доктором Уилкинсом,  бромида,  конечно,  не
содержалось. Но, как вы  помните,  в  комнате  покойной  найдена  пустая
коробка  из-под  бромида.  Достаточно  добавить  два  таких  порошка   в
микстуру, и весь стрихнин осядет на дно бутылки.  Свидетели  утверждают,
что с микстурой всегда обращались очень  бережно  и,  отливая  очередную
порцию, старались не взболтать осадок. В ходе расследования я  обнаружил
несколько фактов, указывающих, что убийство первоначально было  намечено
на понедельник. В понедельник кто-то сломал колокольчик в комнате миссис
Инглторп, в понедельник мадемуазель Цинция не ночевала  дома,  и  миссис
Инглторп оставалась одна в правом крыле дома. Ее призывы о помощи  никто
бы не услышал. Однако миссис Инглторп торопилась на концерт и  в  спешке
забыла принять микстуру. На следующий день она обедала у миссис Роллстон
и поэтому приняла последнюю  -  смертельную!  -  дозу  лекарства  только
вечером, то есть на  24  часа  позже,  чем  рассчитывал  убийца.  Именно
благодаря этой задержке в  моих  руках  оказалась  самая  важная  улика,
ставшая последним звеном в цепи доказательств.
   В комнате воцарилась гнетущая тишина. Все глаза  были  устремлены  на
Пуаро. Он вынул три бумажные полоски.
   - Друзья мои, перед вами письмо, написанное рукой  убийцы.  Будь  оно
чуть подробней, миссис Инглторп осталась бы жива.
   Мой друг соединил полоски и, неторопливо откашлявшись, прочел:
   - "Милая Эвелин, не волнуйся, все в порядке. То, что мы  наметили  на
вчера, случится сегодня. Представляешь, как мы  заживем,  когда  старуха
подохнет! Не беспокойся, меня никто не заподозрит. Твоя идея с  бромидом
просто гениальна!  Я  буду  предельно  осторожен,  ведь  любой  неверный
шаг..." - на этом письмо обрывается, однако его  авторство  не  вызывает
сомнений. Все мы прекрасно знаем почерк мистера...
   Страшный крик потряс комнату.
   - Подлец! Как ты это нашел?
   Черная тень  метнулась  в  сторону  Пуаро.  Он  проворно  отскочил  в
сторону, и нападавший рухнул на пол.
   -  Друзья  мои,  -  торжественно  провозгласил  Пуаро,  -   разрешите
представить вам убийцу - мистера Альфреда Инглторпа!
 
12 
Пуаро объясняет 
 
   - Пуаро, и вы называли меня своим другом? Выходит, все это  время  вы
морочили мне голову?
   Разговор происходил в библиотеке на втором этаже поместья. Инглторп и
мисс Ховард уже несколько дней находились под следствием.  Джон  и  Мэри
помирились, улеглись первые волнения, и я, наконец, получил  возможность
удовлетворить свое любопытство.
   Пуаро ответил не сразу. Наконец он вздохнул и сказал:
   - Друг мой,  я  не  обманывал  вас.  Просто  иногда  я  позволял  вам
обманывать самого себя.
   - Но зачем?
   - Как бы вам объяснить? Понимаете, Хастингс, вы настолько  благородны
и искренни, настолько не привыкли  кривить  душой  и  притворяться,  что
расскажи я о своих подозрениях, вы при первой же  встрече  с  Инглторпом
невольно выдали бы свои чувства. Инглторп - хитрая лиса, он бы сразу все
понял и в ту же ночь улизнул бы из Англии.
   - Мне кажется, я умею держать язык за зубами!
   - Друг мой, не обижайтесь. Без вашей помощи я бы никогда  не  раскрыл
это преступление.
   - И все-таки, можно было хотя бы намекнуть.
   - Я это делал, Хастингс, и не один раз! Но вы не обращали внимания на
мои намеки. Разве я вам когда-нибудь говорил, что считаю  убийцей  Джона
Кавендиша? Наоборот, я предупреждал, что его оправдают.
   - Да, но...
   - А разве после суда я не сказал, что  самое  трудное  -  не  поймать
преступника, а доказать его вину? Неужели вы не поняли, что я говорил  о
двух разных людях?
   - Нет, не понял.
   - А разве еще в самом начале я не говорил вам,  что  попытаюсь  всеми
силами предотвратить арест Инглторпа сейчас? Но вы не обратили  внимания
и на эти слова.
   - Неужели вы подозревали Инглторпа с самого начала?
   - Конечно. От смерти миссис Инглторп  выигрывали  многие,  но  больше
всех - ее муж. Это и следовало взять за основу. Когда мы  в  первый  раз
пришли в поместье, у меня не было никакого плана расследования, однако я
уже тогда понимал - такого хитрого мерзавца, как Инглторп, поймать будет
нелегко. Мне сразу стало ясно, что  завещание  сожгла  миссис  Инглторп.
Здесь вам не в чем меня упрекнуть - я несколько раз повторял, что  камин
в такой жаркий день разожгли неспроста.
   - Ладно, - проговорил я нетерпеливо, - рассказывайте дальше.
   - Так вот, вскоре я начал сомневаться в виновности Инглторпа. Слишком
уж много было против него улик.
   - А когда вы снова стали его подозревать?
   - Когда заметил одну странную вещь - Инглторп всеми силами  старался,
чтобы его арестовали. А вскоре мои подозрения переросли  в  уверенность,
ведь выяснилось, что у  миссис  Райкес  был  роман  с  Джоном,  а  не  с
Инглторпом.
   - А при чем тут миссис Райкес?
   - Хастингс, подумайте сами. Допустим, у Инглторпа действительно был с
ней роман. В таком случае его молчание было бы вполне понятным, но  коль
скоро это не так, значит, поведение  Альфреда  на  дознании  объяснялось
другими причинами. Помните, он утверждал, что  боялся  скандала?  Однако
никакой скандал на самом деле ему  не  грозил.  Следовательно,  Инглторп
зачем-то хотел быть арестованным, а значит, моя задача была не допустить
ареста
   - Но почему он добивался собственного ареста?
   - Только потому, друг мой, что он хорошо знает  законы  вашей  страны
Человек, оправданный на суде, не может быть вторично  судим  за  это  же
преступление! Инглторп понимал, что в  любом  случае  его  заподозрят  в
убийстве. Поэтому он подготавливает множество улик, чтобы  укрепить  эти
подозрения и поскорее предстать перед судом. А на  суде  он  предъявляет
неопровержимое алиби и его оправдывают!
   -  Пуаро,  я   совсем   запутался.   Откуда   у   Инглторпа   взялось
неопровержимое алиби, если он покупал в аптеке стрихнин?
   Пуаро удивленно взглянул на меня.
   - Друг мой, неужели вы до сих пор ничего не  поняли?  Инглторп  и  не
думал покупать стрихнин. В аптеку приходила мисс Ховард.
   - Мисс Ховард?
   - А кто же еще? Для нее  было  совсем  несложно  загримироваться  под
Инглторпа.  Мисс  Ховард  женщина  высокая,   широкоплечая,   с   низким
мужеподобным голосом. К тому же, Инглторп ее родственник, и  между  ними
есть определенное сходство, особенно в походке и манере держаться.  Надо
отдать им должное, Хастингс, идея была великолепной.
   - А каким образом бромид попал в микстуру?
   -  Сейчас  объясню.  Видимо,  весь  план  преступления,   вплоть   до
мельчайших  подробностей,  разработала  мисс   Ховард.   Она   прекрасно
разбирается в фармакологии - отец Эвелин был  доктором  и,  по-видимому,
она помогала ему в изготовлении лекарств. Во время подготовки к экзамену
мисс Мердок приносила домой  рецептурный  справочник.  Наверное,  Эвелин
взяла его полистать и  случайно  обнаружила  описание  свойства  бромида
осаждать стрихнин. Какая удача - мисс Инглторп как раз принимает  бромид
и микстуру, содержащую стрихнин? Остается только подсыпать две-три  дозы
порошка в микстуру!
   Все очень просто, к тому же  никакого  риска.  А  чтобы  окончательно
избежать подозрений, надо затеять ссору с миссис  Инглторп  и,  с  видом
поруганной добродетели, уехать из усадьбы. Блестящий план, не правда ли,
Хастингс? Если бы они только им и ограничились,  преступление  могло  бы
остаться нераскрытым. Но  нет,  эта  парочка  хотела,  чтобы  в  покупке
стрихнина  обвинили  Джона  Кавендиша.   Вспомните,   почерк   человека,
расписавшегося в аптечном журнале, очень напоминал почерк Джона.
   Они знали, что в понедельник миссис Инглторп должна принять последнюю
дозу микстуры. Поэтому в понедельник, около  шести,  Инглторп  намеренно
прогуливается вдалеке от аптеки, и его  видят  несколько  человек.  Мисс
Ховард заранее распускает слух, что у него роман с миссис Райкес,  чтобы
впоследствии  Инглторп  мог  объяснить  свое  молчание  по  поводу  этой
прогулки. Итак, пока Альфред совершает вечерний моцион,  мисс  Ховард  в
костюме Инглторпа покупает стрихнин и подписывается в журнале,  имитируя
почерк  Джона.  Но  трюк  не  сработает,  если  мистер  Кавендиш  сможет
предъявить алиби. Поэтому Эвелин пишет (снова почерком Джона!)  записку,
и мистер Кавендиш послушно отправляется в уединенное место.  Свидетелей,
видевших его там, нет, следовательно, в алиби Джона никто не поверит!
   До этого момента все идет по  плану.  Мисс  Ховард  в  тот  же  вечер
уезжает в Миддлинхэм, а Инглторп спокойно возвращается домой. Теперь  он
абсолютно вне подозрений. И тут происходит осечка: в  тот  вечер  миссис
Инглторп не принимает лекарство. Сломанный замок, отсутствие мисс Мердок
(которое Инглторп ловко организовал через свою  жену)  -  все  оказалось
напрасным!  Инглторп  нервничает...  и  совершает   ошибку!   Он   хочет
предупредить свою сообщницу, что,  мол,  все  идет  по  плану  и  нечего
волноваться. Воспользовавшись отсутствием жены, Альфред пишет  письмо  в
Миддлинхэм. Неожиданно появляется  миссис  Инглторп.  Он  спешно  прячет
записку в бюро и закрывает его на ключ. В комнате  оставаться  опасно  -
вдруг миссис Инглторп что-нибудь у него попросит, придется открыть бюро,
и она может заметить записку. Поэтому Альфред отправляется на  прогулку.
Ему и в голову не приходит,  что  миссис  Инглторп  может  открыть  бюро
собственным ключом и натолкнуться на письмо.
   Однако именно это и происходит.
   Миссис Инглторп узнает, что ее муж и мисс Ховард замышляют  убийство,
но не знает, с какой стороны  ждать  опасность.  Решив  пока  ничего  не
говорить мужу, она сжигает только что  составленное  завещание  и  пишет
нотариусу, чтобы тот назавтра приехал в Стайлз. Записку она оставляет  у
себя.
   - Так значит, Альфред взломал  замок  розовой  папки,  чтобы  извлечь
оттуда записку?
   - Да, и раз Инглторп шел на такой риск, значит, он  понимал  важность
этой - по сути дела единственной улики.
   - Но почему же он не уничтожил письмо?
   - Потому что боялся держать его при себе.
   - Вот бы и уничтожил его сразу!
   - Не так все просто. У него имелось всего пять минут, как  раз  перед
нашим приходом, ведь до этого Анни мыла лестницу и могла  заметить,  что
кто-то прошел в правое крыло здания. Представьте, как Инглторп дрожащими
руками пробует различные ключи, наконец, один подходит, и он  вбегает  в
комнату. Но папка заперта! Если он взломает замок, то тем  самым  выдаст
свой приход. Однако выбора нет - письмо оставлять нельзя.
   Инглторп ломает замок и лихорадочно перебирает бумаги. Вот и  письмо!
Но куда его деть? Оставлять  при  себе  нельзя,  если  заметят,  что  он
выходит из комнаты покойной, его могут обыскать. Наверное, в этот момент
снизу доносятся голоса Джона и  Уэллса,  поднимающихся  по  лестнице.  В
распоряжении Альфреда всего несколько секунд. Куда же девать это чертово
письмо?! В корзину? Нельзя, ее содержимое наверняка проверят! Сжечь? Нет
времени! Он растерянно озирается по сторонам и видит... как вы  думаете,
что?
   Я пожал плечами.
   - Он видит вазу, стоящую на каминной полке. В мгновение ока  Инглторп
разрывает письмо и, скрутив поплотнее три тонкие полоски, бросает  их  в
вазу.
   От удивления я не мог вымолвить ни слова.
   - Никому не придет в голову, - продолжал  Пуаро,  -  искать  улики  в
вазе, стоящей, на самом виду. При  первом  же  удобном  случае  он  сюда
возвратится и уничтожит эту единственную улику.
   - Неужели письмо все время находилось в вазе?
   - Да, друг мой, именно там я и отыскал  "недостающее  звено".  И  это
место подсказали мне вы.
   - Я?
   - Представьте себе - да! Помните,  вы  говорили,  как  я  трясущимися
руками выравнивал безделушки на каминной полке?
   - Помню, но при чем тут...
   - Хастингс, я вдруг вспомнил, что когда  мы  в  то  утро  заходили  в
комнату, я тоже машинально выравнивал эти безделушки. Но через некоторое
время мне пришлось их выравнивать заново. Вывод напрашивается сам собой!
   - Так вот почему вы как угорелый выскочили из комнаты и  помчались  в
Стайлз!
   - Совершенно верно, главное было не опоздать.
   - Но я все равно не понимаю, почему  Инглторп  не  уничтожил  письмо.
Возможностей у него было предостаточно.
   - Ошибаетесь, друг  мой.  Я  позаботился,  чтобы  он  не  смог  этого
сделать.
   - Но каким образом?
   - Помните, как я бегал по дому и  рассказывал  каждому  встречному  о
пропаже документа?
   - Да, я вас еще упрекнул за это.
   - И напрасно. Я понимал, что убийца  (неважно,  Инглторп  или  кто-то
другой) спрятал украденный документ.  После  того,  как  я  рассказал  о
пропаже, у меня появилась дюжина добросовестных помощников. Инглторпа  и
так подозревал весь дом, теперь же с него вообще не  спускали  глаз,  он
даже близко не мог  подойти  к  комнате  покойной.  Альфреду  ничего  не
оставалось, как уехать из Стайлз, так и не уничтожив злополучное письмо.
   - Но почему это не сделала мисс Ховард?
   - Мисс Ховард? Да она и не подозревала  о  существовании  письма.  За
Инглторпом постоянно  следили,  к  тому  же,  они  разыгрывали  взаимную
ненависть, поэтому уединиться  для  разговоров  было  очень  рискованно.
Инглторп надеялся, что сможет в конце концов сам уничтожить письмо. Но я
не спускал с него глаз, и Альфред решил  не  рисковать.  Ведь  несколько
недель в вазу никто не заглядывал, вряд ли заглянет и впредь.
   - Понятно. А когда вы начали подозревать мисс
   Ховард?
   - Когда понял, что она лгала на дознании.  Помните,  она  говорила  о
письме, полученном от миссис Инглторп?
   - Да.
   - А теперь вспомните, как выглядело письмо.
   - Ничего особенного я не заметил. Письмо как письмо.
   - Не совсем, друг мой. Как известно, почерк  у  миссис  Инглторп  был
очень размашистый, и она оставляла  большие  промежутки  между  словами.
Однако дата на письме - "июль,  17"  -  выглядела  несколько  иначе.  Вы
понимаете, о чем я говорю?
   - Честно говоря, нет.