ил отправить ее в Лондон именно по
этой причине. Быть может, он понимал, что она способна потерять голову,  и
мог знать, что в этом состоянии она становится опасной. Забавно также  то,
что я часто видел ее в оранжевом полотняном платье - это  был  ее  любимый
цвет. Оранжевые шарфы, полосатое  оранжевое  платье,  оранжевый  берет.  И
однако, даже когда старая миссис Лидбеттер дала описание молодой женщины с
оранжевым шарфом на голове, я все-таки не догадался, что  это  могла  быть
сама миссис Гордон. Я все же полагаю, что девушка не вполне в своем уме  и
не могла отвечать за себя. Судя по вашему рассказу о ее посещении  церкви,
она была вне себя от угрызений совести и сознания вины.
   - Она сознавала свою вину, да, - сказал Пуаро.
   Спенс продолжал задумчиво:
   - Она, должно быть, напала на  Ардена  в  припадке  помешательства.  Не
думаю, чтобы у него были хоть какие-нибудь  подозрения.  Он,  конечно,  не
опасался такой хрупкой девочки...
   Минуты две он раздумывал в молчании, потом сказал:
   - Одно мне еще не вполне ясно. Кто подкупил Портера? Вы  говорите,  что
не миссис Джереми. А я держу пари, что все-таки это сделала она.
   - Нет, - возразил Пуаро, - не миссис Джереми. Она  отрицает  это,  и  я
верю ей. На этот счет я был глуп. Мне давно следовало знать, кто это  был.
Майор Портер сам сказал мне.
   - Он сказал вам?
   - О, конечно, не прямо. Он даже не знал, что он это сделал.
   - Ну, кто же это?
   Пуаро склонил голову набок.
   - Разрешите мне сначала задать вам два вопроса?
   Старший инспектор удивился.
   - Спрашивайте все, что хотите.
   - Что это были за снотворные порошки  в  коробочке  у  постели  Розалин
Клоуд?
   - Эти порошки? - еще больше удивился инспектор.  -  О,  они  совершенно
безвредны.  Бромид.  Успокоительное  средство.  Она  принимала  по  одному
порошку каждый вечер. Мы взяли их на анализ,  разумеется.  С  ними  все  в
порядке.
   - Кто прописал их?
   - Доктор Клоуд.
   - Когда он их прописал?
   - О, уже давно.
   - А какой яд убил ее?
   - Ну, мы, собственно, еще не имеем результатов вскрытия,  но  я  думаю,
что тут можно не сомневаться. Морфий, и очень сильная доза.
   - А у нее найден морфий?
   Спенс с любопытством посмотрел на собеседника.
   - Нет. К чему вы клоните, мосье Пуаро?
   - Теперь я перейду ко второму вопросу, - не отвечая, продолжал Пуаро. -
Дэвид Хантер звонил Лин Марчмонт из Лондона в  одиннадцать  ноль  пять  во
вторник вечером. Вы говорите, что проверяли вызов.  Это  был  единственный
междугородный вызов из этой квартиры в  Шепердс-Корт.  А  в  эту  квартиру
никто не звонил в тот же вечер?
   - Был один такой вызов. В десять пятнадцать. К тому же из Вормсли Вейл.
Говорили из автомата.
   - Понятно. - Пуаро замолчал.
   - Какая-то гениальная догадка, мосье Пуаро?
   - На этот вызов ответили? Я имею в виду - телефонистка  получила  ответ
лондонского абонента?
   - Я понимаю, что вы хотите сказать, - сказал Спенс медленно. -  Кто-то,
следовательно, был в квартире. Это не мог быть Дэвид Хантер: он еще был  в
поезде по пути домой. Тогда выходит, что это была Розалин  Клоуд.  А  если
это так, то Розалин Клоуд не могла быть в "Олене" за  несколько  минут  до
этого. Так вы клоните к тому, мосье Пуаро, что женщина в  оранжевом  шарфе
была не Розалин Клоуд. А если это так, то не Розалин Клоуд  убила  Ардена.
Но тогда почему же она покончила с собой?
   - На этот вопрос, ответить просто, - сказал Пуаро. - Она не покончила с
собой. Розалин была убита.
   - Что?!! - Она была обдуманно и хладнокровно убита.
   - Но тогда, кто убил Ардена? Мы уже сняли подозрения с Дэвида...
   - Нет, Ардена убил не Дэвид.
   - А теперь вы снимаете подозрения с Розалин? Но, черт побери, только  у
этих двух были какие-то мотивы...
   - Да, - сказал Пуаро. - Мотивы. Именно это  ввело  нас  в  заблуждение.
Если у А были мотивы убить С, а у В  были  мотивы  убить  Д,  нам  кажется
нелепым, не правда ли, что А убил Д, а В убил С?
   Спенс застонал.
   - Проще, мосье Пуаро, проще. Я совершенно не  понимаю,  что  вы  хотите
сказать этими вашими А, В и С...
   - Это сложно, - согласился Пуаро.  -  Это  очень  сложно.  Потому  что,
видите  ли,  здесь  перед  вами  два  различных   вида   преступления,   и
соответственно - у вас  должно  быть  два  разных  убийцы.  Входит  Первый
убийца, входит Второй убийца...
   - Не цитируйте  Шекспира,  -  стонал  Спенс.  -  Это  не  драма  времен
Елизаветы.
   -  Да  нет,  это  как  раз  по  Шекспиру.  Здесь  налицо  все  чувства,
человеческие чувства,  которыми  Шекспир  упивался:  ревность,  ненависть,
внезапные  поступки  в  порыве  страстей.  Есть  стремление   использовать
счастливый случай: "Прилив бывает и в делах людей. Прилив, который -  если
не упустишь - к богатству приведет..."  Кто-то  играл  эту  роль,  старший
инспектор. Схватить счастливую возможность и повернуть ее по-своему -  все
это было блистательно исполнено и, так сказать, под самым вашим носом.
   Спенс с раздражением потер свой нос.
   - Выражайтесь понятнее, мосье Пуаро, - взмолился  он.  -  Если  можете,
скажите только, что вы думаете.
   - Я буду ясен, ясен, как кристалл. Перед нами три смерти, не так ли? Вы
согласны с этим? Трое людей умерли...
   Спенс пытливо посмотрел на него.
   - Да, я бы сказал, что это так. Не собираетесь ли вы меня уверить,  что
один из этих троих еще жив?
   - Нет-нет, - сказал Пуаро. - Они мертвы. Но как они умерли? То есть как
вы классифицировали их смерти?
   - Ну, что касается этого, мосье Пуаро, то  вам  известны  мои  взгляды.
Одно убийство и два самоубийства. Но, по-вашему, последнее самоубийство  -
не самоубийство, а второе убийство.
   - По-моему, - сказал Пуаро, - здесь произошло одно  самоубийство,  один
несчастный случай и одно убийство.
   - Несчастный случай? Вы хотите сказать,  что  миссис  Клоуд  отравилась
случайно? Или вы думаете,  что  майор  Портер  застрелился  по  несчастной
случайности?
   - Нет, - сказал Пуаро. - Несчастной  случайностью  была  смерть  Чарлза
Трентона, иначе - Инока Ардена.
   - Несчастная случайность! - Инспектор взорвался. -  Случайность?  И  вы
это говорите про исключительно зверское убийство,  когда  голова  человека
размозжена многими ударами?
   Ничуть не задетый этим взрывом, Пуаро спокойно отвечал:
   - Когда я сказал: несчастный  случай,  я  имел  в  виду,  что  не  было
намерения убивать.
   - Не было намерения убить, когда голова человека так разбита! Может, вы
хотите сказать, что на него напал невменяемый?
   - Я думаю, что это близко к истине, однако  не  совсем  в  том  смысле,
какой имеете в виду вы.
   - Миссис Гордон была единственной не вполне нормальной женщиной в нашем
случае. Я замечал, что иногда она выглядела очень странно. Конечно, миссис
Лайонел  тоже  не  без  странностей,  но  она   никогда   не   впадает   в
неистовство...  Ну,  а  уж  у  миссис  Джереми  голова  сидит  на   плечах
правильнее, чем у кого бы то ни было. Между прочим, вы  говорите,  что  не
миссис Джереми подкупила Портера?
   - Нет. Я знаю, кто это сделал. И как я сказал, Портер сам  проговорился
об этом. Одно незначительное замечание... Ах, я готов высечь себя  за  то,
что сразу этого не заметил!..
   - А затем ваш анонимный сумасшедший АВС убил  Розалин  Клоуд?  -  Голос
Спенса звучал все более скептически.
   Пуаро энергично замотал головой.
   - Вовсе нет. Именно здесь удаляется Первый убийца и  на  сцену  выходит
Второй  убийца.  Здесь  уже  совершенно  иной  вид  преступления,  никакой
горячности  и  страсти.  Холодное,  тщательно  обдуманное  убийство,  и  я
намерен, инспектор Спенс, добиться того,  чтобы  убийцу  повесили  за  это
убийство.
   С этими словами он поднялся и направился к двери.
   - Послушайте! - воскликнул Спенс. - Вы должны назвать мне имена. Вы  не
можете так уйти.
   - Да, очень скоро я назову вам имена. Но сейчас я жду  кое-что...  Могу
даже сказать точнее: я жду письма из-за моря.
   - Не выражайтесь, как рыночный предсказатель судьбы! Эй... Пуаро!
   Но Пуаро уже выскользнул за дверь.
   Он пересек площадь и позвонил у  дома  доктора  Клоуда.  Дверь  открыла
миссис Клоуд и, как обычно, ахнула при  виде  Пуаро.  Он  не  стал  терять
времени.
   - Мадам, я должен поговорить с вами.
   - О, конечно... Входите, пожалуйста... Боюсь, у меня  не  было  времени
вытереть пыль...
   - Я хочу кое о чем спросить вас. Как давно ваш муж стал морфинистом?
   Тетушка Кэтти немедленно разразилась слезами.
   - О Боже, Боже!.. А я так надеялась, что никто никогда не узнает...  Он
начал во время войны. У него было  такое  ужасное  переутомление  и  такая
ужасная невралгия. С тех пор он все старается  уменьшить  дозу...  Честное
слово,   старается.   Это   и   приводит   его   по   временам   к   такой
раздражительности...
   - И это одна из причин, по которой ему нужны деньги?
   - Думаю, что да. О Боже, мосье Пуаро! Он обещал лечиться...
   - Успокойтесь, мадам. И ответьте мне на другой  вопрос.  В  тот  вечер,
когда  вы  звонили  по  телефону  Лин  Марчмонт,  из  дому  вы   пошли   к
телефону-автомату возле почты, не так  ли?  Вы  кого-нибудь  встретили  на
площади?
   - О нет, мосье Пуаро, ни души.
   - Но я понял так, что вам пришлось одолжить двухпенсовую монету, потому
что у вас были только полупенсовики.
   - О  да,  мне  пришлось  попросить  ее  у  женщины,  которая  вышла  из
телефонной будки. Она дала мне двухпенсовик вместо моих полупенсовиков.
   - Как она выглядела, эта женщина?
   - Да похожа на артистку. Оранжевый шарф  на  голове...  Забавно,  но  я
почти уверена, что где-то видела ее раньше. Ее лицо показалось  мне  очень
знакомым. Я думаю, это была одна из тех, кто переселился в иной мир. Но я,
знаете ли, так и не смогла вспомнить, как и когда я была с ней знакома...
   - Благодарю вас, миссис Клоуд, - сказал Эркюль Пуаро.



15

   Лин вышла из дому и взглянула на небо.
   Солнце садилось. Небо было не красное, а сияло каким-то  неестественным
багряным светом. Тихий, безветренный вечер. "Будет буря", - подумала Лин.
   Ну, время пришло. Она больше не может откладывать. Она должна пойти  на
ферму Лонг Уиллоуз и рассказать Роули. По крайней мере, на  это  он  имеет
право: она скажет ему сама. Не выбирать легкого пути - объяснения письмом.
   Решение принято, окончательно принято,  говорила  она  себе  и  все  же
внутренне как-то  странно  противилась  этому.  Она  огляделась  вокруг  и
подумала: "Итак, прощай все  -  весь  мой  мирок,  мой  собственный  образ
жизни". Ибо у нее не было  иллюзий.  Жизнь  с  Дэвидом  будет  рискованной
игрой, приключением, которое может обернуться и плохо, и  хорошо.  Он  сам
раньше предупреждал ее...
   В ночь убийства, по телефону...
   А теперь, несколько часов назад, он сказал:
   "Я намеревался уйти из твоей жизни. Я был  глупцом,  когда  думал,  что
смогу оставить тебя. Мы поедем в Лондон и сразу  поженимся.  О  да,  я  не
собираюсь давать тебе возможность колебаться. Здесь у тебя корни -  корни,
которые держат тебя. Я должен вырвать тебя  с  корнями".  И  добавил:  "Мы
сообщим об этом Роули, когда ты будешь уже настоящей миссис Дэвид  Хантер.
Бедняга. Лучше всего сообщить ему об этом именно так".
   Но с этим она не была согласна, хотя ничего не возразила  Дэвиду.  Нет,
она должна сама сообщить Роули.
   И вот теперь она шла к Роули!
   Буря уже начиналась, когда Лин постучала в дверь  Лонг  Уиллоуз.  Роули
открыл и удивился, увидев ее.
   - Хелло, Лин! Почему ты не позвонила мне и не сказала, что  собираешься
прийти? Ты могла не застать меня дома.
   - Я хочу поговорить с тобой, Роули.
   Он пропустил ее вперед и сам последовал за  ней  в  большую  кухню.  На
столе стояли остатки ужина.
   - Я собираюсь установить здесь новую плиту, - сказал он. -  Тебе  будет
легче хозяйничать. И новую раковину...
   Она прервала его:
   - Не строй планов, Роули.
   - Ты хочешь  сказать  -  пока  эта  бедняжка  не  похоронена?  Да,  это
действительно довольно бессердечно. Но  она,  по-моему,  никогда  не  была
особенно счастливой. Была больна, наверно. Так и не смогла прийти  в  себя
после того проклятого воздушного налета. Во всяком случае, она  мертва,  и
до нее мне нет дела... или, вернее, нам с тобой...
   Лин собралась с духом.
   - Нет, Роули. Не говори "нам с тобой". Не говори о  нас  как  об  одном
целом. Именно об этом я пришла сказать тебе...
   Он пристально посмотрел на нее. Она сказала спокойно, ненавидя  себя  в
эту минуту, но не колеблясь:
   - Я выхожу замуж за Дэвида Хантера, Роули.
   Она не знала, чего именно ожидает - протеста, быть может, взрыва гнева,
но, уж конечно, не того, как Роули воспринял это.
   Минуты две он пристально смотрел ей в  лицо,  затем  круто  повернулся,
перешел в другой конец комнаты и долго возился с кочергой у печки.
   Наконец он снова повернулся к ней с почти отсутствующим видом.
   - Так, - сказал он. - Ну,  давай  объяснимся.  Ты  выходишь  за  Дэвида
Хантера? Почему?
   - Потому что я люблю его.
   - Ты любишь меня.
   - Нет. Я любила тебя... давно, когда уезжала. Но  меня  не  было  здесь
четыре года... И я изменилась. Мы оба изменились.
   - Нет, - сказал он спокойно. - Я не изменился.
   - Ну, может быть, ты не так сильно изменился...
   - Я совсем не изменился. У меня и возможности  не  было  измениться.  Я
ведь продолжал здесь гнуть спину. Я не прыгал с парашютом, не  высаживался
ночью на прибрежные скалы и не закалывал людей под покровом темноты.
   - Роули!..
   - Я не был на войне. Я не сражался. Я не знаю, что  это  такое!  Я  вел
здесь прекрасную, спокойную жизнь - в глуши, на ферме. Счастливчик  Роули?
Ты бы стыдилась такого мужа!
   - Нет, Роули... О нет. Дело совсем не в этом!
   - А я говорю тебе, что в этом!
   Он  подошел  к  ней  ближе.  Кровь  прилила  у  него  к  голове,  резко
обозначились вены на лбу.  А  этот  взгляд...  Она  однажды  видела  такой
взгляд, когда проходила мимо быка в поле. Бык закидывал голову, рыл  землю
копытом, медленно наклонял лоб с огромными рогами... Доведенный до  тупого
бешенства, слепой ярости...
   - Помолчи, Лин. Теперь ты выслушай меня.  Я  упустил  то,  что  мог  бы
испытать. Я упустил шанс сразиться за свою страну. Я видел, как мой лучший
друг ушел и не вернулся. Я видел, как моя любимая - моя любимая! -  надела
военную форму и уехала за море. А я был  просто  человеком,  которого  она
оставила позади. Моя жизнь стала адом - разве ты не понимаешь, Лин?  Сущим
адом. Затем ты вернулась - и с тех пор жизнь моя хуже ада. С  того  самого
вечера у тетушки Кэтти, когда я увидел, как ты смотришь на Дэвида Хантера.
Но он не получит тебя, ты слышишь? Если ты не для меня, то  никому  ты  не
достанешься. Как ты думаешь, кто я?
   - Роули...
   Она поднялась, отступила на шаг. Она была охвачена ужасом. Этот человек
уже не был человеком, он был жестоким животным.
   - Я убил двоих, - сказал Роули.  -  Ты  думаешь,  я  остановлюсь  перед
третьим убийством?
   - Роули...
   Он уже склонился над ней, его руки схватили ее за горло...
   - Я больше не вынесу, Лин...
   Его руки стиснули ей горло,  комната  завертелась,  потом  все  закрыла
чернота, звенящая чернота, и стало нечем дышать...
   Но   тут   внезапно   послышалось   покашливание.   Чопорное,    слегка
искусственное покашливание.
   Роули прислушался. Его руки ослабили хватку, опустились. Лин  упала  на
пол, как тряпичная кукла.
   У самой двери, виновато покашливая, стоял Пуаро.
   - Надеюсь, я не помешаю? - сказал он. -  Я  стучал.  Да,  право  же,  я
стучал. Но никто не ответил. Я полагаю, вы были заняты?
   Атмосфера была напряжена до крайности.  Роули  дико  глядел  на  Пуаро.
Казалось, сейчас он бросится на него, но через несколько  мгновений  Роули
отвернулся и сказал бесцветным и вялым голосом:
   -  Вы  появились  в  самый  подходящий  момент.  Как  раз  в  последнее
мгновение.



16

   В  грозовую,  насыщенную  опасностью  атмосферу  Пуаро  внес  разрядку,
ощущение неторопливости и покоя.
   - Как чайник? Кипит? - спросил он.
   Роули тупо ответил:
   - Да, кипит...
   - Тогда вы не откажетесь приготовить кофе? Или чай, если это быстрее...
   Роули повиновался, как автомат.
   Эркюль Пуаро достал из кармана чистый носовой  платок,  намочил  его  в
холодной воде, выжал и подошел к Лин.
   - Вот, мадемуазель, если вы обвяжете его вокруг шеи... Вот  так...  Да,
вот английская булавка. Увидите, это сразу облегчит боль...
   Хриплым шепотом Лин поблагодарила его. Кухня  в  Лонг  Уиллоуз,  Пуаро,
хлопочущий вокруг нее, - все казалось ей кошмаром.  Она  чувствовала  себя
совсем разбитой, горло мучительно болело. Шатаясь, она поднялась на  ноги,
и Пуаро осторожно довел ее до кресла и усадил.
   - Вот так, - сказал он и через плечо спросил: Кофе?
   - Готов, - ответил Роули.
   Он принес кофе. Пуаро налил чашку и подал Лин.
   - Послушайте, - сказал Роули. -  Я  думаю,  вы  не  поняли.  Я  пытался
задушить Лин.
   - Ну-ну... - произнес Пуаро огорченно. Казалось, его  расстроила  такая
бестактность Роули.
   - На моей совести две смерти, - сказал Роули. Это была бы третья,  если
бы не появились вы.
   - Давайте будем пить кофе, - предложил Пуаро, и не говорить  о  смерти.
Эта тема неприятна мадемуазель Лин.
   - Бог мой! - Роули изумленно глядел на Пуаро.
   Лин с трудом глотала кофе. Он был горячий и  крепкий,  и  вскоре  горло
стало меньше болеть; кроме того, кофе подкрепил ее.
   - Ну вот, теперь лучше, да? - спросил Пуаро.
   Она кивнула.
   - Теперь мы можем разговаривать, - продолжал он. - Я, впрочем,  имею  в
виду, что говорить буду я.
   - Что вам известно? - с трудом произнес Роули. - Вам  известно,  что  я
убил Чарлза Трентона?
   - Да, - ответил Пуаро. - Я уже давно это знаю.
   В это время дверь распахнулась. Это был Дэвид Хантер.
   - Лин, - воскликнул он. - Ты не сказала мне...
   Он остановился, озадаченно переводя взгляд с Лин на Роули и на Пуаро.
   - Что с твоим горлом?
   - Еще одну чашку, - сказал Пуаро.
   Роули достал чашку из шкафа. Пуаро  взял  ее,  налил  кофе  и  протянул
Дэвиду. Снова Пуаро был господином положения.
   - Садитесь, - сказал он Дэвиду. - Мы будем сидеть здесь и пить кофе.  И
вы все трое будете слушать лекцию  о  преступлении,  которую  прочтет  вам
Эркюль Пуаро...
   Лин подумала: "Это фантастический ночной кошмар. Это мне снится.  Этого
не может быть в действительности!"
   Казалось, все трое  загипнотизированы  нелепым  маленьким  человеком  с
большими усами. Все они послушно сидели  здесь:  Роули  -  убийца;  она  -
жертва; Дэвид - человек, который любит ее; и все держали в руках  чашки  с
кофе, и все слушали этого маленького человечка, который каким-то  странным
образом взял власть над ними.
   - Как возникает преступление? - начал Пуаро. - Да,  это  вопрос.  Какие
стимулы необходимы? Должно ли быть врожденное предрасположение? Всякий  ли
способен на преступление? И что происходит - об этом я  спрашиваю  себя  с
самого начала, - что происходит, когда  люди,  которые  были  защищены  от
настоящей жизни, от ее трудностей  и  унижений,  внезапно  лишаются  своей
защиты?
   Я говорю, как вы видите, о  Клоудах.  Здесь  присутствует  только  один
Клоуд, и поэтому я говорю очень свободно. С  самого  начала  эта  проблема
увлекла меня. Обстоятельства избавили целую семью от необходимости  стоять
на собственных ногах. Хотя каждый член семьи жил собственной жизнью,  имел
свою профессию, занятие, однако  никто  из  них  не  выходил  из-под  сени
благодетельной защиты. Они все были избавлены  от  опасений.  Они  жили  в
безопасности, в безопасности ненатуральной,  искусственной.  Гордон  Клоуд
всегда оберегал их. Я хочу сказать вам следующее:  никогда  нельзя  знать,
каков характер человека, пока не наступит проверка. Для большинства из нас
эта проверка наступает в начале жизни. Очень рано человек  сталкивается  с
необходимостью стоять на собств