телось поскорее восстановить наши былые отношения,
   С наилучшими пожеланиями - Эмили Инглторп.
 
   Письмо было передано присяжным, которые внимательно прочитали его.
   - Боюсь, что пользы от этого документа немного, - со  вздохом  сказал
судья. - Здесь нет даже упоминания о событиях, происходивших в тот день.
   - Все и так предельно ясно, - произнесла мисс  Ховард.  -  Из  письма
видно, что бедняжка Эмили в тот день впервые поняла,  что  ее  водят  за
нос.
   - Но в письме нет ни единого слова об этом, - возразил судья.
   - Потому что Эмили была не тем человеком, который может признать себя
не правым. Но я-то ее знаю. Она желала моего возвращения.  Но  признать,
что я была права, не могла. Большинство людей страдает этим недостатком.
Я сама, например.
   Мистер Уэллс и несколько присяжных усмехнулись. Да, безусловно,  мисс
Ховард умела общаться с людьми.
   - Я только не пойму, к чему вся эта канитель? Пустая  трата  времени,
да и только! - сказала мисс Ховард и негодующе посмотрела на  присяжных.
- Слова, слова, слова, хотя все мы прекрасно знаем, что...
   Судья торопливо перебил ее.
   - Спасибо, мисс Ховард, спасибо. Вы можете идти. Мне показалось,  что
он даже облегченно вздохнул, когда Эви села на место.
   Теперь настала очередь рассказать о подлинной сенсации, случившейся в
тот день.
   Судья вызвал Альберта Мэйса, помощника аптекаря. Это  был  тот  самый
взволнованный юноша, который приходил к Пуаро. В ответ на первый  вопрос
судьи молодой человек рассказал, что он дипломированный фармацевт, но  в
здешней аптеке работает недавно, сменив своего предшественника, которого
призвали в армию.
   Закончив   с   предварительными   формальностями,    судья    перешел
непосредственно к делу.
   - Скажите, мистер Мэйс,  в  последнее  время  вы  продавали  стрихнин
кому-нибудь, кто не имел на это специального разрешения?
   - Да, сэр.
   - Когда это было?
   - В понедельник вечером.
   - Вы уверены, что в понедельник, а не во вторник?
   - Да, сэр, в понедельник, шестнадцатого числа.
   - И кому же вы продали стрихнин? Весь зал замер в напряжении.
   - Мистеру Инглторпу.
   Словно  по  команде,  все  головы  повернулись  в  сторону   Альфреда
Инглторпа. Он сидел совершенно неподвижно,  хотя  в  тот  момент,  когда
юноша произнес свои убийственные слова, он слегка вздрогнул и, казалось,
хотел подняться, однако  остался  сидеть  и  только  хорошо  разыгранное
выражение удивления появилось у него на лице.
   - Вы уверены в своих словах?
   - Да, сэр, абсолютно уверен.
   - Скажите, а на  старом  месте  вы  тоже  продавали  стрихнин  любому
желающему?
   Юноша, и без того выглядевший довольно тщедушным,  совсем  обмяк  под
строгим судейским взором.
   - Нет, нет, что вы, сэр! Я никогда так не поступал! Но это же был сам
мистер Инглторп из Стайлз, и я подумал, что ничего не случится,  если  я
продам ему то, что он просит.  Мистер  Инглторп  сказал,  что  ему  надо
усыпить собаку.
   Я хорошо понимал чувства, которыми  руководствовался  юноша.  Бедняге
так хотелось угодить одному из обитателей усадьбы,  тем  более  что  это
могло  помочь  ему  попасть  из  захолустной  аптеки  в  лучшее  местное
общество.
   При продаже яда  покупатель  обычно  расписывался  в  регистрационном
журнале.
   Да, сэр. Мистер Инглторп сделал это. - Журнал у вас с собой?
   - Да, сэр.
   Журнал был передан присяжным,  затем  судья  произнес  еще  несколько
грозных слов по поводу  безответственности  некоторых  аптекарей,  после
чего отпустил до смерти перепуганного мистера Мэйса.
   И  вот  наконец  настала  очередь  Альфреда  Инглторпа.  Зал   замер.
"Интересно, - подумал я, - понимает ли Альфред,  что  находится  в  двух
шагах от виселицы?"
   Судья сразу перешел к делу.
   - В понедельник вечером вы покупали стрихнин, чтобы усыпить собаку?
   - Нет, в усадьбе вообще нет собак, за исключением  дворовой  овчарки,
которая совершенно здорова, - спокойно ответил Инглторп.
   - Вы категорически отрицаете, что в понедельник покупали  стрихнин  у
Альберта Мэйса?
   - Да.
   - Это вы тоже отрицаете?
   И судья показал Альфреду регистрационный журнал с его подписью.
   - Конечно.  Почерк  абсолютно  непохож  на  мой,  вы  можете  в  этом
убедиться сами.
   Он вынул из кармана старый  конверт,  расписался  на  нем  и  передал
присяжным. Действительно, почерк был совершенно другим.
   - В таком случае, как вы объясните показания мистера Мэйса?
   - Думаю, он ошибается, невозмутимо ответил Инглторп.
   Судья выдержал паузу и спросил:
   - Мистер Инглторп, не сочтите за труд,  скажите,  где  вы  находились
вечером в понедельник шестнадцатого июля?
   - Честно говоря, не помню.
   - Это звучит неубедительно, мистер Инглторп, - резко сказал судья.  -
Попытайтесь все-таки вспомнить.
   Инглторп пожал плечами.
   - Я точно не помню, но, кажется, в тот вечер я вышел прогуляться.
   - В каком направлении?
   - Этого уж я совсем не помню. Лицо судьи стало еще более хмурым.
   - Вы гуляли один?
   - Да.
   - Кто-нибудь повстречался вам по дороге?
   - Нет.
   - Жаль, - сухо сказал судья, -  я  вынужден  констатировать,  что  вы
отказываетесь сказать,  где  находились  в  то  время,  когда,  согласно
показаниям мистера Мэйса, покупали у него стрихнин.
   - Как вам будет угодно.
   - Вы играете с огнем, мистер Инглторп.
   "Черт побери,  -  пробормотал  Пуаро,  -  он  что,  хочет  чтобы  его
арестовали?"
   Действительно, показания Инглторпа звучали крайне неубедительно.  Его
словам не поверил  бы  даже  ребенок,  однако  судья  быстро  перешел  к
следующему вопросу, и Пуаро облегченно вздохнул.
   - Во вторник утром у вас была ссора с женой?
   - Простите, но вас неверно информировали. Никакой  ссоры  с  женой  у
меня не было. Вся эта история выдумана от начала до  конца.  В  то  утро
меня вообще не было дома.
   - Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
   - А что, моих слов вам недостаточно? - заносчиво спросил Инглторп.
   Судья промолчал.
   - Двое свидетелей утверждают, что слышали скандал между вами и миссис
Инглторп.
   - Они ошибаются.
   Меня поражало, с какой уверенностью держался Инглторп. Я взглянул  на
Пуаро.  Его  лицо  выдавало  крайнее   возбуждение,   причина   которого
оставалась для меня загадкой. Неужели он поверил  наконец  в  виновность
Альфреда Инглторпа?
   -  Мистер  Инглторп,  -  обратился  к  нему  судья,  -  из  показаний
свидетелей  мы  знаем  предсмертные  слова  вашей  жены.  Вы  можете  их
объяснить?
   - Конечно, могу.
   - Сделайте милость.
   -  По-моему,  все  и  так  понятно.  Во-первых,  комната  была  плохо
освещена, во-вторых доктор Бауэрстайн примерно такого же роста, как и я,
и тоже носит бороду. Моя  несчастная  жена,  находясь  в  полуобморочном
состоянии, просто приняла его за меня.
   - Ого! - услышал я голос Пуаро. - А ведь это идея!
   - Вы ему верите? - спросил я шепотом.
   - Я не говорил этого, но объяснение мистера Инглторпа я нахожу весьма
любопытным.
   - Вы восприняли последние слова моей жены, -  продолжал  Инглторп,  -
как обвинение, а они на самом деле были призывом о помощи.
   Судья задумался на несколько минут, затем спросил:
   - Мистер Инглторп, правда ли, что  это  вы  наливали  кофе  в  чашку,
которую затем, собственноручно отнесли вашей жене?
   - Я действительно налил  кофе,  но  не  отнес  его  Эмили,  а  только
собирался это сделать. Как раз в тот  момент  мне  сказали,  что  кто-то
пришел, и я вышел из дома, поставив чашку на столик в холле. Когда через
несколько минут я возвратился, ее там уже не было.
   - Даже если последние утверждения Инглторпа правда, -  подумал  я,  -
это нисколько не облегчает его участи. Все равно у него было  достаточно
времени, чтобы подсыпать яд.
   Пуаро прервал мои размышления, указав на двух незнакомых мне  мужчин,
сидевших у двери. Один был высокий и светловолосый, другой -  небольшого
роста подвижный брюнет с лицом, напоминающим мордочку хорька.
   Я вопрошающе взглянул на Пуаро.
   - Вы знаете, кто этот невысокий господин? спросил он тихо.
   Я показал головой.
   - Это инспектор Джеймс Джепп из Скотланд  Ярда.  Его  сосед  тоже  из
полиции. Так-то, друг мой, события развиваются стремительно.
   Я внимательно посмотрел на них и подумал, что эти двое совершенно  не
похожи  на  полицейских.  Трудно  было  поверить,   что   они   являются
представителями власти.
   Неожиданно  я  вздрогнул:   судья   огласил   вердикт   присяжных   -
преднамеренное убийство, совершенное неизвестным лицом или группой лиц.
 
6 
Пуаро платит долги 
 
   Когда мы вышли из зала суда, Пуаро отвел  меня  в  сторону.  Я  сразу
понял, что он хочет подождать своих знакомых  из  Скотланд  Ярда.  Через
несколько минут они вышли, и  Пуаро  подошел  к  тому,  что  был  пониже
ростом.
   - Боюсь, что вы не узнаете меня, инспектор Джепп?
   - Это я-то не узнаю мистера Пуаро? - воскликнул Джепп. Он  повернулся
к своему коллеге. - Помните, я вам рассказывал о нем?  В  1904  году  мы
работали   вместе   в   Брюсселе,   там   был    арестован    знаменитый
фальшивомонетчик Аберкромби. Да, мсье, славное  было  время!  А  помните
дело  Альтара?  Вот  это  был  пройдоха!  Половина  европейской  полиции
гонялась за ним, и все без результата. В конце концов мы его схватили  в
Антверпене, и то лишь благодаря усилиям мсье Пуаро.
   Я тем временем подошел ближе, и Пуаро представил меня мистеру Джеппу,
который, в свою очередь, познакомил нас со своим спутником,  лейтенантом
Саммерхэем.
   - Джентльмены, думается, нет нужды спрашивать, зачем вы  появились  в
наших краях, - сказал Пуаро.
   Джепп хитро подмигнул моему другу.
   - Вы правы, однако дело не стоит и выеденного яйца.
   - Я не согласен с вами.
   - Полноте! - вступил в разговор Саммерхэй. - Дело  совершенно  ясное:
этому Инглторпу и сказать-то нечего. Я только удивляюсь, как можно  быть
таким ослом.
   Джепп взглянул на Пуаро, затем, улыбаясь, обратился к коллеге:
   - Умерьте ваш пыл. Саммерхэй. Я работал с мсье Пуаро и знаю,  что  он
слов на ветер не бросает. Почти уверен, что он может поведать нам что-то
любопытное. Не так ли, мсье?
   Пуаро улыбнулся.
   - Да, у меня есть некоторые соображения по поводу этого дела.
   Саммерхэй скептически улыбнулся, однако Джепп внимательно смотрел  на
Пуаро.
   - В том-то и состоит наш недостаток в делах подобного рода, -  сказал
он, - что Скотланд Ярд находится  слишком  далеко,  мы  познакомились  с
обстоятельствами убийства только во время дознания, а очень важно  сразу
оказаться на месте преступления. Тут мистер Пуаро нас  опередил.  Мистер
Пуаро  был  здесь  с  самого  начала,  и,  видимо,  он  выяснил   что-то
интересное. Из показаний  свидетелей  совершенно  очевидно,  что  мистер
Инглторп отравил свою жену, и если бы в этом сомневался не мистер Пуаро,
а кто-то другой, я бы просто поднял на смех этого человека. Более  того,
меня удивило, что присяжным понадобилось столько времени, чтобы  вынести
свой вердикт. Если бы не судья,  они  это  давно  бы  уже  сделали;  он,
похоже, оттягивал окончательное решение.
   - Возможно, - сказал Пуаро, - впрочем, не сомневаюсь,  что  у  вас  с
собой ордер на арест Инглторпа.
   Лицо Джеппа мгновенно сделалось непроницаемым.
   - Возможно, - бросил он сухо.
   Пуаро задумчиво посмотрел на инспектора.
   - Господа, мне очень нужно, чтобы он пока оставался на свободе.
   - Ну и запросы у вас, -  пробормотал  Саммерхэй.  Джепп  обескуражено
посмотрел на Пуаро.
   - Мистер Пуаро, может быть, вы нам все-таки что-то  расскажете?  Ваши
сведения сейчас на вес золота. Я очень уважаю ваше мнение,  но  Скотланд
Ярд не любит совершать ошибок, вы же знаете.
   Пуаро задумчиво кивнул.
   - Так я и думал. Что ж, я предупреждаю, что если даже вы и  арестуете
мистера Инглторпа, то это ничего вам не даст:  на  суде  его  все  равно
сразу оправдают. Вот так! - и он выразительно щелкнул пальцами.
   Джепп мрачно молчал, а  его  коллега  снова  скептически  усмехнулся.
Затем инспектор вынул платок и вытер пот со лба.
   - Будь моя воля, мистер Пуаро, я бы выполнил  ваше  пожелание,  но  у
меня есть начальство, которое  потребует  объяснения  подобных  фокусов.
Намекните, хотя бы, что вам удалось узнать.
   Пуаро на мгновение задумался, затем сказал:
   - Хорошо, но признаюсь, что делаю это  неохотно  -  не  люблю  раньше
времени раскрывать карты. Я хотел бы сначала сам  довести  это  дело  до
конца, но вы, конечно, правы - одного лишь  слова  бывшего  бельгийского
полицейского  явно  недостаточно.   Однако   Альфред   Инглторп   должен
оставаться на свободе. Я поклялся в этом моему другу Хастингсу,  поэтому
предлагаю вам, дорогой Джепп, немедленно отправиться в Стайлз.
   - Мы пойдем туда через полчаса.  А  сейчас  нам  надо  встретиться  с
судьей и с доктором.
   - Хорошо. Вы будете проходить мимо моего дома  -  вот  тот,  в  конце
улицы - зайдите за мной, мы  вместе  отправимся  в  Стайлз.  Там  мистер
Инглторп  даст  вам  такие  сведения,  что   станет   очевидной   полная
бессмысленность его ареста. Если же он откажется, что вполне вероятно, я
это сделаю за него. Договорились?
   - Договорились! - воодушевленно проговорил Джепп. - От имени Скотланд
Ярда я благодарю вас за помощь, только я лично не вижу  в  свидетельских
показаниях никаких изъянов. Но вы  ведь  всегда  умели  творить  чудеса!
Итак, до скорого, мсье.
   Полицейские удалились, причем на лице у  Саммерхэя  была  по-прежнему
скептическая ухмылка.
   - Что вы обо всем этом думаете, друг мой? - спросил  Пуаро  до  того,
как я успел промолвить хотя бы слово. - Ну и переволновался я  во  время
дознания. Господи, я и не подозревал, что Инглторп может быть  настолько
недальновиден, чтобы не сказать вообще ни единого слова. Так ведут  себя
только сумасшедшие!
   - Почему же, его действия становятся понятными, если допустить,  что,
Инглторп все-таки виновен. В этом случае ему  остается  только  молчать,
поскольку сказать он Ничего не может.
   - Как это не может? Будь я на его месте, я был уже  придумал  десяток
версий, одна убедительнее другой, во всяком случае убедительнее, чем его
упрямое молчание!
   Я рассмеялся.
   - Дорогой Пуаро, я не сомневаюсь, что  вы  в  состоянии  придумать  и
сотню таких версий, но скажите, неужели вы и сейчас продолжаете верить в
невиновность Альфреда Инглторпа?
   - А почему бы и нет? По-моему, ничего не изменилось.
   - Но свидетельские показания были очень убедительными.
   - Да, я бы даже сказал, что они слишком убедительны.
   - Вот именно - слишком убедительны!
   Мы подошли к Листвэйз и поднялись по знакомой лестнице.
   - В том-то и дело, что они слишком убедительны, - пробормотал  Пуаро.
-  Настоящие  свидетельские  показания  всегда  немного  расплывчаты   и
убедительны не до конца. Их надо скрупулезно изучать, отсеивать  лишнее.
А в нашем случае эта работа уже  проделана,  и  все  факты  выстроены  в
стройном порядке. Нет,  друг  мой,  кто-то  здесь  тщательно  поработал,
причем настолько тщательно, что выдал себя этим.
   - Чем вы это объясняете?
   -  Тем,  что,  если  бы  показания  против  него  были  запутанны   и
противоречивы,  их  было  бы  трудно  опровергнуть.  Но  сейчас,   когда
преступник уже почти затянул петлю на  шее  Инглторпа,  ее  с  легкостью
можно скинуть.
   Я молча слушал своего друга. Пуаро продолжал:
   - Давайте рассуждать здраво. Допустим, есть  человек,  который  хочет
отравить  собственную  жену.  Он  не  богат,  но  ухитряется   постоянно
обеспечивать себя деньгами. Поэтому надо предположить, что хитрости  ему
не занимать. И как же он осуществляет свой замысел? Он спокойно  идет  в
ближайшую аптеку, покупает стрихнин, ставит свою  подпись  в  журнале  и
сочиняет при этом глупейшую историю про несуществующую собаку. Но в этот
вечер он не использует яд, нет,  он  ждет,  пока  произойдет  скандал  с
женой, о котором знает весь дом, и, следовательно, навлекает на себя еще
большее подозрение. Он не пытается защитить себя, не  представляет  даже
мало-мальски правдоподобных алиби, хотя  знает,  что  помощник  аптекаря
непременно выступит с показаниями... Нет, друг мой,  не  пытайтесь  меня
убедить, что на свете существуют подобные  идиоты.  Только  сумасшедший,
решивший покончить счеты с жизнью, может вести себя подобным образом.
   - Но тогда я не понимаю, - начал я...
   - Я тоже не понимаю! Я, Эркюль Пуаро!
   - Но если вы уверены, что Инглторп невиновен, скажите, зачем  же  ему
было покупать стрихнин?
   - А он его и не покупал! - Но Мэйс узнал его!
   - Простите, друг мой, но Мэйс видел  всего  лишь  человека  с  черной
бородой, как у мистера Инглторпа, в очках, как у  мистера  Инглторпа,  и
одетого в экстравагантные наряды мистера Инглторпа. Он при всем  желании
не мог бы узнать человека, которого ни разу не  видел  вблизи,  ведь  он
всего две недели, как поселился в Стайлз Сент-Мэри,  к  тому  же  миссис
Инглторп имела дело в основном с аптекой Кута в Тэдминстере.
   - Вы хотите сказать...
   - Друг мой, помните те два факта, на которые я  просил  вас  обратить
внимание? Первый пока оставим, а какой был второй?
   - То, что Альфред Инглторп одевается крайне  необычно,  имеет  черную
бороду и носит очки, - процитировал я по памяти.
   - Правильно. А  теперь  предположим,  что  кто-то  хочет,  чтобы  его
приняли за Джона или Лоуренса  Кавендиша.  Как  вы  думаете,  легко  это
сделать?
   - Н-нет, - пролепетал я удивленно. - Хотя, конечно, актер...
   Но Пуаро резко перебил меня.
   - А почему это трудно? Да  потому,  мой  друг,  что  оба  они  гладко
выбриты.
   Чтобы среди бела дня кого-нибудь приняли за Лоуренса или Джона,  надо
быть гениальным актером  и  обладать  при  этом  определенным  природным
сходством. Но в случае Альфреда Инглторпа все гораздо проще. Его одежда,
борода, очки, скрывающие глаза, -  все  это  легко  узнаваемо.  А  какое
первое желание преступника? Отвести от себя подозрения!  Как  это  проще
всего  сделать?  Конечно,  заставить  подозревать  кого-нибудь  другого!
Мистер Инглторп очень подходил для этой роли. В глазах  обитателей  дома
Альфред Инглторп всегда был  человеком,  способным  на  любую  подлость.
Такое предвзятое отношение и привело к тому,  что  он  сразу  попал  под
подозрение. Но чтобы погубить  его  наверняка,  требовался  какой-нибудь
неопровержимый факт, скажем, то, что он собственноручно купил  стрихнин.
Учитывая  его  характерную  внешность,  организовать  это  было   совсем
нетрудно. Не забывайте, мистер Мэйс никогда по-настоящему не  общался  с
Альфредом Инглторпом, как же он мог догадаться,  что  человек  в  одежде
мистера Инглторпа,  в  его  очках  и  с  его  бородой  не  был  мистером
Инглторпом?
   - Возможно, это и так, - согласился я, сраженный, красноречием своего
друга, - но почему в таком случае Альфред не сказал, где он находился  в
шесть вечера в понедельник?
   - Действительно, почему? - тихо спросил Пуаро. - Наверное,  если  его
арестуют, он скажет это, но я не могу доводить дело до ареста. Мой  долг
в том, чтобы Инглторп понял, какая  над  ним  нависла  угроза.  Конечно,
молчит он неспроста, наверняка есть какая-то мерзость, которую он  хочет
скрыть. Хотя Инглторп и не убивал  свою  жену,  он  все  равно  остается
негодяем, которому есть что скрывать.
   - Что же это может быть? - подумал  я,  побежденный  доводами  Пуаро.
Однако в глубине души  я  все  еще  питал  слабую  надежду  на  то,  что
первоначальная ясная схема, в  которую  укладывались  все  свидетельские
показания окажется в конце концов верной.
   - А вы сами не догадываетесь? - спросил Пуаро, улыбаясь.
   - Нет.
   - А мне вот  недавно  пришла  в  голову  одна  идея,  которая  теперь
полностью подтвердилась.
   - Вы мне не говорили об этом, - сказал  я  с  упреком.  Пуаро  развел
руками.
   - Простите, друг мой, но вы сами держали меня на некотором отдалении.
Скажите, Хастингс, я убедил ва