чем  не
примечательной сельской местности Англии.
   В поисках хорошо оплачиваемого раба, способного воплотить в жизнь  ее
намерения, она остановила выбор на квалифицированном молодом человеке по
имени  Майкл  Гарфилд,  привезла  его  сюда,  несомненно,  уплатила  ему
солидный гонорар, а затем построила для него дом. "Майкл Гарфилд  ее  не
подвел", - подумал Пуаро, осматриваясь вокруг.
   Пуаро опустился  на  скамью,  стараясь  представить,  как  это  место
выглядит весной. Кругом росли  молодые  буки  и  березы,  поблескивающие
белой корой, кусты шиповника и белых роз,  деревца  можжевельника.  Хотя
сейчас была осень, она также радовала глаз  обилием  красных  и  золотых
цветов, - к сожалению, Пуаро не  знал  их  названий,  ему  были  знакомы
только розы и тюльпаны.
   Казалось, все здесь росло  абсолютно  самостоятельно  -  без  всякого
принуждения. Но, разумеется, это  не  соответствовало  действительности.
Все было тщательно спланировано - от  маленького  цветочка  до  высокого
кустарника с красно-золотистыми листьями. Спланировано и - более того  -
подчинено.
   Пуаро  интересовало,  кому  все   это   было   подчинено   -   миссис
Ллуэллин-Смайт или Майклу  Гарфилду?  Между  ними,  безусловно,  имелась
большая  разница.  Пуаро  не  сомневался  в  глубоких   знаниях   миссис
Ллуэллин-Смайт.  Она  много  лет  занималась  садоводством,  безусловно,
являлась членом Королевского  садоводческого  общества,  посещала  сады,
справлялась в  каталогах,  ездила  за  границу,  наверняка  по  причинам
ботанического   свойства.   Миссис   Ллуэллин-Смайт    могла    отдавать
распоряжения садовникам и обеспечивать их выполнение. Но  могла  ли  она
видеть мысленным взором, как будет выглядеть воплощение ее требований не
в первый и даже не во второй год после посадки, а спустя пять,  шесть  и
даже семь лет? Если нет, то это мог Майкл Гарфилд  -  он  знал,  что  ей
нужно, знал, как превратить  заброшенную  каменоломню  в  цветущий  сад.
Майкл Гарфилд спланировал и осуществил все  это,  прекрасно  понимая  то
удовольствие,  которое  испытывает  художник,  выполняя  заказ  богатого
клиента. Здесь воплощалась  в  жизнь  его  концепция  волшебной  страны,
возникшей чудесным образом среди унылого сельского пейзажа. Экзотические
кустарники, за которые  выписывались  чеки  на  солидные  суммы,  редкие
цветы, которые можно  приобрести  только  благодаря  любезности  друзей,
соседствовали со скромными растениями, не стоившими практически  ничего.
Так, весной на левом склоне будет цвести примула...
   "В Англии,  -  думал  Пуаро,  -  люди  демонстрируют  свои  цветочные
бордюры, розы и ирисы необычайной длины, выбирая для этого  день,  когда
светит солнце, буковые  деревья  покрыты  листвой,  а  под  ними  синеют
колокольчики. Красивое зрелище, но мне показывали, пожалуй, его  слишком
часто.  Я  предпочел  бы..."  Ему  представилась  поездка   по   Девону,
извилистая  дорога  с  насыпями  по  обеим  сторонам,  покрытыми  ковром
примулы. Скромные бледно-желтые цветы, источающие весенний аромат. И при
этом никаких экзотических кустарников. Примула, дикие цикламены, осенние
крокусы...
   Пуаро подумал о людях, ныне живущих в "Куорри-Хаус".  Он  знал  имена
пожилого полковника в отставке и его жены, но не сомневался,  что  Спенс
мог бы рассказать ему о них более подробно. Пуаро чувствовал, что,  кому
бы ни принадлежало это место теперь, эти люди не могли любить  его  так,
как любила покойная миссис Ллуэллин-Смайт. Он встал  и  зашагал  дальше.
Дорожка была необычайно ровной, словно  специально  предназначенной  для
прогулок пожилой леди; казалось бы обычные сельские  скамейки  позволяли
расположить спину и ноги под в высшей степени удобным углом. "Хотел бы я
повидать этого Майкла Гарфилда, - подумал Пуаро. - Он знает свое дело  -
составил превосходный план, нашел опытных людей для его осуществления  и
наверняка представил все так, чтобы его работодательнице казалось, будто
все спланировано ею самой. Но полагаю, что это в основном  его  заслуга.
Да, мне хотелось бы с ним повидаться. Если он все еще живет  в  коттедже
или бунгало, которое для него построили..."
   Мысли Пуаро внезапно  оборвались.  Он  уставился  на  противоположную
сторону лощины, которую огибала  дорожка.  Кустарник  с  красно-золотыми
листьями обрамлял нечто, в первый момент  показавшееся  ему  всего  лишь
причудливой игрой светотени.
   "Что я вижу? - думал Пуаро. - Не результат ли это колдовства? В таком
месте это вполне возможно. Передо мной человеческое существо или?.." Его
мысли вернулись к давним приключениям, именуемым им "Подвигами Геракла".
Место, где он находился,  не  было  обычным  английским  парком.  В  нем
ощущалась атмосфера магии, волшебства  и  своеобразной  робкой  красоты.
Если поставить здесь пьесу, то  в  ней  бы  фигурировали  нимфы,  фавны,
древнегреческие  красавцы  -  и  страх.   Да,   в   "Погруженном   саду"
присутствовал страх. Что рассказывала сестра Спенса? Что-то об убийстве,
происшедшем в каменоломне много лет назад?  Кровь  запятнала  камни,  но
впоследствии об этом забыли. Майкл Гарфилд создал здесь чудесный сад,  и
пожилая женщина, которой оставалось не долго  жить,  заплатила  за  него
кучу денег...
   Теперь Пуаро видел,  что  на  другой  стороне  оврага,  в  обрамлении
красно-золотых листьев, стоит молодой  человек  необычайной  красоты.  В
наши дни молодых  людей  не  характеризуют  подобным  образом  -  о  них
говорят, что они сексуальны или безумно привлекательны, хотя при этом  у
них могут быть морщинистые физиономии и  жирные  волосы.  Если  молодого
человека называют красивым, то это произносят извиняющимся тоном, словно
подмечая качество, которое давно стало достоянием прошлого.  Сексуальным
девушкам не нужен Орфей с его кифарой - им подавай поп-певца  с  хриплым
голосом, алчными глазами и копной нечесаных волос.
   Пуаро встал и двинулся  по  дорожке.  Когда  он  оказался  на  другой
стороне впадины, молодой человек вышел  из-за  деревьев  ему  навстречу.
Молодость казалась наиболее характерной его чертой, однако теперь  Пуаро
видел, что он далеко не юнец. Ему было хорошо за  тридцать  -  возможно,
почти сорок. На его губах играла едва  заметная  улыбка,  выражавшая  не
столько радушие, сколько узнавание стоящего перед  ним.  Он  был  высок,
строен и темноглаз, его безупречные черты выглядели созданными  античным
скульптором, а  черные  волосы  походили  на  блестящий  шлем.  У  Пуаро
мелькнула  мысль,  не  репетирует  ли  молодой  человек  какую-то  живую
картину. "Если так, - подумал он, глядя на свои галоши, - то мне следует
сходить к костюмерше за более подобающим случаю нарядом".
   - Возможно, я нарушил частное владение, - заговорил Пуаро. - В  таком
случае приношу извинения. Я чужой в этих местах - приехал только вчера.
   - Не думаю, что это можно назвать нарушением. - Голос был спокойным и
вежливым, но полностью лишенным интереса, словно  мысли  его  обладателя
витали где-то далеко. - Место не совсем открыто для посещения,  но  люди
ходят здесь вполне свободно. Старый  полковник  Уэстон  и  его  жена  не
возражают. Конечно, в случае нанесения ущерба они бы стали протестовать,
но такое весьма маловероятно.
   -  Никаких  признаков  вандализма,  -  промолвил  Пуаро,  оглядываясь
вокруг. - Нигде ни мусора,  ни  даже  мусорной  корзины.  Место  кажется
абсолютно безлюдным - даже странно. Казалось бы,  здесь  райский  уголок
для влюбленных.
   - Влюбленные сюда  не  ходят,  -  отозвался  молодой  человек.  -  По
какой-то причине это место считается несчастливым.
   - Полагаю, вы архитектор? Или я ошибаюсь?
   - Меня зовут Майкл Гарфилд.
   - Так я и думал! - воскликнул Пуаро. Он обвел рукой вокруг себя. - Вы
создали это?
   - Да, - ответил Майкл Гарфилд.
   - Поразительно! - продолжал Пуаро. - Испытываешь необычное  ощущение,
когда такая красота возникает... ну,  говоря  откровенно,  среди  весьма
унылого английского пейзажа. Должно быть, вы довольны своим творением.
   - Разве кто-нибудь бывает полностью доволен?
   - Очевидно, вы создали все это для покойной миссис Ллуэллин-Смайт?  А
теперь место принадлежит полковнику и миссис Уэстон?
   - Да. Они приобрели его по дешевке.  Миссис  Ллуэллин-Смайт  завещала
мне дом, но его нелегко содержать - уж очень он большой и нескладный.
   - И вы продали его?
   - Я продал дом.
   - Но не "Погруженный сад"?
   - И сад тоже. Он ведь практически вмонтирован в дом.
   - Но почему? - допытывался Пуаро. - Это интересно. Вы  не  возражаете
против моего любопытства?
   - Ваши вопросы не совсем обычны, - заметил Майкл Гарфилд.
   - Меня  интересуют  не  столько  факты,  сколько  причины.  Почему  А
поступил так-то, а Б - так-то? Почему В ведет себя не так, как А и Б?
   - Вам следовало бы побеседовать с ученым, - сказал  Майкл.  -  Теперь
говорят, что все дело в генах или хромосомах.
   - Вы только что сказали, что не вполне удовлетворены, так  как  никто
не бывает удовлетворен полностью. А ваша  работодательница,  патронесса,
или как вы ее называете, - она была довольна вашей работой?
   - Абсолютно, - ответил Гарфилд. - Об этом я позаботился. Впрочем,  ее
было нетрудно удовлетворить.
   - Странно, - заметил Эркюль Пуаро. - Кажется, ей было лет  шестьдесят
пять. В таком возрасте люди редко бывают довольны.
   - Я заверил ее, что осуществил все ее идеи и указания.
   - И это в самом деле так?
   - Вы спрашиваете серьезно?
   - По правде говоря, нет, - признался Пуаро.
   - Чтобы добиться успеха в жизни, - продолжал Майкл Гарфилд,  -  нужно
упорно следовать намеченной карьере, удовлетворять  свои  художественные
склонности, но в  то  же  время  быть  хорошим  торговцем.  Нужно  уметь
продавать свой товар, иначе приходится  осуществлять  чужие  идеи  таким
образом, который  не  согласуется  с  вашими  собственными.  Я  стараюсь
воплощать свои идеи и продавать их клиентам в качестве непосредственного
осуществления их планов и проектов. Этому не так трудно научиться  -  не
сложнее, чем продавать детям коричневые яйца вместо белых. Нужно  только
убедить их, что они самые лучшие - что курицы  предпочитают  именно  их.
Вам ни за что их не продать, если вы будете говорить: "Какая  разница  -
белые или коричневые? Яйца есть яйца - важно только, свежей  они  кладки
или нет".
   - Вы необычный молодой человек, - задумчиво произнес Пуаро. -  Весьма
самонадеянный.
   - Возможно.
   - Однако то,  что  вы  здесь  создали,  по-настоящему  прекрасно.  Вы
вдохнули жизнь и красоту в грубые камни, добываемые  ради  прозаических,
промышленных целей; к тому же вам хватило воображения  найти  для  этого
средства.  Примите  поздравления  старого  человека,  приближающегося  к
завершению своей деятельности.
   - Однако в данный момент вы продолжаете ее.
   - Значит, вам известно, кто я? - Пуаро был доволен  -  ему  нравились
люди, знающие, кто он такой. Он опасался, что в  нынешнее  время  многие
этого не знают.
   - Здесь уже практически всем известно,  что  вы  идете  по  кровавому
следу. В маленьких городках новости распространяются быстро. Вас привела
сюда другая знаменитость.
   - А, вы имеете в виду миссис Оливер.
   -  Ариадну  Оливер  -  автора  бестселлеров.   Все   жаждут   с   ней
побеседовать,  узнать,  что  она  думает   о   студенческих   волнениях,
социализме, платьях, которые носят девушки, внебрачном  сексе  и  других
вещах, не имеющих к ней никакого отношения.
   - Да-да, это весьма плачевно, - кивнул Пуаро. - От миссис Оливер  они
могут узнать лишь то, что она любит яблоки. Об этом известно уже  добрых
двадцать лет, но она все еще повторяет  это  с  любезной  улыбкой.  Хотя
боюсь, что теперь яблоки ей разонравились.
   - Вас привели сюда яблоки, не так ли?
   -  Яблоки  на  вечеринке  в  Хэллоуин,  -   ответил   Пуаро.   -   Вы
присутствовали на ней?
   - Нет.
   - Вам повезло.
   - Повезло? - В голосе Майкла  Гарфилда  слышалось  нечто  похожее  на
удивление.
   - Быть гостем на вечеринке, где  произошло  убийство,  -  не  слишком
приятный опыт. Очевидно, вы его не испытывали, но повторяю, вам повезло,
потому что... - Пуаро перешел на французский, - il у a des  ennui,  vous
comprenez?  Люди  спрашивают  вас  о  времени  и  датах,  задают   массу
нескромных вопросов... Вы знали эту девочку?
   - Да. Рейнолдсы здесь хорошо известны.  Я  знаю  большинство  местных
жителей. В Вудли-Каммон все друг друга знают, хотя в различной  степени.
Некоторые находятся в дружеских или  интимных  отношениях,  а  некоторые
просто знакомы. Что собой представляла эта Джойс?
   - Она была... как это лучше выразить...  незначительной.  У  нее  был
неприятный, пронзительный голос. Вот, пожалуй, и все, что я о ней помню.
Я не слишком люблю детей обычно они меня  утомляют.  Джойс,  к  примеру,
говорила только о себе.
   - Она была неинтересной?
   Майкл Гарфилд казался слегка удивленным. - По-видимому, - ответил он.
- А что в этом необычного?
   - По-моему, неинтересных людей  редко  убивают.  Убийства  происходят
из-за корысти, страха или любви. Каждый выбирает свое, но каждому  нужна
причина... - Он оборвал фразу и посмотрел на часы. - Мне нужно идти -  у
меня назначена встреча. Еще раз примите мои поздравления.
   Пуаро двинулся дальше, осторожно шагая по дорожке и радуясь,  что  не
надел тугие лакированные туфли.
   Майкл Гарфилд был не единственным, кого ему было суждено встретить  в
"Погруженном саду" в тот день. Спустившись на дно впадины, он  обнаружил
три дорожки, ведущие в разных направлениях. В начале средней дорожки  на
стволе поваленного дерева сидела девочка, поджидая его, о чем  сразу  же
дала понять.
   - Вы мистер Эркюль Пуаро, верно? - спросила она.
   Ее голос был звонким, как колокольчик, а хрупкая  внешность  казалась
гармонирующей с  "Погруженным  садом".  Существо  наподобие  дриады  или
эльфа...
   - Это мое имя, - ответил Пуаро.
   - Я пришла вас встретить, - объяснила девочка. - Вы ведь идете к  нам
на чай, не так ли?
   - К миссис Батлер и миссис Оливер? Да.
   - Это моя мама и тетя Ариадна. - Она добавила с ноткой упрека:
   - Вы опаздываете.
   - Прошу прощения. Я задержался поговорить кое с кем.
   - Да, я вас видела. Вы говорили с Майклом, верно?
   - Ты его знаешь?
   - Конечно. Мы ведь давно здесь живем. Я  знаю  всех.  Пуаро  спросил,
сколько ей лет.
   - Двенадцать. В будущем году я собираюсь в школу-интернат.
   - Ты этому рада?
   - Не знаю, пока не попаду туда. Вряд ли мне там очень  понравится.  -
Помолчав, она добавила:
   - Пожалуй, нам пора идти.
   - Ну разумеется. Еще раз извиняюсь за опоздание.
   - Ладно, это не важно.
   - Как тебя зовут?
   - Миранда .
   - По-моему, имя тебе подходит, - заметил Пуаро.
   - Вы имеете в виду Шекспира?
   - Да. Вы проходите его в школе?
   - Проходим. Мисс Эмлин читает нам Шекспира, а я прошу  маму  почитать
еще. Мне он очень нравится. Так  чудесно  звучит!  "Прекрасен  мир,  где
жители такие!" Но на самом деле так не бывает, правда?
   - Ты в это не веришь?
   - А вы?
   - Прекрасный новый мир всегда  существует,  -  ответил  Пуаро,  -  но
только для удачливых людей - для тех, которые способны создать такой мир
в самих себе.
   - Понимаю, - кивнула Миранда.
   Пуаро интересовало, что именно  она  поняла.  Девочка  повернулась  и
зашагала по дорожке.
   - Нам сюда. Это не очень далеко. Можно пройти через  изгородь  нашего
сада - посредине, где был фонтан.
   - Фонтан?
   - Да, много лет назад. Думаю, он  все  еще  там,  под  кустарником  и
азалиями. Фонтан сломался, люди растащили его по кускам, и никто не стал
делать новый.
   - Жаль.
   - Не знаю. Вам нравятся фонтаны?
   - Cа depend... - ответил Пуаро.
   - Я немного понимаю по-французски, - сказала Миранда.  -  Это  значит
"это зависит", правильно?
   - Абсолютно. Ты, кажется, отлично образована.
   - Все говорят, что мисс Эмлин  -  прекрасная  учительница.  Она  наша
директриса. Мисс Эмлин очень  строгая,  даже  немного  суровая,  но  она
всегда рассказывает нам интересные вещи.
   - Тогда она в  самом  деле  превосходная  учительница,  -  согласился
Пуаро. - Ты вроде бы хорошо здесь ориентируешься - знаешь все  тропинки.
Ты часто тут гуляешь?
   - Да, это одно из моих любимых мест. Когда  я  хожу  сюда,  никто  не
знает, где я. Мне нравится сидеть на ветке и наблюдать за тем, что здесь
происходит.
   - И что же здесь происходит?
   - В парке много птиц и белок. Птицы вечно ссорятся,  правда?  Хотя  в
стихотворении говорится: "И птицы дружно в  гнездышках  живут",  но  это
совсем не так, верно?
   - А за людьми ты тоже наблюдаешь?
   - Иногда. Но сюда приходит мало людей.
   - Интересно, почему?
   - Думаю, они боятся.
   - Почему боятся?
   - Потому что когда-то здесь кого-то убили. Еще до того, как  устроили
сад. Раньше тут была каменоломня, и тело нашли в куче гравия или  песка.
Как вы думаете - верна старая поговорка насчет людей, которые рождаются,
чтобы быть повешенными или утопленными?
   - В наши дни людей в этой стране больше не вешают.
   - Зато вешают в других странах. Прямо на улицах - я читала в газетах.
   - По-твоему, это хорошо или плохо?
   Слова Миранды, строго говоря, не являлись ответом на его  вопрос,  но
Пуаро почувствовал, что девочка намеревалась ему ответить, хотя  ей  это
не вполне удалось.
   - Джойс утопили, - сказала она. - Мама не хотела мне говорить, но это
глупо. Ведь мне уже двенадцать лет.
   - Джойс была твоей подругой?
   - Да, очень  близкой  подругой.  Она  часто  рассказывала  мне  много
интересного о слонах и раджах. Джойс однажды побывала в Индии. Я бы тоже
хотела туда съездить. Мы  с  Джойс  рассказывали  друг  другу  все  наши
секреты. Я даже маме столько не рассказываю. Мама была в Греции, но меня
с собой не взяла. Там она познакомилась с тетей Ариадной.
   - А кто рассказал тебе про Джойс?
   - Миссис Перринг - наша кухарка. Она разговаривала с миссис  Майнден,
которая приходит убирать. Кто-то сунул голову Джойс в ведро с водой.
   - И они говорили, кто это мог быть?
   - Нет. По-моему, они не знали, но ведь они обе довольно глупые.
   - А ты знаешь, Миранда?
   - Меня там не было. У меня  болело  горло  и  поднялась  температура,
поэтому мама не взяла меня на вечеринку. Но думаю, я  бы  знала,  потому
что  Джойс  утопили.  Помните,  я  спросила  вас,  верно  ли,  что  люди
рождаются, чтобы быть утопленными?  Здесь  мы  пройдем  через  изгородь.
Берегите вашу одежду.
   Пуаро последовал за девочкой. Проход через изгородь  больше  подходил
для его юной проводницы, обладавшей  хрупкостью  эльфа,  -  для  нее  он
выглядел как шоссе. Но Миранда была внимательна  к  Пуаро,  предупреждая
его о колючем кустарнике и придерживая  перед  ним  наиболее  зловредные
компоненты изгороди. Они оказались в том месте, где сад примыкал к  куче
компоста, и свернули за угол огуречной парниковой  рамы,  возле  которой
стояло два мусорных ящика. Оттуда через аккуратный садик,  где  росли  в
основном розы, было легко пройти к  маленькому  бунгало.  Миранда  вошла
сквозь открытое французское окно и заявила  с  гордостью  коллекционера,
только что заполучившего образец редкого жука:
   - Я его привела!
   - Ты не должна была вести его через изгородь, Миранда. Вам  следовало
пройти по дорожке к боковой калитке.
   - Но здесь короче и быстрее, - возразила Миранда.
   - И, подозреваю, куда болезненнее.
   - Я забыла, - вмешалась миссис Оливер, - представила  ли  я  вас  уже
моей подруге, миссис Батлер?
   - Разумеется. На почте.
   Упомянутое представление заняло несколько минут, пока  они  стояли  в
очереди к прилавку. Теперь  Пуаро  мог  лучше  рассмотреть  приятельницу
миссис Оливер. Ранее он  видел  только  худощавую  женщину  в  платке  и
макинтоше. Джудит Батлер было лет тридцать пять, и если ее дочь походила
на дриаду или лесную нимфу, то Джудит скорее могла претендовать на  роль
рейнской девы - в ней было нечто от водяного духа.  Ее