сена.
   - Если мне не изменяет память,  некоторые  студенты  с  Хикори-роуд  тоже
имеют отношение к больнице Святой Екатерины, - заметил Пуаро.  -  Во-первых,
этот рыжий парень.., как его... Бейтс... Бейтмен...
   - Леонард Бейтсон. Вы правы.  Кроме  того,  Колин  Макнабб  проходит  там
стажировку. А в физиотерапевтическом отделении работает Джин Томлинсон.
   - И все они, очевидно, частенько заходили в аптеку?
   - Да, и досаднее всего то, что никто из  сотрудников  аптеки  не  помнит,
когда именно. Они  там  примелькались.  Кстати,  Джин  Томлинсон  дружна  со
старшим фармацевтом.
   - Плохи наши дела, - вздохнул Пуаро.
   - Еще как плохи! Ведь  любой  из  служащих  мог  заглянуть  в  шкафчик  и
сказать: "И зачем вам столько мышьяковистых препаратов?  Это  уже  вчерашний
день!" Или что-нибудь в том же духе. И никто  бы  не  насторожился  и  через
минуту забыл бы о его словах.
   Помолчав, Шарп добавил:
   - Мы подозреваем, что кто-то подсыпал  Силии  Остин  морфий,  после  чего
поставил флакончик возле ее кровати и положил рядом обрывок  ее  же  письма,
чтобы создать впечатление самоубийства. Но зачем, мосье Пуаро, зачем?
   Пуаро пожал плечами. Шарп продолжал:
   - Сегодня утром вы намекнули, что кто-то мог подсказать Силии Остин мысль
о краже безделушек. Пуаро смущенно заерзал на стуле.
   - Это была лишь смутная догадка. Просто мне казалось, что сама  она  вряд
ли додумалась бы.
   - Кто же это мог быть?
   - Как мне кажется, ума на это хватило бы лишь у трех  студентов.  Леонард
Бейтсон.  Достаточно  эрудирован.  И  знает,  как  Колин  любит  носиться  с
"неустойчивыми личностями". Он мог, якобы  в  шутку,  предложить  свой  план
Силии и руководить ее действиями. Но подобные игры ему скоро бы  надоели,  -
если, разумеется, он играл бы в них лишь "из любви  к  искусству".  Впрочем,
возможно, я что-то в его характере упустил; это никогда не  надо  сбрасывать
со счетов. Найджел Чэпмен: любит всякие шуточки, у  него  язвительный  склад
ума, и он мог бы с удовольствием, без зазрения совести,  разыграть  комедию.
Это взрослый "enfant terrible" <Ужасный ребенок (фр.).>. Третий же  "умник",
точнее "умница" - молодая особа по имени Вэлери Хобхауз. Она сообразительна,
у нее современные взгляды на жизнь, и, наверное, она достаточно  поднаторела
в психологии, чтобы предугадать  реакцию  Колина.  Возможно  Силия  была  ей
симпатична, вот она и решила, что не грех обвести Колина вокруг пальца.
   - Леонард Бейтсон, Найджел Чэпмен, Вэлери Хобхауз, - повторил Шарп, делая
пометки в блокноте. -  Благодарю  за  информацию.  Я  запомню  и  постараюсь
выяснить. А что вы думаете об индийцах? Один из них учится на медицинском.
   - Он с головой погружен в политику и  страдает  манией  преследования,  -
ответил Пуаро. - До Силии ему дела нет, да  и  она  не  послушалась  бы  его
совета.
   - Больше вы ничем не можете мне помочь,  мосье  Пуаро?  -  спросил  Шарп,
вставая и захлопывая блокнот.
   -  Боюсь,  что  ничем.  Однако  мне  хотелось  бы  тоже   участвовать   в
расследовании. Надеюсь, вы не будете возражать, друг мой?
   - Отнюдь. С какой стати?
   - Я постараюсь внести свою лепту, пользуясь статусом неофициального,  так
сказать, лица. Думаю, что я могу действовать лишь в одном качестве.
   - В каком же?
   - Собеседника, друг мой. Беседа и еще раз беседа. Это единственный  путь.
Все убийцы, с которыми мне приходилось сталкиваться, обожали  разговоры.  По
моему убеждению, сильный и молчаливый  по  натуре  человек  редко  совершает
убийство, а если все-таки совершает, то убивает внезапно, сгоряча,  и  улики
всегда налицо. А изощренный, коварный преступник обычно так  собой  доволен,
что рано или поздно проговаривается и  выдает  себя.  Беседуйте  с  ними  по
душам, мой друг, не ограничивайтесь сухим допросом. Просите  у  них  совета,
помощи, не отмахивайтесь от  их  подозрений.  Впрочем,  bon  Dieu  <Бог  мой
(фр.).>, я вовсе не собираюсь вас учить! Я прекрасно знаю, что вы  -  мастер
своего дела.
   Шарп мягко усмехнулся.
   - Я тоже всегда считал, что, располагая людей к себе, добиваешься гораздо
больших результатов.
   Пуаро закивал, и оба понимающе улыбнулись. Шарп поднялся уходить.
   - В принципе каждый из живущих там может оказаться тем, кого мы  ищем,  -
медленно произнес он.
   - Пожалуй, - бесстрастно согласился Пуаро. - Леонард  Бейтсон  -  человек
вспыльчивый. Он мог убить в припадке гнева. Вэлери Хобхауз при ее интеллекте
ничего не стоит разработать подобную интригу. Найджел Чэпмен инфантилен и не
знает чувства меры. Француженка вполне могла бы убить из-за денег, но только
из-за больших. У Патрисии Лейн  гипертрофированы  материнские  инстинкты,  а
такие женщины весьма безжалостны. Американка Салли Финч  человек  веселый  и
жизнерадостный, однако отлично умеет скрывать свои  истинные  чувства.  Джин
Томлинсон - воплощенная добродетель и милосердие, но мы не раз  сталкивались
с убийцами, которые с искренним рвением посещали воскресную  школу.  Девушка
из Вест-Индии,  Элизабет  Джонстон,  пожалуй,  она  умнее  всех.  Ее  эмоции
полностью подчинены разуму,  а  это  опасно.  Еще  там  есть  очаровательный
молодой африканец; мотивы его действий нам с  вами  не  постичь  никогда.  И
последний, Колин Макнабб -  психолог.  А  скольким  медикам  можно  сказать:
"Врачу, исцелися сам!" <Новый Завет, Евангелие от Луки (гл. 4, ст. 23).>.
   - Помилуйте, Пуаро! У меня голова  идет  кругом.  Неужели  на  свете  нет
человека, который был бы не способен на убийство?
   - Я и сам хотел бы это знать, - ответил Эркюль Пуаро.

Глава 9

   Инспектор Шарп, вздохнув, откинулся на спинку стула и вытер лоб  платком.
Он уже побеседовал с негодующей француженкой, то и дело ударяющейся в слезы,
с  высокомерным  и   замкнутым   молодым   французом,   с   флегматичным   и
подозрительным голландцем, с  болтливым  и  агрессивным  египтянином.  Потом
перекинулся парой фраз с двумя нервными турками, которые, пожалуй,  вряд  ли
хоть что-то поняли из его вопросов, и с очаровательным студентом  из  Ирака.
Инспектор был абсолютно уверен, что никто из них не  имеет  к  смерти  Силии
Остин ни  малейшего  отношения  и  помочь  ему  не  может.  На  прощание  он
постарался их  ободрить  и  сейчас  намеревался  быстренько  распрощаться  с
мистером Акибомбо.
   Молодой студент из Западной Африки  глядел  на  него,  сверкая  белозубой
улыбкой; взгляд у него был по-детски жалобным.
   - Я хотел бы помочь, пожалуйста, - сказал он. - Мисс Силия всегда была со
мной очень хорошо. Она давала мне один раз вкусный коробка конфет, которые я
никогда не пробовал. Мне кажется, очень грустно, что ее убивали. Может,  это
кровный месть? Или, может, ее папа или дяди приходили и убивали  ее,  потому
что слушали ложный истории о том, что у нее было плохое поведение?
   Инспектор Шарп постарался его уверить, что дело совсем не в этом. Молодой
человек грустно покачал головой.
   - Тогда я не знаю, почему так происходило. Я не  вижу,  почему  кто-то  в
этом доме захотел причинить ей вред. Но если вы дадите мне кусочек ее волосы
или ногти, я, возможно, что-нибудь обнаружу при помощи старый метод.  Он  не
научный и не современный, но его очень часто делают у меня на родине.
   - Большое спасибо, мистер Акибомбо, но,  я  думаю,  это  не  понадобится.
Мы.., м-м.., предпочитаем другие способы.
   - Конечно, сэр, я понимаю. Это несовременно. Это  не  атомный  век.  Дома
полицейские тоже так не делают, это только старики в джунгли. Я уверен,  что
новые методы больше надежнее, и вы достигнете полный успех.
   Мистер Акибомбо вежливо откланялся и удалился. Инспектор Шарп пробормотал
про себя:
   - Я тоже искренне надеюсь на успех, хотя бы ради торжества новых методов.
   Следующим оказался Найджел Чэпмен.
   -  Уму  непостижимая  история,  правда?  -   попытался   он   перехватить
инициативу. - А представьте себе, мне  с  самого  начала  казалось,  что  вы
бродите в потемках, поддерживая версию самоубийства. И надо признаться,  мне
даже польстило, что помогли мои чернила,  которыми  Силия  заправила  ручку.
Этого убийца, конечно, не мог предугадать. У вас, наверно, уже есть какие-то
мысли насчет мотивов преступления?
   - Вопросы задаю я, мистер Чэпмен, - сухо напомнил инспектор.
   - О, конечно, конечно! - Найджел беззаботно взмахнул рукой.  -  Я  просто
хотел сэкономить время и сразу перейти  к  делу.  Но,  видно,  без  анкетных
данных не обойтись. Имя: Найджел Чэпмен. Возраст: двадцать пять  лет.  Место
рождения: кажется, Нагасаки.., забавно, не правда ли?  Чего  моих  родителей
туда занесло - ума не приложу. Наверно, они были в кругосветном путешествии.
Но надеюсь, этого недостаточно, чтобы считать меня японцем? Пишу  диплом  по
истории бронзового века и раннему средневековью в  Лондонском  университете.
Что вы еще хотите узнать?
   - Ваш домашний адрес, мистер Чэпмен.
   - Я человек без адреса, уважаемый сэр. У меня есть папочка, но мы с ним в
ссоре, и поэтому  его  дом  -  уже  не  мой  дом.  Так  что  пишите  мне  на
Хикори-роуд, а счета присылайте на Лиденхолл-стрит; так,  по-моему,  говорят
случайным попутчикам, надеясь никогда их больше не увидеть.
   Найджел  куражился  вовсю,  но  инспектор  Шарп  словно  не  замечал  его
кривляний. Он встречал таких субъектов и раньше, и не без  оснований  думал,
что наглость служит своего рода защитой; на самом  деле  парень  нервничает,
что вполне понятно, когда тебя допрашивают в связи с убийством.
   - Вы хорошо знали Силию Остин? - спросил инспектор.
   - Трудный вопрос вы мне задали, сэр. Я ее прекрасно знал, поскольку видел
каждый день и отношения у нас были вполне нормальные. На самом же деле я  ее
не  знал  совершенно.  Впрочем,  это  понятно.  Мне   она   была   абсолютно
неинтересна, да и она меня, по-моему, недолюбливала.
   - За что?
   - Ну.., ей не нравилось мое чувство юмора. И потом, я же не такой угрюмый
и неотесанный, как Колин Макнабб. Кстати сказать, неотесанность - прекрасное
оружие для завоевания женских сердец.
   - Когда вы в последний раз видели Силию Остин?
   - Вчера за ужином. Мы все протянули ей руку братской помощи. Колин встал,
мекал-бекал, а потом,  заикаясь  и  умирая  от  стыда,  признался,  что  они
помолвлены. Мы его немного подразнили и отпустили с Богом.
   - Это было в столовой или в гостиной?
   - В столовой. Мы перешли в гостиную после, а Колин смотался по делам.
   - Значит, все остальные пили кофе в гостиной?
   - Да, если это пойло можно назвать кофе, - сказал Найджел.
   - А Силия Остин пила кофе?
   - По-моему, да. Я не обратил внимания, но, наверное, пила.
   - А кто ей наливал кофе и потом его подал? Часом не вы?
   - С ума сойти, как гипнотически действует на человека допрос! Стоило  вам
спросить и поглядеть на меня испытующим взглядом, как мне сразу  показалось,
что именно я подал Силии чашку, всыпав туда предварительно порядочную порцию
стрихнина или чем там ее отравили. Вы, наверно,  обладаете  даром  внушения,
мистер Шарп, но, по правде говоря, я и близко не подходил к Силии и, если уж
совсем начистоту, - даже не заметил, пила ли она  кофе  или  нет.  И  хотите
верьте, хотите нет, но я никогда не испытывал нежных чувств к Силии, и весть
о ее помолвке с Колином Макнаббом не пробудила во мне убийственной ревности.
   - Я отнюдь не пытаюсь на  вас  воздействовать,  мистер  Чэпмен,  -  мягко
возразил Шарп. - И если я не ошибаюсь, дело  тут  не  в  любовных  интригах;
просто кто-то хотел убрать Силию со своего пути. Как вы думаете, почему?
   - Понятия не имею, инспектор. Я сам поражен,  ведь  Силия  была  тихоней,
такие и мухи не обидят.., ну, да вы сами  понимаете.  Соображала  она  туго,
была  жуткой  занудой,  но  в  общем  вполне  нормальной  девчонкой.  Таких,
по-моему, не убивают.
   - А вы удивились, узнав, что она виновата в.., пропаже вещей?
   - О да, милейший, меня это ошеломило! Вот уж не в ее стиле, подумал я!
   - А может, это вы подучили ее? Удивление Найджела было,  пожалуй,  вполне
искренним.
   - Я? Подучил ее? Но зачем?
   - Мало ли зачем. У некоторых людей довольно странное чувство юмора.
   - Ну, знаете, может быть, я и глуп, но в этой дурацкой истории с  кражами
я не нахожу ничего смешного!
   - Значит, это не вы таким образом подшутили?
   - Я не воспринимаю это как шутку. По-моему, подоплека этих краж  лежит  в
области чистой психологии.
   - Итак, вы утверждаете, что Силия Остин была клептоманкой?
   - А у вас есть другое объяснение?
   - Боюсь, что вы не  очень  осведомлены,  что  такое  клептомания,  мистер
Чэпмен.
   - Но я лично другого объяснения не вижу.
   - А как вы думаете, мог кто-нибудь  натолкнуть  мисс  Остин  на  мысль  о
кражах как средстве привлечения внимания Колина Макнабба?
   В глазах Найджела блеснул огонек.
   - Очень забавная версия, инспектор, - одобрительно сказал он. - А знаете,
вообще-то  возможно.  Колин  как  пить  дать  попался  бы   на   удочку.   -
Секунду-другую Найджел явно  наслаждался  этой  идеей,  но  потом,  печально
покачав головой, заявил:
   - Нет, Силия не стала бы играть. Такая  серьезная  девушка  не  стала  бы
насмехаться над Колином. Она на него молилась!
   - А вы не задумывались  над  тем,  что  происходит  в  общежитии,  мистер
Чэпмен? Ну, к примеру, кто залил чернилами конспекты мисс Джонстон?
   - Если вы подозреваете меня, инспектор, то  это  несправедливо.  На  меня
несомненно  падает  подозрение,  потому  что  ее  конспекты   залили   моими
чернилами, но я считаю это чистейшей провокацией.
   - В каком смысле?
   - В том, что взяли именно мои чернила. Кто-то хотел мне подложить свинью.
Тут полно таких доброжелателей.
   Инспектор пристально взглянул на Найджела.
   - Что конкретно вы имеете в виду? Но Найджел тут  же  снова  спрятался  в
свою скорлупу и напустил на себя безразличие.
   -  Да  ничего  особенного..,  просто  когда  стольким  людям   приходится
существовать под одной крышей, они начинают собачиться по мелочам.
   Следующим в списке инспектора  значился  Леонард  Бейтсон.  С  Леном  ему
пришлось еще труднее, чем с Найджелом.
   - Хорошо! - горячо воскликнул он, когда  инспектор  покончил  с  обычными
формальностями. - Допустим, это я наливал Силии кофе. И что из этого?
   - Стало быть, вы подтверждаете, что наливали ей кофе?
   - Да. Я налил чашку и поставил се возле Силии.  И  поверьте  мне,  в  тот
момент морфия там не было.
   - А вы не видели, выпила она кофе или нет?
   - Не видел. Мы разбрелись по гостиной. У меня сразу вышел спор с одним из
студентов, и я уже ничего вокруг не видел. Да и  она  вроде  тоже  с  кем-то
разговаривала.
   - Ясно. То есть, по-вашему, любой из присутствующих мог  подсыпать  ей  в
чашку морфия?
   - А вы попробуйте подсыпать что-нибудь в чашку у всех на виду! Вас  сразу
заметят.
   - Ну, необязательно, - возразил Шарп.
   - Да какого черта мне было ее травить? - взорвался Лен. -  Она  мне  что,
мешала?
   - Я не говорю, что вы хотели ее отравить.
   - Она сама выпила морфий. Сама отравилась. Другого объяснения нет.
   - Мы считали бы точно так же, если бы не подлог с запиской.
   - Какой к черту подлог! Разве это не ее почерк?
   - Это всего лишь клочок письма, написанного раньше, утром.
   - Но ведь она могла сама оторвать его и оставить вместо записки!
   - Помилуйте, мистер Бейтсон! Если самоубийца хочет оставить  записку,  он
берет ручку и пишет,  а  не  выискивает  подходящую  фразу  в  своем  старом
письме.., да потом еще, нужно было ровненько оторвать этот кусок.
   - Не знаю, не знаю... Люди часто делают глупости.
   - Ну а где же само письмо?
   - Откуда мне знать. Это уж ваши  заботы.  Я  за  вас,  что  ли,  работать
должен?
   - Мы работаем, не  беспокойтесь.  А  вам  я  бы  посоветовал  вести  себя
повежливей.
   - Что вы от меня хотите? Я Силию не убивал, мне незачем было ее убивать.
   - Она вам нравилась?
   Лен ответил, немного успокоившись:
   - Очень. Она была славной девочкой. Глуповатой, но милой.
   - А когда она сказала, что это она брала вещи, вы ей поверили?
   - Конечно, она же сама сказала. Но удивился.
   - Вы не думали, что она на такое способна?
   - Н-нет... Вообще-то нет.
   Видя, что ему не надо больше защищаться, Леонард  перестал  кипятиться  и
охотно разговорился на тему, которая его явно интересовала.
   - Она не была похожа на клептоманку, - сказал он. - И на воровку тоже.
   - А может, ее поведение объясняется чем-то другим?
   - Другим? Но чем же?
   - Ну, допустим, она хотела вызвать интерес Колина Макнабба.
   - Вам не кажется, что это притянуто за уши?
   - Но он же обратил на нее внимание!
   - Да, конечно. Старина Колин просто помешан на всякой психопатии.
   - Вот видите. Если Силия Остин это знала... Лен покачал головой:
   - Ошибаетесь. Она никогда не додумалась бы до такого... Ну, чтобы вот так
все спланировать... Она не разбиралась в психологии.
   - Но вы-то разбираетесь?
   - К чему вы клоните?
   - Может, - из чисто дружеских побуждений, -  вы  научили  ее,  как  вести
себя? Лен хохотнул:
   - Тоже мне нашли дурака! Да вы в своем уме, инспектор?
   Инспектор сменил тему.
   - Как вы считаете, конспекты Элизабет Джонстон испортила Силия?
   - Нет. Силия сказала, что она этого не  делала,  и  я  ей  верю.  Она,  в
отличие от других, никогда не конфликтовала с Бесс.
   - А кто конфликтовал? И почему?
   - Понимаете, Элизабет любит ставить людей на место. -  На  мгновение  Лен
задумался, потом продолжал:
   - Стоит кому-нибудь за столом сморозить глупость, как  тут  же  раздается
педантичный голос Элизабет: "Боюсь, это не подтверждается фактами. По хорошо
проверенным статистическим данным..."  И  пошло-поехало.  Многих  ее  манера
выводит из себя, особенно тех, у  кого  язык  без  костей,  как  у  Найджела
Чэпмена.
   - Ага, Найджел Чэпмен.
   - Кстати, конспекты залиты его чернилами.
   - Значит, вы считаете, что это сделал Найджел?
   - По крайней мере, такая возможность не исключена.  Он  довольно  злобный
малый и, по-моему, расист. Единственный из всех нас.
   - А кого еще раздражала педантичность мисс Джон-стон и ее привычка  учить
других?
   - Колин Макнабб частенько на нее злился, да и Джин Томлинсон она пару раз
задевала.
   Шарп задал еще несколько  вопросов,  но  Лен  не  сообщил  больше  ничего
путного. Потом инспектор вызвал Вэлери Хобхауз.
   Вэлери  держалась  холодно,  церемонно   и   настороженно.   Выдержки   и
самообладания у нее было  куда  больше,  чем  у  мужчин.  Она  сказала,  что
прекрасно относилась к Силии. Та была не очень умна и  чересчур  романтична,
недаром она так влюбилась в Колина Макнабба.
   - Вы думаете, она была клептоманкой?
   - Наверно. Я в этом не очень разбираюсь.
   - А может, кто-то ее подучил? Вэлери пожала плечами.
   - Чтобы окрутить Колина, этого напыщенного болвана?
   - Вы схватываете мысль на лету, мисс Хобхауз.  Совершенно  верно.  Уж  не
ваша ли это идея?
   Вэлери, казалось, его предположение позабавило.
   - Конечно же нет, уважаемый сэр,  особенно  если  учесть,  что  при  этом
пострадал мой шарф. Я не такая альтруистка.
   - Но вы думаете, ее могли подучить?
   - Маловероятно. По-моему, Силия вела себя вполне естественно.
   - Естественно? В каком смысле?
   - Знаете, я начала подозревать ее после  скандала  с  туфлей  Салли.  Она
ревновала Колина к Салли. Я говорю о  Салли  Финч.  Это,  безусловно,  самая
симпатичная девушка в общежитии, и Колин явно выделял  ее  среди  остальных.
Когда перед вечеринкой туфля исчезла и Салли пришлось надеть  старое  черное
платье и черные туфли, у  Силии  был  очень  довольный  вид,  как  у  кошки,
слизавшей все сливки. Но  подозревать  ее  в  краже  всей  это  дребедени..,
браслетов, пудры.., мне и в голову не приходило.
   - А кого же вы подозревали? Вэлери передернула плечом:
   - Не знаю. Уборщиц, наверное.
   - А кто изрезал рюкзак?
   - Рюкзак? Ах да, совсем забыла. Это уж совсем какая-то дурь.
   - Вы вед