За что бы  ни  брался,  все  приносило  прибыль.  После
смерти брата, видимо, решил, что пора остепениться. Женился во второй раз  и
- видно, совесть проснулась - вернулся, чтобы дочь не жила  сиротой.  Сейчас
они живут у его дяди, сэра Родрика Хорсфилда. Но временно. Его супруга  ищет
подходящий дом по всему Лондону. За любую  цену.  В  деньгах  они  купаются.
Пуаро вздохнул.
   - Да, я знаю, - сказал он. -  Судя  по  вашим  сведениям,  это  семейство
весьма удачливое. У всех есть деньги.  Все  выходцы  из  почтенных  семей  и
пользуются всеобщим уважением. Именитые родственники. Прекрасная репутация в
деловых кругах. И лишь одна туча в ясном небе. Девушка, у  которой  "не  все
дома",  девушка,   которая   завела   сомнительного   дружка,   неоднократно
получавшего условные сроки.  Девушка,  которая,  вполне  возможно,  пыталась
отравить  свою  мачеху  и  либо  страдает  галлюцинациями,  либо   совершила
преступление! Нет, она  решительно  не  вписывается  в  благостную  картину,
которую вы мне только что нарисовали.
   Мистер Гоби скорбно покачал головой и сказал неопределенно:
   - Во всякой семье есть кто-то...
   - Нынешняя миссис Рестарик еще совсем молода.  Полагаю,  бежал  он  не  с
ней?
   - Нет-нет. То его увлечение тянулось недолго. Судя по  всему,  редкостная
была мерзавка, и к тому же еще и  скандалистка.  Надо  было  быть  последним
дураком, чтобы с ней связаться. -  Мистер  Гоби  закрыл  записную  книжку  и
вопросительно взглянул на Пуаро, - Еще что-нибудь от меня требуется?
   - Да.  Мне  хотелось  бы  побольше  узнать  про,  покойную  миссис  Эндрю
Рестарик. Она долго  болела  и  постоянно  лечилась  в  больницах.  В  каких
больницах? Психиатрических?
   - Вас понял, мистер Пуаро.
   - И не было ли в роду душевных болезней. С обеих сторон.
   Концессия - договор, заключаемый государством с частным  предпринимателем
или иностранной фирмой на эксплуатацию земельных и других угодий и  полезных
ископаемых.
   - Проверим, мистер Пуаро. - Мистер Гоби встал. - Ну, так  я  пойду,  сэр.
Доброй ночи.
   После  ухода  мистера  Гоби  Пуаро  некоторое  время  сидел  задумавшись.
Несколько раз он поднимал брови: что, если?.. Да, что, если...
   Он спешно набрал номер миссис Оливер:
   - Я уже предупреждал вас, чтобы вы были осторожны. Так  вот  я  повторяю:
осторожность прежде всего.
   - Это в каком смысле? - спросила миссис Оливер.
   - В том смысле,  что  вам  может  грозить  опасность.  Как  всякому,  кто
вздумает лезть туда, куда его не просят. В воздухе пахнет убийством, и я  не
хочу, чтобы вы стали жертвой.
   - А вы получили сведения, о которых говорили?
   - Да, - сказал  Пуаро,  -  кое-какие  получил.  Правда,  пока  на  уровне
сплетен, но, видимо, в Бородин-Меншенс все-таки что-то произошло.
   - А почему вы так решили?
   - Кровь во дворе, - ответил Пуаро.
   -  Неужели?  -  воскликнула  миссис   Оливер.   -   Прямо-таки   заглавие
старомодного  детективного  романа.  "Пятно  на   лестнице".   Теперь   ведь
приходится придумывать что-нибудь вроде "Она призывала смерть".
   - Возможно, никакой крови во дворе не было. Возможно,  это  плод  слишком
живого воображения швейцара-ирландца.
   - Скорее всего кто-то разлил молоко, - заметила миссис Оливер. -  Как  он
мог разглядеть в темноте? Но что все-таки произошло?
   Пуаро не стал отвечать, а продолжил свои рассуждения:
   - Моя посетительница сказала, что, "кажется, совершила убийство".  Может,
это как раз то самое убийство?
   - Вы думаете, она кого-то застрелила?
   - Можно предположить, что она в кого-то  стреляла,  но  -  только  слегка
задела. В результате - несколько капель крови и никакого трупа.
   - Ах,  -  вздохнула  миссис  Оливер,  -  ваше  предположение  не  слишком
убедительно! Ведь если бы этот кто-то убежал, вам разве показалось  бы,  что
вы его убили?
   - C'est difficile , - сказал Пуаро и повесил трубку.
 
*** 
 
   - Я уже немного беспокоюсь, - сказала Клодия Риис-Холленд.
   Она налила себе еще кофе из кофеварки. Фрэнсис Кэри широко  зевнула.  Они
завтракали на кухоньке своей квартиры. Клодия была  уже  одета  и  готова  к
выходу. Фрэнсис еще не сняла  пижаму,  только  накинула  поверх  нее  халат.
Нерасчесанные черные волосы падали как им заблагорассудится,  закрывая  один
глаз.
   - Из-за Нормы, - продолжала Клодия. Фрэнсис опять зевнула.
   - С какой стати? Рано или поздно она позвонит или просто вернется.
   - Ты думаешь? Знаешь, Фрэн, мне как-то не по себе: что, если...
   - Не понимаю, почему ты нервничаешь, - сказала Фрэнсис, налила  себе  еще
кофе и не слишком охотно отхлебнула его. - В конце  концов,  мы  за  нее  не
отвечаем, верно? И вообще, мы совсем не обязаны приглядывать за ней, кормить
ее с ложечки и все прочее. Она просто квартирует с  нами.  Ты  ей,  что  ли,
мамочка? Нет, я беспокоиться не стану.
   - Ты, конечно, не станешь. Ты ведь никогда ни из-за чего не беспокоишься.
Только мое положение немножко не такое, как у тебя.
   - Что значит не такое? Из-за того, что квартиру снимаешь ты?
   - Не только.
   Фрэнсис в третий раз зевнула так, что у нее затрещало за ушами.
   - Вчера я легла уж не знаю когда.  На  вечеринке  у  Бэзила.  Жутко  себя
чувствую. Ну, авось черный кофе поможет. Налей себе  еще,  пока  я  весь  не
выпила. Бэзил не  успокоился,  пока  мы  не  попробовали  новые  таблетки  -
"Изумрудные грезы". Только, по-моему, все это  чепуха,  и  совсем  не  стоит
травить себя подобной дрянью.
   - Смотри, опоздаешь в свою галерею.
   - А, ладно. Обойдутся. Никто и не  заметит.  Вчера  на  вечеринке  видела
Дэвида, - добавила она. - Разодет в пух и, прах и, нужно  сказать,  выглядит
очень даже ничего.
   - Неужели и ты не устояла, Фрэн? Он же порочный тип.
   - Да, я знаю, ты так считаешь. Ты ведь у нас пай-девочка, Клодия.
   - Вовсе нет. Но твои дружки-художники мне не  слишком  нравятся.  Пробуют
наркотик за наркотиком и либо валяются без сознания,  либо  готовы  лезть  в
драку с поводом и без повода.
   - Я ведь не наркоманка, дорогуша, - сказала Фрэнсис, посмеиваясь.  -  Мне
просто интересно на себе попробовать,  что  это  такое.  И  многие  из  моих
дружков вовсе не так уж  плохи.  Дэвид  пишет  по-настоящему,  когда  хочет.
Поверь мне.
   - Только по-настоящему он хочет очень редко, так ведь?
   - Ты все время точишь на него нож, Клодия. Тебе очень не нравится, что он
приходит сюда к Норме. Да, кстати, о ножах...
   - Ну? Что о ножах?
   - Просто не знаю, - медленно произнесла Фрэнсис, - говорить тебе или нет.
   Клодия взглянула на часики.
   - Сейчас нет времени. Скажешь вечером, если надумаешь. И вообще,  мне  не
до того. - Она вздохнула. - Просто не знаю, как быть.
   - Ты о Норме?
   - Да. Может, все-таки сообщить ее родителям, что мы не знаем, где она.
   - Это было бы очень не по-товарищески. Бедная  Норма,  почему  ей  нельзя
сбежать куда-то, если у нее есть такое желание?
   - Но ведь Норма не совсем... - Клодия умолкла.
   - Да, действительно не совсем. Non compos mentis . Ты ведь об этом. В эту
ее  жуткую  контору  ты  звонила?  "Домашние  птички",  так,  кажется,   она
называется? Ах да, конечно, звонила. У меня совсем из головы выпало.
   - Так где же она? - жестко спросила  Клодия.  -  Дэвид  вчера  ничего  не
говорил?
   - Дэвид, похоже, ничего не знает.  И  вообще,  Клодия,  какое  это  имеет
значение?
   - Для меня имеет, - сказала Клодия, - потому что мой  шеф  приходится  ей
отцом. Если с ней что-нибудь случится, у меня обязательно спросят, почему  я
не сочла нужным сообщить, что она не вернулась домой.
   - Да, пожалуй, они могут тебе предъявить претензии.
   И все-таки с какой, собственно, стати Норма должна докладывать  нам,  что
она куда-то собралась на пару дней? Или даже на  пару  ночей?  Ведь  она  же
здесь не в гостях. Разве тебе кто-то поручал ее опекать?
   - Нет, но мистер Рестарик счел нужным упомянуть,  как  он  рад,  что  она
живет тут с нами.
   - А потому ты должна бежать и ябедничать на нее  всякий  раз,  когда  она
куда-нибудь исчезнет без позволения? Наверняка влюбилась по  уши  в  кого-то
нового.
   - По уши она влюблена в Дэвида, - сказала Клодия. - А может,  она  вообще
прячется у него в квартире?
   - Глупости. Ты же знаешь, у него к ней ничего серьезного.
   - Тешишь себя надеждой? - заметила  Клодия.  -  Ты  ведь  к  Дэвиду  сама
неравнодушна.
   - Вовсе нет! - возразила Фрэнсис резко. - Ничего подобного.
   - Нет, похоже, Дэвида она крепко зацепила, - сказала Клодия. -  Иначе  бы
он ее не искал, не стал бы сюда заходить.
   - А ты быстренько его выпроводила, - сказала Фрэнсис.  -  Я-то  думаю,  -
добавила она, вставая и разглядывая свое лицо  в  кухонном  зеркальце,  куда
более безжалостном, чем освещенное теплым  электрическим  светом  зеркало  в
ванной, - что на самом-то деле он приходил ко мне.
   - Нет, ты просто идиотка! Он же спрашивал про Норму.
   - Она чокнутая, - отрезала Фрэнсис.
   - Иногда и мне так кажется.
   - Тебе кажется, а я знаю. Сейчас я тебе  кое-что  скажу.  Тебе  надо  это
знать. На той неделе у  меня  лопнула  бретелька  бюстгальтера,  а  я  жутко
опаздывала. Я знаю, ты не любить, когда в твоих вещах роются...
   - Страшно не люблю, - вставила Клодия.
   - ..А Норма ничего против не имеет или просто не замечает. Ну я  пошла  к
ней, стала рыться в ящике с бельем и.., нашла это. Ну то есть нож.
   - Нож! - изумилась Клодия. - Какой еще нож?
   - Помнишь, во дворе у нас была драка? Хулиганы что-то не поделили,  ну  и
пошло-поехало: ножи с пружинными лезвиями и все, что  у  них  полагается?  А
Норма тогда вернулась сразу же после их разборки.
   - Да-да. Я помню.
   - Так вот одного из ребят пырнули - мне один репортер рассказывал, - и он
сбежал. А ножичек у Нормы в ящике тоже с таким  лезвием.  И  на  нем  пятно.
Жутко похоже на запекшуюся кровь.
   - Фрэнсис, у тебя слишком пылкое воображение.
   - Возможно, но только я уверена, что нож тот самый. И почему он спрятан у
Нормы в ящике, хотела бы я знать?
   - Наверное , она его подобрала.
   - В качестве сувенира? А почему же тогда она его спрятала и ничего нам не
сказала?
   - А ты-то что с ним сделала?
   - Положила.., положила назад, - чуть помедлив, произнесла  Фрэнсис.  -  А
что еще мне было делать? И все думала, сказать  тебе  или  нет.  Так  вот..,
вчера я опять заглянула в ящик и не нашла его, Клодия. Ножа там нет,  словно
и не было.
   - Ты думаешь, она присылала за ним Дэвида?
   - А что, вполне могла... Знаешь, Клодия, я теперь буду на  ночь  запирать
свою дверь.
 
Глава 7 
 
   Миссис Оливер проснулась - и приуныла. Грядущий день не сулил  решительно
ничего интересного. Рукопись была отправлена, и можно  было  в  полной  мере
насладиться чувством  исполненного  долга.  Работа  завершена  окончательно.
Теперь  следовало  расслабиться,  искать  развлечений,  всячески  радоваться
жизни, пока в ней снова не  проснется  потребность  творить.  Она  бесцельно
бродила по квартире, трогала то одну, то  другую  вещь,  переставляла  их  с
места на место. Заглядывала в ящики  бюро,  вновь  убеждаясь,  что  надо  бы
ответить на многие и многие письма. Но  она  еще  не  успела  опомниться  от
нудной вычитки  рукописи,  чтобы  браться  теперь  за  выполнение  очередной
скучной обязанности. Ей же хотелось чего-нибудь интересного. Ей  хотелось..,
чего, собственно, ей хотелось?
   Она вспомнила свой последний разговор с Эркюлем Пуаро и  его  настойчивое
предупреждение. Чушь! Почему бы ей не подключиться к решению этой загадки. В
конце концов, она имеет к этой истории не меньшее отношение, чем Пуаро. А ее
именитый друг пусть сидит в кресле, складывает кончики пальцев  и  запускает
на полную мощность серые клеточки своего мозга, пока его  тело  наслаждается
комфортом в четырех стенах. Но ей, Ариадне Оливер, это не подходит. Нет, она
непременно возьмется за дело сама. Разузнает побольше про  эту  таинственную
девушку. Где сейчас может быть Норма Рестарик? Чем  занимается?  И  что  еще
она, Ариадна Оливер, может выяснить про нее?
   Миссис Оливер рыскала по квартире, погружаясь во все большее уныние.  Что
же, в самом деле, предпринять? Она никак не могла  прийти  к  окончательному
решению. Отправиться куда-нибудь в поисках информации? В  Лонг-Бей-синг?  Но
Пуаро уже побывал там и конечно же выяснил все, что было  можно.  Да  и  под
каким предлогом она могла бы проникнуть в дом сэра Родрика Хорсфилда?
   Разве  что  еще  разок  навестить  Бородин-Меншенс?  Вдруг  там   удастся
раскопать что-то еще? Для такого визита конечно же нужен убедительный повод,
но, с другой стороны, только  там  есть  надежда  узнать  что-нибудь  новое.
Который час? Десять утра. А почему бы и нет?..
   Повод она состряпала  по  дороге.  Не  слишком  оригинальный.  По  правде
говоря, миссис  Оливер  предпочла  бы  что-нибудь  поэкзотичнее,  но,  после
небольших колебаний решила, что, пожалуй, будет благоразумнее не выходить из
границ будничности. Она добралась до величественных, хотя и угрюмых корпусов
Бородин-Меншенс и медленно обошла двор, внимательно оглядываясь.
   Швейцар беседовал с водителем мебельного фургона. Молочник, толкая  перед
собой тележку с бутылками, остановился перед грузовым  лифтом  возле  миссис
Оливер. Он  позвякивал  бутылками  и  бодро  насвистывал,  а  миссис  Оливер
рассеянно смотрела на мебельный фургон.
   - Номер семьдесят шестой съезжает, - объяснил молочник, видимо решив, что
миссис  Оливер  интересует,  за  кем  приехал  фургон,  и,  ухватив  ящик  с
бутылками, перенес его в лифт. - Хотя  она,  так  сказать,  уже  съехала,  -
добавил он, вновь направляясь к тележке. Похоже, молочник  был  весельчаком.
Он ткнул большим пальцем вверх. - Выбросилась из окна - с седьмого  этажа  -
всего неделю назад. В пять утра. Время какое смешное выбрала.
   Миссис Оливер ничего смешного тут не нашла.
   - Но почему?
   - Почему выбросилась? Никто не знает. Нарушение  психического  равновесия
или что-то такое.
   - Она была.., молодой?
   - Не-а. Грымза старая. Пятьдесят, не меньше. Двое грузчиков засовывали  в
фургон комод красного дерева. Он накренился, два ящика вывалились на  землю.
Лист бумаги спланировал в сторону миссис Оливер, и она поймала его на лету.
   - Эй, Чарли, смотри не переломай всего! -  назидательно  крикнул  веселый
молочник и скрылся в лифте со своими бутылками.
   Грузчики сердито пререкались. Миссис Оливер протянула им листок,  но  они
только отмахнулись.
   Миссис Оливер решилась войти в подъезд и через минуту  уже  стояла  перед
дверью с номером 67. Изнутри донесся металлический звук,  и  секунду  спустя
дверь открыла пожилая женщина со шваброй в руке.
   - О! - сказала миссис Оливер, употребив свое  излюбленное  междометие.  -
Доброе утро. Я.., э.., кто-нибудь дома?
   - Боюсь, что нет, сударыня. Их никого нет. На работу ушли.
   - Да, конечно... Дело в том, что я,  когда  была  тут  в  последний  раз,
оставила записную книжку. Такая досада... Наверное, где-нибудь в гостиной.
   - Ничего такого я вроде бы не подбирала. Или просто не обратила  внимания
- не знала, что  она  не  хозяйская.  Вы  не  зайдете?  -  Она  гостеприимно
распахнула дверь, поставила в угол швабру, которой терла  пол  на  кухне,  и
проводила миссис Оливер в гостиную.
   -  А-а!  -  бодрым  голосом  протянула  миссис   Оливер,   вознамерившись
непременно завязать дружеские отношения. - Вот книга, которую я оставила для
мисс Рестарик, для мисс Нормы. Она уже вернулась в Лондон?
   - По-моему, она тут сейчас не живет. Кровать как стоит застеленная, так и
стоит. Может, еще гостит  у  своих  в  деревне.  Она  в  ту  пятницу  к  ним
собиралась.
   - Наверное, так оно и есть, - согласилась миссис Оливер. - А  эта  книга,
знаете ли, один из моих детективов.
   Это сообщение не вызвало у уборщицы ни малейшего интереса.
   - Я сидела вот тут, - продолжала  миссис  Оливер,  похлопывая  по  спинке
кресла. - То есть так мне кажется. А потом подошла к окну, а потом, если  не
ошибаюсь, села на диван.
   Она просунула ладонь между сиденьем и спинкой. Уборщица любезно принялась
шарить между диванными подушками.
   - Вы представить себе не можете,  какой  это  ужас  -  потерять  записную
книжку, - жалобно произнесла миссис Оливер. - Там ведь записано, с  кем  мне
нужно встретиться, когда и где. Я точно помню, что сегодня у меня ленч  -  с
кем-то очень важным. А вот с кем и где, понятия не имею. Или  завтра?  Но  в
таком случае сегодня - с кем-то совсем не важным. О Боже!
   - Да, сударыня, такая незадача, - с сочувствием сказала  уборщица,  -  не
повезло.
   -  А  квартиры  тут  очень  симпатичные,  -   заметила   миссис   Оливер,
осматриваясь.
   - Больно высоко.
   - Зато вид прекрасный, верно?
   - Так-то так, но если окна на восток выходят, зимой  ветром  их  насквозь
продувает. Рамы-то металлические. Некоторые вторые рамы вставляют.  Нет  уж,
зимой в такой квартире я бы жить не хотела! Ничего лучше первого этажа  нет.
Особенно когда у тебя дети. Куда удобнее.  Коляски  там  и  прочее.  Нет,  я
всегда за первый этаж. А если пожар? Опять оно сподручней.
   -  Да,  конечно,  пожар  на  верхних  этажах  -  это  вдвойне  ужасно,  -
согласилась миссис Оливер. - Но тут ведь, наверное, есть запасные выходы?
   - Так разве ж до них доберешься! Я пожаров  до  смерти  боюсь.  С  самого
детства. Ну, и очень они дорогие, квартиры эти  то  есть.  Вы  не  поверите,
сколько за них дерут! Вот почему мисс Холленд подселила к себе еще двоих.
   - Да-да. По-моему, я с ними обеими знакома. Мисс Кэри  -  художница,  так
ведь?
   - Работает в картинной галерее. Только не очень-то надрывается.  Немножко
сама рисует: коровы там, деревья всякие, только вот, если  бы  она  сама  не
говорила, нипочем не разобрать, что это такое. И неряха порядочная. В  каком
виде у нее комната! Вы не поверите! А  вот  у  мисс  Холленд  всегда  все  в
порядке,  все  аккуратно.  Одно  время  она  была  секретаршей  в   Угольном
управлении, а теперь секретарша в Сити. Говорит, это ей больше по вкусу. Она
личная секретарша у очень богатого джентльмена, совсем  недавно  приехал  из
Южной Африки, в общем, откуда-то оттуда. Он отец мисс Нормы и попросил  мисс
Холленд взять ее в жилицы. Предыдущая-то барышня переехала, потому что вышла
замуж. Вот она и обмолвилась, что подыскивает кого-нибудь на ее комнату. При
нем. Ну, ей, понятно, неудобно было отказаться, так ведь? Раз он ее хозяин.
   - А она хотела бы отказаться? Уборщица хмыкнула.
   - Уж наверное, если бы заранее знала.
   - Что знала?
   Вопрос был слишком уж прямолинейным, и уборщица замялась:
   - Не люблю я этого, в чужие дела нос совать. Но миссис Оливер  продолжала
смотреть на нее с таким кротким любопытством, что миссис Швабра не устояла.
   - Ну, не то чтобы она какая-нибудь не такая. Ветер  в  голове,  так  они,
нынешние, все такие. Но только, по-моему, ей бы доктору показаться.  Бывает,
она как будто толком не понимает, где она и что делает. Даже жуть  берет.  И
вид у нее прямо как у мужниного племянника после припадка (а припадки у него
страшные, вы не поверите!). Только за ней я никаких припадков  не  замечала.
Может, г; внимает что, у них это в ходу.
   - Кажется,  есть  какой-то  молодой  человек,  которого  ее  родители  не
одобряют?
   - Я тоже слышала. Он сюда раза два к ней приходил, правда,  я-то  его  не
видела. Из этих, из длинноволосых, говорят. Мисс  Холленд  он  не  нравится,
только чего вы хотите? Девушки нынче все по-своему вытворяют.
   - Из-за нынешних девушек иногда просто в ужас приходишь, - сказала миссис
Оливер, стараясь придать себе солидный  и  ответственный  вид.  -  Плохо  их
воспитывали, вот что я скажу. Боюсь, что так. Боюсь.  Девушкам  вроде  Нормы
лучше бы оставаться дома, а не переезжать  в  Лондон,  чтобы  жить  одной  и
работать в бюро интерьеров.
   - Дома ей не нравится.
   - Неужели?
   - Мачеха у нее. А девушки с  мачехами  редко  уживаются.  Мачеха,  как