бэнком.  Этим  путем  шел
Чарлз Трентон со станции в пятницу, незадолго до смерти. По пути вниз,  на
склоне холма, он встретил поднимавшуюся Розалин Клоуд. Он не узнал ее, что
было неудивительно,  поскольку  он  не  был  Робертом  Андерхеем,  и  она,
естественно, по той же причине не узнала его. Но когда ей  показали  труп,
она поклялась, что никогда прежде не видела этого человека. Сказала ли она
так ради безопасности или в тот день она настолько была погружена  в  свои
мысли, что даже не взглянула в лицо  человеку,  мимо  которого  прошла  по
тропе? Если так, то о чем она думала? Не думала ли она, случайно, о  Роули
Клоуде?
   Пуаро свернул по боковой дорожке, которая вела к Белой вилле. Сад Белой
виллы выглядел чудесно. В нем было много цветущих кустов сирени и  золотых
шаров, а в центре лужайки - старая развесистая яблоня. Под этой яблоней  в
шезлонге сидела Лин Марчмонт.
   Она нервно вскочила, когда Пуаро церемонно пожелал ей доброго утра.
   - Вы испугали меня, мосье Пуаро! Я не слыхала, как вы подошли по траве.
Так вы еще здесь, в Вормсли Вейл?
   - Я все еще здесь.
   - Почему?
   Пуаро пожал плечами.
   - Это прелестное, уединенное место, где можно отдохнуть. Я отдыхаю.
   - Я рада, что вы здесь, - сказала Лин.
   - Так вы не скажете мне, как все остальные в  вашей  семье:  "Когда  вы
вернетесь в Лондон, мосье Пуаро?"  -  и  не  будете  с  нетерпением  ждать
ответа?
   - Они хотят, чтобы вы вернулись в Лондон?
   - Кажется, так.
   - Нет, я этого не хочу.
   - Это я вижу. А почему, мадемуазель?
   - Потому что это значит, что вы не успокоились. Не поверили в  то,  что
это сделал Дэвид Хантер.
   - А вам так сильно хочется, чтобы он... оказался невиновным?
   Он заметил, как слабый румянец разлился под ее бронзовым загаром.
   - Естественно, я не хочу,  чтобы  человека  повесили  за  преступление,
которого он не совершал.
   - Естественно... О да!
   - А полицейские просто предубеждены против него, потому что он  дразнит
их. Это худшее в Дэвиде: он любит дразнить людей.
   - Полиция предубеждена не настолько, как  вы  думаете,  мисс  Марчмонт.
Предубеждены были присяжные. Они отказались последовать  совету  коронера.
Они вынесли приговор о виновности Дэвида, поэтому полиция  была  вынуждена
арестовать его. Но могу вам сообщить, что полиция далеко не  удовлетворена
доказательствами в деле Дэвида. Она спросила живо:
   - Так, значит, они могут отпустить его?
   Пуаро пожал плечами.
   - А кто, вы думаете, совершил убийство, мосье Пуаро?
   Пуаро медленно произнес:
   - В тот вечер в "Олене" была какая-то женщина.
   Лин воскликнула:
   - Я ничего не понимаю. Когда мы  думали,  что  этот  человек  -  Роберт
Андерхей, все казалось так просто. Почему  майор  Портер  застрелился?  Мы
снова там, где начинали.
   - Вы - третий человек, произносящий эту фразу.
   - Да? - удивилась она. А что вы делаете теперь, мосье Пуаро?
   - Разговариваю с людьми. Вот что я делаю. Просто разговариваю с людьми.
   - И не спрашиваете их об убийстве?
   Пуаро покачал головой.
   - Нет, я только... как бы это сказать... собираю сплетни.
   - И это помогает?
   - Иногда да. Вас удивило бы, как много я знаю о  повседневной  жизни  в
Вормсли Вейл за последние несколько недель. Я знаю, кто куда ходил гулять,
кого встречал, а иногда - что они говорили. Например,  я  знаю,  что  этот
Арден шел в деревню по тропе мимо усадьбы  Фэрроубэнк  и  спросил  мистера
Роули Клоуда о дороге, что у него не было багажа, - только рюкзак. Я знаю,
что Розалин Клоуд перед тем провела больше часа на ферме с Роули Клоудом и
что там чувствовала себя счастливой, а это так необычно для нее.
   - Да, - подтвердила Лин. - Роули говорил мне. Он сказал, что  она  была
похожа на служанку, получившую выходной день.
   - Ага, он так сказал? - Пуаро помолчал, затем продолжал: - Да,  я  знаю
кучу историй о том, кто куда ходил. И  я  слышал  кучу  историй  о  людях,
находящихся в затруднительном материальном положении. Например, о вас и  о
вашей матери.
   - Это не секрет, - сказала Лин. - Мы  все  пытались  выжать  деньги  из
Розалин. Вы это имели в виду, да?
   - Я этого не говорил.
   - Но это правда! И я полагаю, вы слышали сплетни  обо  мне  и  Роули  и
Дэвиде.
   - Но вы собираетесь выйти замуж за Роули Клоуда?
   - Собираюсь ли? Если б я сама знала... Именно это я пыталась  решить  в
тот день, когда Дэвид выбежал из лесу. Эта мысль была  похожа  на  большой
вопросительный знак в моем мозгу. Что мне делать?  Что  мне  делать?  Даже
поезд в долине, казалось, задавал тот же вопрос.  Паровозный  дым  в  небе
стоял в форме вопросительного знака.
   На лице Пуаро появилось странное выражение.
   Неверно поняв его, Лин воскликнула:
   - О, неужели вы не видите, мосье Пуаро,  как  все  это  трудно?  Вопрос
вовсе не в Дэвиде. Дело во мне! Я изменилась.  Я  была  в  отъезде  три...
почти четыре года. Теперь я вернулась, но вернулась  другим  человеком.  И
это общая трагедия. Люди возвращаются домой  изменившимися,  должны  снова
приспосабливаться к прежней жизни.  Нельзя  уехать,  жить  по-иному  и  не
измениться.
   - Вы неправы, - сказал Пуаро. - Трагедия жизни состоит в том, что  люди
не меняются.
   Она изумленно посмотрела на него, покачала головой. Он настаивал:
   - Да-да. Это так. Но почему вы уехали одной из первых?
   - Почему? Я ушла в армию, пошла служить.
   - Да-да. Но почему  вы  вступили  в  армию  в  числе  первых?  Вы  были
помолвлены. Вы любили Роули Клоуда. Ведь вы могли бы  работать  на  ферме,
здесь, в Вормсли Вейл?
   - Могла бы, наверно. Но я не хотела...
   - Вы хотели уехать отсюда. Вы  хотели  побывать  за  границей,  увидеть
жизнь. Вы хотели,  быть  может,  уехать  от  Роули  Клоуда.  И  теперь  вы
неспокойны, вам все еще хочется... уехать! О  нет,  мадемуазель,  люди  не
меняются!
   - Когда я была на Востоке, я тосковала по дому! - воскликнула Лин,  как
бы защищаясь.
   - Да-да. Вам хотелось быть там, где вас не было. И так, может  быть,  с
вами будет всегда. Вы мысленно рисуете себе  картину,  например,  как  Лин
Марчмонт возвращается домой... Но эта картина не осуществляется,  так  как
та Лин Марчмонт, которую вы воображаете, не настоящая Лин Марчмонт. Это та
Лин Марчмонт, какой вы хотели бы быть.
   Лин спросила с горечью:
   - Значит, по-вашему, я никогда и нигде не буду довольна?
   - Я этого не говорю. Но я утверждаю:  когда  вы  уезжали,  вы  не  были
счастливы от своей помолвки с Роули, и  теперь,  когда  вы  вернулись,  вы
по-прежнему несчастливы.
   Лин сорвала листок и задумчиво покусывала его.
   - Чертовски здорово вы во всем разбираетесь, мосье Пуаро.
   - Это мое ремесло, - скромно ответил Пуаро. - Я думаю,  есть  еще  одна
истина, которую вы пока не познали.
   - Вы имеете в виду Дэвида? Вы думаете, я люблю Дэвида?
   - Ну, это вам самой решать, - пробормотал Пуаро сдержанно.
   - А я не знаю! Что-то  есть  в  Дэвиде,  чего  я  боюсь.  Но  что-то  и
притягивает меня... - Она минуту помолчала, а затем продолжала: - Вчера  я
говорила с его бригадным генералом. Когда он услышал, что Дэвид арестован,
он приехал сюда узнать, чем может помочь. Генерал рассказывал  мне,  каким
невероятно смелым был Дэвид. Он сказал,  что  Дэвид  был  одним  из  самых
храбрых людей, какие когда-либо служили под его началом. И все же, знаете,
мосье Пуаро, несмотря на все, что он говорил, на все его похвалы,  у  меня
было такое чувство, будто он не совсем уверен, не  абсолютно  уверен,  что
Дэвид не сделал этого...
   - И вы тоже не уверены?
   Лин криво и как-то жалко улыбнулась.
   - Нет... Видите ли, я никогда не доверяла Дэвиду. А разве можно  любить
человека, которому не доверяешь?
   - К несчастью, можно.
   - Я всегда была несправедлива к Дэвиду, потому что никогда не  доверяла
ему... Я многому верила из грязных местных сплетен... Верила намекам,  что
Дэвид вовсе и не Дэвид Хантер, а просто дружок Розалин Клоуд... Мне  стало
стыдно, когда я встретила этого бригадного генерала и  он  рассказал  мне,
что знал Дэвида еще мальчиком, в Ирландии.
   - Это поразительно, - пробормотал Пуаро, - как люди любят хватать палку
не с того конца.
   - Что вы хотите сказать?
   - Только  то,  что  сказал.  Вспомните:  в  ту  ночь,  когда  произошло
убийство, звонила вам по телефону миссис  Клоуд  -  я  имею  в  виду  жену
доктора?
   - Тетушка Кэтти? Да, звонила.
   - О чем был разговор?
   - Какая-то невероятная путаница с какими-то отчетами...
   - Она говорила из своего дома?
   - Да нет, ее телефон был как раз не  в  порядке.  Ей  пришлось  идти  в
автомат.
   - В десять минут одиннадцатого?
   - Около этого. Наши часы никогда не показывают время точно.
   - Около этого, - задумчиво повторил Пуаро и деликатно продолжал: -  Это
был не единственный ваш телефонный разговор в тот вечер?
   - Нет, - коротко ответила Лин.
   - Дэвид Хантер звонил вам из Лондона?
   - Да. - Внезапно она вспыхнула. - Я полагаю, вы хотите  знать,  что  он
сказал?
   - О, я бы не осмелился...
   - Да, пожалуйста, можете это узнать! Он сказал, что уезжает... исчезает
из моей жизни. Он сказал, что не даст мне счастья и что он никогда не стал
бы праведником... даже ради меня.
   - И поскольку это была, вероятно, правда, вам  она  не  понравилась,  -
сказал Пуаро.
   - Надеюсь, он уедет  -  то  есть  если  его  полностью  оправдают...  Я
надеюсь, они оба уедут в Америку или еще куда-нибудь. Тогда,  быть  может,
мы сумеем перестать думать о них... Будем учиться  стоять  на  собственных
ногах... Мы перестанем источать недоброжелательство...
   - Недоброжелательство?
   - Да. Впервые я почувствовала это однажды вечером у тетушки Кэтти.  Она
устраивала вечеринку. Может быть, потому, что я  недавно  вернулась  из-за
границы  и  нервы  у  меня  были  напряжены.  Я  почувствовала,  как   это
недоброжелательство витает вокруг нас  в  воздухе.  Против  нее  -  против
Розалин Клоуд. Разве вы не понимаете?  Мы  желали  ее  смерти  -  все  мы!
Желали, чтобы она умерла... А это  ужасно  -  желать,  чтобы  кто-то,  кто
никогда не сделал вам ни малейшего зла, умер...
   - Ее смерть, разумеется, -  единственное,  что  может  принести  пользу
вашей семье. - Пуаро говорил бодрым тоном делового человека и практика.
   - Вы хотели сказать, польза  с  материальной  точки  прения.  Уже  одно
пребывание Розалин здесь причинило нам во  всех  отношениях  много  вреда.
Завидовать  человеку,  негодовать  на  него,  попрошайничать  вредно   для
всякого. И теперь она совсем одна здесь,  в  Фэрроубэнке.  Она  похожа  на
привидение, она выглядит испуганной до  смерти,  она  выглядит...  О!  Она
выглядит так, будто теряет рассудок. И не разрешает нам помочь ей.  Никому
из нас. Мы все пытались. Мама приглашала ее погостить у нас, тетя  Фрэнсис
приглашала ее к себе. Даже тетушка Кэтти ходила к ней  и  предложила,  что
поживет у нее в Фэрроубэнке. Но она теперь не хочет иметь  с  нами  ничего
общего, и я не  виню  ее.  Она  даже  не  хотела  повидаться  с  бригадным
генералом Дэвида. Я думаю, она больна, больна от  беспокойства,  страха  и
горя. А мы ничего не делаем для нее, потому что она не разрешает нам.
   - А вы пытались? Вы лично?
   - Да, - сказала Лин. - Я ходила туда вчера.  Я  спросила,  не  могу  ли
сделать что-нибудь. Она посмотрела на меня... - Вдруг Лин содрогнулась.  -
Мне кажется, она ненавидит меня. Она ответила: "От  вас  я  и  подавно  не
приму  помощи".  Дэвид,  я  думаю,  сказал  ей,  чтобы  она  оставалась  в
Фэрроубэнке, а она всегда делает то, что скажет ей Дэвид. Роули  носил  ей
яйца и масло из Лонг Уиллоуз. По-моему, один только Роули из всех  нас  ей
симпатичен. Она поблагодарила его и сказала, что он всегда к ней  добр.  И
правда: Роули добрый.
   - Есть люди, - сказал Пуаро, - к которым испытываешь большую  симпатию,
большую жалость, люди, которым приходится нести слишком  большую  тяжесть.
Розалин Клоуд мне очень жаль. Если бы я мог, я бы помог ей.  Даже  сейчас,
если бы она согласилась меня выслушать...
   С внезапной решимостью он поднялся.
   - Послушайте, мадемуазель, - сказал он, - пойдемте в Фэрроубэнк.
   - Вы хотите, чтобы и я пошла с вами?
   - Если вы готовы быть великодушной и отзывчивой.
   Лин воскликнула:
   - Да, я готова. Конечно, готова!



13

   Минут через пять они уже подходили  к  усадьбе  Фэрроубэнк.  Подъездная
аллея  извивалась  по  склону  между   тщательно   подстриженными   купами
рододендронов. Ни забот, ни затрат не жалел Гордон  Клоуд,  чтобы  сделать
Фэрроубэнк нарядным и пышным.
   Горничная, которая открыла им дверь, казалась удивленной и сомневалась,
смогут ли они увидеть миссис Клоуд.
   - Мадам еще не вставала, - сказала она.
   Однако же она ввела их в гостиную и пошла  наверх  сообщить  о  приходе
гостей.
   Пуаро огляделся. Он сравнивал эту комнату с гостиной Фрэнсис Клоуд.  Та
была уютна и отражала характер хозяйки.  А  гостиная  в  Фэрроубэнке  была
безлична, говорила  только  о  богатстве,  слегка  облагороженном  хорошим
вкусом. Об этом позаботился Гордон Клоуд:  все  в  комнате  было  хорошего
качества и отлично выполнено, но не было никакого признака личного выбора,
ничто не  указывало  на  вкус  хозяйки  комнаты.  Розалин  жила  здесь,  в
Фэрроубэнке, как мог жить иностранный турист в "Ритце" или в "Савойе".
   "Любопытно, - подумал Пуаро, - а другая..."
   Лин прервала нить его размышлений, спросив, о чем он думает и почему  у
него такой хмурый вид.
   - Говорят, мадемуазель, что грех искупается смертью.  Но  мне  кажется,
иногда за грех можно расплачиваться и роскошью. И легче ли такое наказание
- быть оторванной от привычной жизни? А когда она промелькнет вдали,  путь
к ней уже прегражден...
   Он остановился. Горничная, отбросив всю свою  чопорную  сдержанность  и
став просто пожилой испуганной женщиной, вбежала в  комнату  и,  заикаясь,
давясь словами, проговорила:
   - О мисс Марчмонт... о сэр... хозяйка... наверху... ей  очень  плохо...
она не отвечает, я не могла разбудить ее, а рука ее совсем холодная...
   Круто  повернувшись,  Пуаро  выбежал  из  комнаты.   Лин   и   служанка
последовали за ним. Он помчался наверх, на второй этаж. Горничная  указала
на открытую дверь прямо перед лестницей.
   Это была большая нарядная спальня. В открытые окна ярко светило солнце,
освещая дорогие ковры на полу.
   В широкой резной  кровати  лежала  Розалин.  Казалось,  она  спала.  Ее
длинные темные ресницы были опущены, голова очень  естественно  лежала  на
подушке. В одной руке Розалин держала скомканный носовой платок. Она  была
похожа на опечаленного ребенка, который плакал до тех пор, пока не уснул.
   Пуаро схватил ее руку и пощупал пульс. Рука была холодна как  лед.  Это
подтвердило то, о чем он уже догадался.
   Он тихо сказал Лин:
   - Она уже давно мертва. Она умерла во сне.
   - О сэр! О, что же мы будем делать? - Горничная расплакалась.
   - Кто ее врач?
   - Дядя Лайонел, - ответила Лин.
   Пуаро приказал горничной вызвать по  телефону  доктора  Клоуда,  и  она
вышла из комнаты, все еще всхлипывая.
   Пуаро взад и вперед шагал по комнате.  На  белой  картонной  коробочке,
лежащей возле кровати, он увидел надпись: "По одному порошку перед  сном".
Обернув руку носовым платком, Пуаро открыл коробочку. Там  оставалось  еще
три порошка. Он прошел через комнату к камину, затем к письменному  столу.
Стул перед ним был отодвинут, бювар открыт. В бюваре лежал лист бумаги  со
словами, нацарапанными детским неоформившимся почерком: _"Я не  знаю,  что
делать... Я не могу больше... Я была  так  грешна.  Я  должна  кому-нибудь
рассказать и успокоиться... Я сначала не хотела быть такой  дурной.  Я  не
знала, что из этого произойдет. Я должна записать..."_
   Последние слова обрывались  ровной  чертой.  Перо  лежало  отброшенное.
Пуаро стоял и глядел на эту записку. Лин все еще стояла у  кровати,  глядя
на мертвую молодую женщину.
   Внезапно дверь распахнулась, и в комнату ворвался Дэвид.
   - Дэвид, - кинулась к нему Лин. - Вас освободили? Я так рада...
   Он отмахнулся от ее слов и от нее, почти грубо отстранив  с  дороги,  и
склонился над неподвижной белой фигурой.
   - Роза! Розалин! - Он прикоснулся к ее руке, затем  повернулся  к  Лин.
Его лицо пылало от гнева, но слова прозвучали громко и неторопливо:
   - Итак, вы убили ее? В конце  концов  вы  избавились  от  нее!  Сначала
избавились от меня, закатали меня в тюрьму по дутому  обвинению,  а  потом
все вместе вы убрали с дороги и ее! Все вместе или один из  вас?  Впрочем,
мне это безразлично! Вы ее убили! Вам  хотелось  этих  проклятых  денег  -
теперь они ваши! Ее смерть дает вам эти  деньги!  Теперь  вы  вылезете  из
долгов! Вы все будете богаты - компания грязных убийц и воров, вот вы кто!
Вы не осмеливались прикоснуться к ней, пока я был рядом. Я  умел  защищать
свою сестру - она ведь сама никогда не умела постоять за  себя.  Но  когда
она осталась здесь одна, вы воспользовались случаем...
   Он остановился, слегка покачнулся и произнес тихим дрожащим голосом:
   - Убийцы!
   Лин воскликнула:
   - Нет, Дэвид! Нет, вы заблуждаетесь! Никто из нас не хотел убить ее. Мы
не могли бы этого сделать.
   - Лин Марчмонт, один из вас убил ее. И вы знаете это так же хорошо, как
и я!
   - Я клянусь, мы не делали этого, Дэвид!  Клянусь,  что  мы  не  сделали
ничего подобного!
   Его дикий взгляд немного смягчился.
   - Может, и не вы, Лин...
   - Нет, Дэвид, клянусь вам, нет...
   Эркюль Пуаро сделал шаг вперед и кашлянул. Дэвид стремительно обернулся
к нему.
   - По-моему, ваше предположение излишне драматично, -  сказал  Пуаро.  -
Зачем сразу делать вывод, что ваша сестра убита?
   - Вы говорите, что она не убита? Вы называете это, - он указал на  тело
в кровати, - естественной смертью? У Розалин нервы были не в порядке,  да,
но у нее не было никаких  органических  заболеваний.  Сердце  у  нее  было
вполне здорово.
   - Прошлой ночью, - сказал Пуаро, - прежде чем лечь  спать,  она  сидела
здесь и писала...
   Дэвид шагнул за ним, наклонился над листом бумаги.
   - Не дотрагивайтесь до записки, - предупредил его Пуаро.
   Дэвид отдернул руку и, стоя неподвижно, прочел записку.
   Затем быстро повернул голову и испытующе взглянул на Пуаро.
   - Вы предполагаете самоубийство? С чего бы Розалин кончать с собой?
   На этот вопрос ответил не голос Пуаро. Спокойный с остширским выговором
голос старшего инспектора Спенса раздался из открытой двери:
   - Предположим, что в прошлый вторник вечером миссис  Клоуд  была  не  в
Лондоне, а в Вормсли Вейл... Предположим, что она пошла повидать человека,
который шантажировал ее... Предположим, что в нервном припадке  она  убила
его...
   Дэвид круто обернулся к Спенсу. Взгляд его был тверд и гневен.
   - Моя сестра была в Лондоне во вторник  вечером.  Она  была  в  номере,
когда я вернулся в одиннадцать часов.
   - Да, - сказал инспектор, - так говорите вы. И могу сказать, вы  твердо
придерживаетесь своей версии. Но я не обязан верить  вашим  словам.  И  во
всяком случае, немножко поздно спорить об этом.  -  Он  жестом  указал  на
кровать. - Ей уже никогда не придется предстать перед судом.



14

   - Он не хочет признать это, - сказал Спенс. - Но думаю, он  сам  знает,
что убийство совершила она.
   Сидя в своем кабинете в полицейском участке, он через стол  смотрел  на
Пуаро.
   - Смешно, что мы так тщательно проверяли его алиби и совсем не думали о
ней. А между тем нет никаких доказательств, что она в ту ночь была в своем
номере в Лондоне. Мы остановились только на его словах, веря, что она была
там. Все это время мы знали, что только два человека были заинтересованы в
смерти Ардена - это Дэвид и Розалин Клоуд. И я очертя голову гнался за ним
и забывал о ней. Понимаете, она казалась такой кроткой... даже не совсем в
своем уме... Но, быть может, в  этом  и  заключается  частичная  разгадка.
Весьма вероятно, что Дэвид Хантер поспеш