ей не откажешь. Чтобы себя обезопасить, она  поспешила
убрать Норму из дому, тем самым скрыв случившееся и предотвратив  скандал  и
всякого рода сплетни. Для соблюдения  декорума  Норма  иногда  приезжает  на
выходные, но, в сущности, она теперь живет предоставленная самой себе.  Даже
когда Рестарики переедут в лондонский дом, они, конечно, не предложат  Норме
жить вместе. Тем более что той и самой это не нужно  -  современные  девушки
предпочитают жить отдельно от родителей. Так  что  тут  никаких  проблем  не
предвидится. Пуаро, правда, пока не был  уверен  в  том,  что  именно  Норма
подсыпала Мэри яд. Но сам Рестарик считает виновницей именно дочь...
   Пуаро снова вдруг подумал о Соне. Что же она все-таки делает в этом доме?
И как там оказалась? Совершенно очевидно, что сэр Родрик от нее в  восторге,
она его окончательно приручила. Может, она просто не хочет  возвращаться  на
родину?  И  планы  у  нее  исключительно   матримониальные   -   престарелые
джентльмены довольно часто женятся на своих юных  помощницах.  Да,  пожалуй,
Сопя могла бы устроиться очень недурно: обеспеченная жизнь, и не в таком  уж
отдаленном будущем - полная свобода и надежный доход...  Или  у  нее  другие
цели? Та книга, которую она вроде бы забыла на скамейке в  садах  Кью  -  не
было ли там между страницами документов сэра Родрика?
   Она могла  вызвать  подозрения  у  Мэри.  -  своим  поведением,  нечаянно
оброненными словами. Мэри могла  поинтересоваться,  где  она  проводит  свои
свободные дни и с кем. И  сделать  выводы.  А  Соня  в  ответ  могла  начать
подсыпать ей небольшие дозы гербицида,  в  состав  которого  входит  мышьяк.
Который потихоньку накапливался в организме, вызывая симптомы  элементарного
гастроэнтерита .
   Пуаро решил, что пора отвлечься от "Лабиринта" и его обитателей.
   Последовав примеру Нормы, он перебрался в Лондон  и  начал  размышлять  о
трех девушках из квартиры на Бородин-Меншенс.
   Итак, Клодия Риис-Холленд, Фрэнсис Кэри, Норма Рестарик.
   Клодия   Риис-Холленд.   Дочь   члена   парламента,   видного   политика.
Обеспеченная, способная, красивая. Первоклассная секретарша.
   Фрэнсис  Кэри.  Дочь   провинциального   нотариуса.   С   художественными
наклонностями,  некоторое  время  училась  в  театральной  школе,  затем   в
художественном училище, но бросила его; иногда что-то  делала  для  Академии
искусств, в настоящее  время  работает  в  художественной  галерее.  Неплохо
зарабатывает, широкие связи в богемных кругах. Знакома с  Дэвидом  Бейкером,
хотя, видимо, знакомство скорее случайное. Может быть, была в него влюблена?
Таких молодчиков на дух не переносят родители девиц на выданье и вообще  все
приличные люди. Ну и, естественно, их не жалует  полиция.  Но  чем  они  так
привлекают благовоспитанных девиц из хороших семей, Пуаро решительно не  мог
понять. Однако факт оставался фактом. А что он сам думает о Дэвиде?
   Смазливый, нахальный юнец, говорит с эдакой усмешечкой.  Впервые  он  его
увидел на лестнице в "Лабиринте", куда тот явился по поручению Нормы (или по
собственной инициативе... Как знать?). Потом удалось рассмотреть его получше
- когда подвозил в машине. Что ж, малый явно с характером и, видимо, в своей
области достаточно способный. И тем не менее - личность довольно  скользкая.
Пуаро взял со стола листок  и  сверился  со  своими  записями.  Сомнительное
прошлое,  хотя  без  явной  уголовщины.  Мелкие  мошенничества  в   гаражах,
хулиганство, вандализм , два условных приговора. Все  это  нынче  совсем  не
редкость. И все-таки Пуаро не видел в нем серьезного злоумышленника. Ну  что
еще? Был подававшим надежды художником, но потом живопись забросил. Из  тех,
кто не умеет  работать  упорно.  Тщеславен,  горд  -  действительно  павлин,
самодовольный павлин, занятый только собойю. Или не только? -  спросил  себя
Пуаро.
   Он протянул руку за вторым листком, на котором было записано  то,  о  чем
Норма и Дэвид разговаривали в кафе - примерно, конечно - так, как  запомнила
миссис Оливер. Да, примерно, вздохнул  Пуаро.  Определить,  в  какой  именно
момент миссис Оливер давала волю своему воображению,  было  невозможно.  Так
любит ли этот красавчик Норму? И действительно ли  хочет  на  ней  жениться?
Она-то точно в него влюблена. Он предлагал ей стать ее мужем.  Почему?  Есть
ли у Нормы собственные деньги? Быть дочерью богатого человека и  быть  самой
богатой - это не одно и то же. Пуаро досадливо поморщился - как же это он не
выяснил условия завещания покойной миссис  Рестарик!  Он  на  всякий  случай
перебрал  пачку  листков  с  заметками  мистера  Гоби.  Да,  тот  был  более
предусмотрителен и раздобыл эти сведения. Миссис Рестарик, видимо, при жизни
была вполне обеспечена мужем. Кроме того, у нее  был  небольшой  собственный
доход - что-то около тысячи фунтов в год. Все свое  имущество  она  завещала
дочери. Но подобная сумма, подумал Пуаро, вряд ли может  привлечь  охотников
за приданым. Как единственный ребенок, Норма, вероятно,  унаследует  большие
деньги после смерти отца, но это еще не факт! Если  отцу  не  понравится  ее
муж, он может и лишить ее наследства.
   Следовательно, Дэвид ее действительно любит, раз предложил  ей  выйти  за
него. И все же... Пуаро, в который  уже  раз,  покачал  головой.  Опять  все
как-то не складывается воедино... Он  вспомнил  письменный  стол  Рестарика,
выписанный чек - не иначе, как отступное нежелательному  молодому  человеку,
который,  видимо,  ничего  другого  и  не  хотел.   М-да,   чек   несомненно
предназначался Дэвиду Бейкеру и был на очень  крупную,  прямо-таки  огромную
сумму. Такая  сумма  вполне  могла  соблазнить  необремененного  деньгами  и
принципами молодого человека. Однако только накануне Дэвид сказал ей, что им
следует пожениться. Снова противоречие. Конечно, это мог быть всего лишь ход
в игре - ход,  рассчитанный  на  то,  чтобы  поднять  цену.  Пуаро  вспомнил
Рестарика в тот момент. Его крепко сжатые губы. Нет, он  очень  любит  дочь,
если готов ради нее заплатить такие деньги И еще он уверен, что девушка сама
от Бейкера не откажется.
   При мысли о Рестарике Пуаро снова невольно подумал  о  Клодии.  Клодия  и
Эндрю Рестарик. Случайность  ли,  что  она  стала  его  секретаршей?  Неужто
случайность? Возможно, тут что-то можно  нащупать.  Клодия.  Три  девушки  в
квартире, в квартире Клодии Риис-Холленд. В квартире, которую  она  сняла  и
вначале делила с подругой, а затем с еще одной девушкой, третьей.  "Третья!"
- подумал Пуаро. Да, все возвращалось к этому. Третья девушка. Именно к ней.
Да, иначе и быть не могло. К Норме Рестарик.
   Девушка, которая пришла к нему за помощью, когда он  как  раз  завтракал.
Второй раз он ее увидел, когда подсел к ней в кафе, куда она зашла со  своим
молодым человеком, успевшим  к  тому  моменту  удалиться...  Интересно,  они
почему-то встречались с ней тогда, когда один из них ел!  А  что  он  о  ней
думает? Но сначала - что о ней думают другие? Прежде всего  отец.  Он  любит
ее, отчаянно за нее тревожится. Он не  просто  подозревает,  он  практически
уверен, что она пыталась отравить его молодую жену. Он советовался о  ней  с
врачом. Пуаро подумал, что ему тоже очень  бы  хотелось  поговорить  с  этим
врачом, хотя вряд ли это что-нибудь  дало  бы.  Врачи  крайне  щепетильны  и
остерегаются что-либо сообщать о своих пациентах посторонним. Впрочем, Пуаро
прекрасно представлял себе, что говорил врач Рестарику. Был  осторожен,  как
все доктора, решил Пуаро Мягок и уклончив. Возможно, что-то рекомендовал. На
психической неуравновешенности наверняка акцент не делал, скорее упомянул  о
ней вскользь, но упомянул непременно. Сам-то врач  был  наверняка  уверен  в
этом. Но еще ему было известно, что истерички иногда совершают  недопустимые
поступки, вполне отдавая себе отчет в том, что делают - в результате  злобы,
ревности, сильного волнения или просто распущенности, а не потому, что у них
в какой-то момент помутился рассудок. Конечно, врач этот  вряд  ли  психиатр
или невропатолог, скорее всего местный терапевт, а потому он не  рискнул  бы
говорить о  том,  в  чем  не  уверен  абсолютно,  а  скорее  ограничился  бы
осторожными советами. Например, порекомендовал бы работу  -  лучше  всего  в
Лондоне, а потом прибегнуть к услугам специалиста.
   Ну а что думали о Норме Рестарик  другие?  Скажем,  Клодия  Риис-Холленд?
Этого он не знал. Он ведь практически с ней не общался, чтобы делать те  или
иные  заключения.  Она  способна  хранить  любую   тайну.   И   никогда   не
проговорится, если только не сочтет  это  нужным.  Судя  по  всему,  она  не
собиралась выставлять Норму из квартиры,  а  следовательно,  ее  психическое
состояние не внушало ей опасений. И с  Фрэнсис  она  эту  тему  особенно  не
обсуждала,  иначе  бы  та  не  проговорилась,  что  Норма  не  вернулась   в
воскресенье из-за города. Клодия  была  очень  недовольна  словоохотливостью
своей подруги. Возможно, Клодия - куда более важное  звено  в  системе,  чем
кажется на первый взгляд. Умна, энергична,  умела...  Он  снова  вернулся  к
"третьей", к Норме. Какое место занимает она во всей этой системе? Не тот ли
это узелок, что соединит все звенья? "Офелия?" - подумал он. Кстати, была ли
Офелия безумной или только притворялась? Актрисы придерживаются разных точек
зрения  на  то,  как  надо  трактовать  эту  роль...  То  есть  не  актрисы,
естественно, а режиссеры. Трактовка - это их конек. Был Гамлет  безумен  или
не был? Выбирайте, что вам больше нравится. Была Офелия безумной или  только
разыгрывала безумие?
   По отношению к своей дочери Рестарик не употребил  бы  слово  "безумная",
даже  в  мыслях.  "Психически  неуравновешенная"  -  все  предпочитают   это
выражение. Но Пуаро знал,  как  ее  называли  другие.  "Сдвинутая".  "Слегка
свихнувшаяся". "У нее не все дома". "Немного не в себе". Можно ли полагаться
на мнение приходящей уборщицы? Пуаро был склонен  ответить  на  этот  вопрос
утвердительно. В Норме безусловно  было  что-то  странное,  хотя,  возможно,
причины этой странности совсем не те, о которых можно  подумать  при  первом
взгляде на нее. Он вспомнил, как она неуверенной походкой  вошла  к  нему  в
комнату - современная девушка, так похожая на многих своих ровесниц: прямые,
свисающие на плечи волосы, болтающийся свитер, до неприличия короткая юбка .
На его старомодный взгляд.., ну да ладно...
   "Извините, но вы такой старый!"
   И возможно, она была права. Он смотрел на нее глазами старика и ничего не
видел...  Он  воспринимал  ее  как  великовозрастного   подростка,   начисто
лишенного кокетства и женственности. В этом угловатом создании  не  было  ни
пленительности, ни тайны, ни обаяния, ничего, кроме разве  что  примитивной,
чисто биологической сексуальности. Так не была  ли  она  права,  вынося  ему
такой приговор? Он не мог ей помочь, потому что не понимал  ее,  потому  что
просто не был способен оценить ее. Он сделал для нее все,  что  было  в  его
силах, но в чем это конкретно выражалось? Что, собственно, он сделал для нее
после того, как она все-таки ему  доверилась?  И  тотчас  ответил  себе:  он
оградил ее от опасности. Хотя бы это. Если, конечно, ей что-то  угрожало.  В
том-то и дело, что непонятно, нуждается ли она  в  защите?  Это  ее  нелепое
признание!  Да,  пожалуй,  не  столько   признание,   сколько   категоричное
утверждение: "Мне кажется, я совершила убийство!"
   Стоп! На  этом  надо  задержаться!  Ведь  здесь  и  заключена  суть.  Его
призвание - разбираться с  убийствами.  Раскрывать  убийство!  Предотвращать
убийство! Быть настоящей ищейкой, которая идет по следу. И вот ему объявляют
об убийстве. Совершенно непонятно, о каком именно  убийстве.  Он  так  и  не
сумел это выяснить. Мышьяк в супе? Драка на ножах малолетних хулиганов?  Эта
зловещая фраза:  "Пятна  крови  во  дворе".  Револьверный  выстрел.  В  кого
стреляли и почему? Нет, все это не  то.  Не  соответствует  ее  словам:  "Я,
кажется, совершила убийство".
   Пуаро все бродил и бродил во мраке, тщетно  пытаясь  нащупать  систему  и
какое именно место занимает в ней "третья девушка". И всякий раз убеждался в
том, что он ничего не сумеет добиться, пока не поймет,  что  на  самом  деле
представляет собой эта девушка.
   И потом вдруг случайная фраза Ариадны Оливер. Которая словно бы  осветила
мрак. Предполагаемое самоубийство какой-то женщины  в  Бородин-Меншенс:  Оно
уже более или менее укладывалось в систему.  Ведь  именно  там  жила  третья
девушка. Вот оно - убийство, о котором она говорила. Но,  может  быть,  было
еще одно убийство? Нет, вряд ли, это весьма маловероятно! Тем более  что  на
всякий случай он проверил: никакой другой смерти  непосредственно  перед  ее
визитом - на который она решилась сразу  же  после  того,  как  услышала  от
миссис Оливер чрезвычайно лестные слова в его адрес, - не было.
   Да, когда все та же миссис  Оливер  соизволила  наконец  сообщить  ему  о
женщине, которая выбросилась из окна, он подумал, что конец этой истории уже
близок.
   Он решил, что вот он, тот ключ, который поможет ему найти ответы  на  все
поставленные вопросы - почему, когда, где. Так он думал.
   - Quelle deception , - сказал Эркюль Пуаро вслух и, протянув руку, выбрал
из пачки аккуратно напечатанное резюме целой  человеческой  жизни,  основные
факты  биографии  миссис  Шарпантье.  Сорокатрехлетняя  женщина,  занимавшая
вполне приличное положение в обществе. Судя по всему, в молодости  она  вела
очень бурную жизнь - два брака, два развода, любила мужчин, шумные  сборища.
А в последнее время сближалась с мужчинами много моложе себя. Жила она  одна
- в квартире в Бородин-Меншенс и все чаще  злоупотребляла  алкоголем.  Пуаро
хорошо  представлял  ее  какой  она  была  и  какой  стала.  Такая   женщина
действительно могла выброситься из окна, поддавшись приступу  отчаяния.  Да,
отчаяния...
   Она думала, что у нее был рак, - внушила себе, что у нее рак. Однако  при
вскрытии было точно установлено, что ничего подобного у нее не было.
   Ему требовалось всего лишь какое-то звено между ней и Нормой Рестарик. Но
найти его никак не удавалось. Пуаро вновь перечел сухо изложенные факты.
   Официально опознал покойную нотариус. Как Луизу  Карпентер,  хотя  она  и
переделала свою фамилию на французский манер в  Шарпантье.  Видимо,  решила,
что так она лучше сочетается с именем Луиза? Но почему это имя - Луиза вроде
бы как ему знакомо? Вроде бы оно и  раньше  в  какой-то  связи  упоминалось?
Какая-то случайная фраза? Его пальцы аккуратно  перебирали  листки.  А!  Вот
оно! Одно-единственное упоминание.  Женщину,  ради  которой  Эндрю  Рестарик
оставил жену, звали Луиза Бирелл. Как оказалось, она быстро исчезла  из  его
жизни - всего через год после того, как они уехали. Подобное же неоднократно
повторялось и в жизни Луизы Шарпантье -  бурный  роман,  разбитая  семья  ее
избранника, а затем - бурные ссоры и бурное расставание... Тоже своего  рода
система. Пуаро вдруг почувствовал уверенность. Полнейшую уверенность в  том,
что Луиза Шарпантье была именно той Луизой.
   Пусть даже так, но как это увязывается с Нормой? Сошлись  ли  Рестарик  и
Луиза Шарпантье (если, конечно, Луиза Бирелл и Луиза Шарпантье были одним  и
тем же лицом) снова, когда он вернулся в Англию? Вряд ли,  решил  Пуаро.  Их
жизненные пути разошлись много лет назад. И новый  всплеск  чувства  казался
маловероятным, попросту невозможным. Их прошлая страсть оказалась преходящей
- не любовь, а лишь увлечение, хоть и сильное. Теперешняя его жена  едва  ли
могла испытывать  ревность  к  прошлому,  да  еще  настолько  жгучую,  чтобы
столкнуть с седьмого этажа бывшую любовницу мужа. Полнейшая  нелепость!  Вот
первая миссис Рестарик, у той  действительно  могло  бы  возникнуть  желание
отомстить женщине, разрушившей ее семью. Но  даже  она  не  решилась  бы  на
такое. Да и вообще, при чем тут первая миссис Рестарик, она умерла два  года
назад!
   Зазвонил телефон. Пуаро не шевельнулся. Он не хотел отвлекаться.  У  него
возникло ощущение, что он вышел на  какой-то  след...  И  боялся  снова  его
потерять... Телефон смолк. Отлично. Мисс Лемон найдет, что ответить.
   Отворилась дверь, и вошла мисс Лемон.
   - Вас просит миссис Оливер. Пуаро отмахнулся.
   - Только не сейчас! Я не могу сейчас говорить с ней.
   - По ее словам, она  только  что  вспомнила  что-то,  о  чем  забыла  вам
рассказать. О каком-то листке.., неоконченном письме, вывалившемся из  ящика
в мебельном фургоне. Довольно бессвязная история!  -  Мисс  Лемон  позволила
себе неодобрительный тон.
   Пуаро замахал рукой еще отчаяннее.
   - Только не сейчас, - умоляюще воскликнул он. - Прошу вас. Не сейчас!
   - Я скажу ей, что вы заняты. - И мисс Лемон удалилась.
   Пуаро вновь остался наедине со своими мыслями. На него волнами накатывала
усталость.  Слишком  долго  он  размышлял.  Надо  расслабиться.   Да,   надо
расслабиться. Пусть исчезнет напряжение, и вот тогда  система  сложится.  Он
закрыл глаза. Все компоненты у него есть. Теперь он в этом не сомневался. За
пределами этой комнаты ему уже нечего было  узнавать.  Ответ  должен  прийти
изнутри.
   И внезапно - когда дремота уже смежала его веки - отпет пришел...
   Все-все было тут - наконец-то! Предстояло еще многое распутать, но он уже
знал. Все кусочки головоломки были налицо, все  разрозненные  кусочки,  пока
перемешанные, но сопрягающиеся между собой. Парик, портрет, пять часов утра,
женщины и их прически, длиннокудрый Павлин - все вело к  словам,  с  которых
все началось:
   Третья девушка. И еще эта ее фраза: "Кажется, я совершила убийство..." Ну
конечно  же!  Ему   вдруг   вспомнился   глупенький   детский   стишок.   Он
продекламировал его:
 
   - Ани-ани-ани, трое в одной лохани.
   А кто они, знаешь?
   Мясник, и пекарь, и толстый лекарь...
 
   Жаль только, что последнюю строку он забыл. Ну да, конечно,  пекарь  и  в
определенном смысле мясник... Он попытался придумать нечто подобное про трех
девушек:
 
   Раз, два, три, четыре, трое девушек в квартире.
   А кто они, знаешь?
   Секретарша личная, художница столичная,
   А Третья...
 
   Вошла мисс Лемон.
   - А! Вспомнил! "И все они вышли из такой вот картошинки!"
   Мисс Лемон посмотрела на него с тревогой.
   - Доктор Стиллингфлит хочет говорить с вами немедленно.  Утверждает,  что
дело не терпит отлагательств.
   - Скажите доктору Стиллингфлиту,  чтобы  он...  Доктор  Стиллингфлит,  вы
сказали?
   Он юркнул мимо нее и схватил трубку.
   - Я слушаю. Говорит Пуаро. Что-нибудь случилось?
   - Она ушла.
   - Что?
   - То, что вы слышали. Она ушла. Вышла через калитку.
   - И вы позволили?
   - А что я мог сделать?
   - Могли бы ее остановить.
   - Нет.
   - Отпустить ее было безумием.
   - Нет.
   - Вы ничего не понимаете.
   - Но мы так договорились. Полная свобода.
   - Вы не понимаете, во что это может вылиться.
   - Ну, ладно, не понимаю. Но я знаю, что должен делать я. И если бы  я  ее
задержал, вся моя работа с ней пошла бы насмарку. А я с ней  много  работал.
Мои и ваши обязанности не совпадают. И цели у нас разные. Говорят же вам,  я
кое-чего добился. Настолько, что был уверен, что она не уйдет.
   - О да! И тут, mon ami, она ушла.
   - Откровенно говоря, не понимаю почему. Не представляю, что могло вызвать
рецидив .
   - Что-то произошло.
   - Да, но что?
   - Она с кем-то виделась, кто-то с ней  говорил,  кто-то  узнал,  где  она
находится.
   - Не вижу, каким образом это могло произойти... А вот вы никак не  можете
уяснить, что она была абсолютно свободна! Иначе вообще ничего не вышло бы.
   - Кто-то до нее добрался. Кто-то узнал, где  она.  Она  получала  письмо,
телеграмму? Ей звонили?
   - Нет. В этом я абсолютно уверен.
   - Тогда как же... Ну, конечно! Газеты. Вы ведь  в  этом  вашем  заведении
получаете газеты?
   - Естественно. Нормальная, будничная жизнь, вот чего я добиваюсь в  своем
заведении.
   - Значит, и