ру явно не хотелось признаться, что он
сплоховал.
   - А этого человека еще не арестовали? - спросил Пуаро.
   - Нет, задержали по подозрению, - ответил Рэглан.
   - А что он говорит?
   - Почти ничего, - с усмешкой ответил инспектор.
   - Видать, стреляный воробей. Не столько говорит, сколько ругается.
   В Ливерпуле, к моему  удивлению,  Пуаро  ожидал  восторженный  прием.
Старший инспектор Хейз, оказывается, работал когда-то с Пуаро и, видимо,
сохранил  преувеличенное  впечатление  о  его  талантах.  После   обмена
любезностями Хейз обратился ко мне.
   - А что  доктор  Шеппард?  Значит,  вы  приехали  взглянуть  на  нашу
находку? Как вы думаете, сэр, вам удастся его опознать.
   - Не уверен, - сказал я с сомнением.
   - Как вы его задержали? - осведомился Пуаро.
   - По описанию, хотя оно и не было подробным. Объявление в  газетах  и
другими путями. У этого парня - американский акцент, и он  не  отрицает,
что был вблизи Кингз-Эббот в ту ночь. Но только спрашивает, какого черта
мы лезем в его дела, и заявляет, что ни на какие наши  вопросы  отвечать
не будет.
   - А мне можно его увидеть? - спросил Пуаро.
   Старший инспектор многозначительно подмигнул.
   - Я рад, что вы здесь, сэр. Вам все можно. О вас  недавно  справлялся
инспектор Джепп из Скотленд-Ярда, он слышал,  что  вы  занимаетесь  этим
делом. А вы не могли бы сказать мне, где скрывается капитан Пейтен?
   - Думаю, что пока это преждевременно, - сдержанно ответил Пуаро, и  я
закусил губу, чтобы сдержать улыбку: он неплохо вышел из положения.
   Побеседовав еще немного, мы отправились посмотреть  на  заключенного.
Это был молодой человек лет двадцати трех. Высокий, худой, руки  дрожат,
волосы темные,  глаза  голубые,  бегающий  взгляд.  И  ощущение  большой
физической силы, но уже  идущей  на  ущерб.  Раньше  мне  казалось,  что
человек, которого я встретил, кого-то мне напомнил,  но,  если  это  был
действительно он, значит, я ошибся. Этот малый не напоминал мне никого.
   - Ну, Кейт, встаньте, - сказал Хейз.
   - К вам посетители. Узнаете кого-нибудь из них?
   Кент угрюмо посмотрел на нас, но ничего не ответил.  Мне  показалось,
что его взгляд задержался на мне.
   - А вы что скажете, сэр? - обратился Хейз ко мне.
   - Рост тот же. По общему облику,  возможно,  что  он.  Утверждать  не
могу.
   - Что все это значит? - буркнул Кент.
   - Что вы мне шьете? Выкладывайте. Что, по-вашему, я сделал?
   - Это он, - кивнул я.
   - Узнаю его голос.
   - Мой голос узнаете? Где же это вы его слышали?
   - В прошлую пятницу перед воротами "Папоротников". Вы меня  спросили,
как пройти туда.
   - Да? Я спросил?
   - Вы это признаете? - вмешался инспектор Рэглан.
   - Ничего не признаю. Пока не узнаю, почему меня задержали.
   - Вы эти дни не читали газет? - впервые заговорил Пуаро.
   Глаза Кента сузились.
   - Ах, вот оно что! Я знаю - в  "Папоротниках"  пристукнули  какого-то
старикашку. Хотите пришить это мне?
   - Вы были там, - спокойно сказал Пуаро.
   - А вам, мистер, откуда это известно?
   - Отсюда.
   - Пуаро вынул что-то из кармана и протянул Кенту.
   Это был стержень гусиного пера, который  мы  нашли  в  беседке.  Лицо
Кента изменилось, он невольно потянулся к перу.
   - Героин, - сказал Пуаро.
   - Нет, мой друг, стержень пуст. Он лежал там, где вы  его  уронили  в
тот вечер, в беседке.
   Чарлз Кент поглядел на Пуаро в замешательстве.
   - А вы, заморская ищейка, больно много  на  себя  берете.  Старика-то
прикончили без четверти десять или там в десять? Помнится, так  пишут  в
газетах. Верно?
   - Верно, - подтвердил Пуаро.
   - Тогда вы зря меня тут держите, - сказал Кент.
   - В двадцать пять минут десятого меня в "Папоротниках" уже  не  было.
Можете справиться в "Собаке и свистке" -  это  салун  по  кранчестерской
дороге. Я там, помнится, скандал учинил, примерно без  четверти  десять.
Ну что?
   Рэглан что-то записал в свой блокнот.
   - Мы наведем справки, - сказал он.
   - Если это правда, для вас же лучше. А зачем все же  вы  приходили  в
"Папоротники"? - На свидание.
   - С кем?
   - Не ваше собачье дело!
   - Повежливей, любезный, - с угрозой сказал инспектор.
   - К чертям! Ходил туда по своему делу. Раз я ушел  до  убийства,  вас
мои дела не касаются.
   - Ваше имя Чарлз Кент? - спросил Пуаро.
   - Где вы родились?
   - Чистокровный британец, - ухмыльнулся тот.
   - Да, - задумчиво заметил Пуаро, - полагаю, что так. И  родились  вы,
думается мне, в Кенте.
   - Это еще почему? - вытаращил на него глаза тот.
   - Из-за фамилии? Что же, по-вашему,  все  Кенты  так  уж  в  Кенте  и
родились?
   -  При  некоторых  обстоятельствах,  безусловно,  -  с   расстановкой
произнес Пуаро.
   - При некоторых обстоятельствах, - вы понимаете?
   Голос Пуаро  звучал  так  многозначительно,  что  это  удивило  обоих
полицейских. Кент багрово покраснел - казалось, он  сейчас  бросится  на
Пуаро. Но он только отвернулся с деланным смешком. Пуаро  удовлетворенно
кивнул и вышел. Мы - за ним.
   - Мы проверим это заявление, - сказал инспектор, - но,  мне  кажется,
он говорит  правду.  Все  же  ему  придется  сказать,  что  он  делал  в
"Папоротниках". Я думаю - это наш  шантажист,  хотя,  если  ему  верить,
убийцей он быть не может. При аресте у  него  обнаружено  десять  фунтов
сумма относительно крупная. Я думаю, что те сорок фунтов попали к  нему,
хотя номера и не совпадают. Но  он,  разумеется,  первым  делом  обменял
деньги.  Мистер  Экройд,  видимо,  дал  ему   денег,   и   он   поспешил
распорядиться ими. А какое отношение к делу имеет то, что он  родился  в
Кенте?
   - Никакого. Так, одна из моих идей, - сказал Пуаро.
   - Я ведь этим знаменит - идеями.
   - Вот как?  -  с  недоумением  промолвив  Рэглан.  Старший  инспектор
расхохотался.
   - Я не раз слышал, как инспектор Джэпп говорил о месье  Пуаро  и  его
идейках. Слишком фантастичны для меня,  говорил  он,  но  что-то  в  них
всегда есть.
   - Вы смеетесь надо мной, - сказал  Пуаро  с  улыбкой,  -  но  ничего.
Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
   - И, важно поклонившись, он направился к выходу.
   Потом мы с ним позавтракали вместе в гостинице Теперь я знаю,  что  в
тот момент ему уже было ясно все Последний штрих лег на полотно, картина
стала полной. Но в то время я этого не подозревал. Меня  сбила  с  толку
его чрезмерная самоуверенность: я думал, что  все  загадочное  для  меня
загадочно и для него.  Большой  загадкой  оставалось  посещение  Чарлзом
Кентом "Папоротников". Сколько ни ломал я себе голову, я  не  мог  найти
ответа на этот вопрос. Наконец я решил спросить  Пуаро,  что  думает  на
этот счет он. Пуаро ответил:
   - Друг мой, я не думаю, я знаю. Но, боюсь, вам будет неясно,  если  я
скажу, что он приезжал туда потому, что он - уроженец Кента.
   - Безусловно, неясно, - сказал я с досадой.
 
19. Флора Экройд 
 
   Когда на  следующий  день  я  возвращался  с  обхода,  меня  окликнул
инспектор Рэглан, и я остановил машину.
   - Доброе утро, доктор Шеппард. Алиби подтвердилось.
   - Чарлза Кента?
   - Чарлза Кента. Салли Джонс,  официантка  из  "Со  баки  и  свистка",
хорошо его помнит - выбрала его фотографию из пяти похожих. Он  вошел  в
бар без четверти десять, а это добрая миля от "Папоротников". По  словам
Салли, у него было много денег, и ей это показалось странным  -  столько
денег у человека, чьи сапоги в таком плачевном состоянии. Вот  они,  эти
сорок фунтов!
   - Он все еще не хочет объяснить свой приход в "Папоротники"? -  Упрям
как бык, Я звонил Хейзу в Ливерпуль.
   - Пуаро говорит, что этот Кент явился  в  "Папоротники"  потому,  что
родился в Кенте, - не без ехидства заметил я, злорадствуя, что не одному
мне приходится попадать впросак.
   Рэглан в недоумении уставился на меня. Потом по его хитроватому  лицу
расползлась усмешка, и он постучал себя по лбу.
   - Винтика не хватает. Я  давно  это  подозревал.  Бедный  старикашка!
То-то он ушел от дел и поселился  здесь.  Это  у  них  в  роду.  У  него
племянник тоже того.
   - У Пуаро? - удивился я.
   - Да. Он вам не говорил? Смирный вроде, но полный псих.
   - А вам-то кто это сообщил?
   - Да ваша сестра, доктор Шеппард, - усмехнулся инспектор.
   Каролина неподражаема. Она не успокоится,  пока  не  выведает  все  о
семье каждого. К несчастью, я никогда не  мог  внушить  ей,  что,  узнав
что-либо, следует держать это при себе.
   - Садитесь, инспектор, - сказал я, отворяя дверцу машины.
   - Мы отправимся вместе к Пуаро и ознакомим нашего бельгийского  друга
с последними новостями.
   Пуаро принял нас с обычной любезной улыбкой. Он выслушал  инспектора,
изредка качая головой.
   - Похоже, он чист, - угрюмо заключил инспектор.
   - Человек не может одновременно и совершать убийство,  и  выпивать  в
баре за милю от своей жертвы. s- Вы его выпустите? - спросил Пуаро.
   - Что же нам остается делать? Мы не можем задержать его по  обвинению
в шантаже. Ни одной, черт побери, улики!
   - Инспектор с досадой бросил спичку в камин.
   Пуаро  поднял  ее  и  положил  в  специально  отведенную  для   этого
коробочку. Но  сделал  это  машинально,  чувствовалось,  что  мысли  его
далеко. Потом сказал:
   - На вашем месте я бы пока не выпускал этого Кента.
   - Но ведь он же непричастен к убийству. Так или нет?
   - Вероятно так, но не наверняка.
   - Но я только что сказал вам…
   - Mais oui, mais oui <Ну, да, да (франц.)>, я слышал, - запротестовал
Пуаро.
   - Я не олух и не глух, слава богу. Но вы подходите к этой проблеме не
под тем... как это... углом.
   - Я вас не понимаю, - растерянно сказал инспектор, -  мы  знаем,  что
Экройд был жив без четверти десять. Согласны?
   Пуаро внимательно поглядел на него улыбаясь:
   - Я не согласен ни с чем, что не доказано.
   - Но у нас есть доказательства - показания мисс Экройд.
   - Какие? Что она ходила попрощаться с дядей? Но я - я не всегда  верю
тому, что мне говорят девушки, пусть даже самые очаровательные.
   - Но, черт возьми, Паркер видел, как она вышла оттуда.
   - Нет! - неожиданно резко сказал Пуаро.
   - Этого он как раз не видел. Я убедился в этом,  произведя  небольшой
опыт - помните, доктор? - Паркер видел ее перед дверью. Она держала руку
на ручке. Он не видел, как она выходила из кабинета.
   - Где же она еще могла быть?
   - Может быть, на лестнице.
   - Но лестница ведет только в спальню мистера Экройда.
   - Именно.
   Инспектор все еще недоумевал:
   - Но если она была в спальне своего дяди, что тут  такого?  Зачем  бы
она стала это скрывать?
   - А! В том-то и вопрос. Смотря по тому, что она там делала.
   - Вы имеете в виду... деньги? Но, черт  побери,  не  мисс  же  Экройд
взяла эти сорок фунтов!
   - Я ничего не имею в виду. Но  вспомните:  жизнь  здесь  была  не  из
легких и для матери и для дочери. Неоплаченные счета, постоянная нужда в
карманных деньгах. Роджер Экройд, как выясняется, был мелочен в денежных
делах. Девушка могла оказаться в тяжелом  положении  из-за  сравнительно
небольшой суммы! И вот что произошло: она взяла деньги, стала спускаться
по  лестнице,  услышала  позвякивание  стаканов  и  поняла,  что  Паркер
направляется в кабинет. Если он увидит ее на лестнице, это покажется ему
странным, и, когда денег хватятся, он вспомнит.  Она  кидается  к  двери
кабинета и даже берется за ручку, чтобы было видно, что она  только  что
вышла оттуда. Появляется Паркер. Она говорит ему первое, что приходит  в
голову, - повторяет распоряжение, отданное Экройдом раньше, и уходит.
   - Но ведь потом-то она должна была понять, что  от  ее  слов  зависит
многое? - возразил Рэглан.
   - Что надо открыть правду?
   - Потом, - холодно продолжал Пуаро,  -  мадемуазель  Флора  попала  в
трудное положение. Ей ведь сказали, что ее  требует  полиция,  обнаружен
грабеж. Ее первая мысль, естественно, о присвоенных ею  деньгах,  и  она
повторяет свою историю. Затем узнает о смерти дяди. Она в панике. Падает
в обморок. А современные девушки не так-то легко падают в обморок. Перед
ней дилемма: либо не отступать от прежних показаний, либо признаться  во
всем. А признаваться в воровстве  молодой  девушке  нелегко  -  особенно
перед теми, чьим уважением она дорожит.
   - Я не верю! - Рэглан стукнул кулаком по столу, - И  вы...  вы  давно
это знали?
   - Подозревал с самого начала, - признался Пуаро.
   - Я  был  убежден,  что  мадемуазель  Флора  что-то  скрывает.  Чтобы
убедиться, я при докторе проделал опыт, о котором вам рассказал.
   - И сказали при этом, что  хотите  проверить  Паркера,  -  с  горечью
укорил я его.
   - Но, мой друг, - начал оправдываться  Пуаро,  -  иной  раз  надо  же
что-то сказать!
   Инспектор встал.
   - Нам остается одно, - заявил он,  -  тотчас  допросить  эту  молодую
особу. Вы поедете со мной в "Папоротники", месье Пуаро?
   - Разумеется. А доктор Шеппард подвезет нас на своей машине.
   Я охотно согласился...
   Мы осведомились о мисс Экройд, а  нас  провели  в  гостиную;  у  окна
сидели Флора и Блент.
   - Здравствуйте; мисс Экройд, - сказал инспектор.
   - Не могли бы мы побеседовать с вами наедине?
   Блент тотчас встал и направился к двери.
   - А в чем дело? - взволнованно спросила Флора.
   - Не уходите, майор  Блент.  Он  может  остаться,  не  правда  ли?  -
обратилась она к инспектору.
   - Как вам угодно, мисс, - сухо сказал инспектор, но  я  бы  предпочел
задать вам эти вопросы наедине; думаю, так будет лучше и для вас.
   Флора пристально поглядела на него. Я заметил,  что  она  побледнела.
Она повернулась к Бленту:
   - Я хочу,  чтобы  вы  остались.  Пожалуйста.  Я  очень  вас  прошу  -
независимо от того, что намерен сообщить нам инспектор, надо,  чтобы  вы
услышали это тоже.
   Рэглан пожал плечами.
   -  Ну,  дело  ваше.  Так  вот,  мисс  Экройд,  месье  Пуаро  высказал
предположение. Он утверждает, что вы не были в кабинете  вашего  дяди  в
прошлую пятницу вечером, и не видели вашего дядю, и не прощались с  ним,
когда услышали шаги Паркера, а были в это время на лестнице,  ведущей  в
спальню вашего дяди.
   Флора вопросительно посмотрела на Пуаро, он кивнул.
   - Мадемуазель, когда несколько дней назад мы все сидели за столом,  я
умолял вас быть со мной откровенной. То, чего не говорят папе Пуаро,  он
узнает сам. Скажите правду. Поймите, я хочу вам помочь... Вы  взяли  эти
деньги?
   Наступило молчание. Потом Флора заговорила:
   - Месье Пуаро прав. Я  взяла  эти  деньги.  Украла,  я  воровка.  Да,
вульгарная мелкая воровка. И я рада, что вы это знаете, - все эти дни  я
жила, как в бреду, как в каком-то страшном сне...
   - Она закрыла лицо руками, - Вы не  представляете  себе,  как  тяжела
была моя жизнь здесь: вечная необходимость изворачиваться,  лгать  из-за
счетов, обещать заплатить, обманывать - как я противна себе! Это  нас  и
сблизило с Ральфом - мы оба слабы. Я понимала его и жалела -  я  и  сама
такая, - мы не умеем  стоять  на  своих  ногах,  мы  жалкие,  презренные
существа! - Она поглядела на Блента и вдруг топнул ногой:
   - Почему вы так смотрите на меня, как будто не верите? Да, я воровка!
Но, по крайней мере, я не лгу сейчас, не притворяюсь юной, бесхитростной
простушкой какой, по-вашему,  должна  быть  девушка.  Я  себя  ненавижу,
презираю! Может быть, вы теперь не захотите меня больше видеть,  да  мне
все равно! Поверьте только одному: если бы правда могла спасти Ральфа, я
бы сама все рассказала, но ведь эта ложь ему не вредила - я это видела с
самого начала!
   - Ральф, - сказал Блент, - понимаю, всегда Ральф.
   - Ничего вы не понимаете, - как-то надломлено  и  беспомощно  сказала
вдруг Флора, - и никогда не поймете.
   - Она повернулась к инспектору:
   - Я признаюсь во всем. Мне были необходимы  деньги.  В  тот  вечер  я
совсем не видела дядю после обеда. А по поводу денег - делайте  со  мной
что хотите! Хуже уже все равно не будет! - И, закрыв  лицо  руками,  она
выбежала из комнаты.
   - Значит, так, - сказал инспектор тупо,  явно  не  зная,  что  делать
дальше.
   - Инспектор Рэглан, - спокойно заговорил Блент,  -  эти  деньги  были
вручены мне самим мистером Экройдом для особой цели. Мисс Экройд  к  ним
не прикасалась - она  лжет,  чтобы  помочь  капитану  Пейтену.  Я  готов
принести в этом клятву.
   - Отвесив короткий поклон, он направился к выходу.
   Пуаро кинулся за ним и задержал его в холле.
   - Месье, умоляю вас - одну минутку.
   - Что такое, сэр? - хмуро и нетерпеливо спросил Блент.
   - Дело в том, - торопливо заговорил Пуаро, - что  ваша  историйка  не
обманула меня. Деньги взяла мисс Флора, но  с  вашей  стороны  это  было
благородно... Мне  это  понравилось.  Вы  быстро  соображаете  и  быстро
действуете.
   - Весьма признателен, но ваше мнение меня не  интересует,  -  холодно
прервал его Блент и хотел уйти, однако Пуаро, не обидевшись, удержал его
за рукав.
   - Нет, вы должны меня выслушать. Тогда за столом я говорил о том, что
вы все что-то скрываете. Вы скрывали свою любовь к мисс  Флоре.  Нет,  я
буду говорить! Почему вы все здесь,  в  Англии,  боитесь  обмолвиться  о
своей любви, словно в ней есть что-то позорное? Вы скрывали свою  любовь
от всех - это, в конце концов, ваше дело, но послушайте  совета  старика
Эркюля Пуаро - не скрывайте ее от мадемуазель Флоры!
   Блент  на  протяжении  этой  речи  несколько  раз  пытался  уйти,  но
последние слова, казалось, приковали его к месту.
   - Что вы хотите сказать? - спросил он резко.
   - Вы думаете, она любит капитана Пейтена, но я, Эркюль Пуаро,  говорю
вам: нет! Она согласилась на брак с ним, чтобы угодить дяде, спастись от
невыносимой Жизни здесь. Он ей нравится - между ними большая симпатия  и
взаимопонимание, но любит она не Ральфа Пейтена.
   - Что вы мелете, черт побери! - воскликнул Блент. Я заметил,  как  он
покраснел под загаром.
   -  Вы  были  слепы,  месье!  Но,  пока  на  капитана  Пейтена  падает
подозрение, она не может отречься от  него  -  эта  малютка  умеет  быть
верной друзьям и долгу,Я почувствовал, что  мне  пора  вмешаться,  чтобы
помочь делу.
   - Моя сестра говорила мне только вчера,  -  сказал  я,  -  что  Флора
совершенно равнодушна к Ральфу. А моя  сестра  никогда  не  ошибается  в
такого рода вещах.
   Но Блент не обратил никакого внимания на мои слова. Он  повернулся  к
Пуаро:
   - Вы действительно так думаете?.. - Он умолк в растерянности.
   Он был из тех людей, которым не всегда  легко  облечь  свою  мысль  в
слова. Пуаро этим недостатком не страдал.
   - Если вы сомневаетесь, спросите ее сами, месье. Или теперь...  после
этого случая с деньгами?.. - Вы можете предположить, -  сердито  фыркнул
Блент, - что я поставлю ей  это  в  вину?  Роджер  всегда  был  тяжел  в
денежных делах. Она запуталась и боялась сказать  ему.  Бедная  девочка!
Бедная, одинокая девочка!
   - По-моему, мадемуазель Флора прошла в сад... - задумчиво пробормотал
Пуаро.
   - Я был неслыханным болваном, - сказал Блент отрывисто.
   -  Странный  у  нас  произошел  разговор  -  как  в  какой-нибудь  из
скандинавских пьес. Но вы хороший человек, месье Пуаро. Благодарю вас.
   - И, пожав руку Пуаро так, что тот скривился  от  боли,  Блент  вышел
через веранду в сад.
   - Не таким уж неслыханным, а просто влюбленным  болваном,  -  заметил
Пуаро, осторожно растирая руку.
 
20. Мисс Рассэл 
 
   Инспектор Рэглан перенес  основательное  потрясение.  Рыцарская  ложь
Блента обманула  его  не  больше,  чем  нас,  На  обратном  пути  он  не
переставая жаловался:
   - Но ведь это меняет все дело, месье Пуаро. Вы это понимаете?
   - Да, видимо, так, да, полагаю, что так. Но я, правд сказать,  уже  с
некоторых пор об этом догадывался!
   Инспектор Рэглан,  для  которого  что-то  прояснилось  всего  полчаса
назад, молча покосился на него и продолжал:
   - Все эти алиби - чепуха!  Полная  чепуха!  Опять  начинать  сначала.
Узнать, что каждый из них делал с восьми тридцати до полдесятого, -  вот