льно невысок. Найджел Чэпмен  довольно  сообразителен,  однако  его
кругозор ограничен. Леонард Бейтсон туповат, но  берет  трудолюбием.  Вэлери
Хобхауз весьма неглупа, однако ее  интересуют  лишь  деньги,  а  подумать  о
чем-нибудь истинно стоящем ей лень. Вам нужна помощь человека, действительно
умеющего мыслить.
   - Такого, как вы, мисс Джонстон.
   Она с удовольствием  проглотила  даже  такую  откровенную  лесть.  Он  не
преминул отметить, что  под  маской  благовоспитанной  скромницы  скрывается
самоуверенная молодая  особа,  весьма  высоко  оценивающая  свои  умственные
способности.
   - Пожалуй, вы правы в оценке ваших друзей, мисс Джонстон. Чэпмен умен, но
инфантилен.   Вэлери   Хобхауз   неглупа,   однако   у   нее   исключительно
потребительское отношение к жизни. И только вы, - использую ваше  выражение,
- действительно умеете мыслить. Поэтому я высоко ценю  ваше  мнение,  мнение
пытливого, независимого ума.
   Он даже испугался, что перегнул палку, но страхи оказались напрасными.
   - У нас все в порядке, инспектор. Не обращайте внимания  на  Салли  Финч.
Это вполне приличный дом с хорошо налаженным бытом. Уверяю вас, что здесь не
занимаются подрывной деятельностью.
   Инспектор Шарп слегка удивился.
   - Но я и не думал ни о какой подрывной деятельности!
   - Правда? - Она была ошарашена. - А мне показалось.., ведь Силия говорила
о  фальшивом  паспорте.  Однако  если   судить   беспристрастно   и   хорошо
проанализировать все факты, то  станет  ясно,  что  убийство  Силии  вызвано
личными мотивами.., может быть, сексуальными  комплексами.  Уверена,  что  к
жизни общежития в целом убийство не имеет никакого отношения. Тут ничего  не
происходит. Уверяю вас, ничего. Иначе я бы знала,  я  очень  тонко  чувствую
подобные вещи.
   - Понятно. Ну что ж, спасибо, мисс Джонстон. Вы  были  весьма  любезны  и
очень помогли мне.
   Элизабет Джонстон ушла. Инспектор Шарп сидел, глядя на закрытую дверь. Он
настолько глубоко задумался, что сержанту Коббу  пришлось  дважды  окликнуть
его, и только на третий раз Шарп отозвался:
   - Да? Что?
   - Я говорю, мы всех допросили, сэр.
   - Допросить-то допросили, но к  каким  результатам  пришли?  Почти  ни  к
каким. Знаете что, Кобб? Я приду сюда завтра с обыском. А сейчас мы  с  вами
спокойно удалимся, пусть считают, что все кончилось. Но  здесь  явно  что-то
происходит. Завтра я переверну это  общежитие  вверх  дном.  Правда,  искать
неизвестно что довольно трудно.., и все же вдруг да натолкнусь на что-нибудь
важное? Да.., с любопытной девушкой я сейчас побеседовал. Она мнит себя чуть
ли не Наполеоном, и я почти уверен, что рассказала  она  далеко  не  все  из
того, что ей известно.

Глава 12

   Диктуя письмо, Эркюль Пуаро  вдруг  запнулся  на  полуслове.  Мисс  Лемон
вопросительно взглянула на него.
   - Что дальше, мосье Пуаро?
   - Не могу собраться с мыслями! - Пуаро махнул рукой. -  В  конце  концов,
письмо подождет. Будьте любезны, мисс Лемон, соедините меня с вашей сестрой.
   - Сейчас, мосье Пуаро.
   Через несколько минут Пуаро поднялся с места, подошел к телефону  и  взял
трубку.
   - Надеюсь, я вас не отрываю от работы, миссис Хаббард?
   - Ах, мосье Пуаро, мне сейчас не до работы!
   - Пришлось немного поволноваться, да? - деликатно осведомился Пуаро.
   - Это очень мягко сказано, мосье Пуаро. Вчера инспектор  Шарп  допрашивал
студентов, а сегодня вдруг нагрянул с обыском, и мне пришлось  утихомиривать
бившуюся в истерике миссис Николетис.
   Пуаро сочувственно поцокал языком.
   А потом сказал:
   - Я хочу задать вам один маленький вопрос. Вы составляли список пропавших
вещей в хронологическом порядке?
   - Простите?
   - Ну, вы перечислили все кражи по порядку?
   - Нет-нет. Мне очень жаль, но я просто записала  по  памяти,  какие  вещи
исчезли. Наверно, я ввела вас в заблуждение, простите.
   - Ничего, - сказал Пуаро. - Я сам не додумался вас спросить. Но  тогда  я
счел это несущественным. Позвольте, я  прочитаю  вам  список.  Значит,  так:
туфля, браслет,  бриллиантовое  кольцо,  компактная  пудра,  губная  помада,
стетоскоп  и  так  далее.   На   самом   деле   вещи   исчезали   в   другой
последовательности?
   - Да.
   - А вы не смогли бы припомнить, что пропало сначала, а что потом? Или это
сложно?
   - Боюсь, что не смогу сразу ответить, мосье  Пуаро.  Прошло  уже  столько
времени! Мне надо подумать. Ведь, когда  я  составляла  список,  готовясь  к
нашей первой встрече, я просто старалась ничего не забыть,  не  упустить  ни
одной вещи. И конечно, прежде всего мне пришла на память туфля, - немудрено,
ведь обычно крадут обе туфли. Потом я  вписала  браслет,  компактную  пудру,
зажигалку и бриллиантовое кольцо, поскольку это были более или менее  ценные
вещи, и у меня создалось впечатление, что в доме  орудует  настоящий  вор...
После я припомнила пропажи  менее  серьезные:  борной  кислоты,  лампочек  и
историю с рюкзаком. И на всякий случай решила все  это  записать.  По-моему,
это сущие пустяки, я вспомнила о них в последний момент.
   - Понятно, - сказал Пуаро. - Понятно... Я попрошу вас, мадам, когда у вас
выдастся свободная минутка...
   - То есть когда я дам миссис Николетис снотворное, уложу ее в  постель  и
успокою Джеронимо с Марией... А что именно я должна сделать?
   - Сядьте и попытайтесь вспомнить по порядку, чем точнее, тем  лучше,  как
развивались события.
   - Хорошо, мосье Пуаро. По-моему, первым исчез рюкзак, а  потом  лампочки,
хотя они вряд ли имеют отношение к нашему делу...  Потом  пропал  браслет  и
пудра.., хотя нет..,  кажется,  туфля.  Впрочем,  не  буду  отнимать  у  вас
времени. Лучше я действительно сяду и постараюсь все хорошенько припомнить.
   - Благодарю вас, мадам. Я буду вам очень признателен.
   Пуаро повесил трубку.
   - Я собой недоволен, - сказал он  мисс  Лемон.  -  Я  отступил  от  своих
основных   заповедей:   нарушил    принцип    методичного,    упорядоченного
расследования.  Я  должен  был   с   самого   начала   выяснить,   в   какой
последовательности совершались кражи.
   - Надо же, - машинально ответила мисс Лемон. - Так мы закончим  сейчас  с
письмами, мосье Пуаро? Но Пуаро лишь нетерпеливо от нее отмахнулся.

***

   В субботу утром,  явившись  с  обыском  на  Хикори-роуд,  инспектор  Шарп
пожелал встретиться с миссис Николетис, которая всегда по субботам приезжала
в общежитие получить  отчет  от  миссис  Хаббард.  Он  сообщил  ей  о  своих
намерениях.
   Миссис Николетис возмутилась.
   - Но это чудовищно! Мои студенты тут же съедут,., все до единого. Вы меня
разорите!
   - Не беспокойтесь, мадам. Ручаюсь, что они все поймут правильно. В  конце
концов, мы же расследуем убийство...
   - Не убийство, а самоубийство...
   - ..И я уверен, что, услышав мои доводы, никто не станет возражать...
   Миссис Хаббард попыталась успокоить хозяйку:
   - Поверьте, все отнесутся нормально.., кроме разве что мистера Ахмеда Али
и мистера Чандры Лала, - подумав, прибавила она.
   - Ах, бросьте! - воскликнула миссис Николетис. - Очень меня волнует,  как
они отнесутся!
   - Ну, и прекрасно, мадам! - сказал инспектор. - Значит, начнем отсюда:  с
вашей гостиной. Миссис Николетис опять взорвалась.
   - Переворачивайте хоть весь дом, - сказала она, - но здесь ни к  чему  не
прикасайтесь. Я протестую.
   - Весьма  сожалею,  миссис  Николетис,  но  мне  нужно  осмотреть  каждую
комнату.
   - Да, но только не мою. На меня ваши законы не распространяются.
   - Законы распространяются на всех. Будьте любезны, отойдите в сторону.
   - Это произвол! - яростно завопила миссис Николетис. - Вы суете свой  нос
в чужие дела! Я буду жаловаться! Я напишу моему депутату! Напишу в газеты!
   - Пишите куда хотите, - сказал инспектор Шарп, - Я все равно  обыщу  вашу
комнату.
   Он начал с конторки. Но там обнаружил лишь большую коробку  конфет,  кипу
бумаг и массу всякого хлама. Тогда он двинулся к буфету,  стоявшему  в  углу
комнаты.
   - Здесь заперто. Вы не дадите мне ключ?
   - Никогда! - взвизгнула миссис Николетис. - Никогда! Ни за что  в  жизни!
Вам не видать ключа как своих ушей! Плевала я на  вас,  грязные  полицейские
свиньи! Правда! Плевала! Плевала!
   - И все-таки лучше дайте мне ключ, - сказал инспектор  Шарп.  -  А  то  я
просто взломаю дверцу.
   - Не дам! Можете меня обыскать, но, учтите, я этого  так  не  оставлю!  Я
устрою скандал!
   - Принесите стамеску, Кобб, - со вздохом сказал инспектор.
   Миссис Николетис возмущенно вскрикнула. Инспектор Шарп пропустил это мимо
ушей. Кобб принес стамеску. Дверца затрещала и открылась. И тут же из буфета
посыпались пустые бутылки из-под бренди.
   - Свинья! Мразь! Негодяй! - кричала миссис Николетис.
   - Благодарю вас, мадам, - вежливо отозвался инспектор. - Все,  что  надо,
мы осмотрели.
   Пока миссис Николетис билась в истерике, миссис Хаббард потихоньку убрала
бутылки.
   Так раскрылась первая тайна - тайна припадков миссис Николетис.

***

   Пуаро позвонил, когда миссис Хаббард, зайдя к себе в гостиную,  доставала
из аптеки успокоительное. Повесив трубку, она  вернулась  в  комнату  миссис
Николетис, которая уже угомонилась и перестала визжать и колотить ногами  по
дивану.
   - Выпейте, - сказала миссис Хаббард, - и вам сразу полегчает.
   - Гестаповцы! - уже спокойно, но мрачно пробурчала миссис Николетис.
   - На вашем месте я бы постаралась больше  не  думать  о  них,  -  сказала
миссис Хаббард.
   - Гестаповцы! - повторила миссис Николетис. - Самые настоящие гестаповцы!
   - Но ведь они выполняли свой долг, - возразила миссис Хаббард.
   - Значит, их долг совать свой нос в мой буфет? Я же им говорила: "Для вас
тут ничего нет". Я его заперла. Спрятала ключ на груди. Если бы не  вы,  они
бы меня раздели, бесстыдные свиньи; только ваше присутствие  их  остановило,
не захотели при свидетелях.
   - О, что вы, они бы не стали этого делать, - сказала миссис Хаббард.
   - Не стали! О чем вы говорите! В  любом  случае,  они  взяли  стамеску  и
взломали дверь. Они нанесли мне огромный ущерб!
   - Но если бы вы дали им ключ...
   -  С  какой  стати?  Это  мой  ключ!  Мой  собственный.  И  комната   моя
собственная. Что же получается? Я, в своей собственной комнате, говорю  этим
наглецам: "Убирайтесь". А они и ухом не ведут!
   - Но, миссис Николетис, вы, наверно, забыли, что  произошло  убийство.  А
это всегда чревато неприятностями,  с  которыми  нам  не  приходится  обычно
сталкиваться.
   - Плевать я хотела на все их россказни! -  заявила  миссис  Николетис.  -
Малышка Силия покончила с собой. Влюбилась,  влипла  в  дурацкую  историю  и
приняла яд. Тоже мне событие! Глупые девчонки с ума сходят от  любви,  будто
им больше делать нечего! А пройдет год, два - и где  она,  великая  страсть?
Все мужчины одинаковы. Но эти дурехи не понимают такой простой  истины.  Они
травятся снотворным, газом или еще какой-нибудь дрянью.
   - И все-таки, - сказала миссис Хаббард, возвращаясь к началу разговора, -
советую вам успокоиться.
   - Хорошо вам говорить! А я не могу. Мне грозит опасность.
   - Опасность? - удивленно взглянула на нее миссис Хаббард.
   - Это был мой личный буфет, - твердила миссис Николетис. - Никто не знал,
что у меня там лежит. Я не хотела, чтобы они об этом  знали.  А  теперь  они
узнают. Я боюсь. Они могут подумать... Боже, что они подумают?
   - О ком вы говорите?
   - Вы не понимаете. -  Миссис  Николетис  передернула  полными,  красивыми
плечами и насупилась. - Но я боюсь. Очень боюсь.
   - Расскажите мне, - предложила  миссис  Хаббард.  -  Вдруг  я  смогу  вам
чем-нибудь помочь?
   - Слава Богу, что я ночую в другом месте! - воскликнула миссис Николетис.
- Здесь такие замки, что к ним подходит любой ключ. К счастью,  я  здесь  не
ночую.
   - Миссис Николетис, - осторожно произнесла  миссис  Хаббард,  -  если  вы
чего-то опасаетесь, то вам лучше довериться мне.
   Миссис Николетис метнула на нее быстрый взгляд и  тут  же  отвела  его  в
сторону.
   - Вы сами говорили, -  уклончиво  сказала  она,  -  что  здесь  произошло
убийство. Полому мои  страхи  вполне  естественны.  Кто  окажется  следующей
жертвой? Мы ничего не знаем  про  убийцу.  А  все  потому,  что  полицейские
полнейшие идиоты или, может, подкуплены...
   - Вы говорите ерунду и сами это  понимаете,  -  попыталась  урезонить  ее
миссис Хаббард. - Но скажите,  неужели  у  вас  есть  реальные  причины  для
беспокойства?
   Миссис Николетис опять впала в ярость.
   - Вы думаете, я попусту болтаю языком? Вы всегда все знаете! Лучше  всех!
Просто клад, а не женщина: такая хозяйственная, экономная,  и  при  этом  не
жалеет денег, чтобы хорошо накормить бедняжек студентов, и они  от  нее  без
ума! А теперь вы вздумали лезть в мои дела! Это мои  дела,  и  я  никому  не
позволю в них соваться, слышите! Не позволю,  зарубите  это  себе  на  вашем
длинном носу!
   - Успокойтесь. - Миссис Хаббард начинала уже сердиться.
   - Вы - доносчица, я всегда это знала.
   - Но на кого же я доношу?
   - Конечно, ни на кого, - саркастически усмехнулась миссис Николетис. - Вы
ни в чем не замешаны. Но всякие пакости - это ваших рук дело. Я  знаю,  меня
пытаются оболгать, и я выясню, кто этим занимается!
   - Если вы хотите  меня  уволить,  -  сказала  миссис  Хаббард,  -  только
скажите, и я сразу уйду.
   - Нет, вы не уйдете!  Я  вам  запрещаю!  Еще  чего  вздумали!  Дом  кишит
полицейскими и убийцами, а она вздумала все взвалить на мои плечи!  Нет,  вы
не посмеете покинуть меня!
   - Ну, хорошо, хорошо,  -  беспомощно  вздохнула  миссис  Хаббард.  -  Но,
ей-богу, так трудно понять, чего вы на самом деле хотите. Порой мне кажется,
вы и сами не знаете. Идите-ка лучше ко мне и прилягте.

Глава 13

   Эркюль Пуаро вышел из такси на Хикори-роуд у дома ј 26.
   Открывший ему дверь Джеронимо встретил его как старого друга. Поскольку в
холле стоял констебль, Джеронимо провел Пуаро в столовую и закрыл дверь.
   - Ужасно, ужасно! - шептал он, помогая  Пуаро  снять  пальто.  -  Полиция
здесь все время! Все задают вопросы, ходят туда, ходят сюда, смотрят  шкафы,
ящики, ходят даже кухня Марии. Мария очень сердитая. Она говорила, она хочет
бить полицейский скалка, но я говорил, лучше не надо. Я говорил, полицейский
не любит, когда его бьют скалка, и они будут нам делать еще хуже, если Мария
его бьет.
   - Вы очень разумный человек, - одобрил Пуаро. - А миссис  Хаббард  сейчас
свободна?
   - Я вас веду к ней.
   - Погодите, - остановил его Пуаро. -  Помните,  однажды  в  доме  исчезли
лампочки?
   - О да, конечно. Но прошло много время. Один-два.., три месяца.
   - А где именно исчезли лампочки?
   - В холл и; кажется, гостиная. Кто-то решил пошутить. Взял все лампочки.
   - А вы не помните, когда точно это произошло? Джеронимо приложил руку  ко
лбу и погрузился в задумчивость.
   - Не помню, -  сказал  он.  -  Но,  кажется,  это  было,  когда  приходил
полицейский, в феврале...
   - Полицейский? А зачем он приходил?
   - Он хотел говорить с миссис Николетис о студент. Очень  плохой  студент,
пришел из Африки. Не работал. Ходил на биржа труда, получал  пособие,  потом
находил женщина, и она ходила  с  мужчины  для  него.  Очень,  очень  плохо.
Полиция это не любит. Это было, кажется, в Манчестер или Шеффилд. Поэтому он
убежал, но полиция приходила и говорила с миссис Хаббард, а она сказала,  он
тут долго не жил, потому что она его не любила и прогоняла.
   - Ясно. Они, значит, пытались его выследить?
   - Scusi <Простите? (искаж. англ.)>?
   - Они его искали?
   - Да-да, правильно. Они находили его и садили в  тюрьму,  потому  что  он
делал женщина  проститутка,  а  делать  женщина  проститутка  нельзя.  Здесь
хороший дом. Здесь такое не занимаются.
   - И полиция пришла как раз в тот день, когда пропали лампочки?
   - Да. Потому что я включал, и свет не горел. И я пошел в столовая, и  там
тоже нет лампочка, и я смотрел в ящике, здесь, где запас, и видел,  что  они
попадались. Поэтому я спускался в кухня и спрашивал Марию, если  она  знает,
где запас, но она была сердитая, потому что она  не  любит  полиция,  и  она
говорила, что лампочки не ее работа, и поэтому я приносил свечи.
   Идя за Джеронимо по лестнице, Пуаро размышлял над его рассказом.
   Миссис Хаббард выглядела  усталой  и  встревоженной,  но,  увидев  Пуаро,
оживилась. И тут же протянула ему листок бумаги.
   - Я постаралась все вспомнить как можно точнее,  что  когда  пропало,  но
полностью ручаться не могу. Очень уж много времени прошло.
   -  Чрезвычайно  вам  благодарен,  мадам.  А  как  себя  чувствует  миссис
Николетис?
   - Я дала ей успокоительное и  надеюсь,  что  она  заснула.  Она  устроила
жуткий скандал, когда инспектор  заикнулся  об  обыске.  Отказалась  открыть
буфет, и его пришлось взломать. Представляете, там была гора пустых бутылок!
   - О-о! - вежливо посочувствовал Пуаро.
   - Теперь мне многое стало понятно, - сказала миссис Хаббард. - И как  это
я раньше не догадалась, ведь я на стольких пьяниц насмотрелась в  Сингапуре!
Но думаю, вас это мало интересует.
   - Меня все интересует, - возразил Пуаро. Он сел и  взял  в  руки  листок,
который протянула ему миссис Хаббард.
   - Ага! - сразу воскликнул он. - Значит, сначала исчез рюкзак.
   - Да. Это была пустяковая пропажа, но я совершенно точно помню,  что  она
произошла до кражи украшений и всего прочего. В доме царила  тогда  страшная
суматоха, у нас были неприятности из-за  одного  африканского  студента.  Он
уехал за день или за два до того, и помнится,  я  решила,  что  он  испортил
рюкзак, желая отомстить. Он причинил нам довольно много хлопот...
   - Да, Джеронимо мне рассказывал. К вам, кажется, наведалась полиция?
   - Верно. К ним пришел запрос из Шеффилда или Бирмингема, точно не  помню.
История вообще-то скандальная. Африканец добывал деньги  нечестным  путем...
Потом его привлекли к суду. Он прожил у нас всего три или  четыре  дня.  Мне
его поведение не понравилось, и я сказала, мол, комната  забронирована,  так
что пусть уезжает. Я совсем не удивилась, когда потом к нам пришла  полиция.
Конечно, я понятия не имела, куда он делся; но в конце концов его нашли.
   - Уже после того, как вы обнаружили рюкзак?
   - Вроде бы да.., сейчас трудно вспомнить.  Дело  было  так:  Лен  Бейтсон
собрался путешествовать автостопом, но  никак  не  мог  отыскать  рюкзак,  и
поэтому переполошил весь дом. Потом наконец Джеронимо нашел  рюкзак:  кто-то
разрезал его на куски и сунул за котел в котельной. Это  было  так  странно!
Странно и бессмысленно, мосье Пуаро.
   - Да,  -  согласился  Пуаро,  -  странно  и  бессмысленно.  -  И  немного
поразмыслив, спросил:
   - Скажите, а лампочки, электрические лампочки  исчезли  в  тот  же  самый
день, когда к вам нагрянула  полиция?  Так,  по  крайней  мере,  сказал  мне
Джеронимо.
   - Точно не помню, но, кажется, да, потому что, когда я спустилась вниз  с
инспектором полиции и мы пошли в  гостиную,  там  горели  свечи.  Мы  хотели
узнать у Акибомбо, не говорил  ли  ему  тот  африканец,  где  он  собирается
поселиться.
   - А кто еще был в гостиной?
   - Да, по-моему, почти все. Дело было вечером, часов в шесть. Я спросила у
Джеронимо, почему не горит свет, а он ответил, что кто-то вывернул лампочки.
Я поинтересовалась, почему он  не  вкрутил  новые,  а  он  сказал,  что  все
запасные исчезли. Ох и разозлилась же я тогда! Я ведь решила, что это чья-то
глупая шутка. Да-да, я восприняла это именно  так,  и  потом:  как  это  нет
запасных лампочек - мы обычно ведь сразу много покупаем.
   - Лампочки и рюкзак, - задумчиво повторил Пуаро.
   - Но мне все же и сейчас кажется, - сказала миссис Хаббард, -  что  Силия
не имела отношения ни  к  рюкзаку,  ни  к  лампочкам.  Помните,  она  упорно
твердила, что не прикасалась к рюкзаку?
   - Да, конечно. А потом, в скором времени, начались кражи, да?
   - Господи, мосье Пуаро,  вы  не  представляете,  как  труд