ец.
   - Финн, - поправила его  миссис  Оливер.  -  Конечно,  он  идиот.  Но
читателям он нравится. До свидания.
   - Я тоже должен уходить, - сказал  Пуаро.  Баттл  написал  что-то  на
листке бумаги и сунул ее в руку Пуаро.
   - Вот адрес. Поезжайте и потрясите ее Пуаро улыбнулся.
   - А что вас особенно интересует?
   - Правда о смерти профессора Лаксмора.
   - Дорогой  мой  Баттл!  Разве  кто-нибудь  знает  истинную  правду  о
чем-нибудь?
   - Я собираюсь узнать ее  об  этом  деле  в  Девоншире,  -  решительно
ответил старший инспектор.
   Пуаро сказал чуть слышно:
   - Сомневаюсь, чтобы это вам удалось.
 
Глава двадцатая 
ПОКАЗАНИЯ МИССИС ЛАКСМОР 
 
   Служанка, открывшая дверь квартиры миссис Лаксмор в Саут-Кенсингтоне,
посмотрела  на  Эркюля  Пуаро  подозрительно.  Она  явно   не   выразила
какого-либо желания пригласить его в дом.
   Не обратив на это внимания, Пуаро спокойно вручил  ей  свою  визитную
карточку.
   - Передайте это своей хозяйке. Думаю, что она меня примет.
   Это  была  одна  из  его  карточек,   сделанных   специально,   чтобы
производить эффект. Внизу в уголке было написано: "Частный детектив". Он
пользовался этими карточками в основном  только  в  тех  случаях,  когда
собирался разговаривать с представительницами  так  называемого  слабого
пола. Почти любая женщина, независимо от того, была она виновна или нет,
никогда не могла устоять перед соблазном самой  увидеть,  что  же  собой
представляет частный  детектив,  и  выяснить,  что  ему  от  нее  нужно.
Служанка бесстыдно оставила Пуаро  перед  дверью  рассматривать  дверной
молоток. Он был в запущенном состоянии, потускнел,  и  Пуаро  взирал  на
него с отвращением.
   - Неуместная шутка -  пробормотал  он  про  себя.  Наконец,  служанка
прибежала чуть дыша от волнения, и теперь уже вежливо  пригласила  Пуаро
войти.
   Она провела его в  гостиную  на  первом  этаже,  довольно  темную,  в
которой чувствовался  запах  увядших  цветов  и  переполненных  окурками
пепельниц.  Он  увидел  несметное  количество  шелковых  подушек   самых
экзотических расцветок, нуждающихся,  впрочем,  в  срочной  чистке.  Его
удивили также изумрудно-зеленого цвета стены и вид потолка, выкрашенного
под медь.
   Высокая,  довольно  красивая  женщина  стояла  у  камина.  Она  пошла
навстречу Пуаро и заговорила низким охрипшим голосом.
   - Мосье Эркюль Пуаро?
   Пуаро вежливо поклонился. Вел он себя не совсем обычно. Сейчас он был
не  просто  иностранец,  а  необыкновенный  иностранец.  Все  его  жесты
положительно относились к  временам  господства  стиля  барокко.  Совсем
немного они напоминали манеры покойного мистера Шайтаны.
   -  Зачем  вам  понадобилось  увидеть  меня?  Пуаро   снова   галантно
поклонился.
   - Не могу ли я присесть? Хотя я не отниму у вас много времени.
   Нетерпеливым жестом она указала ему на стул,  сама  присела  на  край
дивана.
   - Итак, что же?
   - Дело в том, мадам, что я веду частное расследование,  как  вы  сами
понимаете.
   Чем меньше он торопился с ответом, тем сильнее было ее желание узнать
причину его прихода.
   - Мне нужно знать обстоятельства смерти профессора Лаксмора.
   На минуту она онемела от изумления, испуг был явно виден.
   - Но почему? Что это значит? И какое вам до этого дело?
   Прежде чем ответить, Пуаро некоторое время внимательно ее изучал.
   - Видите  ли,  сейчас  готовится  к  изданию  книга  о  жизни  вашего
знаменитого супруга. Автор, естественно, заинтересован в том, чтобы  все
факты излагаемые в ней, были по возможности точными.  А  вот,  например,
вопрос о смерти вашего мужа...
   Она тут же перебила его.
   - Мой муж умер от лихорадки... на Амазонке. Пуаро откинулся  назад  в
кресле. Медленно, очень медленно повел головой с одной стороны в  другую
- доводящее до сумасшествия монотонное движение.
   - Мадам, мадам... - запротестовал он.
   - Но я-то ведь знаю! Я сама была с ним в это время.
   - Ах, да, конечно.  Вы  были  там.  Да,  именно  так  и  говорится  в
имеющихся у меня донесениях.
   Она закричала:
   - В каких это донесениях? Пристально глядя на нее, Пуаро сказал:
   - В донесениях, переданных мне покойным мистером Шайтаной.
   Она отпрянула от него, как от удара хлыстом.
   - Шайтаной?
   - Мистер Шайтана, -  сказал  Пуаро,  -  был  своего  рода  выдающимся
человеком, он обладал широчайшими познаниями. Ему были  известны  многие
секреты.
   - Я так и думала, - тихо прошептала она, проведя языком по пересохшим
губам.
   Пуаро наклонился вперед. Он слегка притронулся к ее колену.
   - Вот, например, он доподлинно знал, что ваш муж  умер  вовсе  не  от
лихорадки.
   Она в упор посмотрела на него. Выражение ее  глаз  было  загнанным  и
несчастным.
   Он же откинулся назад  и  наблюдал  за  эффектом,  произведенным  его
словами.
   Наконец, с большим трудом ей удалось взять себя в руки.
   - Я не знаю... не знаю, что вы этим хотите  сказать.  Но  произнесено
это было весьма неубедительно.
   - Мадам,  -  сказал  Пуаро.  -  Давайте  говорить  откровенно.  -  Он
улыбнулся. -  Выкладываю  вам  все  свои  карты.  Ваш  муж  умер  не  от
лихорадки. Он умер от пули!
   - О! - закричала она.
   Она закрыла лицо руками и  стала  раскачиваться  взад  и  вперед,  не
будучи в состоянии справиться с потрясением. Но все же, где-то в глубине
души она наслаждалась своими собственными страданиями. Пуаро в этом  был
совершенно уверен.
   -  Вот  поэтому,  -  сказал  Пуаро  тоном,  в  котором   само   собой
подразумевалось, что все сказанное было правдой,  -  поэтому  вы  можете
спокойно рассказать мне все, как это случилось.
   Она отняла руки от лица и сказала:
   - Все было совсем не так, как вы предполагаете.
   И снова Пуаро наклонился вперед, снова дотронулся до ее колена.
   - Вы меня не поняли, вы совершенно не поняли меня, - сказал он.  -  Я
очень хорошо знаю, что его застрелили не вы. Это сделал  майор  Деспард.
Но вы этому были причиной.
   - Не знаю. Не знаю. Возможно, что это и так. Но все это было  слишком
ужасно. Меня преследует какой-то рок судьбы.
   - Ах, как это все верно! - воскликнул Пуаро. - Как  часто  приходится
наблюдать подобное! Есть на свете такие женщины. Куда бы они ни поехали,
несчастья следуют за ними по пятам. Но это не их  вина,  все  происходит
независимо от них самих.
   Миссис Лаксмор вздохнула с облегчением.
   - Вы понимаете. Я вижу, вы все хорошо понимаете.  Случилось  это  так
неожиданно.
   - Вы вместе отправились в глубь материка, так ведь?
   - Да. Мой муж писал книгу о редкостных растениях. Майор  Деспард  был
представлен нам, как человек, хорошо знавший местные условия и способный
организовать необходимую экспедицию. Моему мужу он очень понравился.  Мы
тронулись в путь.
   Наступило молчание. Пуаро не прерывал его  минуты  полторы,  а  потом
сказал тихо, будто разговаривая сам с собой.
   - Да, это можно себе  представить  Река,  тропическая  ночь,  стрекот
насекомых, сильный волевой мужчина, красивая женщина...
   Миссис Лаксмор вздохнула.
   - Мой муж, конечно, был намного старше меня. Я вышла  за  него  замуж
совсем еще ребенком, и лишь потом поняла, что я сделала...
   Пуаро с печальным видом покачал головой.
   - Знаю. Знаю. Это случается так часто!
   - Никто из нас не осознавал, что именно происходит, продолжала миссис
Лаксмор. - Джон Деспард никогда ничего мне не говорил. Он человек чести.
   - Но женщины сами все чувствуют, - подсказал Пуаро.
   - Вы  совершенно  правы...  Да,  женщины  все  понимают...  Но  я  не
показывала ему этого. До самого  конца  мы  оставались  друг  для  друга
майором Деспардом и миссис Лаксмор. И оба были полны решимости  доиграть
эту игру.
   Она замолчала, вспомнив с восхищением о благородном поведении майора.
   - Правильно, - тихо сказал Пуаро. - Каждый должен сыграть свою партию
в крикет. Как прекрасно сказал один из ваших поэтов: "Я не мог бы любить
тебя, дорогая, так сильно, если бы не любил еще больше крикет".
   - "Честь", - поправила его миссис Лаксмор, слегка нахмурившись.
   - Ах да, конечно. Конечно, "честь", "если  бы  не  любил  еще  больше
честь".
   - Эти слова, должно быть, были написаны специально для нас, - сказала
миссис Лаксмор. - Дело не в том, как дорого нам  это  обошлось.  Мы  оба
решились никогда не произносить фатальных слов. Но потом...
   - Но потом... - повторил за ней Пуаро.
   - Эта ужасная ночь, - миссис Лаксмор вздрогнула.
   - И что же?
   - Я предполагаю, что они поссорились, я хочу сказать, Джон и  Тимоти.
Я вышла из палатки... Я вышла из своей палатки.
   - Да. И что же?
   Глаза миссис Лаксмор расширились и потемнели. Она видела  сейчас  эту
сцену, будто она снова повторялась перед ее взором.
   - Я вышла из своей палатки, - повторила она - Джон и  Тимоти  были...
О! - она задрожала - Я даже точно не помню всего Я встала между  ними...
Я сказала: "Нет, нет, это не правда!". Тимоти ничего не хотел слышать Он
стал угрожать Джону. И Джон был вынужден  выстрелить.  Для  самообороны.
Ах! - она вскрикнула и закрыла лицо руками. - Он был мертв Убит  наповал
Пуля попала в самое сердце.
   - Для вас это был ужасный момент, мадам.
   - Я никогда этого не забуду.  Джон  вел  себя  благородно.  Он  хотел
рассказать все открыто. Но я не хотела даже слышать об этом. Всю ночь мы
проспорили. "Ради меня!" - повторяла я все  время.  Наконец,  он  понял.
Потому что, конечно, он не мог бы  видеть  мои  страдания.  Ужасно  было
думать о гласности. Подумайте только об этих заголовках в газетах: "Двое
мужчин и женщина в джунглях", "Первобытные страсти".
   Я доказывала все это Джону, и он сдался. Проводники ничего не  видели
и не слышали. У Тимоти перед этим были приступы лихорадки.  Мы  сказали,
что он от нее умер. И похоронили его там, у Амазонки.
   Глубокое страдание исказило лицо миссис Лаксмор.
   - Потом мы вернулись к цивилизации. И расстались навеки.
   - Разве это была так необходимо, мадам?
   - Да, да. Мертвый Тимоти стоял между нами как же, как живой.  И  даже
больше. Мы простились друг с  другом.  Навеки...  Временами  я  встречаю
Джона  Деспарда,  когда   бываю   в   свете.   Мы   улыбаемся,   вежливо
разговариваем. Никто не смог бы догадаться, что между нами что-то  было.
Но в его глазах я вижу, как и он в моих, что мы  оба  этого  никогда  не
забудем... Наступило долгое молчание. Пуаро не нарушал его, отдавая дань
прошлому.
   Наконец,  миссис  Лаксмор  вытащила  сумочку  и  стала  пудрить  нос.
Напряженность исчезла.
   - Какая  трагедия,  -  произнес  Пуаро,  но  уже  довольно  обыденным
тоном...
   - Теперь вы видите сами, мосье Пуаро, -  с  живостью  сказала  миссис
Лаксмор, - эту правду воспроизводить не нужно.
   - Было бы обидно...
   - Ее было бы невозможно сказать. Это ваш  друг,  этот  писатель...  я
уверена, что он не захочет отравить жизнь абсолютно невинной женщине, не
так ли?
   - Или даже отправить на виселицу совершенно невинного мужчину? - тихо
сказал Пуаро.
   - Значит, и вы это так же воспринимаете? Я очень рада. Он  невиновен.
Преступление, совершенное в порыве страсти, не  настоящее  преступление.
И, во всяком случае, он сделал это ради  самообороны.  Он  вынужден  был
выстрелить.  Теперь  вы  тоже  понимаете,  что  все  должны  по-прежнему
считать, будто Тимоти умер от лихорадки.
   - Но писатели иногда бывают очень странными и бескомпромиссными.
   - А ваш  друг  женоненавистник?  Он  хочет,  чтобы  мы  страдали?  Не
разрешайте ему делать этого. Я .этого не позволю. Если будет необходимо,
я возьму всю вину на себя. Я заявлю, что это я застрелила Тимоти.
   Она поднялась. Голова ее была откинута назад. Пуаро тоже встал.
   - Мадам, - сказал он, беря ее руку в свои, - такое  самопожертвование
не нужно. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы никогда никто не узнал о
том, что вы мне сейчас рассказали.
   Лицо миссис Лаксмор озарилось нежной женственной улыбкой. Она немного
подняла руку, так что Пуаро - хотел он этого  или  нет  -  был  вынужден
поцеловать ее.
   - Несчастная женщина благодарит вас, мосье Пуаро, - сказал она.
   Это  было  последним  словом  осужденной   королевы,   обращенным   к
избранному ею  придворному.  Ему  ясно  указывали  на  дверь.  И  Пуаро,
правильно поняв это, ушел.
   Очутившись снова на улице, он глубоко вдохнул в себя свежий воздух.
 
Глава двадцать первая 
МАЙОР ДЕСПАРД 
 
   - Какая женщина! - тихо проговорил Эркюль Пуаро. -  Бедняга  Деспард!
Вот как ему пришлось пострадать! Какое трагическое путешествие!
   И вдруг он начал смеяться. Он  шел  теперь  по  Бромптон-роуд.  Потом
остановился, вынул из кармана часы и стал что-то подсчитывать.
   - Так, так. У меня есть еще время. Если он и подождет немного, ничего
с ним не случится. Сейчас я могу заняться еще одним небольшим делом. Как
это напевал мой приятель из управления английской полиции?  Сколько  лет
тому назад это было? Сорок? "Кусочек сахара для этой птички".
   И, напевая этот давно всеми  забытый  мотив,  Эркюль  Пуаро  вошел  в
фешенебельный  магазин  по  продаже  женского  платья   и   всевозможных
украшений, и прошел в отдел чулок.
   Выбрав симпатичную и не очень высокомерную продавщицу, он изложил  ей
свою просьбу.
   - Шелковые чулки? О, да, у нас есть, очень красивые,  изящные  чулки.
Чистый шелк, с гарантией.
   Пуаро отложил их. Он стал детально объяснять, что ему нужно.
   - Французские чулки?  Вы  понимаете,  что  из-за  пошлины  они  очень
дороги.
   На прилавке появилась еще одна коробка.
   - Очень красивые чулки, мадемуазель, но я имел  в  виду  другие.  Мне
нужны чулки самого лучшего качества.
   - Это превосходные чулки. Конечно, у нас  есть  и  "экстра".  Но  они
стоят что-то около тридцати пяти шиллингов пара. И они не такие  ноские.
Совсем, как паутинка.
   - Вот, вот. Это именно мне и нужно.
   На этот раз продавщица отсутствовала долго.  Наконец,  она  вернулась
еще с одной коробкой.
   - Я назвала цену неточно. Они стоят тридцать семь шиллингов  и  шесть
пенсов за пару. Но очень красивые, правда?
   Она осторожно вытащила их из пакетика.  Да,  это  были  действительно
превосходные чулки, почти прозрачные, сквозь них было все видно.
   - Прекрасно. Это то, что мне нужно.
   - Чудесные чулки. Сколько пар, сэр?
   - Э... дайте-ка подумать... девятнадцать пар. Продавщица чуть,  было,
не упала в обморок, только большой опыт обращения с  покупателями,  даже
такими насмешливыми, как этот, помог ей совладать с собою.
   - Если вы купите две дюжины, будет  большая  скидка,  -  едва  слышно
сказала она.
   - Нет, мне  нужно  только  девятнадцать  пар.  И  выберите  различные
оттенки, пожалуйста.
   Продавщица  покорно  исполнила  его  просьбу,  завернула  покупку   и
выписала счет.
   Когда Пуаро вышел из магазина, стоявшая рядом продавщица сказала:
   - Хотелось бы мне посмотреть на эту счастливую девицу.  Он  ведь  уже
совсем старик. Да, конечно, она здорово его окрутила. Покупать чулки  за
тридцать семь шиллингов и шесть пенсов, надо же!
   Не подозревая о том, какое мнение  оставил  он  о  себе  у  продавщиц
магазина фирмы "Харви Робинсон", Пуаро направился домой.
   Прошло примерно  с  полчаса,  когда  он  услышал,  что  в  дверь  его
позвонили. В комнату вошел майор Деспард.
   Сразу было видно, что он с трудом сдерживает себя.
   - Какого черта вам нужно было ходить к этой миссис Лаксмор? - спросил
он.
   Пуаро улыбнулся.
   - Дело в том, что я хотел узнать правду о смерти профессора Лаксмора.
   - Правду? Неужели вы  думаете,  что  эта  женщина  способна  говорить
правду о чем бы то ни было? - гневно спросил Деспард.
   - Вот и меня эта мысль все время занимает, - признался Пуаро.
   - Так и должно быть. Эта женщина - сумасшедшая. Пуаро возразил.
   - Вот уж нет. Она просто романтическая натура.
   - Какая уж тут романтика! Она  совершенно  беспардонная  лгунья.  Мне
временами даже кажется, что она верит своей собственной лжи.
   - Вполне возможно.
   - Она ужасная женщина. Мне было невыносимо с ней там.
   - Этому я тоже охотно верю. Деспард вдруг резко сел на стул.
   - Вот что, мосье Пуаро, я хочу рассказать вам всю правду.
   - Вы хотите  сказать,  что  собираетесь  изложить  вашу  версию  этой
истории?
   - Нет, это будет сущая правда. Пуаро ничего не ответил. Деспард  сухо
продолжал:
   - Я очень хорошо понимаю, что не могу поставить в заслугу то, что  вы
сейчас узнаете. Я расскажу вам все, как было на самом деле,  потому  что
это единственное, что в данном случае можно сделать. Поверите вы мне или
нет - это ваше дело. У меня нет никаких доказательств  того,  что  я  не
вру.
   Он немного помолчал, а потом начал свой рассказ:
   - Эту поездку четы Лаксмор организовал я. Профессор был милый старик,
совершенно увлеченный мхами, растениями и  тому  подобными  вещами.  Она
была  ..  да  всегда  такой,  какой  вы  увидели  ее  сегодня.  Все  это
путешествие было сплошным кошмаром. За ней я никогда не  ухаживал,  даже
избегал ее. Тип сентиментальных женщин с болезненно пылким  воображением
всегда вызывал у  меня  чувство  неприязни.  При  встрече  с  ними  меня
одолевает такое сильное смущение, будто меня накалывают  иглами.  Первые
две недели все шло хорошо. Потом у нас начался приступ лихорадки. Она  и
я перенесли болезнь легко. Старик Лаксмор был совсем плох. Однажды ночью
- вот это вы должны выслушать внимательно - я сидел возле своей палатки.
И вдруг в отдалении увидел  Лаксмора,  пробирающегося  через  заросли  к
реке. Он был в бреду и не отдавал себе отчета в  своем  поступке.  Через
какое-то мгновение он мог бы оказаться в реке, а это означало  для  него
конец. Никаких шансов на спасение. Река была в этом месте  опасной.  Уже
нельзя было догнать его и остановить.  Оставалось  лишь  одно  средство.
"Как всегда, рядом со мной лежало  ружье.  Я  схватил  его.  Я  довольно
искусный стрелок, и был уверен, что  сумею  повалить  его,  выстрелив  в
ногу. Но едва я вскинул ружье, как рядом со  мной  вдруг  оказалась  эта
идиотка. "Не стреляйте. Ради бога, не стреляйте!",  -  закричала  она  и
повисла у меня на руке. Я дернулся и выстрелил. Пуля попала ему в  спину
и сразила наповал! Смею вас уверить,  что  это  было  для  меня  большой
трагедией,  а  эта  набитая  дура  вместо  того,  чтобы  осознать   свою
ответственность за смерть мужа, так ничего и не поняла и все еще  твердо
уверена, что я хотел убить его преднамеренно из-за  любви  к  ней!  Вот,
пожалуйста! У нас началась какая-то дьявольская  сцена.  Она  требовала,
чтобы мы сказали, будто он умер от лихорадки. Мне стало жаль ее,  именно
потому, что она так и не осознавала случившегося. Но ей пришлось бы  все
осознать, начнись следствие. И к тому же эта ее  полнейшая  уверенность,
что я от нее без ума, как-то неприятно поразила меня. Если бы она начала
настаивать на этом, могло бы  завариться  хорошенькое  дельце.  В  конце
концов я согласился с ней отчасти ради того, чтобы избежать шума.
   Я это признаю. Вообще-то говоря, разница была невелика. Лихорадка или
несчастный случай, конец его был предрешен. И мне не хотелось  втягивать
эту женщину в большие неприятности.  Хотя  она  и  круглая  идиотка!  На
следующий  день  я  объявил,  что  профессор  умер  от  лихорадки.   Его
похоронили. Носильщики, конечно, догадывались о правде, но все они  были
преданы мне, и я знал, что в случае  необходимости  они  подтвердят  мою
версию под присягой. Похоронив беднягу Лаксмора, мы вернулись в  Англию.
С тех пор я любыми способами стараюсь избегать эту женщину.
   Он замолчал, а потом спокойно сказал:
   - Вот и вся история, мосье Пуаро. Пуаро медленно спросил:
   - Как вы думаете, в тот вечер за  ужином  мистер  Шайтана,  говоря  о
несчастных случаях, имел в виду именно эту историю или говорил вообще?
   Деспард кивнул.
   - Должно быть, он слышал об этом от миссис Лаксмор.  Выудить  из  нее
секреты совсем не трудно. А подобные дела весьма его забавляли.
   - Вся история могла бы ок