вы начинаете рассказывать, что моя жена...
   Внезапно он сорвался.
   - Вы - грязный тип!
   Он бросился на Пуаро, и тот сделал  шаг  назад,  тогда  как  комиссар
Спенс встал между ними.
   - Спокойно, мистер Саммерхейз, спокойно! Саммерхейз  вновь  уселся  в
кресло. Он пожал плечами и сказал:
   - Прошу прощения!.. Но эта история абсолютно нелепа! Кто  угодно  мог
положить фотографию в ящик!
   - Я как раз это и говорю! -  воскликнул  Пуаро.  -  Только  вот,  что
любопытно: на  этой  фотографии  нет  никаких  следов  пальцев,  никаких
отпечатков. А они должны быть.  Если  бы  этот  портрет  хранила  миссис
Саммерхейз, то она, ничего не ведая, оставила бы на нем свои  отпечатки,
и мы обнаружили бы их!
   Миссис Саммерхейз запротестовала:
   - Вы, должно быть, сошли с ума! Я ни разу в  жизни  не  видела  этого
снимка!.. За исключением того случая, когда вы показали нам его у миссис
Апуард!
   - К счастью для вас, - заявил  Пуаро,  -  я  знаю,  что  вы  говорите
правду. Эта  фотография  была  положена  в  ящик  стола  всего  лишь  за
несколько минут до того, как я ее нашел.  В  то  утро  содержимое  этого
ящика полностью дважды вываливали на пол. Дважды я все укладывал обратно
в ящик. В первый раз фотографии в ящике не было; во второй раз  она  там
была. За это время ее подложили в ящик, и когда я говорю "подложили", то
я знаю, кто это сделал!
   Тон Пуаро был совершенно иным, чем в начале выступления.  Он  уже  не
выглядел маленьким нелепым человечком  со  смешными  усами  и  крашеными
волосами. Это был охотник, который затравил дичь и готов ее убить.
   - Оба преступления были совершены  мужчиной,  -  продолжал  Пуаро,  -
причем с самой простой целью - ради денег. У  миссис  Апуард  обнаружена
книга, на первой странице  которой  написано:  "Эвелин  Хоуп",  то  есть
фамилия, взятая Эвой Кейн, когда она уехала из Англии. Ее полное  имя  -
Эвелин, и это же имя она дала  своему  ребенку,  когда  он  родился.  Но
Эвелин бывает как мужским, так и женским именем. Почему мы решили, что у
Эвы Кейн родилась девочка? Видимо, потому, что статья  в  "Санди  Комет"
наводила на эту мысль. Но на самом деле ничего подобного в "Санди Комет"
не содержалось! Придавая художественную форму истории Эвы  Кейн,  газета
подчеркивала,  давая  волю  воображению,  детали,  способные  растрогать
читателя. Для этих целей девочка подходила больше, чем мальчик. Да и как
"Санди Комет" могла бы узнать пол ребенка, если он родился  после  того,
как Эва Кейн уехала из Англии? "Санди Комет" направила меня  по  ложному
следу. К счастью, я исправил позднее свою ошибку...
   Сын  Эвы  Кейн,  Эвелин  Хоуп,  приезжает  в  Англию.  Будучи  одарен
некоторыми способностями, юноша привлекает внимание очень богатой  леди,
которая знает о нем только то, что он сам счел нужным ей рассказать. Это
была небольшая трогательная история, героиней которой служила его  мать,
молодая танцовщица, умершая от туберкулеза  в  парижской  клинике.  Леди
недавно потеряла своего единственного сына. Она решает,  что  отныне  ее
молодой  протеже  будет   носить   имя   ее   умершего   сына.   Но,   в
действительности, вас зовут Эвелин Хоуп, не правда ли, мистер Апуард?
   Робин Апуард злобно рассмеялся.
   - Разумеется, нет! Я ничего не понимаю в вашей истории!
   - Вы не можете этого отрицать, - твердо сказал Пуаро.  -  Есть  люди,
знающие вас под вашим настоящим именем, именем Эвелин Хоуп,  начертанным
на первой странице книги, которую нашли у миссис  Апуард.  Оно  написано
вашим почерком, таким же, что и слова "Моя мать!" на  оборотной  стороне
фотографии. Однажды, убирая у вас, миссис Мак-Джинти увидела этот снимок
и заметила надпись на обороте. Прочитав  статью  в  "Санди  Комет",  она
сказала вам о фотографии. Правда,  она  считала,  что  это  был  портрет
миссис  Апуард  в  молодости,  ибо  у  нее  не  было  никаких  оснований
предполагать, что в действительности миссис  Апуард  не  ваша  мать.  Вы
испугались. Стоило этой истории дойти до миссис Апуард, и вы потеряли бы
все!   У   миссис   Апуард   были   вполне   определенные   взгляды   на
наследственность. Она никогда не допустила бы,  чтобы  ее  приемный  сын
оказался сыном знаменитого убийцы. Она ни за что не простила бы вам, что
вы обманули ее относительно своего происхождения. Ведь рано  или  поздно
миссис Мак-Джинти заговорит. Нужно  было  любой  ценой  принудить  ее  к
молчанию. Думаю, что  в  тот  день  вы  сделали  ей  небольшой  подарок,
попросив ее держать язык за зубами. А на следующий день, направляясь  на
свою радиопередачу, вы остановились у ее дома и убили ее!.. Вот так!
   И Пуаро внезапно схватил с последней полки этажерки топорик для колки
сахара и  угрожающе  начал  вращать  его  над  головой  Робина  Апуарда.
Казалось, будто сыщик намерен раскроить ему череп, и женщины  закричали.
Робин Апуард от ужаса испустил вопль.
   - Нет!.. Нет!.. Я  не  хотел  ее  убивать!..  Клянусь!..  Я  убил  ее
случайно...
   Пуаро положил назад орудие преступления.
   - После убийства, - сказал он,  -  вы  вытерли  топорик  для  сахара,
принесли его сюда и положили на старое  место.  К  счастью,  наука  ныне
позволяет  установить  следы  крови  даже  тогда,  когда   их   пытались
уничтожить, а также восстановить отпечатки пальцев,  которые  считались,
стертыми...
   - Повторяю,  что  я  не  хотел  ее  убивать!..  И  разве  может  быть
ответственным человек, если у него в крови тяга к убийству? Я не избирал
себе отца, и вы не можете меня повесить!
   - Вы так думаете, - проворчал сквозь зубы комиссар Спенс.  -  Это  мы
еще посмотрим! - Затем громко и официальным тоном он сказал:
   - Мистер Апуард, должен вас предупредить,  что  отныне  все,  что  вы
скажете...
 
Глава 26 
 
   - Я, право, не понимаю, мистер Пуаро, как у вас  возникли  подозрения
насчет Робина Апуарда?
   Обожая  давать  пояснения,  Пуаро  с  благодарностью   посмотрел   на
обращенные к нему лица.
   - Я должен был бы, - сказал сыщик, - заподозрить его намного  раньше.
Отгадка заключалась в словах, произнесенных миссис Саммерхейз  у  миссис
Апуард в моем присутствии. В тот день, обращаясь к Робину  Апуарду,  она
сказала: "Быть приемышем -  это,  по-моему,  ужасно!  А  по-вашему?..  А
по-вашему? Все дело заключалось в этом небольшом вопросе. Мне  следовало
бы понять, что вопрос имел смысл, а он мог  иметь  смысл  только  в  том
случае, если миссис Апуард не была матерью Робина.
   Видимо,   миссис   Апуард   наслушалась   всяких   неблагожелательных
разговоров о способных  молодых  людях,  живущих  на  иждивении  богатых
стареющих  леди.  Поэтому  у  нее  было  почти  болезненное   стремление
скрывать, что Робин не был ее сыном. Истина была известна лишь немногим,
а именно - актерам  небольшой  театральной  труппы,  в  которой  состоял
Робин, когда она впервые встретила его.  Миссис  Апуард  долго  жила  за
границей, и поэтому в Англии у нее было очень мало близких людей. К тому
же она постаралась поселиться подальше от своего родного Йоркшира. Когда
она встречалась с прежними друзьями, то старалась не говорить с ними  об
этом и внушала им мысль, что сегодняшний Робин - это  тот  самый  Робин,
которого они знали еще ребенком.
   Правда,  кое-что  меня  поразило   уже   в   первое   мое   посещение
"Лэбернамза".  Поведение  Робина  в  отношении  миссис  Апуард  было  не
поведением  избалованного  или  любящего  сына,  а   скорее   обращением
"клиента" в латинском смысле этого слова со своей  покровительницей.  От
слова "мадре", которое он употреблял, так и отдавало чем-то театральным.
Что же касается миссис  Апуард,  то,  хотя  она,  видимо,  очень  любила
Робина, но бессознательно относилась к нему, как к своей  собственности,
купленной и оплаченной.
   И вот  так  или  иначе  Робин  Апуард  с  комфортом  устраивается  на
прекрасной вилле и располагает кошельком мадре для финансирования  своих
артистических и литературных затей. Жизнь прекрасна. Но  тут  появляется
миссис Мак-Джинти, которая узнает ту самую фотографию, которую он хранил
в ящике и на обороте которой  написал  -  "Моя  мать!"  Было  ли  у  нее
намерение шантажировать в подлинном смысле  этого  слова?  Полагаю,  что
нет. Однако, думается, она  рассчитывала  на  "ценный  подарок"  в  знак
благодарности за молчание. Ведь сплетни в деревне  по  поводу  даже  тех
давних событий не понравились бы такой "гордячке", как миссис Апуард.
   Но Робин Апуард не хочет,  чтобы  его  судьба  зависела  от  болтовни
миссис Мак-Джинти. Он забирает в "Лонг Медоуз" топорик для колки сахара,
о котором миссис Саммерхейз иногда в шутку говорит, как  о  превосходном
орудии преступления. На следующий день вечером, направляясь  в  Коулпорт
для участия в  радиопередаче,  Робин  останавливается  у  домика  миссис
Мак-Джинти. Она ни о чем не подозревает и  впускает  его  в  дом.  И  он
убивает ее. Зная, где она хранит свои сбережения (об этом известно  всем
обитателям Бродхинни), он инсценирует ограбление и прячет  деньги  около
дома. Подозрение в убийстве падает на Бентли, и его арестовывают.  Итак,
Робин Апуард ловко все подстроил, и все идет превосходно!
   Но в один прекрасный день я демонстрирую четыре фотографии, и  миссис
Апуард замечает, что снимок Эвы  Кейн  идентичен  портрету,  который  ей
известен, как портрет матери Робина, балерины. Ей нужно время, чтобы все
обдумать. Ведь речь идет о преступлении. Возможно ли,  что  Робин...  Но
нет! Она отказывается в это поверить...
   Какое же решение она приняла в конечном счете? Мы этого не знаем.  Но
зато нам известно, что Робин намерен не  рисковать.  Он  задумывает  ряд
мизансцен: вечер в Кулленкуэе, телефонограммы, чашка,  из  которой  пили
кофе и на которой обнаружат  следы  губной  помады  (ее  он  вытащил  из
сумочки Евы Карпентер). Он покупает также духи, которыми пользуется  Ева
Карпентер. Он со всей тщательностью  осуществляет  эту  инсценировку,  и
события развиваются в стремительном темпе.
   Пока миссис Оливер ждет его в машине, Робин  дважды  возвращается  на
виллу. Для совершения убийства ему достаточно нескольких секунд.  Миссис
Апуард мертва, он быстро расставляет свои аксессуары и присоединяется  к
миссис Оливер. Робин спокоен. Он  унаследует  состояние  миссис  Апуард,
которое она ему завещала, и на него не падет даже тени  подозрения,  ибо
при расследовании сразу же будет установлено, что преступление совершила
женщина. Поскольку в тот вечер на вилле побывают  три  женщины,  полиция
будет в затруднении из-за большого выбора! Мы знаем, что  именно  так  и
произошло.
   Но, как все преступники,  Робин  переоценивает  свои  способности.  В
"Лэбернамзе" находились не только книга, где на  первой  странице  рукой
самого Робина было написано его подлинное имя, но и фотография,  которая
в конечном счете его и погубила. Ему следовало бы избавиться от книжки -
но он об этом не подумал - и уничтожить  фотографию.  Почему  он  хранил
снимок? Только потому,  я  полагаю,  что,  по  его  мнению,  снимок  мог
пригодиться, чтобы окончательно скомпрометировать ту женщину, на которую
он хотел свалить собственное преступление.
   Я думаю, что первоначально он избрал своей жертвой миссис Саммерхейз,
и потому-то, покинув виллу, он  поселился  в  "Лонг  Медоуз".  Выбор  он
сделал ловко: топорик для сахара  был  взят  из  этого  дома,  и  миссис
Саммерхейз, удочеренной, как он знал, чужими людьми, было  бы,  наверно,
очень трудно доказать, что она не дочь Эвы Кейн.
   Однако после заявления Дейдр Хендерсон, что  она  входила  на  виллу,
план его изменился: Дейдр прекрасно подходила  на  роль  преступницы.  С
помощью приставной лестницы, забытой садовником, он попытался проникнуть
в ее дом, чтобы подбросить фотографию. Эта попытка сорвалась,  поскольку
окно, через которое он хотел забраться, было заперто на задвижку. Тогда,
вернувшись сюда, он взялся за осуществление своего первоначального плана
и подбросил фотографию в ящик стола. Однако он не мог предположить,  что
я - на его беду - был осведомлен о том, что было и чего не было  в  этом
ящике.
   Следовательно, я знал, почему фотография оказалась в ящике и  кто  ее
туда положил. Это мог сделать только один человек, находившийся в  доме,
тот, кто печатал на пишущей машинке -  я  слышал  -  как  раз  над  моей
головой. Поскольку на первой странице  книги,  изъятой  в  "Лэбернамзе",
стояло имя Эвелин Хоуп, ею могла быть только лишь миссис Апуард... или -
Робин.
   Имя Эвелин направило меня сначала по ложному пути. Я связывал  его  с
именем миссис Карпентер, которую зовут Евой. Но имя  "Эвелин"  дают  как
девочкам, так и мальчикам. Я вспомнил, что миссис Оливер рассказывала  о
вечере в Кулленкуэе. Ее собеседник,  молодой  актер,  был  как  раз  тем
лицом, с помощью которого я мог доказать обоснованность своей гипотезы о
том, что Робин не был сыном миссис  Апуард.  Этот  актер  был  прекрасно
осведомлен в данном вопросе, а также в том, как миссис Апуард обращалась
с одним из своих протеже, который напрасно пытался  обмануть  ее  насчет
своего происхождения.
   Откровенно говоря, мне следовало бы установить истину гораздо раньше.
Но одна ошибка в рассуждениях создала для меня  серьезную  трудность.  Я
считал, что кто-то намеренно  попытался  столкнуть  меня  под  поезд  на
вокзале в Килчестере и что этим человеком  был  как  раз  убийца  миссис
Мак-Джинти. А из всех обитателей Бродхинни один только Робин  Апуард  не
мог находиться в тот момент на килчестерском вокзале! В действительности
же, меня просто толкнул своей корзиной какой-нибудь крестьянин, и теперь
я в этом уверен. Моя ошибка состоит в том, что  я  не  пришел  к  такому
выводу раньше. По правде говоря, Робин Апуард был слишком уверен в себе,
чтобы меня опасаться. И это мне помогло,  ибо  против  него  были  очень
слабые улики...
   Пуаро замолчал.
   В тишине раздался голос миссис Оливер:
   - Если я вас правильно поняла, - сказала писательница, -  Робин  убил
свою мать, когда я была  в  машине  перед  виллой,  а  я  ни  о  чем  не
подозревала. Но этого не может быть! У него не хватило бы времени.
   - Вы ошибаетесь!  -  возразил  Пуаро.  -  В  вопросах  времени  часто
ошибаются. Декорации можно быстро  сменить,  если  сценические  средства
заранее подготовлены...
   Миссис Оливер тяжело вздохнула.
   - Значит, я была в машине и ни о чем не догадалась!
   - Возможно, - с улыбкой произнес Пуаро, - что ваша знаменитая женская
интуиция временами отдыхает...
 
Глава 27 
 
   - Я не вернусь в контору  фирмы  "Бризер  и  Скатл",  -  заявила  Мод
Уильямс. - Уж очень грязное это заведение!
   - И потом она вас больше не интересует!
   - Что вы хотите этим сказать, мистер Пуаро?
   - Почему вы приехали работать именно в эти края?
   - Раз уж вы так хитры, то должны догадаться!
   - На сей счет у меня есть одна мыслишка.
   - И в чем она заключается?
   Пуаро смотрел на прекрасные волосы Мод Уильямс.
   - Я  проявил  величайшую  сдержанность,  -  сказал  он.  -  Считалось
установленным, что блондинка, входившая к  миссис  Апуард,  была  миссис
Карпентер и что она отрицала этот  факт  только  потому,  что  опасалась
последствий. Поскольку виновность Робина Апуарда была доказана, на  этот
вопрос перестали обращать внимание. То,  что  миссис  Карпентер,  как  и
Дейдр Хендерсон, заходила на виллу, не имеет никакого значения! Однако я
не верю, что миссис Карпентер была тогда на  вилле.  И  я  полагаю,  что
женщиной, которую видела Эдна, были вы, миссис Уильямс!
   - Я? Почему?
   Пуаро ответил на ее вопрос серией своих вопросов.
   - Почему вас так интересовал  Бродхинни?  Почему,  приехав  сюда,  вы
попросили автограф у Робина Апуарда?  Ведь  вы  не  относитесь  к  числу
"охотников за автографами". Что вы знаете об Апуардах?  Как  вы  узнали,
что Эва Кейн умерла в Австралии, и кто вам сообщил фамилию, которую  она
взяла, уехав из Англии?
   Мод Уильямс открыла свою сумочку.
   - Вы не плохой отгадчик, - сказала она. - Но мне нечего скрывать...
   Она вынула из потертого бумажника газетную  вырезку  и  протянула  ее
Пуаро. Это был уже знакомый ему портрет Эвы Кейн. "Она убила маму" - эти
три слова,  написанные  чернилами,  перечеркивали  портрет  во  всю  его
ширину.
   Пуаро возвратил вырезку Мод Уильямс.
   - Я подозревал об этом. Ваша фамилия - Крэйг?
   -  Да.  Меня  воспитали  дальние  родственники,  они   очень   хорошо
относились ко мне. Когда мама умерла, я была довольно большой  и  многое
понимала. Ребенок хорошо разбирается во  многих  вещах.  Эва  Кейн  была
настоящим демоном. Она буквально околдовала моего отца, у  которого  был
слабый характер, и в конечном счете  именно  он  должен  был  нести  всю
ответственность за преступление. Но я всегда  считала,  что  именно  она
совершила это убийство,  и  старалась  узнать,  что  с  ней  стало...  Я
поручила  частным  детективам  ее  отыскать.  Они  обнаружили  следы  ее
пребывания в Австралии и сообщили мне, что она умерла, оставив  сына  по
имени Эвелин Хоуп.
   Итак, дело перешло в архив. Но чуть позднее, когда  я  решила  больше
уже не думать обо всем этом, один мой приятель, актер, рассказал  мне  о
некоем Эвелине Хоупе, который  недавно  приехал  из  Австралии,  сочинял
пьесы и именовался теперь Робином Апуардом. Это  меня  заинтересовало...
Однажды мне показали Робина Апуарда. Он был со своей  матерью.  Тогда  я
пришла к выводу, что вопреки  полученным  мною  сведениям  Эва  Кейн  не
умерла. Она была богата и наслаждалась жизнью.
   Тогда я стала искать здесь работу. Что меня к этому побуждало? Прежде
всего, любопытство. И затем  смутное  стремление  так  или  иначе  взять
реванш... Таково было положение дел, когда  вы  рассказали  мне  историю
Джеймса  Бентли.  У  меня  не  оставалось  никаких  сомнений!  Эва  Кейн
принялась за старое. Теперь она была миссис Апуард, и именно  она  убила
миссис Мак-Джинти. Узнав однажды от Микаэла Уэста, что она остается дома
одна, поскольку Робин и миссис Оливер должны  были  поехать  в  театр  в
Кулленкуэй, я решила встретиться с нею... Зачем? Точно я этого не  знаю.
У меня с собой был небольшой револьвер, купленный во время  войны.  Было
ли у меня намерение убить ее или только попугать? Честно  говоря,  я  не
знаю.
   Короче, я отправилась на виллу. Дверь была не заперта. Я  вошла...  и
тут увидела ее. Она была мертва... Она сидела в кресле, и лицо  ее  было
красным и одутловатым... Я посмотрела  на  нее  и  поняла,  что  у  меня
никогда не хватило бы смелости ее убить. И потом  я  подумала,  что  мне
было бы довольно трудно объяснить свое присутствие  на  вилле,  если  бы
меня  там  застали,  и  мне  следует  немедленно  удалиться.  Вечер  был
холодным, на мне были перчатки. Я  подумала,  что  я  не  оставлю  здесь
никаких отпечатков, и ни на минуту не предполагала, что меня  кто-нибудь
видел. Я ушла. Вот и все.
   После короткой паузы Мод добавила:
   - Что вы со мной будете делать?
   - Ничего, - ответил Эркюль Пуаро. - Желаю вам удачи в  жизни,  вот  и
все.
   Эркюль Пуаро и комиссар Спенс  заканчивали  свой  обед  в  "Ресторане
Старой бабушки". Когда подали кофе, Спенс откинулся на спинку  кресла  и
вздохнул с удовольствием хорошо пообедавшего человека.
   - Вот оно, счастливое заключение отвратительного дела! -  сказал  он,
улыбаясь. - Повторяю, мистер Пуаро, вы действовали превосходно!
   Отпив кофе, он продолжал:
   - Повезло же нам. Ведь этот молодой Робин и не сознавал, какие у  нас
слабые улики! Хороший адвокат опроверг бы их. К  счастью,  наш  приятель
Робин совсем потерял голову и без лишних проволочек во  всем  признался!
Да, нам очень повезло!
   - Повезло-то, повезло,  если  угодно!  -  уточнил  Пуаро.  -  Но  мне
пришлось пойти на хитрость, чтобы добиться этого  признания.  Вначале  я
делаю вид, будто обвиняю миссис Саммерхейз. А потом он  вдруг  замечает,
что я имею в  виду  именно  его,  и  реагирует  на  это  так,  как  я  и
предполагал, - теряет самообл