ичего  подобного.  Я  запрещаю.  Он   был   так
категоричен, что я с  удивлением  уставился  на  него.  Он  выразительно
кивнул.
   - Вы меня правильно поняли, дружище. До свидания.
   Когда Пуаро ушел, мне стало скучно.  Я  направился  на  пляж  и  стал
разглядывать  купающихся,  не  чувствуя  в   себе   достаточно   энергии
последовать их примеру. Я  представил,  что  среди  них  в  каком-нибудь
удивительном костюме веселится  Синдерелла,  но  ее  не  было  видно.  Я
бесцельно побрел по песку вдоль берега. Невольно пришла  мысль,  что,  в
конце концов, приличия требуют, чтобы я навестил девушку. Этим история и
окончится. А если я совсем не пойду, она вполне может навестить меня  на
вилле.
   Поразмыслив таким образом, я  оставил  пляж  и  направился  в  город.
Вскоре я нашел отель "Дю Пар". Это было довольно скромное заведение.
   Крайне неловко не знать имени леди, к которой идешь. Чтобы не попасть
в глупое положение, я решил зайти и осмотреться. Возможно, я увижу ее  в
холле. Я вошел, но ее нигде не было. Я подождал, сколько  позволило  мое
терпение. Потом отвел в сторону консьержа и сунул ему пять франков.
   - Я хочу  видеть  одну  леди,  которая  здесь  остановилась.  Молодую
англичанку маленького роста с темными волосами.  Я  точно  не  помню  ее
имени.
   Мужчина отрицательно покачал головой, подавив усмешку.
   - У нас нет такой леди.
   - Но леди сказала мне, что она остановилась здесь.
   - Месье, должно быть, ошибся или, скорее, ошиблась леди,  потому  что
только что о ней справлялся еще один джентльмен.
   - Что вы говорите? - удивленно воскликнул я.
   - Да-да, месье. Джентльмен, который описал ее точно так же.
   - Как он выглядел?
   - Он был маленького роста, хорошо  одет,  чисто  выбрит,  с  жесткими
усами, голова у него была странной формы, глаза зеленые.
   Пуаро! Так вот почему он не разрешил мне проводить  его  до  станции!
Какая дерзость! Я был бы благодарен, если бы он не совался в  мои  дела.
Неужели он думает, что за мной надо присматривать?
   Поблагодарив консьержа, я в растерянности ушел, все  еще  разозленный
на моего дотошного друга.
   Но где же эта леди? Я  умерил  свой  гнев  и  попытался  разобраться.
По-видимому, она по ошибке назвала не тот отель. Но потом  другая  мысль
пришла мне в голову. Была ли это ошибка? Может быть она намеренно скрыла
свое имя и дала неверный адрес?
   Чем больше я думал, тем больше убеждался, что моя  последняя  догадка
верна. По каким-то причинам Синдерелла не хотела, чтобы наше  знакомство
переросло в дружбу. И хотя полчаса назад я думал точно так  же,  мне  не
нравилась перемена ролей. Все это происшествие глубоко меня  расстроило,
и в крайне плохом настроении я пошел к вилле "Женевьева". Я не  вошел  в
дом, а направился по тропинке к маленькой скамейке около сарая и  угрюмо
уселся там.
   Мои мысли нарушили  голоса,  раздававшиеся  поблизости.  Мгновенно  я
понял, что они доносятся из сада виллы "Маргерит" и быстро приближаются.
Заговорил женский голос, и я узнал Марту Добрейль.
   - Дорогой, - произнесла она, - неужели это правда? Неужели  кончились
все наши беды?
   - Ты это знаешь, Марта, - ответил Жак Рено. -  Теперь  нас  ничто  не
разлучит, любимая. Устранено последнее препятствие нашему  браку.  Ничто
не может отнять тебя у меня.
   - Ничто? - прошептала девушка. - О, Жак, Жак, я боюсь.
   Я решил уйти, не желая подслушивать тайны влюбленных.  Поднявшись,  я
увидел их сквозь изгородь. Они стояли неподалеку лицом ко мне. Рука Жака
обнимала девушку, он смотрел ей в  глаза.  Они  были  прекрасной  парой:
хорошо сложенный юноша с темными волосами и  молодая  белокурая  богиня.
Стоя так, они казались созданными друг для друга,  счастливые,  несмотря
на ужасную трагедию, омрачившую их молодые жизни.
   Но лицо девушки было тревожным, и, кажется, Жак Рено понял  это,  так
как он прижал ее к себе и спросил:
   - Но чего ты боишься, дорогая? Чего теперь бояться.
   И тут я увидел ее взгляд, тревожный взгляд, о котором говорил  Пуаро.
Марта прошептала ответ, но я угадал смысл слов:
   - Я боюсь за тебя.
   Я не расслышал, что сказал на это Жак,  так  как  мое  внимание  было
отвлечено необычным явлением. В изгороди из зеленых кустов появился куст
с пожелтевшими листьями, что было по  меньшей  мере  странным  в  начале
лета.  Я  шагнул  к  нему,  чтобы  получше  рассмотреть,  но  при   моем
приближении куст поспешно отодвинулся, и я увидел палец,  приложенный  к
губам. Это был Жиро.
   Он потащил меня в тень и держал  там  до  тех  пор,  пока  голоса  не
затихли.
   - Что вы здесь делали? - спросил я.
   - То же самое, что и вы: слушал.
   - Но я делал это не нарочно!
   - А! - сказал Жиро. - А я нарочно.
   Как всегда, я им восхищался, в то же время  испытывая  неприязнь.  Он
презрительно осмотрел меня с головы до ног.
   - Ваше появление здесь не помогло делу. Из-за вас я не услышал что-то
очень важное. А куда вы дели вашего допотопного старика?
   -  Месье  Пуаро  уехал  в  Париж,   -   холодно   ответил   я.   Жиро
пренебрежительно щелкнул пальцами.
   - Так он уехал в Париж! Ну, это хорошо. Чем дольше он там  останется,
тем лучше. Но что он ожидает там найти?
   Мне послышалась в его вопросе легкая тревога.
   - Этого я не могу вам сказать, - спокойно ответил я.
   - Конечно. Пойдемте же.
   - Возможно, у него достаточно ума не  говорить  этого  вам,  -  грубо
заметил он. - До свидания. Я занят. - И с этими словами он повернулся ко
мне спиной и бесцеремонно удалился.
   Казалось, все замерло на вилле "Женевьева". Очевидно, Жиро  не  искал
моего общества, и после увиденного мне было совершенно ясно,  что  я  не
нужен и Жаку Рено.
   Я вернулся в город, с наслаждением искупался и пошел обратно в отель.
Я рано лег спать, гадая,  не  принесет  ли  завтрашний  день  интересные
новости.
   Наутро я был совершенно не подготовлен к тому, что произошло. Я ел  в
буфете свой завтрак, когда  официант,  поговорив  с  кем-то  за  дверью,
вернулся в видимом возбуждении. Минуту он  колебался,  нервно  перебирая
салфетку, а потом выпалил:
   - Месье извинит меня, но имеет ли  он  отношение  событиям  на  вилле
"Женевьева".
   - Да, - нетерпеливо ответил я. - А что?
   - Значит, месье не слышал новость?
   - Какую новость?
   - Сегодня ночью там совершено еще одно убийство!
   - Что?
   Оставив завтрак, я схватил шляпу  и  побежал  изо  всех  сил.  Второе
убийство, а Пуаро отсутствует. Какое несчастье. Но кого убили?
   Я влетел в ворота.  Кучка  слуг  стояли  на  дороге,  разговаривая  и
жестикулируя. Я схватил за руку Франсуазу.
   - Что случилось?
   - О, месье, месье! Еще одна смерть. Это ужасно. Над этим домом  висит
проклятие. Да-да, я уверена, проклятие. Надо послать за господином кюре,
чтобы он принес святую воду. Ни одной ночи не останусь под этой  крышей.
Может быть, следующая очередь моя, кто знает?
   Она перекрестилась.
   - Да, - воскликнул я, - но кто убит?
   - Откуда мне знать? Мужчина, незнакомый. Его нашли вон там, в  сарае,
меньше чем в сотне ярдов от того места, где был найден наш бедный месье.
И это не все. Он заколот, заколот в сердце тем же самым ножом!
 
Глава 14 
Второе мертвое тело 
 
   Без  промедления  я  повернулся  и  побежал  по  тропинке  к   сараю.
Караульные посторонились,  пропуская  меня,  и,  сдерживая  волнение,  я
устремился внутрь.
   Свет в сарае  был  тусклый.  Это  была  наспех  сделанная  деревянная
постройка для хранения  старых  горшков  и  инструментов.  На  пороге  я
остановился, пораженный открывшимся зрелищем.
   Жиро стоял на четвереньках с  карманным  фонарем  в  руках  и  изучал
каждый дюйм земли. Нахмурившись, он посмотрел на меня,  потом  его  лицо
немного расслабилось, выразив что-то вроде добродушного презрения.
   - Вот он, - сказал Жиро, осветив фонарем дальний угол.
   Я пересек сарай. Мертвый лежал  на  спине.  Это  был  среднего  роста
смуглый человек, вероятно, ему было не более пятидесяти лет. На нем  был
синий костюм хорошего, покроя, возможно сшитый дорогим  портным,  но  не
новый. Лицо мертвого было искажено ужасными конвульсиями, и слева, прямо
над сердцем, торчала черная блестящая рукоятка ножа. Я  его  узнал.  Это
был тот же самый нож, который я видел в стеклянном кувшине вчера утром.
   - С минуты на минуту я жду врача, - объяснил Жиро. - Хотя едва ли  он
нужен. В причине смерти  этого  человека  нет  сомнений.  Он  заколот  в
сердце, и смерть, должно быть, наступила мгновенно.
   - Когда это произошло? Вчера вечером? Жиро покачал головой.
   - Едва ли. Я не медицинский эксперт, но этот  человек  мертв  гораздо
больше двенадцати часов. Когда, вы  говорите,  видели  нож  в  последний
раз?
   - Вчера около десяти часов утра.
   - Тогда я склонен думать, что  преступление  совершено  вскоре  после
этого.
   - Но мимо этого сарая постоянно ходили люди.
   Жиро захихикал.
   - Вы делаете удивительные успехи! Кто вам сказал, что он был  убит  в
этом сарае?
   - Ну, - я почувствовал раздражение, - я.., я это предположил.
   - Вы явно незаурядный детектив! Посмотрите  на  мертвого.  Разве  так
падает человек, заколотый в  сердце?  Ноги  аккуратно  сложены,  а  руки
прижаты к бокам. И разве может человек лежать на спине  и  ждать,  когда
его заколют, не пытаясь даже защищаться?  Это  нелепо,  не  так  ли?  Но
посмотрите сюда, - он направил фонарь  на  землю.  Я  увидел  на  мягком
грунте многочисленные вмятины. -  Его  притащили  сюда  двое  уже  после
смерти. Их  следы  не  видны  на  твердой  почве  снаружи,  и  они  были
достаточно  осторожны,  уничтожив  их  здесь.  Но  мне  все  же  удалось
установить, что одна из них - женщина.
   - Женщина?
   - Да.
   - Но как вы это узнали, если следы уничтожены?
   - Как ни старались убийцы уничтожить свои следы, отпечатки  каблучков
женских туфель все же кое-где остались. А вот другое доказательство.
   Наклонившись вперед, он что-то снял с рукоятки ножа и  протянул  мне.
Это был длинный черный женский волос,  похожий  на  тот,  который  Пуаро
обнаружил на спинке кресла в библиотеке.
   С легкой ироничной улыбкой Жиро снова обмотал его вокруг ножа.
   - Насколько возможно, мы оставили все как было, - объяснил он. -  Это
доставит  удовольствие  следователю.  Заметили  ли  вы  еще   что-нибудь
интересное?
   Я был вынужден отрицательно покачать головой.
   - Посмотрите на руки убитого.
   Я посмотрел. Обломанные бесцветные ногти и грубая кожа ни о  чем  мне
не говорили. Я взглянул на Жиро вопросительно.
   - Это руки явно не джентльмена, - пояснил он. - А одет он,  напротив,
как обеспеченный человек. Странно, не так ли?
   - Очень странно, - согласился я.
   - На его одежде нет меток. О чем это говорит? О том, что этот человек
пытался выдать себя за кого-то другого. Почему? Боялся  ли  он  чего-то?
Пытался ли бежать? Пока мы этого не знаем, но нам ясно одно: он  так  же
сильно желал скрыть свою личность, как мы - опознать ее.
   Жиро снова посмотрел на тело.
   - Как и раньше, на ручке ножа нет отпечатков  пальцев.  Убийца  опять
был в перчатках.
   - Значит, вы думаете, что убийца в обоих случаях один и тот же?  -  с
нетерпением спросил я.
   Жиро стал непроницаемым.
   - Неважно, что я думаю. Увидим. Маршо! В двери появился полицейский.
   - Почему до сих пор нет мадам Рено? Я послал  за  ней  четверть  часа
назад.
   - Она уже идет, с ней сын.
   - Хорошо. Но они нужны мне порознь.
   Маршо отдал честь и через минуту появился с мадам Рено.
   С коротким поклоном Жиро двинулся ей навстречу.
   - Сюда, мадам. - Он повел ее в угол сарая, а потом, неожиданно отойдя
в сторону, спросил:
   - Вот убитый человек. Вы его знаете?
   Глаза Жиро словно буравчики сверлили лицо  мадам  Рено.  Он  старался
прочитать ее мысли, не пропустить ни одного движения.
   Но  мадам  Рено  оставалась  совершенно   спокойной,   даже   слишком
спокойной,  как  мне  показалось.  Она  смотрела  на  труп  без  всякого
интереса, не проявляя признаков волнения.
   - Я никогда в жизни не видела этого человека, - сказала она.
   - Вы уверены?
   - Совершенно уверена.
   - Вы не узнаете в нем одного из напавших на вас?
   - Нет, - мне показалось, она на мгновение заколебалась. - Не думаю. У
тех были бороды, правда, следователь думает, что фальшивые, но все равно
нет. - Чувствовалось, что мадам Рено приняла определенное решение.  -  Я
уверена, что ни один из тех двух не был похож на него.
   - Благодарю, мадам. Это все.
   Мадам Рено вышла из сарая с высоко поднятой головой, солнце  сверкало
в серебряных нитях ее волос.
   Жак Рено тоже не смог опознать труп и вел себя при допросе совершенно
естественно.
   Жиро тихонько хмыкнул. Трудно сказать, доволен он был или огорчен. Он
обратился к Маршо.
   - Другая дама тоже здесь?
   - Да, месье.
   - Тогда приведите ее.
   "Другой"  оказалась  мадам  Добрейль.  Она  была  возмущена  и   явно
демонстрировала свое негодование.
   - Я возражаю, месье! Это насилие! Какое отношение  я  могу  иметь  ко
всему этому?
   - Мадам, - сухо сказал Жиро, - я расследую не одно, а  два  убийства.
Насколько я знаю, вы могли совершить оба.
   - Как вы смеете? - крикнула она. - Как вы смеете оскорблять меня? Это
низко!
   - Низко? А что вы скажете об  этом?  -  Жиро  снял  с  ножа  волос  и
протянул ей. - Видите ли вы это, мадам? - он подошел к ней  вплотную.  -
Разрешите посмотреть, не похож ли он на ваши?
   Вскрикнув, мадам, Добрейль отпрянула назад, губы ее побелели.
   - Это не мой волос, клянусь. Я ничего не знаю о преступлении,  вернее
об обоих преступлениях. Каждый, кто на меня наговаривает, лжет! О  боже,
что мне делать?
   - Успокойтесь, мадам, - холодно прервал ее Жиро. - Никто вас пока  ни
в чем не обвиняет. Но вы хорошо  сделаете,  если  постараетесь  правдиво
отвечать на мои вопросы.
   - На какие угодно, месье.
   - Посмотрите на мертвого. Не видели ли вы его раньше?
   Слабый румянец снова появился на  ее  лице.  Подойдя  поближе,  мадам
Добрейль посмотрела на  жертву  с  явным  любопытством.  Потом  покачала
головой.
   - Я его не знаю.
   Сомневаться в искренности мадам Добрейль было  невозможно,  слова  ее
прозвучали так естественно. Кивком головы Жиро отпустил ее.
   - Вы ее отпускаете? - тихо спросил я. -  Разумно  ли  это?  Наверняка
этот черный волос с ее головы.
   - Не  надо  учить  меня  моему  делу,  -  отрезал  Жиро.  -  Она  под
наблюдением. Пока у меня нет желания арестовывать ее.
   Потом, нахмурившись, пристально посмотрел на тело.
   - Как, по-вашему, убитый похож на испанца? - неожиданно спросил он.
   Я внимательно посмотрел на труп.
   - Нет, мне определенно кажется, что этот человек - француз.
   Жиро глубокомысленно произнес:
   - По-моему, тоже.
   Он постоял минуту, потом резким жестом отодвинул меня в  сторону,  и,
встав на четвереньки, снова принялся исследовать грунт в сарае. Жиро был
великолепен. Ничто не ускользнуло от его внимания. Дюйм  за  дюймом,  он
обследовал землю, переворачивая цветочные горшки, роясь в старых мешках.
Он заинтересовался узлом около двери, в нем оказались  лишь  потрепанный
пиджак и брюки. Жиро с  ругательствами  отбросил  их.  Две  пары  старых
перчаток показались ему подозрительными, но, в конце концов, он  покачал
головой и отложил их в сторону. Потом он вернулся к  горшкам,  методично
переворачивал их один за другим. Все перерыв,  он  поднялся  на  ноги  и
задумчиво покачал головой. Казалось, он был сбит с  толку,  поставлен  в
тупик.
   В это время снаружи донесся шум, и через минуту на  пороге  появились
наш старый друг следователь, его помощник  и  комиссар  Бекс.  Последним
вошел врач.
   - Это ни на что не похоже, месье Жиро! - воскликнул следователь  Оте.
- Еще  одно  преступление!  Видно,  мы  не  докопались  своевременно  до
глубинных причин этого дела. Должно быть, здесь какая-то страшная тайна.
Кто пал жертвой на этот раз?
   - Никто не может этого сказать, месье. Его не опознали.
   - Где тело? - спросил врач. Жиро немного отодвинулся в сторону.
   - Здесь, в углу. Как видите, он  заколот  в  сердце.  Ножом,  который
украли вчера утром. Мне кажется, убийство последовало  сразу  за  кражей
ножа, но слово за вами. Вы можете свободно брать нож в руки, на нем  нет
отпечатков пальцев.
   Врач опустился  на  колени  около  покойника,  а  Жиро  повернулся  к
следователю.
   - Ну и задачка, верно? Но я решу ее.
   - Так, значит, никто не может опознать труп?  -  размышляя,  процедил
следователь. - Может ли это быть один из убийц?  Они  могли  поссориться
друг с другом.
   Жиро покачал головой.
   - Этот человек - француз, могу в этом поклясться... В  это  мгновение
их прервал врач, сидевший на корточках, с растерянным выражением лица.
   - Вы говорите, он убит вчера утром?
   - Я определяю время убийства в соответствии с временем кражи ножа,  -
объяснил Жиро. - Конечно, его могли убить позднее.
   - Позднее? Чепуха! Этот человек мертв по меньшей  мере  48  часов,  а
возможно, и дольше.
   В полном изумлении мы уставились друг на друга.
 
Глава 15 
Фотографии 
 
   Слова доктора были столь неожиданными, что невольно  ошеломили  всех.
Мы смотрели на мертвого человека, заколотого тем самым ножом, украденным
всего 24 часа назад. А  доктор  Дюран  продолжал  утверждать,  что  этот
человек мертв по крайней мере уже 48 часов! Все это было невероятно.
   Не успели мы прийти в себя после удивительного заявления доктора, как
мне принесли телеграмму. Разорвав конверт, я увидел, что она  от  Пуаро.
Он сообщал, что возвращается поездом, прибывающим в Мерлинвиль в 12.28.
   Я взглянул на часы и увидел, что времени у  меня  остается  в  обрез,
чтобы не спеша добраться дo станции  и  встретить  Пуаро.  Мне  хотелось
немедленно информировать его о новых поразительных событиях на вилле.
   Очевидно, рассуждал я, Пуаро без труда нашел в Париже то, что  хотел.
Это подтверждается его быстрым возвращением. Я не мог  представить,  как
он воспримет новости, о которых я ему доложу.
   Поезд запаздывал, и я стал прохаживаться по перрону взад и вперед без
всякой цели. Неожиданно в голову пришла мысль, что я  мог  бы  скоротать
время, пытаясь узнать, кто уехал из Мерлинвиля последним поездом  в  тот
вечер, когда произошла трагедия.
   Я подошел к старшему носильщику, выглядевшему добродушным  человеком,
и без труда завел разговор на интересующую меня тему.
   - Это позор, что полиция допускает, чтобы такие  бандиты  разгуливали
безнаказанными, - заявил он горячо.
   Я намекнут, что есть предположение, будто они  уехали  из  Мерлинвиля
поездом в полночь. Но носильщик решительно отверг  это.  Он  бы  заметил
двух иностранцев, он в этом уверен. Этим поездом  уехало  всего  человек
двадцать, и он не мог бы их не заметить.
   Не знаю почему, мне пришла в голову идея спросить носильщика  о  Жаке
Рено. Может быть, это произошло из-за тревоги, звучавшей в словах  Марты
Добрейль, которые я подслушал.
   Короче говоря, я внезапно спросил:
   - А молодой Рено не уезжал с тем поездом?
   - О нет, месье. Приехать и уехать через полчаса - это же смешно!
   Я уставился на носильщика, не  уловив  смысла  слов.  Потом  до  меня
дошло.
   - Вы сказали, что месье Жак Рено прибыл в Мерлинвиль в тот  вечер?  -
спросил я с волнением.
   - Ну конечно, месье. С последним поездом,  прибывающим  без  двадцати
двенадцать.
   Моя голова закружилась.  Так  вот  в  чем  была  причина  мучительной
тревоги Марты! Жак Рено был в Мерлинвиле в ночь убийства! Но  почему  он
об этом умолчат? Почему сказал, что был в это время в Шербуре? Вспоминая
его  открытое,  мальчишеское  лицо,  я  просто  не  мог  заставить  себя
поверить, что он имеет какое-нибудь отношение к преступлению. И все  же,
почему он умолчал о таком важном факте? Одно было ясно: Марта  знала  об
этом. Отсюда ее беспокойство и нетерпеливый вопрос к Пуаро - подозревают
ли кого-нибудь.
   Мои размышления были прерваны прибытием поезда, и через м