ать  ему  пройти,  потом
грациозно перешагнула через изгородь, и ее легкий шаг перешел почти в бег.
   Да, она взяла выходной, а он, Роули, потратил  больше  часа  совершенно
зря! Впрочем, быть может, не совсем зря. Кажется, он нравится Розалин! Это
может  оказаться  полезным.  Славненькая  она,  да  и  телята  утром  были
прехорошенькие, бедняжки...
   Он стоял, погруженный в эти мысли. Голос, раздавшийся  рядом,  заставил
его вздрогнуть и поднять голову.
   Высокий человек в фетровой шляпе  с  широкими  полями,  с  рюкзаком  за
спиной стоял за калиткой.
   - Эта дорога ведет в Вормсли Вейл?
   Ему пришлось повторить вопрос, так как Роули молча смотрел на  него.  С
некоторым усилием Роули вернулся к действительности и ответил:
   - Да. Идите по этой дороге, через соседнее поле. Сверните налево, когда
дойдете до большой дороги, и примерно  через  три  минуты  вы  попадете  в
поселок...
   Ему уже сотни раз приходилось отвечать на такой вопрос этими же  самыми
словами. Приезжие шли со станции по пешеходной дорожке, перебирались через
холм и начинали сомневаться, правильно ли  они  идут  -  Блэкуэлская  роща
скрывала Вормсли Вейл. Поселок  не  был  виден,  торчала  только  верхушка
колокольни.
   Следующий вопрос не был таким же обычным,  но  Роули,  не  задумываясь,
ответил и на него:
   - Гостиницы "Олень" или "Колпак и бубенцы". Называю обе, чтобы вы могли
выбрать. Обе одинаково хороши или плохи. Думаю, вы без труда устроитесь...
   Второй вопрос заставил Роули внимательно приглядеться к собеседнику.  В
наше время люди обычно заранее заказывают номер в гостинице, куда  бы  они
ни ехали...
   Незнакомец был высок ростом, сильно загорел, носил бороду. Лет  сорока,
с  ярко-голубыми  глазами,  он  обладал  довольно   привлекательной,   что
называется, бесшабашной внешностью. Впрочем, лицо его, если  приглядеться,
не казалось особенно приятным.
   "Откуда-то из-за моря", - подумал Роули. Пожалуй, в его говоре слышится
слабый колониальный акцент. Или показалось? Странно,  его  лицо  почему-то
кажется знакомым...
   Где-то он раньше видел это лицо или лицо, очень похожее на это?
   Пока он безуспешно искал ответ на свой вопрос, незнакомец ошарашил  его
новым:
   - Не можете ли вы сказать, нет ли тут поблизости усадьбы под  названием
Фэрроубэнк?
   Роули медленно ответил:
   - Да, есть. Вон там, на холме. Вы, очевидно, прошли  совсем  близко  от
нее, если идете по пешеходной дорожке с самой станции.
   - Да, я иду оттуда! - Он обернулся и пристально  посмотрел  на  вершину
холма. Так это она и есть - большой белый дом?
   - Да, это Фэрроубэнк.
   - Большой дом, - сказал человек. - Должно  быть,  содержать  его  стоит
уйму денег...
   "Чертову уйму, - подумал Роули. - И притом наших  денег..."  Закипавшая
ярость заставила его на мгновение забыть, где он находится.
   Вздрогнув, он пришел в себя и увидел, что незнакомец в раздумье смотрит
на холм со странным выражением в глазах.
   - Кто там живет? - спросил он. - Некая миссис Клоуд?
   - Правильно, - сказал Роули. - Миссис Гордон Клоуд.
   Незнакомец поднял брови. Казалось, ответ чем-то позабавил его.
   - Ах вот как! - сказал он. - Миссис Гордон Клоуд. Очень за нее рад.
   Затем он кивнул Роули:
   - Спасибо, дружище!
   И, вскинув поклажу на плечо, зашагал к Вормсли Вейл.
   Роули медленно направился во двор фермы. Он все еще не  мог  отделаться
от мысли о том, где, черт возьми, он прежде видел этого парня...
   В этот же вечер, в половине десятого, Роули,  отодвинув  кипу  бланков,
которые ему предстояло заполнить, встал  из-за  стола.  Бросив  рассеянный
взгляд на фотографию Лин, стоящую на камине, он нахмурил брови и вышел  из
дому.
   Через десять минут  он  оказался  в  баре  гостиницы  "Олень".  Беатрис
Липинкот приветливо улыбнулась  ему  из-за  стойки.  Мистер  Роули  Клоуд,
подумала она, выглядит настоящим мужчиной.
   За кружкой пива Роули обменялся с присутствующими обычными критическими
замечаниями по поводу политики правительства, погоды и видов на урожай.
   Затем, немного подвинувшись, Роули смог негромко спросить Беатрис:
   - У вас остановился новый приезжий? Высокий. В шляпе с широкими полями.
   - Да, мистер Роули. Пришел часов в шесть. Этого вы имеете в виду?
   Роули кивнул:
   - Он проходил мимо  моей  фермы.  Спросил  дорогу.  Интересно,  кто  он
такой...
   Он посмотрел на Беатрис и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.
   - Это нетрудно узнать, мистер Роули, если вы желаете.
   Она  нырнула  за  стойку,  достала  оттуда  толстую  книгу  в   кожаном
переплете, в которой регистрировались приезжие, и открыла ее на  странице,
где были сделаны новые записи. Самая последняя гласила:
   "Инок Арден. Из Кейптауна. Английский подданный".



9

   Было чудесное утро, пели птицы, и Розалин, спустившаяся  к  завтраку  в
своем дорогом крестьянском платье, чувствовала себя счастливой.
   Сомнения и страхи, которые недавно тревожили ее, казалось,  рассеялись.
Дэвид был в хорошем настроении, смеялся и поддразнивал ее. Его  поездка  в
Лондон накануне прошла успешно. Завтрак был вкусно приготовлен  и  красиво
сервирован. Они только что кончили есть, когда принесли почту.
   На имя Розалин было семь или восемь писем. Счета, просьбы  пожертвовать
денег на  благотворительные  цели,  несколько  приглашений  от  соседей  -
словом, ничего интересного.
   Дэвид отложил пару мелких счетов и вскрыл третий конверт. Письмо, как и
адрес на конверте, было написано печатными буквами.
   _"Уважаемый мистер Хантер!
   Я думаю, лучше обратиться к Вам, чем к Вашей  сестре,  "миссис  Клоуд",
так как содержание этого письма может оказаться  для  нее  ударом.  Говоря
коротко, я имею новые сведения о капитане Роберте Андерхее,  которые  она,
может быть, будет рада узнать. Я остановился в "Олене" и, если Вы  зайдете
туда сегодня вечером, буду рад обсудить с Вами этот вопрос.
   Искренне Ваш Инок Арден"_.
   У Дэвида вырвалось сдавленное восклицание. Розалин с улыбкой  взглянула
на него, но улыбка тут же сменилась тревогой. Молча он протянул ей письмо.
Она взяла и прочла его.
   - Но... Дэвид... Я не понимаю, что это значит?
   - Ты ведь умеешь читать.
   Она взглянула на него испуганно.
   - Дэвид, значит ли это... Что нам теперь делать?
   Он, нахмурившись, быстро прикидывал что-то в уме.
   - Все хорошо, Розалин. Не надо  ни  о  чем  тревожиться.  Я  улажу  это
дело...
   - Но значит ли это, что...
   - Не тревожься, моя дорогая. Предоставь дело мне. Слушай,  вот  как  мы
поступим. Ты сейчас уложишь чемодан и  поедешь  в  Лондон.  Пойдешь  в  ту
квартиру и останешься там до тех пор, пока я не сообщу  тебе,  что  делать
дальше. Поняла?
   - Да-да, конечно, я поняла, но, Дэвид...
   - Делай то, что я говорю, Розалин. - Он улыбнулся ей и повторил ласково
и настойчиво: - Иди и укладывайся. Я отвезу тебя  на  станцию.  Ты  можешь
успеть на десять тридцать  две.  Скажи  швейцару,  что  никого  не  хочешь
принимать. Если кто-нибудь зайдет и спросит тебя, швейцар должен говорить,
что тебя нет в городе. Дашь ему фунт. Поняла? Он не должен никого  пускать
к тебе, кроме меня.
   - О! -  Она  подняла  руки  к  лицу  и  смотрела  на  него  прелестными
испуганными глазами.
   - Все в порядке, Розалин, но нужна  ловкость.  Ты  не  очень  опытна  в
делах, где нужна ловкость, не так ли? Тут уж я должен быть  на  страже.  Я
хочу, чтобы ты уехала отсюда, чтобы у меня были свободны  руки,  только  и
всего.
   - А мне нельзя остаться здесь, Дэвид?
   - Нет, конечно, нельзя, Розалин.  Будь  разумна.  У  меня  должны  быть
развязаны руки, чтобы иметь дело с этим человеком, кто бы он ни был...
   - А ты думаешь, что он... что он...
   Он сказал, подчеркивая каждое слово:
   - Я сейчас ничего не думаю. Прежде всего ты должна уехать. Потом  уж  я
буду выяснять, как обстоят дела. Иди же, будь хорошей девочкой, не спорь.
   Она повернулась и вышла из комнаты.
   Дэвид снова, нахмурившись, склонился над письмом. Никаких прямых угроз.
Вежливые фразы, литературный язык. Может означать  что  угодно:  искреннюю
заботу человека, обеспокоенного  создавшимся  затруднительным  положением,
скрытую угрозу. Он снова  и  снова  перечитывал  письмо:  _"Я  имею  новые
сведения о капитане Роберте Андерхее..." "Лучше обратиться к Вам..." "Буду
рад обсудить с Вами этот вопрос..." "Миссис Клоуд..."_ Черт возьми, ему не
нравились кавычки, заключающие слова "миссис Клоуд".
   Он посмотрел на подпись. Инок Арден. Что-то  промелькнуло  в  памяти  -
какое-то поэтическое воспоминание... Строчка из стихотворения...
   Когда в гот же вечер Дэвид вошел в  гостиницу  "Олень",  в  холле,  как
обычно, никого не было. На  двери,  расположенной  слева,  было  написано:
"Кофейная", на двери  справа:  "Гостиная".  На  двери  в  глубине  строгая
надпись предупреждала: "Только для постоянных жильцов". Коридор налево вел
в бар, откуда слышался  гул  голосов.  Маленькая  стеклянная  конторка  со
скользящим окошком и с висячим звонком именовалась "Приемная".
   Дэвид знал по опыту, что нередко приходится  звонить  четыре-пять  раз,
пока кто-нибудь снизойдет и  ответит.  Все  время,  кроме  коротких  часов
обеда,  завтрака  и  ужина,  холл  "Оленя"  бывал  безлюден,  как   остров
Робинзона.
   На этот раз третий звонок Дэвида  вызвал  мисс  Беатрис  Липинкот.  Она
прошла по коридору из бара, поправляя пышные  золотистые  волосы,  открыла
дверь стеклянной конторки и приветствовала Дэвида жеманной улыбкой.
   - Добрый вечер, мистер Хантер. Довольно холодно сегодня для мая месяца,
не правда ли?
   - Да, кажется, очень холодно. Остановился у вас некий мистер Арден?
   - Дайте вспомнить, - сказала мисс Липинкот, намеренно подчеркивая,  что
не помнит точно. Она всегда прибегала к этому  приему,  чтобы  подчеркнуть
значительность "Оленя". - О да. Мистер Инок  Арден.  В  пятом  номере.  На
втором этаже. Вы  легко  найдете  этот  номер,  мистер  Хантер.  Вверх  по
лестнице, не идите по галерее, а сверните налево, и три ступеньки вниз.
   Точно выполняя эти сложные инструкции, Дэвид вскоре  постучал  в  дверь
пятого номера, и голос оттуда сказал: "Войдите".
   Он вошел и прикрыл за собой дверь.
   Выйдя из конторки, Беатрис Липинкот позвала:
   - Лили!
   Девушка с явными признаками полипов, с глазами цвета  вареной  черники,
отозвалась на зов.
   - Не можешь ли ты побыть здесь, Лили. Я должна  пойти  посмотреть,  как
обстоят дела с бельем.
   Лили ответила:
   - Конечно, мисс Липинкот. - Она хихикнула и  прибавила,  сопя  открытым
ртом: - По-моему, мистер Хантер уж такой красавчик, правда?
   - А, навидалась я таких  во  время  войны,  -  ответила  мисс  Липинкот
усталым тоном светской львицы.  -  Молодые  летчики  и  прочие  с  военных
аэродромов. Нельзя  было  доверять  чекам,  которыми  они  расплачивались.
Держится с таким видом, что невольно берешь эти бумажки,  хоть  и  знаешь,
что дело нечисто. Но ведь я, Лили,  смотрю  на  эти  вещи  по-своему.  Мне
подавай настоящего джентльмена. И уж если я скажу про кого-нибудь, что это
джентльмен, - так оно и есть, хоть и сидит человек за баранкой трактора...
   Произнеся это загадочное изречение, Беатрис покинула Лили и направилась
вверх по лестнице.
   Переступив порог пятого номера, Дэвид Хантер остановился и посмотрел на
человека, который подписывался Инок Арден.
   Лет сорока, изрядно потрепанный жизнью, но  знававший,  видимо,  лучшие
времена. С ним нелегко будет иметь  дело  -  таков  был  вывод  Дэвида.  И
раскусить его непросто. Темная лошадка.
   Арден сказал:
   - Хелло! Вы Хантер? Вот и ладно. Садитесь. Что будете пить? Виски?
   Он уютно устроился, отметил Дэвид. Несколько бутылок,  огонь  в  камине
отгоняет промозглый холод. Одежда не английского покроя, но он  ее  носит,
как англичанин. И возраст тоже... подходящий.
   - Благодарю, - сказал Дэвид. - Немного виски.
   - Скажите, когда будет достаточно.
   - Достаточно. И содовой немного.
   Они были  чем-то  похожи  на  собак,  которые  ходят  друг  за  другом,
взъерошив шерсть и принюхиваясь, готовые или дружески сойтись, или  начать
драку.
   - Ваше здоровье!.. - сказал Арден.
   - Взаимно...
   Они поставили стаканы. Первый раунд был закончен.  Человек,  называвший
себя Иноком Арденом, спросил:
   - Вас удивило мое письмо?
   - Честно говоря, - сказал Дэвид, - я не понял, о чем оно.
   - Ну, не может того быть. Хотя...
   - Как я понимаю, вы знали первого мужа моей сестры, Роберта Андерхея.
   - Да, я знал Роберта очень хорошо... - Арден улыбался, не спеша  пуская
клубы дыма. - Так хорошо, как, наверное, никто другой его  не  знал...  Вы
ведь никогда его не видели, Хантер?
   - Нет, не видел.
   - Может быть, это и к лучшему.
   - Что вы хотите этим сказать? - резко спросил Дэвид.
   Арден ответил небрежно:
   - Дорогой мой, это упрощает дело, только и всего. Я прошу извинения  за
то, что попросил вас прийти сюда, но я подумал, что лучше держать... -  Он
помедлил. - ...Розалин подальше от этого. Нет необходимости  причинять  ей
напрасную боль.
   - Может быть, вы перейдете к сути дела?
   - Конечно, конечно... Так вот: подозревали ли вы когда-нибудь... как бы
это выразить... что было что-то, ну... сомнительное... в смерти Андерхея?
   - Что, черт возьми, вы имеете в виду?
   - Видите ли, у Андерхея были довольно странные идеи.  Может,  это  было
благородство,  а  может,  совсем  наоборот...  Ну,  скажем,  по  некоторым
причинам в определенный момент Андерхею стало  удобнее,  чтобы  его  сочли
умершим. Он был в хороших отношениях  с  туземцами,  всегда  умел  с  ними
ладить. Ему не составило бы труда распустить соответствующий слух, с любым
количеством убедительных подробностей... А на самом деле ему только и надо
было очутиться за тысячу миль от Африки, под новым именем.
   - Мне это представляется совершенной фантастикой, - сказал Дэвид.
   - Да ну? Правда? - Арден улыбнулся и, наклонившись, похлопал Дэвида  по
колену. - Но предположим, что это истина, Хантер. Предположим, что так оно
и есть...
   - Я бы потребовал вполне определенных доказательств.
   - Доказательств? Существует одно более чем определенное доказательство:
Андерхей мог бы сам оказаться здесь, в Вормсли Вейл... Как бы  вы  приняли
такое доказательство?
   - По крайней мере, это было бы убедительно, - сухо сказал Дэвид.
   - О да, убедительно! Но несколько неприятно... неприятно... для  миссис
Гордон Клоуд. Потому что тогда она  уже  не  будет  миссис  Гордон  Клоуд.
Щекотливое положение... Вы  должны  согласиться,  что  положение  сложится
действительно несколько щекотливое...
   - Моя сестра, - сказал Дэвид, - вышла замуж, будучи твердо уверена, что
она свободна.
   - О, разумеется, дорогой мой. Разумеется. Я ни на минуту не ставлю  это
под сомнение. Любой судья скажет то же самое. Ей не может быть предъявлено
никакого обвинения.
   - Судья? - повторил Дэвид резко.
   Арден ответил извиняющимся тоном:
   - Ну, если дело дойдет до вопроса о двоемужестве...
   - К чему вы, собственно, клоните? - раздраженно спросил Дэвид.
   - Не выходите из  себя,  старина.  Нам  сейчас  просто  следует  вместе
подумать и решить, как лучше поступить - лучше для вашей  сестры,  хочу  я
сказать. Я вовсе не намерен предавать это дело огласке... Что ж,  Андерхей
всегда был человеком благородным. - Арден  сделал  паузу.  -  Таков  он  и
сейчас.
   - Сейчас?
   - Да, именно так.
   - Вы говорите, что Роберт Андерхей жив. Где он?
   Арден подался вперед, голос его звучал доверительно.
   - Вы действительно хотите подробностей, Хантер? Не лучше ли вам  их  не
знать? Давайте считать так: вам известно  и  Розалин  тоже  убеждена,  что
Андерхей умер в Африке. Очень хорошо. А если все же Андерхей  жив,  то  он
понятия не имеет, что его жена вторично вышла замуж, он не имеет  об  этом
ни малейшего представления. Ведь, разумеется, если бы он знал,  он  заявил
бы о себе... Розалин получила в наследство после второго  мужа  порядочную
сумму денег. Но если этот второй муж по закону не  был  ее  мужем,  тогда,
естественно, она не имеет никакого  права  на  эти  деньги...  Андерхей  -
человек с сильно развитым чувством чести. Он не допустит, чтобы  его  жена
получила деньги в обход закона... - Арден помолчал.  -  Но  возможно,  что
Андерхей вовсе ничего не знает о ее вторичном замужестве...  Он  в  плохом
состоянии, бедняга, в очень плохом состоянии...
   - Что вы имеете в виду?
   Арден скорбно покачал головой.
   - Здоровье его подорвано. Он нуждается в особом лечении... К сожалению,
это требует больших денег...
   Последнее слово прозвучало как случайное замечание,  возникшее  в  ходе
разговора. Но именно его подсознательно ждал Дэвид. Он повторил:
   - Денег?
   -  Да,  к  сожалению,  все  стоит  денег!  Андерхей,  бедняга,   сильно
нуждается. Он имеет только то, что на нем.
   Дэвид окинул взглядом комнату и увидел только рюкзак, висящий на спинке
стула. Никаких признаков другого багажа.
   - Сомневаюсь, - жестко сказал он, - действительно  ли  Роберт  Андерхей
человек столь благородных чувств, как вы его изображаете.
   - Он был таким, - ответил Арден. - Но жизнь, знаете ли, делает человека
циничным... - Он помолчал и мягко добавил: - Гордон Клоуд  был  невероятно
богат. Зрелище  слишком  большого  богатства  пробуждает  самые  низменные
инстинкты...
   Дэвид Хантер поднялся.
   - У меня готов ответ для вас. Убирайтесь к черту.
   Без тени обиды Арден сказал с улыбкой:
   - Да, я так и думал, что вы скажете это.
   - Вы подлый шантажист, не более и не менее.  Я  намерен  раскрыть  ваши
крапленые карты.
   - Раскрыть и погибнуть? Благородное намерение... Но вам не  понравится,
если разоблачениями займусь я. Впрочем, я вовсе не собираюсь этого делать.
Вы не купите - у меня есть другой рынок.
   - А именно?
   - Клоуды. Скажем, я пойду к ним. "Простите, не будет ли  вам  интересно
узнать, что покойный Роберт Андерхей благополучно  живет  и  здравствует?"
Они клюнут немедленно.
   Дэвид сказал презрительно:
   - С них вы ничего не получите. Они все до единого сидят без денег.
   - Да, но существует такая штука, как соглашение. Столько-то наличными в
тот день, когда будет доказано, что Андерхей жив, а миссис Гордон Клоуд на
самом деле все еще миссис Роберт  Андерхей,  и,  следовательно,  завещание
Гордона Клоуда, составленное до его женитьбы, остается в полной силе...
   Несколько минут Дэвид сидел молча, затем спросил напрямик:
   - Сколько?
   Ответ прозвучал столь же прямо:
   - Двадцать тысяч.
   - Исключено! Моя сестра не может  трогать  капитал.  Она  имеет  только
проценты.
   - В таком случае - десять тысяч. Это она  достанет  с  легкостью.  Ведь
имеются драгоценности, верно?
   Дэвид помолчал, затем неожиданно сказал:
   - Ладно.
   На мгновение его собеседник растерялся. Его, казалось, удивила легкость
победы.
   - Никаких чеков, - резко сказал он. - Платить наличными.
   - Вы должны дать нам время достать деньги.
   - Пожалуйста, сорок восемь часов.
   - Давайте до вторника.
   - Хорошо. Вы  принесете  деньги  сюда.  -  И  прежде  чем  Дэвид  успел
ответить, добавил: - Я не  назначаю  встречу  в  уединенной  роще  или  на
пустынном берегу реки, не думайте. Вы принесете деньги сюда, в "Олень",  в
девять часов вечера, во вторник.
   - А вы подозрительны, я вижу.
   - Я знаю свое дело. И знаю таких, как вы.
   - Значит, договорились...
   Когда Дэвид спускался по лестнице, его лицо пылало от гнева.
   Беатрис Липинкот вышла из комнаты,  на  которой  стояла  цифра  четыре.
Между номерами четыре и пять находилась дверь, которую очень  трудно  было
заметить, так как ее скрывал большой шкаф.
   Щеки мисс Липинкот горели, и глаза блестели от  приятного  возбуждения.
Она поправила свою пышную прическу чуть-чуть дрожащей рукой.



10

   "Шепердс-Корт"   представлял   собой   большое   здание   с    роскошно
обставленными  квартирами  и  сравнительно  неплохим   обслужива