этчетта, убивает его, запирает дверь изнутри на ключ и на цепочку,  вы-
ходит в коридор через купе миссис Хаббард и к тому времени,  когда  про-
водник возвращается, он уже преспокойно сидит в своем собственном купе.
   - Не так-то все просто, мой друг, - буркнул Пуаро. - То же самое ска-
жет вам наш дорогой доктор.
   Мсье Бук манием руки отпустил проводников.
   - Нам осталось опросить еще восемь пассажиров, - сказал Пуаро, - пять
пассажиров первого класса - княгиню Драгомирову, графа и графиню  Андре-
ни, полковника Арбэтнота и мистера Хардмана. И трех  пассажиров  второго
класса - мисс Дебенхэм, Антонио Фоскарелли и горничную княгини  -  фрей-
лейн Шмидт.
   - Кого мы вызовем первым - итальянца?
   - Дался вам этот итальянец! Нет, мы начнем с верхушки.  Не  будет  ли
княгиня Драгомирова столь любезна уделить нам немного времени? Передайте
ей нашу просьбу, Мишель.
   - Передам, мсье, - сказал проводник, выходя.
   - Передайте ей, что, если ее сиятельству не угодно  прийти  сюда,  мы
придем в ее купе! - крикнул ему вслед мсье Бук.
   Однако княгиня Драгомирова не пожелала воспользоваться этим  любезным
предложением. Вскоре она вошла в вагон-ресторан и, отвесив  присутствую-
щим легкий поклон, села напротив Пуаро. Ее  маленькое  жабье  личико  со
вчерашнего дня еще сильнее пожелтело. Она была уродлива, тут двух мнений
быть не могло, однако глаза ее, в довершение сходства с жабой,  походили
на драгоценные камни-темные, властные, они светились  умом  и  энергией.
Голос у нее был низкий, немного скрипучий, дикция очень четкая. Она  ре-
шительно прервала цветистые излияния мсье Бука:
   - В извинениях нет никакой нужды, господа. Насколько я знаю, в поезде
произошло убийство. Вполне естественно, что вам необходимо опросить всех
пассажиров. Я буду рада оказать вам посильную помощь.
   - Вы очень любезны, мадам, - сказал Пуаро.
   - Вовсе нет. Это мой долг. О чем вы хотите меня спросить?
   - Ваше полное имя и адрес, мадам. Не хотите ли записать их?
   Пуаро протянул княгине лист бумаги и карандаш, но  она  лишь  махнула
рукой.
   - Напишите сами, - сказала она, - это несложно: Наталья  Драгомирова,
Париж, авеню Клебера, 17.
   - Вы едете из Константинополя домой, мадам?
   - Да, я останавливалась там в австрийском посольстве.  Со  мной  едет
моя горничная.
   - Будьте любезны, расскажите мне вкратце, что вы делали вчера вечером
после ужина?
   - Охотно. Еще из ресторана я послала проводника  постелить  мне  пос-
тель... После ужина я сразу легла. До одиннадцати читала, потом выключи-
ла свет. Заснуть мне не удалось - меня мучает  ревматизм.  Без  четверти
час я вызвала горничную. Она сделала мне массаж и читала  вслух  до  тех
пор, пока я не задремала. Не могу точно сказать, сколько она у меня про-
была. Может быть, полчаса, а может быть, и дольше.
   - Поезд к тому времени уже стоял?
   - Да.
   - Вы за это время не слышали ничьего необычного, мадам?
   - Нет.
   - Как зовут вашу горничную?
   - Хильдегарда Шмидт.
   - Она давно у вас служит?
   - Пятнадцать лет.
   - Вы ей доверяете?
   - Полностью. Она родом из поместья моего покойного мужа.
   - Я полагаю, вы бывали в Америке, мадам?
   Неожиданный поворот разговора удивил княгиню, она вскинула бровь:
   - Неоднократно.
   - Вы были знакомы с Армстронгами,  семьей,  где  произошла  известная
трагедия?
   - Это мои друзья, мсье, - в голосе старой дамы сквозило волнение.
   - Следовательно, вы хорошо знали полковника Армстронга?
   - Его я почти не знала, но его жена, Соня Армстронг, была моей крест-
ницей. Я дружила с ее матерью, актрисой Линдой Арден. Замечательная акт-
риса, одна из величайших трагических актрис мира. В ролях леди Макбет  и
Магды ей не было равных. Я была не только ее поклонницей, но  и  близкой
подругой.
   - Она умерла?
   - Нет, нет, но она живет в полном уединении. У нее очень хрупкое здо-
ровье, и она почти не встает с постели.
   - У нее, насколько мне помнится, была еще одна дочь?
   - Да, она гораздо моложе миссис Армстронг.
   - Она жива?
   - Разумеется.
   - А где она?
   Старуха кинула на Пуаро испытующий взгляд:
   - Я должна спросить вас, почему вы задаете мне такие  вопросы.  Какое
отношение они имеют к расследуемому вами убийству?
   - А вот какое: убитый был причастен к похищению и гибели ребенка мис-
сис Армстронг.
   - Вот оно что! - княгиня строго сдвинула брови,  выпрямилась.  -  Раз
так, я могу только приветствовать это убийство. Я  надеюсь,  вы  поймете
мою предвзятость.
   - Вполне. А теперь вернемся к вопросу, на который вы не ответили. Где
сейчас младшая дочь Линды Арден, сестра миссис Армстронг?
   - Откровенно говоря, мсье, не знаю. Я потеряла из виду младшее  поко-
ление. Кажется, она несколько лет назад вышла замуж за англичанина и уе-
хала в Англию, но его фамилия выпала у меня из памяти.
   Княгиня помолчала, потом сказала:
   - Вы хотите спросить меня о чем-нибудь еще, господа?
   - Еще один вопрос, мадам, на этот раз личного свойства. Какого  цвета
ваш халат?
   Княгиня снова вскинула бровь:
   - Что ж, я верю, что вами руководит не праздное любопытство.  У  меня
синий атласный халат.
   - У нас больше нет к вам вопросов, мадам. Очень вам благодарен за то,
что вы так охотно нам отвечали. Унизанная  кольцами  рука  пошевелилась.
Княгиня встала, остальные поднялись вслед за ней, однако она не  торопи-
лась уходить.
   - Извините меня, мсье, - сказала она, - но не откажите  сообщить  мне
ваше имя. Ваше лицо мне знакомо.
   - Эркюль Пуаро к вашим услугам, мадам.
   Она замолчала.
   - Эркюль Пуаро, - сказала она наконец. - Теперь я вспомнила. Это рок,
- и двинулась к двери, держалась она очень прямо, хотя видно  было,  что
ходит она с трудом.
   - Voila une grande dame, - сказал мсье Бук. - Что вы о  ней  думаете,
мой друг?
   Пуаро в ответ только покачал головой.
   - Судьба, - повторил он. - Интересно, что она хотела этим сказать?
 
 
   Глава седьмая
   ПОКАЗАНИЯ ГРАФА И ГРАФИНИ АНДРЕНИ
 
   Вслед за княгиней пригласили графа и графиню Андрени. И тем не  менее
граф пришел один. Вблизи было еще заметней, как он красив  -  широкопле-
чий, с тонкой талией, рослый. Если б не длинные усы и широкие  скулы,  в
своем хорошо сшитом костюме он вполне мог бы сойти за англичанина.
   - Итак, господа, чем могу служить? - спросил он.
   - Видите ли, мсье, - сказал Пуаро, - сложившиеся обстоятельства  обя-
зывают нас опросить всех пассажиров.
   - Конечно, конечно, - любезно сказал граф, - вполне понимаю вас.  Од-
нако боюсь, что мы с женой вряд ли вам поможем. Мы  спали  и  ничего  не
слышали.
   - Вы знаете, кто был убит?
   - Я понял, что убили высокого американца с удивительно неприятным ли-
цом. Он сидел вон за тем столиком, - и граф кивнул на стол, который  за-
нимали Рэтчетт и Маккуин. Настоящая аристократка.
   - Совершенно верно, мсье. Я хотел спросить, известна ли  вам  фамилия
этого человека?
   Вопросы Пуаро явно озадачили графа:
   - Если вы хотите узнать его фамилию, посмотрите в  паспорт:  там  все
должно быть указано.
   - В паспорте стоит фамилия Рэтчетт, но это не настоящая его  фамилия,
- сказал Пуаро. - На самом деле это Кассетти, организатор многочисленных
похищений и зверских убийств детей, - он пристально наблюдал за  графом,
но на последнего его сообщение, по-видимому, не произвело никакого  впе-
чатления. Он удивился, не более того.
   - Вот как! - сказал граф. - Это проливает  свет  на  убийство.  Очень
своеобразная страна Америка.
   - Вы, вероятно, бывали там, господин граф?
   - Я прожил год в Вашингтоне.
   - И вероятно, знали семью Армстронгов?
   - Армстронг, Армстронг... Что-то не припомню... Столько людей  встре-
чаешь, - граф улыбнулся и пожал плечами. - Однако не будем  отвлекаться,
господа, - сказал он. - Чем еще могу быть полезен?
   - Скажите, граф, когда вы легли спать?
   Пуаро украдкой глянул на план. Граф и графиня Андрени занимали  смеж-
ные купе, места номер двенадцать и тринадцать.
   - Мы попросили постелить постель в одном купе, а когда  вернулись  из
вагона-ресторана, расположились в другом...
   - Это было купе номер...
   - Номер тринадцать. Мы играли в пикет. Часов в одиннадцать  моя  жена
отправилась спать. Проводник постелил мне, я тоже лег и проспал до утра.
   - Вы заметили, что поезд остановился?
   - Я узнал об этом только утром.
   - А ваша жена?
   Граф улыбнулся:
   - Моя жена в поезде всегда принимает снотворное.  И  вчера  она  тоже
приняла свою обычную дозу трионала. - И, помолчав, добавил: - Очень  со-
жалею, но ничем больше не могу вам помочь.
   Пуаро протянул графу листок бумаги и карандаш:
   - Благодарю вас, граф. Простая формальность, но тем не менее я попро-
сил бы вас написать здесь ваше имя, фамилию и адрес.
   Граф писал, тщательно выводя слова.
   - Пожалуй, лучше будет написать мне самому, - сказал  он  любезно.  -
Название моего родового поместья слишком сложно для  людей,  не  знающих
венгерский.
   Граф отдал листок Пуаро и поднялся.
   - Моей жене нет никакой необходимости приходить, - сказал он,  -  она
не знает ничего такого, о чем бы я вам не рассказал.
   Глаза Пуаро хитро блеснули.
   - Конечно, конечно, - сказал он, - и все же мне бы очень хотелось за-
дать один маленький вопросик графине.
   - Уверяю вас, это совершенно бесполезно, - сказал граф, и в его голо-
се зазвучал металл.
   Пуаро смущенно заморгал.
   - Чистейшая формальность, - сказал он. - Но, понимаете ли, совершенно
необходимая для моего отчета.
   - Как вам будет угодно, - неохотно уступил граф.  Коротко  поклонился
на иностранный манер и вышел из вагона.
   Пуаро протянул руку за паспортом. Там были проставлены  имя,  фамилия
графа и его титулы. Далее стояло: "...в сопровождении жены. Имя  -  Еле-
на-Мария, девичья фамилия - Гольденберг, возраст - двадцать лет".  Прямо
на имени расползлось большое жирное пятно - очевидно, след пальцев неак-
куратного чиновника.
   - Дипломатический паспорт, - сказал мсье Бук. - Мы должны быть крайне
осторожны, мой друг, и никоим образом их не обидеть. Да и потом, что об-
щего могут иметь с убийством такие люди?
   - Не беспокойтесь, старина. Я буду сама тактичность. Ведь это чистей-
шая формальность.
   Он понизил голос - в вагон вошла госпожа Андрени. Прелестная  графиня
явно робела.
   - Вы хотели меня видеть, господа?
   -  Это  чистейшая  формальность,  графиня,  -  Пуаро  галантно  встал
навстречу даме и указал ей на место напротив. - Мы хотим  спросить  вас,
может быть, вы видели или слышали прошлой ночью  что-нибудь  такое,  что
могло бы пролить свет на это убийство.
   - Абсолютно ничего, мсье. Я спала.
   - Но неужели вы не слышали, какая суматоха поднялась в соседнем купе?
У американской дамы, вашей соседки, началась истерика, она чуть не обор-
вала звонок, вызывая проводника.
   - Я ничего не слышала, мсье. Видите ли, я приняла снотворное.
   - Понимаю. Не смею вас дольше задерживать. - Она поспешила подняться,
но Пуаро остановил ее: - Одну минуточку, скажите мне ваше  имя,  девичья
фамилия, возраст и т.д. записаны здесь правильно?
   - Да, мсье.
   - В таком случае соблаговолите подписать это заявление.
   Быстрым изящным наклонным почерком она расписалась: Елена Андрени.
   - Вы ездили с мужем в Америку, мадам?
   - Нет, мсье, - она улыбнулась и слегка покраснела. - Мы тогда еще  не
были женаты: мы обвенчались год назад.
   - Вот как, благодарю вас, мадам. Кстати, скажите, пожалуйста, ваш муж
курит?
   Графиня - она уже собралась уйти - удивленно посмотрела на Пуаро:
   - Да.
   - Трубку?
   - Нет. Сигары и сигареты.
   - Вот оно что! Благодарю вас.
   Графиня явно медлила, ее глаза, красивые,  темные,  миндалевидные,  с
длинными черными ресницами, оттенявшими матовую бледность  щек,  следили
за ним. Губы ее, очень ярко накрашенные на иностранный манер, были слег-
ка приоткрыты. В красоте молодой графини было нечто необычайное, экзоти-
ческое.
   - Почему вы меня об этом спросили?
   - Мадам, - изящно взмахнул рукой Пуаро, - детективам приходится зада-
вать всевозможные вопросы. Вот, к примеру, один из них: не могли  бы  вы
мне сказать, какого цвета ваш халат?
   Графиня удивленно посмотрела на него:
   - У меня халат из золотистого шифона. А это так важно?  -  засмеялась
она.
   - Очень важно, мадам.
   - Скажите, вы действительно сыщик? - спросила графиня.
   - Да, мадам, Ваш покорный слуга сыщик.
   - А я думала, что, пока мы едем по Югославии, полицейских в поезде не
будет. Они появятся только в Италии.
   - Я не имею никакого отношения к югославской полиции, мадам. Я  сыщик
международного класса.
   - Вы служите Лиге Наций, мсье?
   - Я служу миру, мадам, - величественно сказал Пуаро. - В  основном  я
работаю в Лондоне, - продолжал он и спросил, переходя на  английский:  -
Вы говорите поанглийски?
   - Отшень плехо! - сказала она с прелестным акцентом.
   Пуаро снова поклонился:
   - Не смею вас больше задерживать, мадам. Как видите, это было не  так
уж страшно.
   Она улыбнулась, кивнула и вышла из вагона.
   - Красивая женщина, - сказал мсье Бук одобрительно и вздохнул. -  Од-
нако этот разговор нам ничего не дал.
   - Да, эта пара ничего не видела и не слышала.
   - Но теперь мы пригласим наконец итальянца.
   Пуаро ответил не сразу. Его внимание было поглощено жирным пятном  на
паспорте венгерского дипломата.
 
 
   Глава восьмая
   ПОКАЗАНИЯ ПОЛКОВНИКА АРБЭТНОТА
 
   Пуаро тряхнул головой и вышел из глубокой  задумчивости.  Глаза  его,
встретившись с горящим любопытством взглядом мсье Бука, лукаво  сверкну-
ли.
   - Дорогой друг, - сказал он, - видите ли,  я  стал,  что  называется,
снобом! - и поэтому считаю, что сначала необходимо заняться первым клас-
сом, а потом уже вторым. Так что теперь я думаю пригласить  импозантного
полковника.
   После нескольких вопросов  выяснилось,  что  познания  полковника  во
французском весьма ограниченны, и Пуаро перешел на  английский.  Уточнив
имя полковника, его фамилию, домашний адрес и армейскую должность, Пуаро
продолжал:
   - Скажите, вы едете из Индии домой, в отпуск, или,  как  мы  говорим,
"en permission"?
   Полковник Арбэтнот не проявил никакого интереса к тому, что и как на-
зывают презренные французишки, и ответил  с  подлинно  британской  крат-
костью:
   - Да.
   - Но вы не воспользовались судами Восточной линии?
   - Нет.
   - Почему?
   - Я предпочел отправиться  поездом  по  причинам  личного  характера.
"Что, получил? - говорил весь его вид. - Это тебя научит не приставать к
людям, нахал ты этакий!"
   - Вы ехали из Индии, нигде не останавливаясь?
   - Я остановился на одну ночь в Уре и на три дня в Багдаде  у  старого
приятеля - он служит там, - сухо ответил полковник.
   - Вы пробыли три дня в Багдаде. Насколько мне известно,  эта  молодая
англичанка, мисс Дебенхэм, тоже едет из Багдада. Вы там с ней не  встре-
чались?
   - Нет. Я познакомился с мисс Дебенхэм по дороге из Киркука  в  Нисси-
бин.
   Пуаро наклонился к собеседнику и  с  нарочитым  иностранным  акцентом
вкрадчиво сказал:
   - Мсье, я хочу обратиться к вам с прошением. Вы  и  мисс  Дебенхэм  -
единственные англичане в поезде. Мне необходимо знать ваше мнение друг о
друге.
   - В высшей степени неподобающая просьба, - холодно сказал полковник.
   - Вовсе нет. Видите ли, преступление скорее всего совершила  женщина.
На теле убитого обнаружено двенадцать ножевых ран. Даже начальник поезда
сразу сказал: "Это дело рук женщины". Так вот, какова моя первоочередная
задача? Тщательнейшим образом разузнать все о пассажирках вагона СТАМБУЛ
- КАЛЕ. Но англичанок понять очень трудно. Они такие сдержанные. Поэтому
в интересах правосудия я обращаюсь за помощью к вам, мсье. Скажите  мне,
что вы думаете о мисс Дебенхэм? Что вы о ней знаете?
   - Мисс Дебенхэм, - сказал полковник с чувством, - настоящая леди.
   - Благодарю вас, - сказал Пуаро с таким видом, будто  ему  все  стало
ясно. - Значит, вы считаете маловероятным, что она замешана в преступле-
нии?
   - Абсолютно нелепое предположение, - сказал Арбатнот, - мисс Дсбенхэ-
янс была знакома с убитым. Впервые она увидела его здесь, в поезде.
   - Она вам об этом говорила?
   - Да. Она сразу обратила внимание на его неприятную внешность и поде-
лилась этим впечатлением со мной. Если в убийстве замешана женщина,  как
вы считаете, без всяких, на мой взгляд, на то оснований,  руководствуясь
одними домыслами, могу вас заверить, что мисс Дебенхэм тут совершенно ни
при чем.
   - Вас, видно, это очень волнует, - улыбнулся Пуаро.
   Полковник Арбэтнот смерил его презрительным взглядом:
   - Не понимаю, что вы хотите этим сказать.
   Пуаро как будто смутился. Он опустил глаза и принялся ворошить  бума-
ги.
   - Мы отвлеклись, - сказал он. - Давайте перейдем к фактам. Преступле-
ние, как у нас есть основания полагать, произошло вчера ночью в четверть
второго. По ходу следствия нам необходимо опросить всех пассажиров поез-
да и узнать, что они делали в это время.
   - Разумеется. В четверть второго я, если память мне не изменяет, раз-
говаривал с молодым американцем - секретарем убитого.
   - Вот как. Вы пришли к нему в купе или он к вам?
   - Я к нему.
   - Вы имеете в виду молодого человека по фамилии Маккуин?
   - Да.
   - Он ваш друг или просто знакомый?
   - Я никогда раньше его не видел. Вчера мы случайно перекинулись парой
фраз и разговорились. Вообще-то мне американцы не нравятся; как правило,
мне трудно найти с ними общий язык.
   Пуаро улыбнулся, вспомнив гневные тирады  Маккуина  против  "чопорных
британцев".
   - Но этот молодой человек сразу  расположил  меня  к  себе.  Хотя  он
где-то нахватался дурацких идей о том, как наладить дела в Индии: в этом
беда всех американцев.
   Они идеалисты и к тому же сентиментальны. Его заинтересовало то,  что
я ему рассказывал об Индии, ведь я почти тридцать лет провел там. И меня
заинтересовали его рассказы о финансовом кризисе в Америке. Потом мы пе-
решли к международному положению. Я очень удивился,  когда  поглядел  на
часы и обнаружил, что уже четверть второго.
   - Вы закончили разговор в четверть второго?
   - Да.
   - Что вы делали потом?
   - Пошел в свое купе и лег.
   - Ваша постель была уже постелена?
   - Да.
   - Ваше купе - вот оно, номер пятнадцать - предпоследнее в  противопо-
ложном ресторану конце вагона?
   - Да.
   - Где находился проводник, когда вы возвращались к себе в купе?
   - Он сидел в конце вагона за маленьким столиком.  Между  прочим,  как
раз в тот момент, когда я входил к себе, его вызвал Маккуин.
   - Зачем?
   - Я полагаю, чтоб тот постелил ему постель. Когда  я  сидел  у  него,
постель не была постелена.
   - А теперь, полковник, я прошу вас вспомнить: когда вы  разговаривали
с Маккуином, кто-нибудь проходил мимо вас по коридору?
   - Масса народу, должно быть, но я не следил за этим.
   - Я говорю о последних полутора часах вашего разговора. Вы выходили в
Виньковцах, верно?
   - Да. Но всего на минуту. Стоял ужасный холод, мела метель, так что я
был рад вернуться, в эту душегубку, хотя вообще-то я считаю,  что  топят
здесь непозволительно.
   Мсье Бук вздохнул.
   - На всех не угодишь, - сказал он. - Англичане  открывают  все  окна,
другие, наоборот, закрывают. Да, на всех не угодишь.
   Ни Пуаро, ни Арбэтнот не обратили никакого внимания на его слова.
   - А теперь, мсье, попытайтесь вернуться мыслями в прошлое, - попросил
Пуаро. - Итак, на платформе холодно. Вы возвращаетесь в вагон.  Распола-
гаетесь в купе и закуриваете сигарету, а возможно,  и  трубку,  -  Пуаро
запнулся.
   - Я курил трубку, Маккуин - сигареты.
   - Поезд отправляется. Вы курите трубку, обсуждаете  положение  дел  в
Европе, в мире. Уже поздно. Почти все легли.  Кто-нибудь  проходил  мимо
вас? Подумайте.
   Арбэтнот сдвинул брови.
   - Трудно сказать, - произнес он наконец, - видите ли, я  за  этим  не
следил.
   - Но вы же военный. Вы должны о