амма.
Пуаро вскрыл ее ножом для бумаг, извлеченным из кармана. Телеграмма была
длинная, и он дважды перечитал ее, а затем засунул в карман.
   Наверху его уже ожидал Жорж.
   - Я очень устал, Жорж, не могли бы вы заказать мне чашку горячего
шоколада?
   Шоколад был заказан и принесен, и Жорж аккуратно поставил его на
маленький столик, за который уселся Пуаро. Когда Жорж собрался уходить,
Пуаро спросил его:
   - Полагаю, Жорж, вы хорошо знаете английскую аристократию?
   - Думаю, что могу согласиться с вами, сэр. - Жорж самодовольно
улыбнулся.
   - Не считаете ли вы, Жорж, что преступники, как правило, принадлежат к
низшим слоям общества?
   - Не всегда, сэр. Я помню, какие неприятности были с младшим сыном
графа Девайза. Он кое-как закончил Итон, а потом... Короче, полиция не
признала, что он клептоман. Очень умный молодой человек, сэр, но пороки
его одолели, надеюсь, вы понимаете меня, сэр. Граф отправил его в
Австралию, и я слышал, что он живет там под чужим именем. Странно, сэр, но
это так. Причем стоит ли говорить, что молодой человек материально
совершенно не нуждался.
   Пуаро медленно кивал головой.
   - Страсть к приключениям, - пробормотал он, - и легкий сдвиг в голове.
Но удивительно...
   Он вынул из кармана телеграмму и снова прочитал ее.
   - Еще я помню дочь леди Мэри Фоке, - продолжал вспоминать слуга. -
Иногда обманывала лавочников. Позор для хороших семей, если так можно
выразиться! Я могу вспомнить еще несколько похожих случаев.
   - У вас богатый опыт, Жорж, - пробормотал Пуаро. - Я часто
недоумеваю,как это вы, состоя на службе у титулованных особ, согласились
работать у меня. Я отношу это только за счет любви к приключениям.
   - Не совсем, сэр, - возразил Жорж. - Я как-то прочитал в "Сосаети
снайпере", что вы были приняты в Бекингемском дворце. В то время я как раз
подыскивал новую службу. Говорят, Его Величество был очень любезен с вами и
высоко оценил ваши заслуги.
   - Ах! - воскликнул Пуаро. - Все-таки знать об истинных причинах вещей
очень интересно!
   Он задумался, а потом спросил:
   - Вы позвонили мадемуазель Папаполоус?
   - Да, сэр. Она и ее отец будут счастливы пообедать с вами сегодня.
   - Хм, - глубокомысленно проговорил Пуаро. Он допил шоколад и аккуратно
поставил чашечку и молочник на середину подноса. Потом тихо сказал, скорее
себе, чем слуге: - Белка, мой дорогой Жорж, собирает орехи осенью, а
съедает зимой. Люди, Жорж, должны учиться у своих меньших братьев. Я
всегда так делаю. Я был котом, караулящим у мышиной норы.
   Я был псом, идущим по следу и не сбивающимся с него. И также, мой
дорогой Жорж, я был белкой. Я откладывал маленькие факты. Теперь я
разгребаю свои запасы и. вынимаю один орешек, орешек, который я отложил -
дайте вспомнить - семнадцать лет тому назад. Вы понимаете меня, Жорж?
   - Никогда бы не подумал, сэр, - ответил Жорж, - что орехи так долго не
портятся, а вот вино от долгого хранения становится восхитительным.
   Пуаро с улыбкой выслушал его.
 

                                 Глава 28
                           Пуаро играет в белку

   На приготовления к обеду Пуаро выделил всего четверть часа. Тому были
причины. Сначала он поехал на виллу леди Темплин, где попросил вызвать
мисс Грей. Она переодевалась, и Пуаро попросили подождать ее в маленьком
салоне, куда минуты через три вошла Ленокс Темплин.
   - Катарин еще не совсем готова,- объяснила она. - Ей что-нибудь
передать, или вы дождетесь ее?
   Пуаро задумчиво посмотрел на нее. Несколько секунд он раздумывал, что
ответить, будто речь шла о важном деле.
   - Нет, - в конце концов сказал он. - Нет, не думаю, что мне необходимо
видеть мадемуазель Катарин именно сейчас. Наверное, это даже лучше. Иногда
такие вещи трудны.
   На лице Ленокс отразилось удивление.
   - У меня есть кое-какие новости, - продолжил Пуаро. - Вы, конечно,
передадите своей подруге, что сегодня месье Кеттеринг арестован за
убийство своей жены.
   - Вы хотите, чтобы я сказала это Катарин? - спросила Ленокс, тяжело
дыша, как после долгого бега.
   Пуаро заметил, что ее лицо побледнело и напряглось.
   - Если угодно, мадемуазель.
   - Но почему? - спросила Ленокс. - Вы думаете, она огорчится? Думаете,
это ее волнует?
   - Не знаю, мадемуазель, и честно в этом сознаюсь. Как правило, я знаю
все, но в этом случае... нет. Наверное, вы знаете больше, чем я.
   - Да, - произнесла Ленокс, - но могу сказать о себе то же, что и вы.
   Немного помолчав и нахмурившись, она порывисто спросила:
   - Вы верите, что он сделал это?
   Пуаро пожал плечами:
   - Так считает полиция.
   - Вы уклоняетесь от ответа. Вы что-то скрываете. - Она снова замолчала
и склонила голову.
   - Вы ведь давно знаете Дерека, правда?
   - С самого детства, - сокрушенно ответила Ленокс.
   Пуаро несколько раз молча кивнул головой.
   С обычной своей бесцеремонностью Ленокс выдвинула стул, уселась и,
поставив локти на стол, а подбородок уперев в ладони, уставилась прямо на
Пуаро.
   - Что ему предъявляют? - требовательно спросила она. - Какие мотивы, я
хочу сказать. Наверное, то, что он получил много денег после ее смерти?
   - Он получил два миллиона.
   - А если бы она не умерла, он был бы разорен?
   - Да.
   - Но должно быть нечто большее, чем мотив, - возразила Ленокс. - Он
ехал тем же поездом, я знаю, но и этого недостаточно.
   - В купе мадам Кеттеринг был найден портсигар с буквой "К", который не
принадлежал ей. Кроме того, два человека видели, как он входил и выходил
из ее купе незадолго до прибытия поезда в Лион.
   - Какие люди?
   - Ваша подруга мисс Грей одна из них. Другая - мадемуазель Мирель,
танцовщица.
   - А он, Дерек, что он сказал на это? - взволнованно допытывалась Ленокс.
   - Он вообще отрицает, что входил в купе своей жены, - сказал Пуаро.
   - Дурак! - насупившись, проговорила Ленокс. - Значит, прямо перед
Лионом, говорите? А известно, когда она... когда она умерла?
   - Медицинское освидетельствование не может быть абсолютно точным, -
ответил Пуаро, - но медики склонны утверждать, что скорей всего смерть
наступила до Лиона. Кроме того, известно, что вскоре после того, как поезд
отправился из Лиона, миссис Кеттеринг была уже мертва.
   - Откуда вы это знаете?
   Пуаро загадочно улыбнулся про себя.
   - Некто вошел в ее купе и обнаружил, что она мертва.
   - И этот человек никого не разбудил?
   - Нет.
   - Почему?
   - Без сомнения, он имел на то свои причины.
   Ленокс пристально посмотрела на него.
   - Вы знаете их?
   - Надеюсь, что да.
   Ленокс сидела, переваривая услышанное. Пуаро молча наблюдал за ней.
Наконец она подняла взгляд. Ее щеки порозовели, а глаза сияли.
   - Вы думаете, ее убил кто-то, кто ехал этим же поездом, но ведь это
совсем не обязательно. А разве трудно было сесть в поезд в Лионе? Они могли
войти в купе, задушить ее, взять рубины и незаметно выйти. Она могла быть
убита, пока поезд стоял в Лионе. Поэтому она могла быть живой, когда Дерек
вышел из купе, и мертвой, когда кто-то другой вошел туда.
   Пуаро откинулся на спинку стула и присвистнул.
   Посмотрел на девушку и три раза кивнул головой, затем опять вздохнул.
   - Мадемуазель, - произнес он, - то, что вы только что сказали, очень
похоже на правду. Я блуждал во тьме, а вы показали мне свет. Был один
пункт, который не давал мне покоя, но вы все прояснили.
   Он встал.
   - А Дерек? - спросила Ленокс.
   - Кто знает? - Пуаро пожал плечами. - Признаюсь вам кое в чем,
мадемуазель. Я недоволен. Нет! Я, Эркюль Пуаро, пока недоволен. И быть
может, именно в этот самый вечер я узнаю нечто большее. В конце концов
попытаюсь.
   - Вы с кем-то встречаетесь?
   - Да.
   - С кем-то, кто что-то знает?
   - С кем-то, кто что-то знает. В таких делах ни один камень нельзя
оставлять не перевернутым. До свидания, мадемуазель.
   Ленокс проводила его до двери.
   - Я... я помогла? - спросила она.
   Лицо Пуаро потеплело, когда он посмотрел на нее.
   - Да, мадемуазель, помогли. Если вам будет совсем плохо, вспоминайте
это.
   Когда автомобиль тронулся, у Пуаро был самый что ни на есть
отсутствующий вид, однако в глазах поблескивали зеленые огоньки, которые
всегда означали предвкушение триумфа.
   Он опоздал на несколько минут и обнаружил, что Папаполоус с дочерью уже
приехал. Он рассыпался в извинениях, сопровождая их самыми вычурными
метафорами. Папаполоус в этот вечер выглядел особенно величественно, всем
своим видом как бы показывая, насколько безупречна и достойна его жизнь.
Зия блистала красотой и была в хорошем расположении духа. Меню было
составлено с большим вкусом, и вино было отменным. Пуаро находился в
хорошей форме. В основном говорил он, рассказывал анекдоты, шутил, расточал
изящные комплименты Зие, поведал о множестве любопытных случаев из своей
практики.
   Ближе к концу обеда Папаполоус вежливо поинтересовался; 
   - Ну, как тропинка, что я указал? Вы не спугнули лошадку?
   - Я связываюсь с... моим букмекером, - ответил Пуаро.
   Они посмотрели друг на друга.
   - Известная лошадка?
   - Нет, наши друзья англичане называют таких темными.
   - Ага, - задумчиво проговорил Папаполоус.
   - Теперь мы можем пойти в казино и попытать счастья за рулеткой, -
беспечно предложил Пуаро.
   В казино компания разделилась. Пуаро целиком отдал себя в распоряжение
Зии, а Папаполоус предпочел удалиться.
   Пуаро не везло, но Зия сразу начала выигрывать и выиграла несколько
тысяч франков.
   - Пожалуй, будет лучше, - заметила она, - если я остановлюсь.
   Глаза Пуаро блеснули.
   - Великолепно! - воскликнул он. - Вы истинная дочь своего отца,
мадемуазель Зия. Знать, когда остановиться! О, это искусство!
   Он огляделся вокруг.
   - Нигде не вижу вашего отца, - беззаботно проговорил он. - Я принесу
вашу одежду, мадемуазель, и мы прогуляемся по парку.
   Однако он не пошел прямо в гардероб. Он успел заметить, в каком
направлении ушел месье Папаполоус, и сейчас искал его, В вестибюле он
увидел грека, который стоял у колонны, разговаривая с дамой. Это была
Мирель.
   Пуаро с невинным видом продефилировал по вестибюлю и как бы случайно
зашел за колонну, у которой стоял грек с танцовщицей; они были настолько
поглощены разговором, что не заметили маленького человека. Разговор их
носил весьма оживленный характер.
   Вернее, говорила в основном Мирель, а Папаполоус лишь изредка вставлял
реплики или делал выразительные жесты.
   - Я же говорю вам, мне- нужно время, - убеждала танцовщица. - Дайте мне
время, и я принесу вам деньги.
   - Ждать, - пожал плечами грек, - это ужасно.
   - Совсем немного, - уговаривала его собеседница. - Ах, вы должны! Я
прошу дать мне всего одну неделю, ну десять дней. Не сомневайтесь! Деньги
будут.
   Папаполоус немного отошел от колонны и нос к носу столкнулся с Пуаро,
который сделал вид, что только появился здесь.
   - Ahl vous voila(51), месье Папаполоус. Я вас искал. Можно я пройдусь
немного по парку с мадемуазель Зией? О, добрый вечер, мадемуазель. - Он
поклонился Мирель. - Тысяча извинений, что я не сразу заметил вас.
   Танцовщица равнодушно приняла его приветствие.
   Она была явно недовольна вмешательством в их tete-a-teie(52). Пуаро
быстро понял намек. Папаполоус успел только пробормотать: "Разумеется,
разумеется", как, Пуаро уже испарился.
   Он подал Зие одежду, и они вышли в парк.
   - В таких местах обычно кончают с собой, - заметила Зия.
   Пуаро пожал плечами.
   - Возможно. Мужчины глупы, не так ли. мадемуазель? Есть, пить, дышать
свежим воздухом - это замечательно, мадемуазель. И только глупец
расстанется со всем этим лишь потому, что у него нет денег, или потому,
что его сердце разбито. Lamour(53) порой фатальна, не так ли?
   Зия засмеялась.
   - О, не смейтесь над любовью, мадемуазель. - Пуаро энергично погрозил
ей пальцем. - Вы так молоды и красивы.
   - Не так, - возразила Зия. - Вы забыли, что мне уже тридцать три. Как вы
сказали моему отцу, с тех пор как вы помогли нам в Париже, прошло
Семнадцать лет.
   - Когда я смотрю на вас, мне кажется, что гораздо меньше, - галантно
заявил Пуаро. - Вы тогда были почти такая же, как теперь, мадемуазель.
Немного тоньше, немного бледнее, немного серьезнее. Вам было шестнадцать
лет, и вы приехали из своего pension(54). Вы приехали оттуда не маленькой
penslonnaire(55), но взрослой женщиной. Вы были прелестны, обаятельны,
мадемуазель Зия. И я уверен, что так к вам относились все.
   - В шестнадцать люди обычно простодушны и глупы.
   - Может быть, может быть. В шестнадцать люди доверчивы, не так ли? Они
верят всему, что им говорят.
   Если бы он заметил быстрый настороженный взгляд, который девушка
бросила на него, то не стал бы произносить свою последнюю фразу. Но он
продолжал мечтательно:
   - Это был забавный случай, однако. Ваш отец, мадемуазель, так никогда и
не узнал правды.
   - Что?
   - Когда он попросил рассказать, как все было, я ответил так: "Я вернул
вам то, что вы потеряли. Больше ни о чем меня не спрашивайте". Знаете,
мадемуазель, почему я так ответил ему?
   - Не представляю, - холодно произнесла она.
   - Потому, что в моем сердце жила маленькая pensionnaire, такая бледная,
такая худенькая, такая серьезная.
   - Не понимаю, о чем вы говорите! - рассерженно воскликнула Зия.
   - Не понимаете, мадемуазель? Неужели-вы забыли Антонио Переццо? - Пуаро
услышал легкий возглас, который сорвался с ее губ. - Он пришел работать
помощником в магазин. Но не в этом была цель его прихода. Может помощник
поднять глаза на дочь хозяина или нет? Особенно если он красив, молод,
сладкоречив. Но не могли же они заниматься любовью постоянно, поэтому
время от времени они разговаривали, разговаривали о том, что интересовало
обоих, а их очень интересовало то, что находилось на хранении у месье
Папаполоуса. И, как вы правильно заметили, мадемуазель, молодые люди глупы
и доверчивы, поэтому она сразу поверила ему и описала, как выглядит эта
вещь, и даже показала, где она хранится. Когда это произошло, случилась
невероятная катастрофа.
   Господи! Бедная маленькая penslonnairel В каком ужасном положении
оказалась она. Она испугалась, несчастная малышка. Сказать или не
говорить? И вдруг появляется этот потрясающий парень, Эркюль Пуаро.
   Это было почти как чудо. Все устроилось само собой. Бесценное сокровище
вернулось, и никаких ужасных вопросов задано не было.
   Зия с гневом смотрела на него.
   - Вы знали об этом все это время? Кто вам рассказал? Это был... Это был
Антонио?
   Пуаро покачал головой.
   - Никто ничего мне не рассказывал, - спокойно произнес он. - Я
догадался. Это была хорошая догадка, правда, мадемуазель? Видите, если вы
умеете догадываться, не обязательно быть детективом.
   Девушка продолжала идти рядом с ним молча.
   Потом она глухо вымолвила:
   - И что вы собираетесь делать с этой историей? Вы хотите рассказать ее
моему отцу?
   - Нет, - быстро произнес Пуаро, - конечно, нет.
   Она вопросительно посмотрела на него.
   - Вы что-нибудь хотите от меня?
   - Я хочу, чтобы вы помогли мне, мадемуазель.
   - Почему вы решили, что я могу вам помочь?
   - Я не решил, я всего лишь надеюсь.
   - И если я вам не помогу, то вы все расскажете отцу?
   - Ну что вы, что вы! Расстаньтесь с этой идеей, мадемуазель. Я не
шантажист. Я не торгую ничьими тайнами.
   - Если я откажусь помочь вам... - начала она тихо.
   - Значит, вы откажетесь, вот и все.
   - Но почему?.. - Она запнулась.
   - Слушайте, и я расскажу вам почему. Женщины, мадемуазель, великодушны.
Если они могут оказать услугу тому, кто оказал услугу им, они делают это.
   Однажды я оказал вам услугу, мадемуазель. Мне было что рассказать, но я
прикусил свой язык.
   Снова наступила тишина, затем девушка сказала:
   - Мой отец уже намекнул вам в тот день...
   - Это было очень любезно с его стороны.
   - Не думаю, - тихо сказала Зия, - что я могу к этому добавить
что-нибудь.
   Если Пуаро и был разочарован, он не показал этого.
   Ни один мускул не дрогнул на его лице.
   - Eh blent - задушевно произнес он. - Поговорим на другие темы.
   И он продолжал прогулку так, словно ничего не произошло. Однако девушка
была distraite(56), механически и невпопад отвечала ему. Когда они
приблизились к казино, она, кажется, приняла какое-то решение.
   - Месье Пуаро?
   - Да, мадемуазель?
   - Я хотела бы помочь вам...
   - Вы очень великодушны, мадемуазель, очень великодушны.
   Снова наступило молчание. Пуаро не торопил ее.
   Он готов был ждать.
   - А, ладно! - решилась наконец Зия. - В конце концов, почему я не имею
права рассказать? Мой отец всегда недоговаривает, с кем бы он ни говорил.
   Но я знаю, что сейчас в этом нет необходимости. Вы сказали, что ищете
только убийцу и не занимаетесь драгоценностями. Я вам верю. Вы были правы,
предположив, что мы приехали в Ниццу из-за этих рубинов. Нам их передали,
согласно договоренности. Сейчас они у отца. Он намекнул тогда на нашего
таинственного клиента.
   - На Маркиза? - чуть слышно спросил Пуаро.
   - Да, на Маркиза.
   - Вы видели его, мадемуазель Зия?
   - Однажды,- ответила девушка. - Но не очень хорошо, - добавила она. - Я
смотрела через замочную скважину.
   - Это всегда трудно, - сочувственно произнес Пуаро. - Но все равно вы
видели его. Вы бы узнали его?
   Она покачала головой.
   - Он был в маске.
   - Он молодой или старый?
   - У него седые волосы. Может, это был парик, а может, нет. Казалось,
что его голова немного крупнее, чем должна быть. Но не думаю, что он стар.
Походка у него была молодая, и голос тоже.
   - Голос? - задумчиво переспросил Пуаро. - Ах, голос! Его бы вы
узнали, мадемуазель Зия?
   - Думаю, да!
   - Вы им интересовались, да? Поэтому и использовали замочную скважину?
   Зия кивнула.
   - Да, мне было любопытно, ведь о нем так много говорят! Он не
обыкновенный вор, он больше похож на героя романа.
   - Да, - глубокомысленно изрек Пуаро, - наверное, так и есть.
   - Но я хотела сказать не это, - продолжала Зия. - Я думала, вам будет
интересно узнать кое-что другое, что может вам пригодиться.
   - Да? - поощрительно произнес Пуаро.
   - Рубины, как я сказала, были переданы моему отцу здесь, в Ницце. Я не
видела, кто их передавал, но...
   - Да?
   - Я знаю одно: это была женщина.


                                 Глава 29
                              Письмо из дома

   "Дорогая Катарин, живя среди титулованных особ, ты, наверное, забыла
нас, но я всегда знала, что ты чувствительная девушка с добрым сердцем,
надеюсь, такой ты и осталась. У нас все по-старому.
   Много тревог доставил новый кюре: он чудовищно высокомерен. С моей
точки зрения, он не больше не меньше как римлянин. Все говорили об этом
викарию, нс ты знаешь нашего викария, в нем живет дух истинного
христианского милосердия. В последнее время я намучилась с прислугой. Эта
Элен просто непристойна: носит юбки выше колен и не признает шерстяных
чулок. И совершенно не слушает, когда ей об этом говорят. Еще меня очень
беспокоил ревматизм. Доктор Харрисон посоветовал обратиться к лондонскому
специалисту... Потратить три гинеи и трястись в поезде, так я сказала ему.
   Но я все же поехала. Лондонский врач вытянул свою физиономию и долго
юлил. пока я прямо не спросила его; "Я женщина прямая, доктор, не тяните
резину, ответьте прямо - у меня рак?" Тогда он вынужден был ответить: да.
Он сказал, что при хорошем уходе я протяну год и сильных болей не будет. А
я уверена, что у меня будут такие же боли, как у любой христианки. Жизнь
становится скучной, когда почти все ^друзья умирают. Но мне бы хотелось,
чтобы ты была в. Сент Мэри Мед, моя дорогая. Если бы ты не получила
наследства и не приобщилась к высшему обществу, я бы положила тебе
жалование, вдвое большее, чем бедная Джейн, чтобы ты ухаживала за мной...
Но что толку желать невозможного! Если у тебя будет что-то не так, а это
вполне вероятно... Я слышала сотни историй про ^титулованных господ,
которые женились на богатых девушках,