чего интересно! Жаль  только,
в жизни ничего такого не бывает. Разве что в книгах. Мосье Пуаро, вы по-
хожи на хирурга, придумавшего какую-то новую операцию, или на врача, ко-
торый обнаружил неизвестную болезнь и хочет, чтобы она  была  у  каждого
встречного.
   - Черт побери! - загремел Пуаро. - Да будете ли вы говорить серьезно?
Вы, нынешняя молодежь, бываете вы хоть  когда-нибудь  серьезны?  Славная
получилась бы шуточка, если бы вас нашли в саду возле отеля с этакой ак-
куратненькой маленькой дырочкой - только не в шляпке, а в голове. Вы  бы
тогда не стали смеяться, а?
   - Сеанс сопровождался потусторонним хохотом, - сказала  Ник.  -  Нет,
серьезно, мосье Пуаро, я вам очень благодарна и все такое,  но,  честное
слово, это какое-то совпадение.
   - Упряма как черт!
   - Которому я и обязана своим именем. Моего дедушку подозревали в том,
что он продал душу черту. Его иначе и не называли здесь, как Старый Ник.
Он был зловредный старикан, но страшно занятный. Я его обожала. Ездила с
ним повсюду, и нас так и звали: его - Старый Ник, а меня - Молодая  Ник.
А по-настоящему меня зовут Магдала.
   - Редкое имя.
   - Да. Оно у нас как бы фамильное. В семействе Бакли пропасть  Магдал.
Во-он там висит одна, - она кивнула на один из портретов.
   - А! - отозвался Пуаро. Потом, взглянув на портрет, висевший над  ка-
мином, осведомился: - Ваш дедушка, мадемуазель?
   - Он самый. Правда, хорош? Джим Лазарус хотел купить картину, но я не
продала. Старый Ник - моя слабость.
   - А! - Пуаро немного помолчал и очень серьезно проговорил: - Вернемся
к нашей теме. Послушайте, мадемуазель. Я заклинаю вас, не будьте  легко-
мысленны. Вам грозит опасность. Сегодня в вас стреляли из маузера...
   - Из маузера? - она была поражена.
   - Да, а почему это вас удивляет? У кого-то из ваших знакомых есть ма-
узер?
   Она усмехнулась.
   - У меня, например.
   - У вас?
   - Ну да, папин. Он привез его с войны. С тех пор он тут  и  валяется.
На днях я его видела в этом ящике.
   Она показала на старинную конторку. Внезапно, словно ее что-то осени-
ло, девушка подошла к конторке и выдвинула ящик. Потом как-то растерянно
оглянулась. И в голосе ее прозвучала новая нотка.
   - Ох ты! - сказала она. - А ведь его нет!..
 
 
   Глава третья
   СЛУЧАЙНОСТИ
 
   Вот тут-то наконец и наступил перелом. До сих пор их разговор  больше
походил на препирательство. Целая пропасть разделяла их  поколения.  Из-
вестность Пуаро, его репутация не значили для нее ровно ничего. Ведь ны-
нешняя молодежь знает только сегодняшний день и сегодняшних  знаменитос-
тей. Потому и предостережения ни капельки ее не испугали. Для нее  Пуаро
был просто старым чудаком-иностранцем с забавной склонностью к  мелодра-
ме.
   Такое отношение обескураживало Пуаро хотя бы потому, что било по  его
тщеславию. Он ведь не уставал твердить, что Эркюля Пуаро знает весь мир.
И вдруг нашелся человек, который его не знал! Я не мог не  позлорадство-
вать, хотя и видел, что мы топчемся на месте.
   Однако с той минуты, как мы узнали об  исчезновении  револьвера,  все
изменилось. Ник больше не считала эту  историю  забавной  шуточкой.  Она
сохранила свой небрежный тон - такова уж была сила привычки, но  поведе-
ние ее стало совсем другим. Девушка отошла от конторки, присела на ручку
кресла и сосредоточенно нахмурилась.
   - Странно, - сказала она.
   Пуаро налетел на меня как вихрь.
   - Помните, Гастингс, как я упомянул об  одной  идейке?  Так  вот  она
подтвердилась. Допустим, мадемуазель убита, и ее находят в саду. Она мо-
жет пролежать там несколько часов - по этой дороге  мало  кто  ходит.  И
возле ее руки - он выпал, вот и все - лежит  ее  собственный  револьвер.
Достойная мадам Эллен, конечно, его опознает, и тут уж, разумеется, пой-
дут припоминать: угнетенное состояние, бессонница...
   Ник поежилась.
   - А ведь верно. Я сейчас до смерти издергана. Все твердят мне, что  я
стала нервная. Да... говорить бы стали...
   - И подтвердили бы таким образом версию о самоубийстве. Кстати,  ока-
залось бы, что единственные отпечатки пальцев на револьвере  принадлежат
мадемуазель - словом, все было бы как нельзя более просто и убедительно.
   - Веселенькое дельце! - сказала Ник,  но  я  был  рад  отметить,  что
"дельце", по-видимому, не слишком ее веселило.
   - Не правда ли? - невозмутимо подхватил Пуаро. - Но воля ваша,  маде-
муазель, этому пора положить конец. Четыре неудачи - отлично, однако пя-
тая попытка может окончиться успешнее.
   - Ну что ж, заказывайте катафалк на резиновом ходу, - вполголоса про-
говорила Ник.
   - Но мы этого не допустим - мой друг и я, - вот почему мы здесь.
   Меня растрогало это "мы". Обычно Пуаро начисто забывает  о  моем  су-
ществовании.
   - Да, - подтвердил я. - Вам незачем тревожиться, мисс Бакли. Мы защи-
тим вас.
   - Это очень мило, - сказала Ник. - Ну история, скажу я  вам...  Прямо
дух захватывает.
   Она держалась все так же беспечно и независимо, однако  в  ее  глазах
мелькала тревога.
   - И первое, что мы сделаем, - заявил Пуаро, - это сядем и  все  обсу-
дим.
   Он сел и дружелюбно улыбнулся.
   - Начнем с традиционного вопроса, мадемуазель. У вас есть враги?
   Ник огорченно покачала головой.
   - Боюсь, что нет, - сказала она виновато.
   - Ладно. Значит, эта версия отпадает. Теперь вопрос совсем как из ки-
нофильма или детективного романа: кому выгодна ваша смерть?
   - Ума не приложу, - сказала Ник. - В том-то и дело, что это совершен-
но бессмысленно. Кроме этой старой развалюхи дома... и он  заложен-пере-
заложен, крыша протекает... и вряд ли на моем  участке  найдут  угольные
залежи или что-нибудь в этом роде.
   - Так он заложен, вот как?
   - Пришлось заложить. Шесть лет назад умер дедушка, потом брат.  Похо-
роны за похоронами... Это меня и подкосило.
   - А ваш отец?
   - Он вернулся с войны инвалидом и в девятнадцатом умер от  воспаления
легких. А мама умерла, когда я была совсем маленькая. С самого детства я
жила в этом доме с дедушкой. С папой он не ладил - и неудивительно...  И
отец решил, что самое лучшее - подкинуть меня дедушке, а сам  отправился
искать счастья по свету. К Джеральду - это мой брат -  дедушка  тоже  не
благоволил. Не сомневаюсь, что он не ладил бы и со мной, будь я мальчиш-
кой. Мое счастье, что я девочка. Дед говорил, что я пошла в его породу и
унаследовала его дух. - Она рассмеялась. - По-моему, он был старый  гре-
ховодник, каких свет не видел. Только ужасно  везучий!  Здесь  говорили,
что он превращает в золото все, к чему ни прикоснется. Правда, он  играл
и спустил все, что нажил. После его  смерти  остался,  собственно,  лишь
этот дом да участок. Мне тогда было шестнадцать Лет, а  Джеральду  двад-
цать два. Через три года Джеральд погиб в  автомобильной  катастрофе,  и
дом достался мне.
   - А после вас, мадемуазель? Кто ваш ближайший родственник?
   - Мой кузен Чарлз. Чарлз Вайз. Он адвокат здесь, в городе. Вполне по-
рядочный и положительный, но страшно нудный. Дает мне  добрые  советы  и
пытается обуздать мою склонность к расточительству.
   - И ведет все ваши дела, э?
   - Ну... если вам угодно это так назвать. Собственно, вести-то нечего.
Оформил для меня закладную и уговорил сдать флигель.
   - Да, флигель! Я как раз собирался о нем спросить. Стало быть, вы его
сдаете?
   - Да... одним австралийцам. Неким Крофтам. Люди они очень милые, сер-
дечные и тому подобное. По мне, так даже  чересчур.  Вечно  таскают  мне
всякую всячину, то сельдерей, то ранний горох. Ужасаются, что я так  за-
пустила сад. По правде говоря, они немного надоедливые... по крайней ме-
ре он. Какой-то приторный. А жена у него калека, бедняжка, и не встает с
дивана. Но самое главное, они платят ренту, а это очень здорово.
   - И давно они тут?
   - Уже с полгода.
   - Понятно. Ну, а кроме этого кузена... он, кстати, с отцовской или  с
материнской стороны?
   - С материнской. Мою мать звали Эми Вайз.
   - Хорошо. Да, я хотел спросить, кроме этого вашего кузена, есть у вас
еще какая-нибудь родня?
   - Очень дальняя, в Йоркшире, тоже Бакли.
   - И больше никого?
   - Никого.
   - Вам должно быть одиноко.
   Ник с удивлением взглянула на него.
   - Одиноко? Вот уж нет! Вы ведь знаете, я тут  подолгу  не  живу.  Все
больше в Лондоне. А с родственниками обычно одна морока. Во все  суются,
вмешиваются. Нет, одной веселей.
   - О, вы, я вижу, очень современная девушка! Беру  назад  свои  слова.
Теперь о ваших домочадцах.
   - Как это сказано! Мои домочадцы - это Эллен. Да еще ее муж, он смот-
рит за садом, и, надо сказать, довольно плохо. Я плачу им буквально гро-
ши, но разрешаю держать в доме ребенка. Когда я здесь, Эллен меня обслу-
живает, а если у меня собираются гости, мы нанимаем когонибудь ей в  по-
мощь. Кстати, в понедельник я устраиваю вечеринку. Ведь начинается рега-
та.
   - В понедельник... а нынче у нас суббота. Так, так. А что  вы  можете
рассказать о ваших друзьях, мадемуазель? Например, о тех, с которыми  вы
сегодня завтракали.
   - Ну, Фредди Раис - эта блондинка, пожалуй, самая близкая моя  подру-
га. Ей пришлось хлебнуть лиха. Муж у нее был настоящая скотина: пьяница,
наркоман и вообще подонок каких мало. Год или два тому назад она не  вы-
держала и ушла от него. И с тех пор так никуда и не прибьется. Молю  Бо-
га, чтобы она получила развод и вышла за Джима Лазаруса.
   - Лазарус? Антикварный магазин на Бонд-стрит?
   - Он самый. Джим - единственный сын. Денег, конечно, куры  не  клюют.
Вы видели его автомобиль? Джим, правда, еврей, но ужасно порядочный.  Он
обожает Фредди. Они все время вместе. До конца недели пробудут в "Мажес-
тике", а в понедельник - ко мне.
   - А муж миссис Раис?
   - Этот скот? Да его и след простыл. Никто не знает, куда он  девался.
Фредди попала в глупейшее положение. Нельзя же развестись  с  человеком,
который неизвестно где находится.
   - Разумеется.
   - Бедняжка Фредди! Ей так не повезло! -  задумчиво  заметила  Ник.  -
Один раз дело чуть было не выгорело, она  его  разыскала,  поговорила  с
ним, и он сказал, что совершенно ничего не имеет против, да у него,  ви-
дите ли, нет с собой денег, чтобы уплатить женщине, с которой можно было
бы разыграть для полиции сцену измены. И кончилось тем, что Фредди выло-
жила деньги, а он их взял да и был таков. С тех пор о нем  ни  слуху  ни
духу. Довольно подло, как по-вашему?
   - Силы небесные! - воскликнул я.
   - Мой друг шокирован,  -  заметил  Пуаро.  -  Вы  должны  щадить  его
чувства. Понимаете, он из другой эпохи.
   Он только что вернулся из далеких краев, где  его  окружали  широкие,
безбрежные просторы, и так далее, и так далее, и ему еще предстоит  оси-
лить язык наших дней.
   - Да что же здесь особенного? - удивилась Ник, делая большие глаза. -
Я думаю, ни для кого не секрет, что такие люди существуют. Но все равно,
по-моему, это низость. Бедненькая Фредди попала тогда в такую передрягу,
что не знала, куда и приткнуться.
   - Да-а, история не из красивых. Ну, а второй ваш друг? Милейший капи-
тан Челленджер?
   - Джордж? Мы знакомы испокон веков, во всяком случае, не меньше  пяти
лет. Он симпатяга, Джордж.
   - И хочет, чтобы вы вышли за него замуж, э?
   - Намекает по временам. Рано утром или после второго стакана портвей-
на.
   - Но вы неумолимы.
   - Ну, а что толку, если мы поженимся? Я без гроша, он -  тоже.  Да  и
зануда он порядочная, как говорится, доброй старой школы. К тому же  ему
стукнуло сорок.
   Я даже вздрогнул.
   - Конечно, он уже стоит одной ногой в могиле, - заметил Пуаро. - Меня
это не задевает, не беспокойтесь, мадемуазель, я дедушка, я никто. Ну, а
теперь мне бы хотелось поподробнее узнать о  ваших  несчастных  случаях.
Скажем, о картине.
   - Она уже висит... на новом шнуре. Хотите посмотреть?
   Мы вышли вслед за ней из комнаты. В спальне,  над  самым  изголовьем,
висела написанная маслом картина в тяжелой раме.
   - С вашего позволения, мадемуазель, - пробормотал Пуаро и,  сняв  бо-
тинки, взобрался на кровать. Он осмотрел шнур и картину, осторожно взве-
сил ее на руках и, поморщившись, спустился на пол.
   - Да, если такая штука свалится на голову, это  не  слишком  приятно.
Ну, а тот старый шнур был такой же?
   - Да, только на этот раз я выбрала потолще.
   - Вас можно понять. А вы осмотрели место разрыва? Концы перетерлись?
   - По-моему, да. Я, собственно, не приглядывалась. Мне было просто  ни
к чему.
   - Вот именно. Вам это было ни к чему. Однако мне  очень  бы  хотелось
взглянуть на этот шнур. Он в доме?
   - Я его тогда не снимала. Должно быть,  тот,  кто  привязывал  новый,
выбросил его.
   - Досадно. Мне бы хотелось на него посмотреть.
   - Так вы все-таки думаете, что это не случайность?  Уверена,  что  вы
ошибаетесь.
   - Возможно. Не берусь судить. А вот неисправные  тормоза  не  случай-
ность. Камень, свалившийся с обрыва... Да, кстати, вы не могли бы  пока-
зать мне это место?
   Мы вышли в сад, и Ник подвела нас к обрыву. Внизу под нами синело мо-
ре. Неровная тропка спускалась к скале. Ник показала нам, откуда сорвал-
ся камень, и Пуаро задумчиво кивнул. Потом он спросил:
   - Как можно попасть в ваш сад, мадемуазель?
   - Есть главный вход - это где флигель. Потом калитка для поставщиков,
как раз посередине дороги. На этой стороне, у края обрыва, есть еще одна
калитка. Отсюда начинается извилистая дорожка, которая ведет от берега к
отелю "Мажестик". Ну и, конечно, в парк отеля можно попасть прямо  через
дыру в заборе. Именно так я шла сегодня утром. Самый короткий путь -  до
города быстрее не дойдешь.
   - А ваш садовник... он где обычно работает?
   - По большей части бьет баклуши на огороде  или  сидит  под  навесом,
там, где горшки с рассадой, и притворяется, что точит ножницы.
   - То есть по ту сторону дома? Выходит, если бы ктонибудь прошел  сюда
и столкнул вниз камень, его почти наверняка бы не заметили?
   Девушка вздрогнула.
   - Вы в самом деле думаете?.. У меня просто не укладывается в  голове.
По-моему, все это не всерьез.
   Пуаро снова вынул из кармана пулю и посмотрел на нее.
   - Вполне серьезная вещь, мадемуазель, - сказал он мягко.
   - Так это был какой-то сумасшедший.
   - Возможно. Очень увлекательная тема для разговора в  гостиной  после
обеда. В самом деле, все ли преступники ненормальны? Я склонен полагать,
что да. Но это уж забота врачей. Передо мной стоят Другие задачи. Я дол-
жен думать не о виновных, а о безвинных, не о преступниках, а о жертвах.
Сейчас меня интересуете вы, мадемуазель, а не тот неизвестный, что хотел
вас убить. Вы молоды, красивы; солнце светит, мир прекрасен, у вас  впе-
реди жизнь, любовь. Вот о чем я думаю, мадемуазель. А скажите, эти  ваши
друзья, миссис Раис и мистер Лазарус... давно они тут?
   - Фредди в наших краях уже со среды. Дня два она гостила  у  каких-то
знакомых возле Тэвистока. Вчера приехала  сюда.  А  Джим  в  это  время,
по-моему, тоже крутился где-то поблизости.
   - А капитан Челленджер?
   - Он в Девонпорте. Когда ему удается вырваться, приезжает сюда на ма-
шине - обычно на субботу и воскресенье.
   Пуаро кивнул. Мы уже возвращались к дому. Все замолчали. Потом  Пуаро
вдруг спросил:
   - У вас есть подруга, на которую вы могли бы положиться?
   - Фредди.
   - Нет, кто-нибудь другой.
   - Не знаю, право. Наверное, есть. А что?
   - Я хочу, чтобы вы пригласили ее к себе... немедленно.
   - О!
   Ник немного растерялась. С минуту она раздумывала, потом сказала  не-
решительно:
   - Разве что Мегги, она, наверно, согласилась бы...
   - Кто это - Мегги!
   - Одна из моих йоркширских кузин. У них большая семья: ее  отец  свя-
щенник. Мегги примерно моих лет, и я ее обычно приглашаю  к  себе  летом
погостить. Но в ней нет изюминки - слишком уж она безгрешная.  С  этакой
прической, которая сейчас вдруг случайно вошла в моду. Словом, я рассчи-
тывала обойтись в этом году без нее.
   - Ни в коем случае. Ваша кузина именно то, что нужно.  Я  представлял
себе как раз кого-то в этом роде.
   - Ну что ж, - вздохнула Ник. - Пошлю ей  телеграмму.  Мне  просто  не
приходит в голову, кого еще я могла бы сейчас поймать. Все уже с  кем-то
сговорились. Но она-то приедет, если только не намечается пикник церков-
ных певчих или празднество матерей. Только я, по правде сказать, не  по-
нимаю, что она, по-вашему, должна делать?
   - Вы можете устроить так, чтобы она ночевала в вашей комнате?
   - Думаю, что да.
   - Ваша просьба не покажется ей странной?
   - О, Мегги  ведь  не  рассуждает!  Она  только  исполняет  -  истово,
по-христиански, с верой и рвением. Значит, договорились, я ей телеграфи-
рую, чтобы приезжала в понедельник.
   - А почему не завтра?
   - Воскресным поездом? Она подумает, что я при смерти.  Нет,  лучше  в
понедельник. И вы расскажете ей, что надо  мной  нависла  ужасная  опас-
ность?
   - Посмотрим. А вы все шутите? Ваше мужество меня радует.
   - Это хоть отвлекает, - сказала Ник.
   Что-то в ее тоне поразило меня, и я с любопытством взглянул на девуш-
ку. Мне показалось, что она о чем-то умалчивает. К этому времени мы  уже
вернулись в гостиную. Пуаро барабанил пальцами по газете.
   - Читали, мадемуазель? - спросил он вдруг.
   - Здешний "Геральд"? Так, мельком. Они  тут  каждую  неделю  печатают
прогноз приливов, вот я и заглянула.
   - Ясно. Да, между прочим, вы когда-нибудь писали завещание?
   - Полгода назад. Как раз перед операцией.
   - Что вы сказали? Операцией?
   - Да, перед операцией аппендицита. Кто-то сказал, что  надо  написать
завещание. Я написала и чувствовала себя такой важной персоной.
   - И каковы были условия?
   - Эндхауз я завещала Чарлзу. Все остальное - Фредди, но там не так уж
много оставалось. Подозреваю, что... - как это говорится? - пассив  пре-
высил бы актив.
   Пуаро рассеянно кивнул.
   - Я должен вас покинуть. До свидания, мадемуазель. Остерегайтесь.
   - Чего?
   - У вас есть голова на плечах. Да в атом, собственно, и вся  загвозд-
ка, что мы не знаем, чего остерегаться. И все-таки не падайте духом. Че-
рез несколько дней я докопаюсь до правды.
   - А пока избегайте яда, бомб, выстрелов из-за угла, автомобильных ка-
тастроф и отравленных стрел, какими пользуются южноамериканские индейцы,
- одним духом выпалила Ник.
   - Не насмехайтесь над собой, - остановил ее Пуаро.
   Возле дверей он задержался.
   - Кстати, - спросил он, - какую цену предлагал мосье Лазаря за  порт-
рет вашего деда?
   - Пятьдесят фунтов.
   - О!
   Он пристально вгляделся в темное, угрюмое лицо над камином.
   - Но я уже говорила вам, что не захотела продать старика.
   - Да, да, - задумчиво проговорил Пуаро. - Я вас понимаю.
 
 
   Глава четвертая
   ЗДЕСЬ ЧТО-ТО ЕСТЬ!
 
   - Пуаро, - сказал я, как только мы вышли на дорогу, - мне кажется,  я
должен сообщить вам одну вещь.
   - Какую, мой друг?
   Я передал ему, что говорила миссис Раис по поводу неисправных  тормо-
зов.
   - Вот как! Это становится интересным. Встречаются, конечно,  тщеслав-
ные истерички, которые жаждут привлечь к себе внимание и сочиняют  неве-
роятные истории о том, как они были на волосок от смерти. Это  известный
тип. Они доходят до того, что сами наносят себе тяжелые увечья, лишь  бы
подтвердить свою правоту.
   - Неужели вы думаете...
   - Что мадемуазель Ник из их числа? Об этом не может быть и  речи.  Вы
обратили внимание, Гастингс, нам стоило немалых трудов даже убедить ее в
том, что ей грозит опасность. И она до самого конца делала вид, что под-
смеивается и не верит. Она из нынешнего поколения, эта крошка. И все  же
это очень любопытно - то, что сказала миссис Раис. Почему  она  об  этом
заговорила? Допустим даже, что она сказала правду, но с какой целью? Без
всякой видимой причины - так не к месту.
   - Вот именно, - подхватил я. - Она ведь просто притянула это за уши.
   - Любопытно. Очень любопытно. А я люблю, когда вдруг появляются такие
любопытные подробности. От них многое