ющий, как мне  кажется,  по  значению
факт - это время совершения преступления.
   - Опять-таки одна из немногих известных нам вещей, - прервал его мсье
Бук. - Преступление было совершено сегодня в четверть второго. Все гово-
рит за то, что это было именно так.
   - Далеко не все Вы преувеличиваете. Хотя, конечно, у нас имеется  не-
малое количество фактов, подтверждающих эту точку зрения.
   - Рад слышать, что вы признаете хотя бы это.
   Пуаро невозмутимо продолжал, как будто его и не прерывали:
   - Возможны три предположения: первое - преступление совершено, как вы
утверждаете, в четверть второго. Это подтверждают разбитые часы, показа-
ния миссис Хаббард и горничной Хильдегарды Шмидт. К тому же это совпада-
ет с показаниями доктора Константина.
   Второе предположение: убийство совершенно позже, и стрелки  на  часах
передвинуты, чтобы нас запутать.
   Третье: преступление совершено раньше, и стрелки передвинуты  по  той
же причине, что и выше.
   Так вот, если мы примем первое предположение как наиболее вероятное и
подкрепленное наибольшим числом показаний, мы должны будем  считаться  с
некоторыми вытекающими из него фактами. Начнем хотя бы с того, что, если
преступление было совершено в четверть второго, убийца не  мог  покинуть
поезд. А значит, встает вопрос; где убийца? И кто он?
   Для начала давайте тщательно разберемся во всех показаниях. В  первый
раз о существовании невысокого темноволосого мужчины с писклявым голосом
мы услышали от Хардмана. Он утверждает, будто Рэтчетт рассказал  ему  об
этом человеке и поручил охранять себя от него.
   У нас нет никаких фактов, подтверждающих эти показания,  и,  следова-
тельно, нам приходится верить Хардману на слово.  Теперь  разберемся  во
втором вопросе: тот ли человек Хардман, за которого он себя  выдает,  то
есть действительно ли он сыщик Нью-Йоркского детективного агентства?
   На мой взгляд, это дело прежде всего интересно  тем,  что  мы  лишены
всех вспомогательных средств, к которым обычно прибегает полиция. Мы  не
можем проверить показания свидетелей. Нам приходится целиком  полагаться
на собственные заключения. Для меня лично это делает разгадку преступле-
ния еще более интересной. Никакой рутины. Только  работа  ума  И  вот  я
спрашиваю себя: можем ли мы верить показаниям Хардмана, когда он говорит
о себе? И решаю; можем. Я придерживаюсь того мнения, что мы можем верить
в то, что Хардман рассказывает о себе.
   - Вы полагаетесь на свою интуицию, -  спросил  доктор  Константин,  -
или, как говорят американцы, на свой нюх?
   - Вовсе нет. Я  исследую  все  возможности.  Хардман  путешествует  с
фальшивым паспортом, а значит, в любом случае  подозрения  прежде  всего
падут на него. Как только появится полиция, она в первую очередь  задер-
жит Хардмана и телеграфирует в Нью-Йорк, чтобы проверить его  показания.
Проверить личность большинства пассажиров представляется очень трудным -
и в большинстве случаев этого не станут делать хотя бы потому,  что  они
не дают никаких поводов для подозрений. Но в  случае  с  Хардманом  дело
обстоит иначе. Он или тот, за кого себя выдает, или нет.  Вот  почему  я
считаю, что тут все должно быть в порядке.
   - Вы считаете его свободным от подозрений?
   - Вовсе нет. Вы меня не поняли. Откуда мне знать -  у  любого  амери-
канского сыщика могут быть свои причины убить Рэтчетта.  Я  хочу  только
сказать, что Хардману можно верить, когда он рассказывает о  себе.  Рэт-
четт вполне мог нанять его и, по всей вероятности, хотя твердо уверенным
тут быть нельзя, так оно и было. Если мы принимаем показания Хардмана на
веру, тогда мы должны искать дальнейшее им подтверждение. И  мы  находим
его, хотя и несколько неожиданно, в показаниях Хильдсгарды  Шмидт.  Про-
водник спального вагона, встреченный ею в коридоре, как две  капли  воды
похож на описанного Хардманом врага Рэтчетта. Можем  ли  мы  подтвердить
эти два рассказа? У нас есть пуговица, которую миссис  Хаббард  нашла  в
купе. Есть и еще одно дополнительное доказательство, хотя вы могли его и
не заметить.
   - Что же это?
   - Оба - и полковник Арбэтнот, и Гектор Маккуин - упомянули, что  про-
водник проходил мимо их купе. Они не придали этому значения. Но вспомни-
те, господа: Пьер Мишель заявил, что он не вставал CMC с т а, за  исклю-
чением тех случаев, которые были им специально оговорены, а ни  в  одном
из этих случаев ему не нужно было проходить мимо купе, где сидели Арбэт-
нот Маккуин. А следовательно, рассказ о невысоком темноволосом мужчине с
писклявым голосом, в форме  проводника  спальных  вагонов  подкрепляется
свидетельскими показаниями четырех свидетелей. Прямыми или косвенными.
   - И еще одна небольшая деталь, - сказал  доктор  Константин,  -  если
Хильдегарда Шмидт говорит правду, тогда почему же настоящий проводник не
упомянул, что видел ее, когда шел на вызов миссис Хаббард?
   - Это, по-моему, вполне объяснимо. Когда он  шел  к  миссис  Хаббард,
горничная была у своей хозяйки. А когда горничная возвращалась  к  себе,
проводник был в купе миссис Хаббард.
   Мсье Бук с трудом дождался конца фразы.
   - Да, да, мой друг, - сказал он нетерпеливо. - Хотя я восхищаюсь  ва-
шей осмотрительностью и тем, как вы методически - шаг за шагом - идете к
цели, все же осмелюсь заметить, что вы не  коснулись  главного.  Все  мы
сошлись на том, что этот человек существует. Куда он делся? - вот в  чем
вопрос.
   Пуаро неодобрительно покачал головой:
   - Вы ошибаетесь. Ставите телегу впереди лошади. Прежде  чем  спросить
себя: "Куда исчез этот человек?" - я задаюсь вопросом: "А существует  ли
на самом деле такой человек?" И знаете почему? Потому что, если бы  этот
человек не существовал, а если бы его просто  выдумали,  изобрели,  нас-
колько легче было бы ему исчезнуть. Поэтому я прежде всего стараюсь  уз-
нать, существует ли подобный человек во плоти?
   - Да.
   - Ну а теперь, когда вы установили, что он существует,  скажите,  где
же он?
   - На это есть два ответа, мой друг. Или он прячется в поезде в  таком
неожиданном месте, что нам и в голову не приходит искать  его  там.  Или
он, так сказать, существует в двух лицах. То есть он одновременно и  тот
человек, которого боялся мистер Рэтчетт, и кто-то из пассажиров  поезда,
так хорошо замаскированный, что Рэтчетт его не узнал.
   - Блестящая мысль, - просиял мсье Бук. Однако тут же лицо  его  снова
омрачилось: - Но есть одна неувязка...
   Пуаро предвосхитил его слова:
   - Рост этого человека, вы это хотели сказать?  За  исключением  лакея
мистера Рэтчетта, все пассажиры; итальянец, полковник  Арбэтнот,  Гектор
Маккуин, граф Андрени - высокого роста. Значит, у нас остается один  ла-
кей - не слишком подходящая кандидатура. Но тут возникает и другое пред-
положение: вспомните писклявый, как у женщины, голос. У  нас  появляется
возможность выбора. Это может быть и  мужчина,  переодетый  женщиной,  и
женщина. Если одеть высокую женщину в мужской костюм,  она  кажется  ма-
ленькой.
   - Но ведь Рэтчетт должен был бы знать... - возразил мсье Бук.
   - Вполне вероятно, он и знал. Вполне вероятно, что  эта  женщина  уже
покушалась на его жизнь, переодевшись для этой  цели  мужчиной.  Рэтчетт
мог догадаться, что она снова прибегнет к этому трюку, и  поэтому  велел
Хардману следить за мужчиной. Однако на всякий случай упомянул о пискля-
вом, как у женщины, голосе.
   - Вполне возможно, - сказал мсье Бук. - И все же...
   - Послушайте, мой друг. Я думаю, пришло время рассказать вам о  неко-
торых неувязках, подмеченных доктором Константином.
   И Пуаро подробно рассказал мсье Буку о тех выводах, к которым  они  с
доктором пришли, анализируя характер ранений. Мсье Бук застонал и  схва-
тился за голову.
   - Понимаю, - сказал Пуаро сочувственно. - Отлично понимаю вас. Голова
идет кругом, правда?
   - Да ведь это настоящий кошмар! - завопил мсье Бук.
   - Вот именно! Это нелепо, невероятно и попросту невозможно. И я то же
самое говорю. И все же, мой друг, это так. А от  фактов  никуда  не  де-
нешься.
   - Но это безумие!
   - Вот именно! Все это настолько невероятно, друг мой, что меня иногда
преследует мысль, будто разгадка должна быть предельно  проста...  Впро-
чем, это только наитие, так сказать.
   - Двое убийц, - застонал мсье Бук. - В Восточном экспрессе! - он чуть
не плакал.
   - А теперь, - сказал Пуаро бодро, - дадим волю фантазии. Итак,  прош-
лой ночью в поезде появляются двое таинственных  незнакомцев.  Проводник
спальных вагонов,  внешность  которого  описал  Хардман,  -  его  видели
Хильдегарда Шмидт, полковник Арбэтнот и  мистер  Маккуин.  И  женщина  в
красном кимоно - высокая, стройная женщина, которую видели Пьер  Мишель,
мисс Дебенхэм, Маккуин, я и которую, если можно так  выразиться,  унюхал
полковник Арбэтнот. Кто она? Все пассажирки, как одна, утверждают, что у
них нет красного кимоно. Женщина эта тоже исчезает. Так вот, она и  мни-
мый проводник - одно и то же лицо или нет? И где  сейчас  эти  двое?  И,
кстати, где форма проводника и красное кимоно?
   - А вот это мы можем проверить, - мсье Бук вскочил. -  Надо  обыскать
багаж пассажиров.
   Пуаро тоже встал:
   - Я позволю себе сделать одно предсказание.
   - Вы знаете, где эти вещи?
   - Да, у меня есть наитие и на этот счет.
   - Ну, так говорите же, где?
   - Красное кимоно вы обнаружите в багаже одного  из  мужчин,  а  форму
проводника спальных вагонов в багаже Хильдегарды Шмидт.
   - Хильдегарды Шмидт? Значит, вы думаете...
   - Совсем не то, что вы думаете. Я бы  сказал  так:  если  Хильдегарда
Шмидт виновна, форму могут найти у нее в багаже, но если она невиновна -
форма наверняка будет там.
   - Но как же... - начал мсье Бук и остановился. - Что за шум? -  воск-
ликнул он. - Похоже, что сюда мчится паровоз.
   Шум нарастал: пронзительные женские вопли  чередовались  с  сердитыми
возгласами. Дверь вагона распахнулась, и  в  ресторан  ворвалась  миссис
Хаббард.
   - Какой ужас! - кричала она. - Нет, вы подумайте только, какой  ужас!
В моей сумочке. Прямо в моей умывальной сумочке. Огромный  нож,  весь  в
крови.
   Она покачнулась и упала без чувств на грудь мсье Бука.
 
 
   Глава четырнадцатая
   УЛИКИ: ОРУЖИЕ
 
   Мсье Бук не так учтиво, как энергично подхватил бесчувственную даму и
посадил, переложив ее голову со своей груди на стол.  Доктор  Константин
кликнул официанта-тот немедленно примчался на помощь.
   - Придерживайте ее голову, - сказал доктор, - и, если  она  придет  в
себя, дайте ей немного коньяку. Ясно? - и выбежал из  комнаты  вслед  за
остальными. Он живо интересовался преступлением, но  никак  не  пожилыми
дамами в обмороке.
   Вполне вероятно, что суровое обращение помогло миссис Хаббард быстро,
прийти в себя. Спустя несколько минут она уже сидела,  вполне  самостоя-
тельно, потягивая коньяк из стакана, принесенного официантом, без умолку
трещала:
   - Вы не представляете себе, какой это ужас. Нет, нет,  вам  этого  не
понять! Я всегда, с  самого  детства,  была  оч-чень,  оч-чень  чувстви-
тельной. От одного вида крови - брр - да что говорить, меня  еще  теперь
трясет, как вспомню!
   Официант опять поднес ей Стакан:
   - Encore un реи?
   - Вы думаете, стоит выпить? Вообще-то я спиртного в рот не  беру.  Ни
вина, ни коньяку в жизни не пила. И в семье у нас все трезвенники. Но из
медицинских соображений...
   И она снова отхлебнула из стакана.
   Тем временем Пуаро и мсье Бук, а за ними, ни на шаг не отставая, док-
тор Константин мчались в купе миссис Хаббард.
   Впечатление было такое, будто все до одного пассажиры высыпали в  ко-
ридор. Проводник с перекошенным от отчаяния лицом старался водворить  их
в купе,
   - Mais il nу a nen a voii, - он раздраженно повторял это  соображение
на разных языках.
   - Разрешите пройти, - сказал мсье Бук,  ловко  раздвинул  кругленьким
животиком толпу пассажиров и вошел в купе. Пуаро протиснулся  следом  за
ним.
   - Очень рад, что вы пришли, мсье, - сказал проводник, вздохнув с  об-
легчением. - Все, буквально все рвутся сюда. Эта американка так визжала,
можно подумать, ее режут. Я тут же прибежал, а она  визжит,  как  ненор-
мальная, кричит, что ей срочно нужно вас увидеть, несется по вагону, ко-
го ни встретит, всем рассказывает, что с ней стряслось.  -  И,  взмахнув
рукой, добавил: - Вот он, мсье. Я ничего не трогал.
   На ручке двери, ведущей в соседнее купе, висела прорезиненная сумочка
в крупную клетку. Кинжал в псевдовосточном стиле -  дешевая  подделка  с
чеканной рукояткой и прямым сужающимся лезвием - лежал на полу под  ней,
там, где его и уронила миссис Хаббард. На клинке виднелись пятна, по ви-
ду напоминающие ржавчину.
   Пуаро осторожно поднял кинжал.
   - Да, - пробормотал он, - ошибки тут быть не может. Вот вам и  недос-
тающее оружие, верно, господин доктор?
   Доктор обследовал кинжал, осторожно держа его кончиками пальцев.
   - Напрасно стараетесь, - сказал Пуаро. - На  нем  никаких  отпечатков
пальцев не будет, разве что отпечатки миссис Хаббард.
   Осмотр оружия занял у доктора мало времени.
   - Это тот самый кинжал, сомнений нет, - сказал он. -  Им  могла  быть
нанесена любая из этих ран.
   - Умоляю вас, мой друг, не торопитесь с выводами.
   Доктор удивился.
   - В этом деле и так слишком много  совпадений.  Два  человека  решили
прошлой ночью убить мистера Рэтчетта. Было бы слишком  невероятно,  если
бы каждый из них выбрал при этом и одинаковое оружие.
   - Что до этого совпадения, то оно не столь невероятно, как может  по-
казаться, - сказал доктор. - Эти кинжалы в псевдовосточном  стиле  изго-
товляют большими партиями и сбывают на базарах Константинополя.
   - Вы меня отчасти утешили, но лишь отчасти, - сказал Пуаро.
   Он задумчиво посмотрел на ручку двери, снял с нее сумочку и  подергал
за ручку. Дверь не открылась. Дверной засов,  расположенный  сантиметров
на тридцать выше ручки, был задвинут.  Пуаро  отодвинул  засов  и  снова
толкнул дверь, она не подалась.
   - Вы же помните, мы закрыли дверь с той стороны, - сказал доктор.
   - Вы правы, - рассеянно согласился Пуаро. Похоже было, что мысли  его
витают где-то далеко. Лоб его избороздили морщины - судя  по  всему,  он
был озадачен.
   - Все сходится, не так ли? - сказал мсье Бук. - Преступник решил вый-
ти в коридор через это купе. Закрывая за собой дверь в смежное купе,  он
нащупал сумочку и сунул туда окровавленный кинжал. Потом, не подозревая,
что разбудил миссис Хаббард, преступник выскользнул через дверь, ведущую
в коридор.
   - Да, конечно. Очевидно, все так и было, как вы говорите, - пробормо-
тал Пуаро.
   Но лицо его все еще выражало недоумение.
   - В чем дело? - спросил мсье Бук. - Что-то в этой версии вас не  уст-
раивает?
   Пуаро быстро глянул на него:
   - А вы этого не заметили? Очевидно, нет. Впрочем, это сущая мелочь.
   В купе заглянул проводник:
   - Американская дама возвращается.
   Вид у доктора Константина был виноватый: он сознавал, что обошелся  с
миссис Хаббард довольно бесцеремонно. Но она и не думала  его  упрекать.
Ее пыл был всецело направлен на другое.
   - Я вам скажу прямо и без церемоний, - выпалила сна, едва  появившись
в дверях. - Я в этом купе ни за что не останусь! Хоть вы меня озолотите,
а я тут не засну!
   - Но, мадам...
   - Я знаю, что вы мне ответите, и я вам скажу сразу: я на это не  пой-
ду! Лучше просижу всю ночь в коридоре, - она заплакала. - Знала  бы  моя
дочь, видела бы она, да она бы...
   Пуаро решительно прервал ее:
   - Вы меня не поняли, мадам. Ваша просьба вполне обоснована. Ваш багаж
немедленно перенесут в другое купе.
   Миссис Хаббард отняла платок от глаз:
   - Неужели? Мне сразу стало лучше. Но ведь в вагоне все  купе  заняты,
разве что кто-нибудь из мужчин.
   - Ваш багаж, мадам, - вмешался мсье Бук, - перенесут из этого  вагона
в другой. Вам отведут купе в соседнем вагоне - его прицепили в Белграде.
   - Это просто замечательно! Я, конечно, не истеричка, но спать  здесь,
когда рядом, за стеной, труп... - Она вздрогнула. - Нет, это  выше  моих
сил.
   - Мишель! - крикнул мсье Бук. - Перенесите багаж дамы в любое свобод-
ное купе вагона АФИНЫ - ПАРИЖ.
   - Понятно, мсье. В такое же купе, как это? В купе номер три?
   - Нет, нет, - быстро возразил Пуаро, прежде чем его друг успел  отве-
тить. - Я думаю, мадам лучше станет себя чувствовать, если ничто не  бу-
дет ей напоминать прежнюю обстановку. Дайте ей другое купе - номер  две-
надцать, например.
   - Слушаюсь, мсье.
   Проводник схватил багаж. Миссис Хаббард рассыпалась в благодарностях:
   - Вы так добры ко мне, мсье Пуаро, вы проявили такую чуткость. Уверяю
вас, я умею это ценить.
   - Какие пустяки! Мы пройдем с вами и проследим,  чтобы  вас  устроили
поудобнее.
   Миссис Хаббард в сопровождении троих мужчин отправилась в свое  новое
обиталище.
   - Здесь очень хорошо, - сказала она, оглядевшись.
   - Вам нравится? Видите, это купе ничем Не отличается от вашего  преж-
него.
   - Это правда... только здесь полка с другой стороны. Впрочем, это  не
имеет никакого значения: ведь поезда то и дело меняют  направление.  Так
вот, я говорю дочери: "Я хочу ехать по ходу поезда", - а она мне отвеча-
ет: "Что толку выбирать купе, если, когда ложишься спать, поезд  идет  в
одну сторону, а когда просыпаешься - в другую?" И она оказалась права. К
примеру, вчера вечером в Белграде - въезжали мы в одном  направлении,  а
выезжали в другом.
   - Но теперь, мадам, вы вполне довольны?
   - Ну, не сказала бы. Мы застряли в заносах, и никто ничего не делает,
чтобы выбраться отсюда, а мой пароход отплывает послезавтра.
   - Мадам, - сказал мсье Бук. - Все мы в таком положении.
   - Вы правы, - согласилась миссис Хаббард, - но ведь ни к кому из  вас
не врывался посреди ночи убийца.
   - Одного я по-прежнему не могу понять, - сказал Пуаро, -  как  убийца
мог попасть в ваше купе, если дверь в соседнее купе,  как  вы  говорите,
была задвинута на засов? Вы уверены, что засов был задвинут?
   - Ну как же! Эта шведка проверила засов у меня на глазах.
   - Попробуем воспроизвести всю сцену. Вы лежите на полке  -  вот  так.
Оттуда, как вы говорили, не видно, закрыта дверь или нет. Так?
   - Да, не видно, потому что на ручке висела моя  сумочка.  О  Господи,
теперь мне придется покупать новую  сумочку!  Мне  делается  дурно,  как
только взгляну на нее.
   Пуаро поднял сумочку и повесил ее на ручку двери, ведущей в  соседнее
купе.
   - Совершенно верно, - сказал он, - теперь мне все понятно; засов про-
ходит прямо под ручкой, и сумочка его закрывает. С  полки  вам  не  было
видно, закрыта дверь или нет.
   - А я вам что говорила?
   - Эта шведка, мисс Ольсон, стояла вот здесь - между  вами  и  дверью.
Она подергала засов и сказала вам, что дверь заперта.
   - Совершенно верно.
   - И все же она могла ошибиться, мадам. Вы сейчас  поймете  почему,  -
втолковывал ей Пуаро. - Засов представляет собой  обыкновенный  металли-
ческий брус - вот он. Если повернуть его  вправо  -  дверь  закрывается,
влево - открывается. Возможно, она просто  толкнула  дверь,  а  так  как
дверь была закрыта с другой стороны, она и предположила, что дверь  зак-
рыта с вашей стороны.
   - Ну что ж, и очень глупо.
   - Мадам, добрые и услужливые люди далеко не всегда самые умные.
   - Что правда, то правда.
   - Кстати, мадам, вы ехали в Смирну этим же путем?
   - Нет, я доехала на пароходе до Стамбула, там меня встретил друг моей
дочери мистер Джонсон - прелестнейший человек, вам  обязательно  надо  с
ним познакомиться, - он показал мне Стамбул. Город  меня  разочаровал  -
сплошные развалины. И всюду эти мечети, а в них заставляют надевать шле-
панцы, да, на чем, бишь, я остановилась?
   - Вы говорили, что вас встретил мистер Джонсон.
   - Да, он посадил меня на французское торговое судно - оно шло в Смир-
ну, а там прямо на пристани меня уже ждал зять. Что скажет он, когда ус-
лышит об атом! Дочь уверяла меня, что так еха