Мегрэ  сразу,  как
только увидел молодого человека, нервно ходившего  по  вестибюлю  и  через
каждую минуту поглядывавшего на часы.
     За полчаса ожидания мужчины кое-что узнали друг о друге,  хотя  и  не
обменялись ни одним словом. Ход мыслей  молодого  человека  был  несложен:
"Так вот каков этот знаменитый инспектор, о котором  говорила  Сесиль.  На
вид он неопасен... толстоват, добродушен... Что его привело  в  гостиницу?
Наверно, есть какие-нибудь новости..."
     А Мегрэ думал: "Неплох парень,  этот  Жак  Мерсье!  Красивый  парень.
Может быть, чуть-чуть слишком красивый. Никак  не  похож  на  провинциала.
Такое впечатление, что у него могут быть свои собственные идеи. Правильные
черты лица, волнистые волосы, яркие глаза... огонь  в  крови...  Ага,  вот
идет мадемуазель Сесиль.. При вечернем  освещении  она  не  кажется  такой
благочестивой".
     Когда Сесиль вошла, она первым заметила Жака Мерсье,  и  на  лице  ее
появилась улыбка.  Но  молодой  человек  показал  на  инспектора,  и  она,
нахмурившись, подошла к Мегрэ.
     - Вы хотели поговорить со мной? - спросила она, явно недовольная, что
Мегрэ увидел ее возлюбленного.
     - Мне хотелось бы выяснить некоторые детали. Но, очевидно, лучше  это
сделать не здесь. В гостинице так тихо, что слышно, как  летает  моль.  Не
пойти ли нам в кафе?
     Сесиль взглянула на Мерсье. Тот кивнул, и через несколько  минут  все
трое сидели в баре рядом с бильярдом.
     - Прежде всего разрешите мне  сказать,  мадемуазель  Сесиль,  что  вы
напрасно умолчали о вашем знакомстве с месье Мерсье.
     - Я думала, это не имеет никакого отношения к делу.  Но,  конечно,  я
должна была догадаться, что Филипп все вам расскажет. А что он еще обо мне
сказал?
     - Как вы  можете  догадаться,  ничего  хорошего.  Я  думаю,  он,  как
говорится, вполне светский человек. Пива,  гарсон!  Что  вы  будете  пить,
мадемуазель? Портвейн? И вы тоже?
     Мегрэ поглядывал на  катящиеся  по  сукну  бильярдные  шары,  глубоко
затягивался трубкой и наслаждался застойным мирком провинциальной жизни.
     - Итак, это продолжается уже два года?
     - Мы встретились два года назад.
     - А как давно месье Мерсье начал посещать вас в доме старой госпожи?
     - Больше года.
     - И вам не приходило в голову пожениться?
     - Старая госпожа, как вы ее называете, никогда бы этого не допустила.
Она бы восприняла это как измену. Ока очень ревновала меня ко всем. У  нее
никого в жизни, кроме меня, не было... И племянника, которого она  терпеть
не  могла.  Она  относилась  ко  мне,  как  к  своей  собственности.   Мне
приходилось скрывать свои отношения с Жаком.
     - Ваша очередь, месье Мерсье.
     - Я не хочу, чтобы меня впутывали...
     - Никто не  собирается  вас  впутывать.  Мадемуазель  Сесиль  просила
расследования, а вы можете помочь полиции, отвечая на мои вопросы.  Филипп
Делижар уверяет, что ваши дела оставляют желать лучшего.
     - Ну...
     - Это правда?
     - Ответь ему. Жак.
     - Да, это правда. Мы вступили в дело с моим приятелем  и  купили  три
грузовика, чтобы возить рыбу из маленьких портов на Канале.  К  сожалению,
грузовики оказались очень старыми. и вот...
     - И когда?
     - Что когда?
     - Когда вы прикрываете ваше дело?
     - Уже три дня, как грузовики стоят, потому что  мы  не  заплатили  за
гараж.
     - Спасибо. Теперь, мадемуазель, не повторите ли  вы,  во  сколько  вы
пришли на улицу Реколле?
     - Позавчера? Около четырех... Правда, Жак?
     - Вы были с ней?
     - Я привел ее в машине и ждал за углом. Это было в пять минут пятого.
     - Вы приехали вместе из Байе?
     Мегрэ сердито  поглядел  на  Сесиль,  которая  раньше  говорила,  что
приехала в Канны автобусом.
     - Так. Теперь скажите мне, мадемуазель, вот что: когда  вы  прочли  в
газете о смерти Жозефины Круазье, вы попросили Жака отвезти вас  в  Канны.
Во сколько вы приехали туда?
     - Примерно в половине десятого утра.
     - Расскажите мне подробно, что вы увидели.
     - Сначала я увидела лакея, потом  разных  людей  в  вестибюле,  потом
Филиппа Делижара, который подошел ко мне и ухмыльнулся: "Я-то  думал,  что
вы раньше прибежите". А потом я увидела тетю...
     - Одну минутку. Вы видели тело? Где?
     - В гробу.
     - Значит, она была уже в гробу, но крышка еще не была закрыта?
     - Они закрыли крышку немного погодя. Люди, которых я встретила внизу,
были от гробовщика.
     - И вы узнали лицо? Вы в этом уверены?
     - Абсолютно. А что же еще я должна была увидеть?
     - Вы не заметили ничего ненормального?
     - Конечно, нет. Я плакала... я была очень расстроена...
     - И последний вопрос: я знаю главный вход в дом на улице  Реколле.  Я
полагаю, там должен быть и черный ход.
     - Да, сзади дома есть маленькая дверь, которая ведет на другую улицу.
Туда выходят только ограды садов.
     - А если пройти в дом этой дверью, то можно подняться наверх, миновав
лакея и кухарку?
     - Да. Если подняться по черной лестнице на второй этаж.
     - Сколько я вам должен, гарсон? Благодарю вас,  мадемуазель.  И  вас,
месье Мерсье.
     Мегрэ заплатил по счету и поднялся. Он остался доволен разговором.
     Через несколько минут, все еще не выпуская изо рта трубки, он вошел в
клуб Делижара и проследовал  в  кабинет  секретаря.  Здесь  он  задал  ряд
вопросов и записал все ответы в записную книжку.
     - Теперь разрешите прочесть мне ваши ответы. Вы сказали, что  уверены
в том, что Филипп Делижар приехал позавчера в клуб в  четверть  шестого...
Правильно? Партнеры уже ждали его, потому что  игра  обычно  начинается  в
пять. Он занял место за столом. Но как  только  были  розданы  карты,  его
позвали к телефону. Он вернулся очень бледный и объявил,  что  только  что
умерла его тетя... Это все. Вам больше  нечего  добавить?  Благодарю  вас,
месье.


     Доктор Левин, тот врач, который был вызван к постели  мадам  Круазье,
оказался молодым человеком с ярко-рыжими волосами. Он был в белом халате и
занимался тем, что жарил отбивную на спиртовке в своем кабинете.
     - Я не помешал вам, доктор? Простите, но мне надо уточнить  некоторые
детали, касающиеся смерти мадам Круазье.
     Левину было  не  больше  двадцати  семи  лет.  Он  только  что  начал
практиковать в Каннах. И судя по всему, не был  пока  отягощен  множеством
пациентов.
     - Вам приходилось раньше бывать в доме месье Делижара?
     - Я удивился, когда меня вызвали в один из богатейших домов города.
     - Во сколько это было? Вы можете назвать точное время?
     - Даже очень точное, - улыбнулся Левин.  -  Ко  мне  приходит,  чтобы
помочь на приеме, маленькая медсестричка. Уходит она в пять часов. И  вот,
только она надела шляпку и только я собрался поцеловать  ее  на  прощание,
как зазвонил телефон.
     - Итак, это случилось ровно в пять. И долго вы  добирались  до  улицы
Реколле?
     - Минут семь-восемь.
     - Вас впустил лакей и провел на второй этаж?
     - Не совсем так. Лакей открыл дверь, но тут же на лестнице  появилась
женщина и крикнула: "Скорее, доктор!". Это была мадам  Делижар.  Она  сама
провела меня в спальню направо...
     - Одну минутку. В спальню направо...  В  комнату,  обтянутую  голубым
шелком?
     - Вы ошибаетесь, инспектор. Комната направо оклеена бумажными обоями.
С желтыми кругами.
     - И мебель в стиле Людовика Четырнадцатого?
     - Вы опять ошиблись. Я кое-что смыслю в стилях и не  сомневаюсь,  что
комната направо обставлена в стиле Регентства.
     К удивлению доктора, Мегрэ записал  все  эти  малозначащие  детали  в
записную книжку.
     - Так-так. В десять минут шестого вы были  уже  наверху.  Где  же  вы
обнаружили тело?
     - Разумеется, в кровати.
     - Покойная была раздета?
     - А как же иначе?
     - Извините, я перебью вас. Значит, в  пять  десять  Жозефина  Круазье
находилась в постели и была раздета. Что же было на ней?
     - Ночная рубашка.
     - Остальная одежда лежала рядом?
     - Не думаю... Нет. В комнате все было в полном порядке.
     - И никого, кроме мадам Делижар?
     - Никого. Она была очень взволнована. Она описала мне ход приступа. Я
внимательно осмотрел труп и обнаружил, что  мадам  Круазье  перед  смертью
была в очень ослабленном состоянии. Это по крайней мере десятый приступ.
     - Могли вы хотя бы приблизительно установить время смерти?
     - Без труда. Смерть наступила в четверть пятого, мгновенно...
     Доктор отшатнулся, потому что Мегрэ вскочил с места и схватил его  за
плечи.
     - Что? Четверть пятого?!
     - А что? Мадам Делижар пыталась  дозвониться  двум  другим  докторам,
прежде чем отыскала меня. А это требует времени.
     - Четверть пятого, -  повторял  Мегрэ,  почесывая  бровь.  -  Мне  не
хотелось бы вас оскорблять, доктор... вы, так сказать, еще  недавно...  Вы
уверены в том, что говорите? Вы не  отказались  бы  от  своего  заявления,
узнав, что от этого зависит жизнь человека?
     - Я могу только повторить...
     - Хорошо. Я вам верю. Но я должен предупредить, вам  почти  наверняка
придется  повторить  ваше  заявление  на  суде,  и  адвокаты  сделают  все
возможное, чтобы заставить вас отказаться от своего заключения
     - Им это не удастся.
     Что случилось потом?
     - Ничего. Я подписал сертификат о смерти. Мадам Делижар сразу вручила
мне двести франков.
     - Это что, ваша обычная ставка?
     - Вряд ли. Это была ее идея, а я не стал спорить. Она проводила  меня
вниз. Лакей открыл мне дверь.
     - Больше вы никого не встречали?
     - Ни души.


     Инспектор зашел в ресторан. Даже ресторан, как и все  места,  которые
инспектору пришлось посетить за день,  был  чуть  запыленным,  чопорным  и
торжественным
     И все таки это дело относилось к  тем,  которые  Мегрэ  любил  больше
всего: респектабельный фасад, положительные и впечатляющие персонажи - все
указует на добродетель, доведенную до скуки. И Мегрэ предстояло  разрушить
этот фасад, разрыть  руины  и  вынюхать  скотину  в  образе  человеческом,
носителя самого непростительного из пороков - убийцу ради денег.
     Прокурор повторял ему утром:
     - Делайте, что считаете нужным, но будьте деликатны. Оплошность может
вам дорого обойтись... И мне также. Филипп Делижар - известный  человек  в
городе. У него могут быть долги, но  его  принимают  всюду.  Что  касается
девушки, этой Сесиль, как вы ее называете,  стоит  вам  схватить  ее,  как
разные там газеты  начнут  шуметь,  что  она  жертва  капиталистов.  Вашим
лозунгом, инспектор, должна быть Деликатность!
     Мегрэ как-то слишком уж неуважительно пробормотал про себя:
     - Хорошо, старушка. Никому не удастся выйти сухим из воды!
     Жаркое  оказалось  вкусным,  и  Мегрэ  покинул   стол   в   состоянии
блаженства.
     - Мы это скоро распутаем, - пообещал он сам  себе.  -  А  теперь  нам
предстоит интервью с лакеем...


     Лакей Делижара открыл дверь и хотел провести Мегрэ в гостиную.
     - Нет-нет, мой друг. Я хочу побеседовать именно с  вами.  Вы  знаете,
кто я такой, не так ли? Так чем вы занимались, когда я позвонил?
     - Пили кофе на кухне.
     - Тогда разрешите присоединиться к вам.
     Лакею ничего другого не оставалось, как провести  Мегрэ  на  кухню  и
объявить кухарке и шоферу: "Инспектор желает выпить с нами чашку кофе".
     Шофер Арсен сидел в расстегнутой серой  униформе.  Кухарка  оказалась
очень толстой пожилой женщиной.
     - Не обращайте на меня внимания, друзья.  Я  мог  бы  вызвать  вас  в
участок, но зачем беспокоить  вас  по  пустякам.  Не  надо  застегиваться,
Арсен. Никаких формальностей... Кстати, как случилось, что  позавчера  вам
дали выходной? Вас всегда отпускают по пятницам?
     - Да нет. В то утро хозяин ни  с  того,  ни  с  сего  заявил,  что  в
воскресенье мне придется поработать, так как он собирается съездить на юг.
Поэтому мне лучше бы отдохнуть в пятницу.
     - Значит, в тот день месье Филипп сам правил машиной?
     - Да. Я думал, ему машина не понадобится, а потом гляжу,  он  на  ней
ездил.
     - А как вы узнали?
     - Внутри грязь осталась.
     - В тот день не было дождя. Значит, он выезжал за город?
     - Понимаете, у нас город небольшой. Отведешь несколько сот метров,  и
ты уже в поле.
     Мегрэ повернулся к лакею.
     - А вы где днем были?
     - В буфетной. Я позавчера чистил столовое серебро.
     - Вы не помните, во сколько мадам Круазье ушла из дому?
     - Около четырех. Как всегда. Она ходила к зубному, а он живет рядом.
     - А как она выглядела?
     - Как всегда хорошо. Она  очень  хорошо  сохранилась.  И  такая  была
веселая. Никогда не пройдет мимо, не поговорив.
     - А в тот раз что она сказала?
     - Ничего. Она просто крикнула мне: "Пока, Виктор".
     - К дантисту она ходила пешком?
     - А она машинам не доверяла. Даже из Байе приезжала на поезде.
     - А где же в то время была машина?
     - Не могу сказать.
     - Но не в гараже?
     - Нет, месье. Месье и мадам уехали сразу после обеда.  Они  вернулись
через час, но, наверно, оставили машину за углом. Они никогда не ставят ее
у входа - здесь слишком узкая улица. А ставят за углом. Из буфетной ее  не
было видно.
     - Итак, вы говорите, что месье и мадам вернулись часа в три. А  через
час, около четырех, мадам Жозефина Круазье ушла из дому.  Ну  и  что  было
потом?
     - Потом приходила мадемуазель Сесиль.
     - Во сколько?
     - Десять минут пятого. Я сказал ей, что тетушки нет дома, и она ушла.
     - И кто-нибудь видел ее, кроме вас?
     - Никто.
     - Ну и дальше?
     - Месье ушел. В четыре двадцать пять. Я заметил время, потому что  он
уходил обычно попозже.
     - Он ничего не нес в руках?
     - Ничего.
     - И он вел себя нормально?
     - Разумеется.
     - Ну, продолжайте.
     - Я как раз начал чистить ножи... Да. Тогда все  и  случилось.  Мадам
вернулась около пяти.
     - И выглядела так же хорошо?
     - И в отличном настроении. Она даже подошла ко  мне  и  сказала,  что
люди говорят неправду про зубных врачей. Лечить зубы совсем не больно.
     - И она поднялась к себе в комнату?
     - Да.
     - Ее комната в стиле Луи Четырнадцатого?
     - Да.
     - Желтая комната, справа?
     - Нет, что вы! Это комната в стиле Регентства. В ней никто не живет.
     - Ну и что же случилось потом?
     - Я не знаю... Прошло несколько  минут.  Потом  мадам  сбежала  вниз,
очень взволнованная.
     - Одну минутку. Сколько времени прошло с тех пор, как вернулась мадам
Жозефина?
     - Минут двадцать. Было чуть ли не полшестого, когда мадам велела  мне
позвонить в клуб и сказать месье, что у его тети сердечный приступ.
     - И вы ему позвонили?
     - Да.
     - И сказали, что у тети сердечный приступ?
     - Да. Больше я ничего не знал.
     - А потом поднялись наверх?
     - Нет. Никто из нас наверх не поднимался. Пришел  молодой  доктор,  и
мадам сама провела его наверх... Только часов  в  семь  нам  сказали,  что
мадам Круазье умерла. А увидели мы ее только в восемь.
     - В желтой комнате?
     - Да нет же. В голубой.
     Зазвенел звонок. Виктор проворчал:
     - Это месье. Чай требует.
     Мегрэ медленно поднялся и пошел к двери.


     Кончив свою беседу в доме на улице Реколле,  Мегрэ  зашел  в  контору
канской газеты и купил вчерашний номер.
     Потягивая  пиво  в  открытом  кафе,  он  внимательно  изучил  газету,
особенно большое внимание уделяя разделу объявлений,  из  которого  Сесиль
узнала о кончине старухи.
     Мегрэ некоторое время раздумывал, допивая вторую кружку.
     Потом сказал вслух:
     - Деликатность..
     Встал, заплатил по счету, поймал такси и  приказал  шоферу  ехать  на
окраину, туда, где начинались поля...


     - Прокурор просил вас подождать.
     Мегрэ вздохнул. В приемной прокуратуры висела пыль, да и скамья  была
жесткой.
     Было десять часов утра.
     Мегрэ разбудил местный полицейский. Он заявил, что  прокурор  требует
инспектора к себе немедленно.
     В десять минут  одиннадцатого  Мегрэ  поднялся  с  жесткой  скамьи  и
подошел к секретарше.
     - У прокурора кто-нибудь есть?
     -  Да.  В  девять  тридцать  к  нему  пришел  месье  Делижар.   Мегрэ
усмехнулся. Каждый раз, когда он проходил мимо двери прокурора, он  слышал
шум голосов. И каждый раз Мегрэ иронически улыбался.
     Только в половине одиннадцатого секретаршу вызвал звонок из кабинета.
Она вернулась и сказала:
     - Месье, прокурор просит вас войти.
     Делижар еще  не  ушел.  Мегрэ  сунул  в  карман  теплую  трубку  и  с
задумчивостью, которая по крайней мере наполовину была напускной, вошел  в
кабинет. Инспектору доставляло  удовольствие  прикидываться  туповатым.  В
такие минуты он казался нескладным и еще более добродушным, чем обычно..
     - Доброе утро, прокурор. Доброе утро, месье Делижар.
     -  Закройте  за  собой  дверь,  инспектор.  Вы   поставили   меня   в
исключительно неприятное положение. О чем я просил вас вчера?
     - Проявлять деликатность, месье.
     - Разве не сказал я вам, чтобы вы не придавали значения  басням  этой
девицы Сесиль?
     - И вы еще сказали мне, что месье  Делижар  очень  важный  человек  в
Каннах и что нам надо деликатно обращаться с делами, в которых он запутан.
     Мегрэ улыбнулся, краем глаза поглядывая на Филиппа.
     В свете дня месье Делижар  казался  еще  более  респектабельным,  чем
прокурор. Он напустил  на  себя  полную  незаинтересованность  и  даже  не
удосужился повернуться к инспектору.
     Прокурор метнул  на  Мегрэ  свирепый  взгляд.  Казалось,  ему  трудно
сдерживать гнев.
     - Садитесь немедленно! Я не выношу людей, которые мечутся по комнате!
     - С удовольствием, месье.
     - Где вы были вчера в девять вечера?
     - В девять?  Дайте  подумать...  О,  конечно!  Я  был  в  доме  месье
Делижара.
     - И он не знал об этом! За его спиной! Вы проникли туда  без  всякого
на то права! У вас не было ордера на обыск.
     - Мне хотелось поговорить со слугами.
     - Именно поэтому месье Делижар и пришел ко мне. Именно в этом он  вас
и обвиняет. И я вынужден признать, что его обвинения полностью  оправданы.
Вы превысили полномочия. Если вам захотелось допросить  слуг,  вы  обязаны
были поставить  в  известность  хозяина.  Это  понятно  каждому.  Вы  меня
слушаете?
     - Разумеется, месье прокурор.
     И Мегрэ смущенно опустил глаза, совсем как мелкий чиновник, уличенный
в описке.
     - И это еще не все! Затем вы  совершили  проступок  более  серьезный.
Настолько серьезный, что мне даже трудно представить, какие последствия он
вызовет в высоких сферах. После того как вы вытянули из слуг все  сплетни,
я бы даже сказал, спровоцировали их на сплетни, вы покинули дом. Но  через
некоторое время снова проникли туда, уже через заднюю дверь. Я надеюсь, вы
не будете этого отрицать?
     Мегрэ вздохнул.
     - Каким ключом вы отперли дверь в саду? Уж не Сесиль ли Ледрю вам его
вручила? Я советую вам очень  серьезно  взвесить  все  последствия  вашего
поступка.
     - А у меня не было ключа от  задней  двери.  Я  даже  не  намеревался
заходить в сад. Я просто хотел узнать, как они пронесли тело.
     - Что?!
     И прокурор и Филипп вскочили на ноги, одинаково потрясенные, бледные.
     - Я об этом расскажу. Если вы, конечно, пожелаете. Кстати,  о  двери.
Замок-то на ней детский. Его любой отмычкой открыть  можно.  Я  и  захотел
проверить, так ли это. Было темно. В саду никого не было.  Я  увидел,  что
гараж совсем рядом. Мне так  не  хотелось  беспокоить  месье  Делижара  по
пустякам, ведь я понимаю, что он расстроен, поэтому я сам пошел  поглядеть
на пятна в машине, о которых говорил мне Арсен.
     Прокурор нахмурился. Филипп, небрежно  теребивший  в  руке  перчатки,
открыл рот, чтобы сказать что-то, но Мегрэ не дал ему такой возможности.
     - Вот и все, - сказал он. - Я, конечно, понимаю, что делать этого  не
следовало. Но я прошу ваше