ю  и  оставалась...  Помню,  когда  я  уезжала,
хозяин, который меня ценил и уважал, сказал, что я еще  буду  вспоминать
об этом времени... И правда!.. Здесь мне пришлось гнуть горб еще больше,
чем там...
   Женщина снова разразилась  рыданиями.  Взглянув  на  кошку,  она  еще
больше расстроилась:
   - Бедняга Митсу!.. Ты тоже здесь ни при чем!.. А мои куры, хозяйство,
дом! Вы знаете, комиссар, я убила бы  этого  человека,  будь  он  сейчас
передо мной! Я его сразу же раскусила, когда впервые  увидела...  Только
один его черный глаз чего стоит...
   - Где ваш муж?
   - Откуда мне знать?
   - Он ушел еще вчера вечером, не так ли? Сразу же после  того,  как  я
побывал у вас! Он такой же больной, как и я...
   Не зная, что ответить,  она  оглядывалась  вокруг,  словно  искала  у
кого-то поддержки.
   - У него и вправду подагра...
   - Мадемуазель Эльза здесь бывала?
   - Никогда! - возмущенно воскликнула мадам Мишоннэ.
   - Таких особ я у себя не принимаю...
   - А мосье Оскар?
   - Вы его арестовали?
   - Скоро задержим!
   - Он этого заслуживает... Моему мужу не следовало бы знаться с людьми
этого круга. У них нет образования... Ах!  Если  бы  все  мужья  слушали
своих жен... Скажите, что происходит? Я только и слышу, как стреляют...
   Если с Мишоннэ что-то случится, я умру со стыда!..  Не  говоря  уж  о
том, что я слишком стара, чтобы наниматься на работу...
   - Идите к себе в комнату...
   - Что мне там делать?
   -  Выпейте  чего-нибудь  горячего...  Успокойтесь...  Поспите,   если
сможете...
   - Поспать?..
   Она снова разразилась рыданиями, из глаз ее хлынул целый поток слез.
   Полицейские не стали дожидаться, когда она  успокоится,  и  вышли  из
дома.
   Но Мегрэ тут же вернулся назад, снял телефонную трубку.
   - Алло! Арпажон? Это полиция!.. Вы не могли бы сказать, куда  звонили
сегодня ночью по телефону, с которого я сейчас говорю?
   Комиссару пришлось подождать несколько минут. Наконец ему дали ответ:
   - Звонили в "Архив" по номеру  27-45...  Это  большое  кафе  у  ворот
Сен-Мартен...
   - Я знаю... У вас были другие заказы от  тех,  кто  живет  здесь,  на
перекрестке "Трех вдов"?
   - Минутку... Из гаража просят соединить с жандармерией...
   - Спасибо!
   Когда Мегрэ догнал шедшего  по  дороге  Гранжана,  начался  моросящий
дождь. Небо подернулось молочного цвета пеленой.
   - Ну что, вы разобрались в этой истории?
   - Да, кое-что прояснилось...
   - Ведь эта женщина, кажется, ломала комедию?
   - Нет, она как раз вела себя очень естественно...
   - Но ее муж...
   - С ним совсем другое дело. Честный малый, который плохо кончил. Или,
может, жулик, корчащий из себя  порядочного  человека...  Сейчас  трудно
определить!.. Целыми часами он ломал себе голову, придумывая способ, как
незаметно скрыться... Воображение у него незаурядное... И играет он свою
роль великолепно... Остается  лишь  выяснить,  что  он  собрался  делать
сегодня ночью...
   Набивая трубку табаком, Мегрэ подошел к воротам парка Андерсенов, где
на посту стоял полицейский.
   - Что нового?
   - Ничего... Мы окружили парк, но никого не обнаружили...
   Большая гостиная выглядела так лее, как и  во  время  первого  визита
Мегрэ: на мольберте  был  виден  эскиз  ковровой  ткани,  выполненный  в
темно-красных  тонах.  На  той  же  граммофонной  пластинке   отражались
зеленоватые  лучи  света,  который  медленно,  подобно  туману,  начинал
проникать в комнату.
   Под ногами Мегрэ вновь скрипнули  ступени,  когда  он  поднимался  по
лестнице на второй этаж:. Карл Андерсен лежал на кровати и тихо  стонал,
но, увидев комиссара, тут  же  замолчал,  пытаясь  пересилить  боль.  Он
спросил с тревогой в голосе:
   - Где Эльза?
   - У себя в комнате.
   - А!..
   Казалось, что ответ его успокоил. Он вздохнул, потрогал  рукой  плечо
и, наморщив лоб, произнес:
   - Кажется, моя рана не смертельна...
   Встречаться с ним взглядом было неловко,  мешал  этот  искусственный,
лишенный жизни глаз. Он был широко раскрыт, чист и прозрачен, но слишком
велика была разница между ним и подвижными мускулами лица.
   - Я не хочу, чтобы она  видела  меня  в  таком  состоянии...  Как  вы
считаете, заживет у меня плечо?.. Хорошего вызвали хирурга?..
   Он тоже, как и  мадам  Мишоннэ,  казался  ребенком,  которого  мучила
тревога. Взгляд у Карла был умоляющим, словно он  просил  о  помощи.  Но
больше  всего  датчанина  волновало  не  его  физическое  состояние,  он
переживал за свой внешний вид.
   Что же касается  боли,  то  он  переносил  ее  очень  стойко.  Мегрэ,
видевший две его раны, мог судить об этом как знаток.
   - Скажите Эльзе...
   - Что вы не желаете ее видеть?
   - Нет! Лучше не надо так говорить...  Скажите  ей,  что  я  здесь,  я
выздоровлю, что она должна верить... Повторите ей это слово: верить!
   Пусть  она  прочтет  несколько  строф  из  Библии...  Историю   Иова,
например...
   Вам это  кажется  смешным,  но  вы,  французы,  не  знаете  Библию...
Верить!..
   "И я всегда буду благодарить людей своих". Это  говорит  сам  Господь
Бог... Бог будет благодарить людей своих... Скажите ей  об  этом!..  Или
вот еще: "На небесах более радости будет..." Она поймет...  И,  наконец,
вот это: "Праведник подвергается искушению девять раз в день..."
   Зрелище было странным. Раненый Карл, лежащий в постели  и  страдающий
от физической боли, как ни в чем не бывало  цитировал  двум  полицейским
Священное писание.
   - Верить!.. Вы скажете ей это?.. Потому что не бывает  случая,  чтобы
невиновный...
   - Он нахмурил брови, удивившись улыбке, которая  появилась  на  губах
инспектора Гранжана. Тогда датчанин прошептал сквозь зубы,  как  бы  про
себя:
   - Franzose!..
   Французы!..  Люди  неверующие,  скептики,  легкомысленные   фрондеры,
неисправимые грешники.
   С видом полного разочарования он отвернулся к стене  и  уставился  на
нее единственным здоровым глазом.
   - Не скажете ли ей...
   Ни Мегрэ, ни Гранжан ничего не могли ей сказать, потому что  войдя  в
комнату Эльзы, они там никого не застали.
   Здесь было душно, как в теплице. В воздухе плавали густые клубы дыма.
   И все пропахло женским духом, от которого закружилась  бы  голова  не
только юноши, но и у вполне зрелого мужчины!
   А спальня была пуста!.. Эльза не могла бежать через окно -  оно  было
закрыто изнутри...
   Уже  знакомая  Мегрэ  картина,  в  тайнике  за  которой  должны  были
находиться флакон с вероналом, ключ и револьвер, по-прежнему  висела  на
стене.
   Чуть сдвинув картину, Мегрэ увидел, что оружие исчезло.
   - Да не смотри ты на меня так, черт побери!
   Мегрэ устало и раздраженно смерил взглядом инспектора, который  стоял
позади и с изумленным восхищением глядел на него.
   В этот момент комиссар так сильно  стиснул  трубку  зубами,  что  она
треснула и ее чубук упал на ковер.
   - Она сбежала?
   - Помолчи!
   Мегрэ был вне себя от ярости и несправедливо  обидел  Гранжана.  Тот,
удивленный, застыл на месте.
   День еще не наступил. Рассвет едва пробивался  сквозь  пелену  серого
тумана, окутавшего землю. По  шоссе  с  шумом  промчался  старый  "форд"
булочника.
   Внезапно Мегрэ выскочил в коридор и бегом спустился по  лестнице.  Он
ринулся в  гостиную,  двери  которой  были  широко  распахнуты,  снаружи
донесся ужасный вопль, похожий на  отчаянный  крик  смертельно  раненого
человека.
   Голос принадлежал женщине и звучал приглушенно, как бы из укрытия.
   Нельзя было понять, была ли женщина далеко или совсем рядом.  Кричали
то ли откуда-то сверху, то ли из-под земли.
   Все вздрогнули, а один из полицейских, стороживших заднюю дверь в дом
вскрикнул, побледнев:
   - Комиссар?.. Вы слышали?..
   - Тихо, черт побери! - проревел раздраженным голосом Мегрэ.
   Едва он это произнес, как послышался выстрел,  но  настолько  глухой,
что невозможно было определить, где стреляли - слева или справа, в парке
или в доме, в лесу или на шоссе.
   В доме кто-то с шумом спускался по  лестнице.  На  крыльце  показался
Карл, он держался рукой за грудь и кричал как безумный:
   - Это она!..
   Он  задыхался.  Его  искусственный  глаз  был  неподвижен,  а  широко
раскрытым здоровым он кого-то высматривал вдали.
 
ГЛАВА IX 
 
ПРЕСТУПНИКИ ПО РАНЖИРУ 
 
   Эхо выстрела долго не умолкало в воздухе. Все застыли на месте.  Лишь
Карл Андерсен продолжал двигаться вперед и уже  добрался  до  посыпанной
гравием аллеи.
   Внезапно один из  полицейских,  наблюдавших  за  парком,  бросился  к
огороду, в центре которого высился сруб колодца. Он наклонился над  ним,
выпрямился и призывно засвистел.
   - Уведи его в дом! - крикнул Мегрэ Люка, указывая на  пошатывающегося
датчанина. - Если он будет сопротивляться, отправь его туда силой!
   В серых предрассветных сумерках было видно, как Люка подозвал  одного
полицейского, и они догнали раненого. Они пытались уговаривать Карла, но
это им, видно, не удалось. Тогда полицейские схватили  его  и  на  руках
понесли к дому, а Андерсен вырывался и шумно протестовал.
   Когда Мегрэ подбежал к колодцу, полицейский крикнул:
   - Осторожно!
   Предупреждение последовало вовремя - мимо них просвистела пуля,  а  в
глубине колодца еще долгое время звучало эхо от выстрела.
   - Кто там есть?..
   - Девушка... И мужчина... Они дерутся...
   Соблюдая осторожность, комиссар приблизился к краю  колодца.  Однако,
заглянув внутрь, он ничего не смог разглядеть.
   - Посвети-ка мне...
   Едва глаза привыкли к полутьме, как выпущенная  снизу  пуля  чуть  не
угодила в электрический фонарик.
   В мужчине Мегрэ узнал Мишоннэ. Высохший колодец  был  неглубоким,  но
широким.
   Внизу двое продолжали схватку.  Насколько  мог  разглядеть  комиссар,
страховой агент схватил Эльзу  за  горло  и  пытался  ее  задушить.  Она
целилась в него из револьвера, но Мишоннэ ухватился за ее руку и  всякий
раз, когда раздавался выстрел, отводил оружие в сторону.
   - Что будем делать? - спросил инспектор. Он  был  потрясен  тем,  что
происходило: полузадушенная Эльза хрипела и отчаянно отбивалась.
   - Сдавайтесь, Мишоннэ! - крикнул Мегрэ.
   Тот даже не ответил, стараясь в очередной раз увернуться от выстрела,
и комиссар больше не раздумывал. Бросившись вниз, Мегрэ  упал  на  спину
страхового агента, придавив при этом ногу Эльзы.
   Теперь уже три человеческих тела сплелись в один клубок. Грянул новый
выстрел, пуля чиркнула по  стенке  колодца  и  ушла  в  небо.  Комиссар,
стараясь не попасть под очередную пулю, наносил удары  кулаком,  метя  в
голову страхового агента.
   Лишь после четвертого удара  Мишоннэ  закатил  глаза,  точно  раненый
зверь, пошатнулся и упал набок с подбитым глазом и выбитой челюстью.
   Эльза держалась руками за горло и прерывисто дышала.
   Драка, разыгравшаяся в полутьме на дне колодца, где пахло  порохом  и
грязью, со стороны выглядела нелепо.
   Еще  более  нелепым  оказался  финал:  стонущего,  обмякшего  Мишоннэ
пришлось вытаскивать из колодца с помощью веревки. Эльзу  поднял  наверх
Мегрэ. Она была вымазана грязью, ее черное  бархатное  платье  покрывали
зеленоватые пятна моха.
   Молодая женщина и ее противник еле держались  на  ногах  и  выглядели
настолько усталыми,  что  напоминали  двух  клоунов  в  цирке,  которые,
пародируя бой боксеров, лежат друг на друге и продолжают посылать  удары
в пустоту.
   Мегрэ поднял револьвер Эльзы. В барабане оставалась всего одна пуля.
   Люка с озабоченным видом возвратился из дома и вздохнул:
   -  Мне  пришлось  привязать  его  к  кровати...  Полицейский  носовым
платком, смоченным водой, обтирал лоб Эльзы.
   - Где же была эта парочка? - спросил Люка.
   Внезапно Мишоннэ, чуть ли не падавший с  ног  от  усталости,  яростно
бросился к молодой женщине. Но он не успел даже дотронуться до нее:
   Мегрэ пинком отшвырнул его и приказал:
   - Прекратите, комедия окончена!..
   Комиссара разбирал смех, настолько страховой  агент  напоминал  своим
поведением беснующегося  мальчишку,  которого,  шлепая  по  заду,.уносят
подмышкой, а он не желает смириться и продолжает беспомощно  вырываться,
вопить, кусаться.
   К тому же Мишоннэ плакал! Он плакал и  гримасничал!  Он  даже  грозил
кулаком!
   Эльза встала на ноги, провела рукой по лбу.
   - Я уже думала, мне наступил конец! - произнесла  она  со  вздохом  и
чуть заметно улыбнулась. - Он душил меня с такой силой...
   Ее лицо все было в грязи. Мегрэ выглядел ничуть не чище.
   - Как вы попали в колодец? - спросил Эльзу комиссар.  Та  бросила  на
него быстрый взгляд, улыбка исчезла с ее лица.  Чувствовалось,  что  она
пытается взять себя в руки.
   - Отвечайте...
   - Я... Меня затащили туда силой...
   - Кто, Мишоннэ?
   - Это не так, - прокричал он.
   - Нет, это было так... Он хотел меня задушить... Мне кажется, что  он
сумасшедший...
   - Она лжет!.. Это она сошла с ума!.. Кстати, это она, которая...
   - Которая что?..
   - Не знаю! Которую... Она - змея, которую надо раздавить камнем...
   Становилось светлее. На деревьях защебетали птицы.
   - Зачем вы взяли револьвер из тайника?..
   - Я боялась, что мне устроят ловушку...
   - Какую ловушку?.. Погодите!.. Начнем по  порядку...  Вы  только  что
сказали, что на вас напали и насильно затащили в колодец...
   - Она лжет! - повторил дрожащим от ярости голосом страховой агент:
   -  Тогда  покажите  мне  место,  где  на  вас  напали,  -   продолжал
допытываться Мегрэ.
   Эльза огляделась вокруг и указала на крыльцо.
   - Это было здесь? И вы не закричали?..
   - Я не могла...
   - Уж не хотите ли вы сказать, что этот хилый тип пронес вас отсюда  и
до колодца, то есть прошел метров двести, неся на руках по меньшей  мере
пятьдесят килограммов?..
   - Да, так и было...
   - Она лжет!..
   - Скажите  ему,  чтобы  он  замолчал,  -  устало  произнесла  молодая
женщина. - Разве вы не видите, что он сошел с ума?.. И уже давно...
   Пришлось еще раз утихомиривать Мишоннэ, готового броситься  на  Эльзу
снова.
   Они стояли в саду небольшой группой:  Мегрэ,  Люка,  два  инспектора,
страховой агент с распухшим лицом и Эльза. Отвечая на вопросы комиссара,
она старалась хотя бы немного привести себя в порядок.
   Трудно  сказать  почему,  но  все  происходящее   не   воспринималось
трагически, а выглядело скорее буффонадой.
   Может быть, такое ощущение создавал этот тусклый рассвет? Или события
потому казались нереальными, что все устали и проголодались?
   Ситуация еще более усложнилась, когда на  дороге  появилась  какая-то
женщина. Она нерешительно подошла к решетке,  открыла  ворота  парка  и,
глядя на Мишоннэ, вскрикнула:
   - Эмиль!..
   Это была его жена. Потрясенная и растерянная, она  вынула  платок  из
кармана и разрыдалась:
   - Опять ты с этой женщиной!..
   Мадам  Мишоннэ  выглядела,  как   добропорядочная   мамаша-толстушка,
которая  совершенно  не  понимает,  что  происходит  вокруг,  и  находит
утешение в слезах.
   Мегрэ заметил, как Эльза обвела взглядом  окружающих  ее  людей.  Она
нервничала, отчего ее красивое, с тонкими чертами лицо вдруг напряглось.
   -  Так  как  же  вы  все-таки  очутились  в  колодце?..  -   произнес
добродушным тоном комиссар, словно хотел сказать: "Ну хватит!  Не  стоит
больше перед нами ломать комедию".
   Эльза это поняла и ухмыльнулась.
   - Похоже, нас полностью разоблачили! - призналась она.  -  Сейчас  бы
поесть, согреться и хоть  немного  привести  себя  в  порядок...  А  там
посмотрим...
   Комедией уже и не пахло. Наоборот, все сразу же стало ясным.
   Теперь Эльза чувствовала себя в этой группе людей совсем одинокой, но
на ее лице не было  и  тени  смущения.  Она  с  усмешкой  посмотрела  на
плачущую мадам Мишоннэ, на  ее  жалкого  супруга,  затем  повернулась  и
бросила взгляд на Мегрэ, как бы говоря:
   - Бедняги! Но мы-то с вами к ним  не  принадлежим,  правда?..  У  нас
скоро будет о чем поговорить... Ваша взяла!.. Но  признайтесь,  я  умело
играла свою роль!..
   Она никого не боялась и не стеснялась, в ее  поведении  уже  не  было
намека на притворство.
   Словом, это была настоящая Эльза, которая сама же осознавала, что  ее
игра кончилась.
   - Пойдемте со мной! - позвал ее Мегрэ. - Ты, Люка, займись  страховым
агентом... Его жена может возвращаться домой  или  пусть,  если  желает,
остается здесь...
   - Входите! Вы меня нисколько не смущаете!..
   Спальня на втором этаже ничуть не изменилась: тот  же  черный  диван,
знакомый устоявшийся запах духов, тайник за акварелью. Да и женщина была
та лее.
   - Карла-то  хорошо  стерегут?  -  кивнула  Эльза  в  сторону  комнаты
раненого. - Он ведь бывает еще более бешеным, чем Мишоннэ!..  Вы  можете
курить здесь свою трубку...
   Она налила в таз воды, спокойно  сняла  платье  и  осталась  в  одной
комбинации, вовсе не стесняясь комиссара и не пытаясь его соблазнить.
   Мегрэ вспомнил свой первый визит в этот  дом.  Тогда  Эльза  казалась
загадочной, роковой женщиной. Она старалась быть похожей на кинозвезду и
умело создавала вокруг себя атмосферу, в которой любой  мужчина  мог  бы
потерять голову.
   Неужели она была  настолько  испорченной  и  намеренно  лгала  Мегрэ,
рассказывая о родительском замке, о няньках и  гувернантках,  о  строгом
отце?
   Теперь у комиссара не осталось никаких сомнений!  Один  красноречивый
жест Эльзы объяснял больше, чем все слова: то,  как  она  сняла  с  себя
платье, как рассматривала себя в зеркале, прежде чем умыться.
   Перед комиссаром была простая вульгарная девица, пышущая здоровьем  и
немало повидавшая в жизни.
   - Признайтесь, вы мне поверили!
   - Ненадолго!..
   Она вытерла лицо концом махрового полотенца.
   - Не хвастайтесь... Еще вчера, когда у меня чуть обнажилась грудь,  у
вас пересохло в горле, а на лбу  выступил  пот,  и  вы  выглядели  таким
добрым толстяком... Теперь-то, конечно, вас уже ничто не соблазнит...  И
все же я вовсе недурна...
   Эльза выпятила грудь,  явно  любуясь  своим  гибким,  едва  прикрытым
телом.
   - Кстати, как вы обо всем догадались? В чем была моя ошибка?
   - Вы совершили их несколько...
   - Каких?
   - Например, вы слишком много рассказывали о замке  и  парке...  Когда
кто-нибудь действительно живет в замке, то называет его чаще  домом  или
имением...
   Эльза  раздвинула  занавеску  и  рассматривала  висевшие  на  вешалке
платья, не зная, какое из них выбрать.
   - Вы, конечно, повезете меня в Париж!.. Там ведь будут фотографы!..
   Как вы думаете, это зеленое платье мне пойдет?..
   Эльза приложила его к себе, оценивая, как будет в нем выглядеть.
   - Нет!.. Черное подойдет больше... Вы не дадите мне огня?..
   Эльза рассмеялась, заметив смущение комиссара, когда  она  подошла  к
нему, чтобы прикурить сигарету.
   - Ладно, я уже одеваюсь... Ну и умора, вы не находите?..
   Простые слова, употребляемые  Эльзой,  придавали  особый  колорит  ее
акценту.
   - Когда вы стали любовницей Карла Андерсена?
   - Я не любовница, а его жена...
   Она подкрасила черным карандашом ресницы, оживила румяна на щеках.
   - Вы поженились в Дании?
   - Вот видите, вы еще ничего не знаете!.. И не  рассчитывайте  на  то,
что я вам все расскажу... Настаивать на этом было бы  подло...  Впрочем,
долго вы меня не продержите... Когда после ареста проходят  через  отдел
опознания?..
   - Вы пройдете через него сразу же...
   - Вам же хуже будет!.. Там выяснится,  что  на  самом  деле  я  Берта
Крулль и что вот уже более  трех  лет  полиция  Копенгагена  разыскивает
меня, чтобы арестовать... Датское правительство потребует моей выдачи...
   Ну вот! Я и готова... А теперь позвольте мне что-нибудь перекусить...
   Вам не кажется, что здесь душно?..
   Эльза подошла к окну, открыла его и вернулась к двери. Мегрэ вышел из
комнаты первым. Вдруг за его спиной датчанка защелкнула дверной замок  и
бросилась к окну.
   Если бы Мегрэ весил меньше, она наверняка бы  убежала.  Не  медля  ни
секунды, комиссар всей тяжестью тела  ударил  в  дверь  и