ть! Щеки впали. Особенно  складки у
рта, они стали в два раза глубже.
     -  Садитесь, прошу вас! Господин Дюурсо  чувствовал  себя  не  в  своей
тарелке. Он боялся смотреть гостю прямо  в  глаза. Он сел на свое  привычное
место, за стол, заваленный папками.
     Тогда Мегрэ  решил проявить  милосердие и покончить  со всем побыстрее.
Прокурор не раз  проявлял  к нему  неуважение. Не раз и  комиссар мстил ему.
Теперь же Мегрэ почти жалел его.
     Человеку шестьдесят лет, он  совсем одинок в этом огромном доме, в этом
городке,  где он является верховным представителем властей, он совсем одинок
в этой жизни...
     - Я вижу, вы сожгли свои книги.
     Ответа не было. Щеки старика чуть порозовели.
     - Позвольте сначала покончить с юридической Стороной дела... Впрочем, я
думаю, в настоящее время по этому поводу ни у кого уже нет сомнений...
     Самюэль  Мейер,  которого я  бы  назвал дельцом-авантюристом,  то  есть
торгашом,  на котором  пробы  ставить  негде  и  который  ведет  промысел  в
запретных   водах,  имел  честолюбивую  мечту  сделать  своего  сына  важной
персоной...
     Сын изучает медицину... Доктор Мейер становится ассистентом  профессора
Мартеля... Двери в будущее широко распахнуты...
     Действие  первое:   город  Алжир,  К  старому   Мейеру  приезжают  двое
сообщников и угрожают... Тот отправляет их в мир иной...
     Действие второе: тоже в Алжире.  Мейера приговаривают к смертной казни.
По  совету  сына он симулирует менингит. И сын его спасает. Был ли тот, кого
похоронят под именем Самюэля, мертв до пожара? Этого, конечно, мы никогда не
узнаем! .....
     Мейер-сын,  ставший  отныне Риво,  не из тех, кто  будет изливать  душу
первому встречному. Это сильная личность. Он не ищет общества других...
     - Честолюбец! Человек острого ума, он знает себе цену и во что бы то ни
стало  хочет занять  достойное  место в  жизни. Его  единственная  слабость:
увлекается молоденькой пациенткой,  женится на ней, затем разочаровывается в
ней...
     Прокурор не шелохнулся. Эта часть  рассказа  ему, как  и Мегрэ, не была
интересна.
     С гораздо большей тревогой он ждал продолжения.
     -  Новоявленный Риво  отправляет  отца  в  Америку.  С женой  и молодой
свояченицей  переезжает жить  сюда...  Наконец,  свою  тещу он  перевозит  в
Бордо...
     И, разумеется, случилось то, что должно было случиться... Эта девушка в
доме привлекает его  внимание, не дает  ему  покоя, в конце концов  он в нее
влюбляется.
     Это  третье действие.  Ибо  в это время  прокурор республики, не  знаю,
каким образом, почти докопался до истины насчет доктора из Бержерака. Верно?
Дюурсо тут же без колебаний ответил: "Верно".
     -  Значит, нужно  прокурору  закрыть рот... Риво знает  о  его довольно
безобидном  увлечении...  Эротическая   литература,  которую  иносказательно
называют изданиями для книголюбов...
     Это  увлечение  старых  холостяков,  имеющих  деньги,  которым  кажется
слишком пресным собирать марки... Риво этим воспользовался. Вам представляют
его  свояченицу как  идеальную  секретаршу...  Она  помогает вам привести  в
порядок вашу коллекцию... И постепенно вы поддаетесь ее обаянию...
     "Уж  простите  меня,  господин прокурор,  но  это  нетрудно...  Главная
трудность  вот  в чем: Франсуаза беременна... И чтобы  держать  вас в  своих
руках,  нужно было убедить  вас,  что ребенок этот ваш. Риво  не хочет опять
бежать, опять менять имя, устраиваться на другую работу... Он уже становится
известным... Будущее представляется прекрасным...
     Франсуазе удается проделать эту комбинацию... И, конечно, когда она вам
объявила, что станет матерью, вы поверили... Теперь вы ничего на скажете! Вы
у них в руках! Тайно от всех она рожает в Бордо, у Жозефины Босолей, куда вы
продолжаете приезжать, чтобы навестить якобы вашего ребенка...
     - Сама Босолей мне об этом говорила...  Мегрэ  деликатно  не смотрел на
собеседника.
     -  Вы  понимаете, Риво - карьерист,  сверхчеловек! Он не  хочет,  чтобы
прошлое связывало ему руки! Он в самом деле любит Франсуазу! И даже несмотря
на это, карьера ему важнее,  и он  соглашается на то,  чтобы она, по крайней
мере, один раз  отдалась вам. Позволю  себе задать вам лишь один вопрос. Это
было один раз?
     - Один!
     - Потом она всячески уклонялась, не так ли?
     - Под разными предлогами... Ей было стыдно...
     - Да нет же! Она любила Риво! Она уступила вам, чтобы спасти его...
     Мегрэ по-прежнему старался не смотреть  в  его  сторону. Он  смотрел  в
камин, где ярко горели прекрасные сухие поленья.
     -  Вы  уверены,  что ребенок  от  вас!  Отныне  вы будете молчать!  Вас
принимают в доме доктора! Вы ездите  в Бордо навещать свою  дочку...  Но вот
трагедия. В Америке Самюэль,  наш Самюэль  из  Польши,  из Алжира, свихнулся
окончательно...  Где-то в пригороде  Чикаго  он дважды  нападал на  женщин и
убивал их иглой в сердце... Я нашел это в архивах.
     Его там ищут, он приезжает во Францию... У  него больше нет денег... Он
приезжает  в Бержерак... Ему  дают  немного  денег, чтобы он вновь исчез, но
когда  он  уже  собирается  уехать,  то  в приступе  безумия опять совершает
преступление... Как и раньше!..  Удушение... Игла в сердце... Это происходит
в лесу  у Новой Мельницы,  где проходит дорога от виллы доктора к станции...
Ну, вы уже, наверное, догадываетесь обо всем?
     - Нет, клянусь вам...
     - Самюэль возвращается... Опять берется за свое... Приезжает еще раз, и
очередное покушение не удается... Каждый раз Риво дает ему  денег,  чтобы он
уехал... Он не может  поместить отца в сумасшедший дом, а тем более засадить
в тюрьму...
     - Я сказал ему, что с этим надо покончить,
     -  Да!  И  тот  принял  соответствующее  решение. Ему  позвонил  Мейер-
старший. Сын сказал, чтобы тот спрыгнул с поезда, не доезжая до станции...
     Прокурор был бледен, не способен ни на малейшее слово или жест.
     - Вот и все! Риво убил его! Он не терпел  ничего и никого на своем пути
к  карьере, для которой он считал себя достойным...  Он даже свою жену  рано
или  поздно отправил бы  на  тот свет!..  Потому что  он любил  Франсуазу, у
которой от него была дочь... Та дочь, которую...
     - Довольно!
     - Тогда Мегрэ поднялся, просто, словно после обычного визита.
     - Все, господин прокурор.
     - Но...
     - Видите ли, это была пара страстных, сильных личностей. Они не терпели
препятствий! У Риво была та жена, которая ему была нужна. Франсуаза, которая
ради него отдалась вам...
     Перед Мегрэ был бедняга, неспособный ни на какую реакцию.
     -  Этой  пары больше нет в  живых...  Осталась  лишь  женщина,  которая
никогда не отличалась умом, и не представляла опасности, ни для кого.
     - Мадам Риво будет получать  пенсию за мужа... Переедет жить к матери в
Бордо или еще куда-нибудь... Обе они будут молчать...
     Комиссар взял шляпу со стула.
     - А мне пора возвращаться в Париж, ведь мой отпуск кончается...
     Он подошел к столу, протянул руку,
     - Прощайте, господин прокурор...
     И  поскольку  тот  бросился  к  этой руке  с  признательностью, которая
грозила обратиться в поток благодарных слов, Мегрэ отрезал:
     - Не поминайте лихом!
     Вслед за  лакеем  в полосатом  жилете он  вышел из  дома,  оказался  на
залитой  солнцем площади, с  трудом дошел до гостиницы "Англия", где  сказал
хозяину:
     - Сегодня, наконец,  подайте трюфеля и паштет из печени... И счет!.. Мы
сматываем удочки!



   Жорж СИМЕНОН
   ВОР КОМИССАРА МЕГРЭ



ГЛАВА I

   - Простите, мосье...
   - Ничего...
   Вот уже, по крайней мере, в третий раз с тех  пор,  как  он  вошел  в
автобус на бульваре Ришар-Ленуар, она  теряла  равновесие,  толкала  его
своим острым плечом, ударяла по ноге хозяйственной сумкой.
   Она извинялась небрежно, не испытывая при этом ни малейшего смущения,
и снова устремляла вперед спокойный и уверенный взгляд.
   Мегрэ на нее не сердился. Казалось, его это даже забавляло. Он был  в
хорошем настроении, и все воспринимал с легкостью.
   День начался для него удачно: подошел автобус с открытой площадкой.
   Такие автобусы теперь встречались все  реже  и  реже,  их  постепенно
снимали с линии,  и  был  уже  недалек  тот  день,  когда  ему  придется
вытряхивать трубку, перед тем как войти в одну из этих современных машин
с закрывающимися дверями, где чувствуешь себя пленником.
   Сорок лет назад,  когда  он  приехал  в  Париж,  повсюду  курсировали
автобусы с открытыми  площадками,  и  ему  не  надоедало  разъезжать  по
Большим бульварам на линии Мадлен - площадь Бастилии. Это было одним  из
его первых открытий. Потом он открыл для себя кафе с террасами. Сидя  за
стаканом пива на террасе, можно было наблюдать различные уличные сцены.
   В первый год его приводило в  восхищение,  что  в  конце  февраля  на
деревьях появлялись почки, а на улицу можно было выходить без пальто.
   Воспоминания то и дело охватывали его,  потому  что  весна  оказалась
ранней, и сегодня он вышел из дома в костюме.
   Настроение было легкое, как струящийся воздух.  Яркие  краски  лавок,
горы овощей и  фруктов,  женские  платья  -  все  выглядело  нарядным  и
праздничным.
   Он не думал ни о чем серьезном. В голову  приходили  только  какие-то
бессвязные мысли. В десять часов его жена пойдет на третий урок вождения
автомобиля.
   Все получалось странно и неожиданно. Он не смог  бы  даже  объяснить,
как они вдруг на это решились. Когда Мегрэ был  еще  молодым,  не  могло
быть и речи о покупке машины. Прошли годы, но и теперь  он  не  видел  в
этом  необходимости.  Учиться  водить  -  поздно.  Слишком  многое   ему
приходилось держать в голове, поэтому он мог не  заметить  красный  свет
или принять тормоз за педаль акселератора.
   Однако же как приятно съездить в воскресный день  на  машине  в  свой
домик в Мэн-сюр-Луар!
   Жена, когда они вдруг решились, смеясь, протестовала:
   - Подумай хорошенько... Учиться водить машину в моем возрасте?..
   - Уверен, ты прекрасно справишься.
   И вот она идет  уже  на  третий  урок,  взволнованная,  как  девушка,
которая готовится сдавать экзамен на степень бакалавра.
   - Как там у тебя дела?
   - Преподаватель попался терпеливый.
   Соседка по автобусу, должно быть, не умела водить  машину.  Но  зачем
ездить за покупками на бульвар Вольтера, если живешь в другом квартале?
   Это из области мелких загадок, которые не дают ему покоя. На ней была
шляпка, какие теперь носят редко, особенно  по  утрам.  В  хозяйственной
сумке наверняка лежали курица,  масло,  яйца,  лук,  сельдерей...  А  то
твердое на дне сумки,  что  ударяло  его  при  каждом  толчке  по  ноге,
конечно, картофель.
   Зачем садиться в автобус и ехать в такую даль за продуктами,  которые
можно купить в любом  квартале?  Может,  она  жила  прежде  на  бульваре
Вольтера и осталась верна своим привычкам?
   Справа от него невысокий молодой человек  курил  слишком  короткую  и
слишком толстую трубку. Молодые люди всегда выбирают слишком короткие  и
слишком толстые трубки. Площадка была переполнена. Смотрите-ка! В рыбной
лавке на улице Тампль продают мерланов. А он так давно их не ел.  Почему
для него мерланы всегда ассоциируются с весной?
   Все крутом было весеннее, радостное, как  и  его  настроение.  И  тем
хуже,  если  женщина  с  курицей  упорно  смотрела  вперед,  озабоченная
проблемами, не доступными простым смертным.
   - Простите...
   - Ничего...
   Женщина, конечно, могла пройти вперед и сесть. Но у него  не  хватило
духу сказать ей: "Вместо того чтобы мешать здесь всем, прошли бы  вперед
и сели".
   Он прочитал ту же мысль в голубых глазах толстяка, зажатого между ним
и кондуктором. Они поняли друг друга. Нечто вроде заговора, забавно.
   Лотки, в основном овощные, занимали почти весь тротуар.  Зелено-белый
автобус  прокладывал  себе  дорогу  в  толпе   домохозяек,   машинисток,
служащих, спешащих в свои конторы. Жизнь была прекрасна!
   Опять удар. Все та же сумка, и что-то твердое на дне. Он  отодвинулся
и тоже кого-то толкнул.
   - Простите...
   Пробормотав это  слово,  комиссар  попытался  повернуться  и  заметил
молодого мужчину. На лице незнакомца он прочел непонятное волнение.
   На вид незнакомцу не было и двадцати пяти.  Без  шапки,  с  небритыми
щеками, с  темными  растрепанными  волосами,  он  походил  на  человека,
который не выспался или пережил мучительные мгновения.
   Пробравшись к подножке, парень на ходу выскочил из  автобуса.  В  это
время они ехали по улице Рамбюто,  невдалеке  от  Чрева  Парижа,  откуда
доносился резкий запах. Он шел быстро,  все  время  оглядываясь,  словно
чего-то боялся, и, наконец, скрылся в толпе на углу улицы Блан-Манто.
   И  тут  Мегрэ  непроизвольно  поднес  руку  к  карману,   куда   имел
обыкновение класть бумажник, и обнаружил, что тот исчез.
   Комиссару с  трудом  удалось  сохранить  спокойствие.  Но  толстяк  с
голубыми глазами почувствовал что-то неладное.
   Мегрэ грустно улыбнулся, и совсем не потому, что вдруг  стал  жертвой
карманника. Просто ему было обидно, что он не смог за ним  погнаться.  А
все весна, этот пьянящий воздух, который он начал  вдыхать  накануне.  И
еще одна традиция, скорее - устоявшаяся привычка, которая появилась  еще
в детстве. Каждый год с наступлением теплых дней он покупал себе  легкие
туфли. Вчера он купил новую пару, а сегодня утром надел в первый раз.
   Туфли немного жали. Путь по бульвару Ришар-Ленуар оказался  для  него
настоящей пыткой, и он с облегчением вздохнул, когда подошел к остановке
автобуса на бульваре Вольтера.
   Ну как тут угнаться за вором! Впрочем, тот давно успел  затеряться  в
узких улочках Маре.
   - Простите, мосье...
   Снова она и ее хозяйственная сумка!
   На этот раз он чуть было не бросил ей: "Отвяжитесь наконец  со  своей
картошкой!" - но ограничился тем, что кивнул головой и улыбнулся.
   В его кабинет проник свет первых весенних дней, а  над  Сеной  стояла
легкая дымка.
   - Все в порядке, шеф? Ничего нового?
   На Жанвье был светлый костюм, которого Мегрэ еще не  видел.  Он  тоже
немного  поторопился  одеться  по-весеннему,  ведь   было   еще   только
пятнадцатое марта.
   - Ничего. Впрочем, не совсем так. Меня только что обворовали.
   - Часы?
   - Бумажник.
   - На улице?
   - На площадке автобуса.
   - Много денег?
   - Около пятидесяти франков.  Больше  у  меня  в  карманах  обычно  не
водится.
   - А документы?
   - Не только документы, но и медаль.
   Эта знаменитая медаль уголовной полиции, притча во  языцех  для  всех
комиссаров. По уставу они всегда должны носить ее при  себе,  чтобы  при
необходимости подтвердить свою принадлежность к полиции.
   Красивая серебряная медаль, вернее - из посеребренной бронзы.
   На одной стороне изображена Марианна  во фригийском колпаке , буквы  RF3  и  на
красной эмали слово  "Полиция".  На  обороте  -  герб  Парижа,  номер  и
выгравированное мелкими буквами имя владельца.
   На медали Мегрэ стоял номер 0004.  Номер  1  предназначался  префекту
полиции, 2 - начальнику уголовной  полиции,  3  -  почему-то  начальнику
отдела информации.
   Владельцы  медалей  боялись  носить  их  в   кармане,   несмотря   на
обязывающее к этому предписание, которое, впрочем,  также  гласило,  что
потеря медали влечет за собой отстранение от должности на один месяц.
   - Вы видели вора?
   - Очень отчетливо. Молодой, худой, усталый, мешки под глазами.
   - Он вам прежде не встречался?
   В начале своей деятельности,  еще  работая  квартальным  инспектором,
Мегрэ знал в  лицо  всех  карманников,  и  не  только  парижских,  но  и
гастролеров из Испании и Лондона, приезжавших  на  ярмарки  или  большие
народные празднества.
   Очень замкнутая каста со своей иерархией. Асы  соглашались  ехать  за
границу только в том случае, если  игра  стоила  свеч,  и  не  колеблясь
пересекали Атлантический океан, когда речь шла,  например,  о  Всемирной
выставке или Олимпийских играх.
   Мегрэ уже отошел от этого мира, и ему пришлось напрягать  память.  Он
не  видел  в  этом  происшествии  ничего  трагического.  Из-за  свежести
весеннего утра он по-прежнему пребывал в приподнятом настроении  и,  как
ни странно, во всем винил женщину с хозяйственной сумкой.
   - Если бы она не толкала меня все  время...  Следовало  бы  запретить
женщинам с хозяйственными сумками находиться на площадке автобуса...
   Он был скорее обижен, чем зол.
   - Вы не хотите посмотреть архивы?
   - Как раз собирался.
   Долго  просматривал  он  фотографии  бывших  карманников.  Среди  них
попадались те, кого ему случалось арестовать лет двадцать пять назад,  а
после этого они не раз бывали у него в кабинете.
   - Снова ты?
   - Жить-то надо. А вы по-прежнему здесь, шеф? Ведь мы  уже  давно  как
знакомы, не так ли?
   Некоторые из них были хорошо одеты. Иным приходилось одежду  покупать
у старьевщиков, на рынках  Сент-Уана  или  на  распродажах  в  переходах
метро. Ни один из них не похож на молодого человека из автобуса.
   Впрочем, Мегрэ и заранее знал, что поиски тщетны.
   У профессионала не может быть такого усталого, озабоченного вида.  Он
работает, когда уверен, что у него не будут дрожать руки.  Наконец,  все
они знали Мегрэ в лицо хотя бы из газет.
   Он вернулся к себе в кабинет и, увидев Жанвье, только пожал плечами.
   - Не нашли?
   - Бьюсь об заклад, это любитель. Я даже думаю, что за минуту до этого
он не знал, что совершит. Вероятно, увидел торчащий из кармана бумажник,
когда автобус качнуло, и я из-за этой проклятой картошки чуть не потерял
равновесие, ему пришло в голову...
   Меняя Тему разговора, Мегрэ спросил:
   - Что произошло сегодня утром?
   - Люка болен гриппом. В бистро на Пор д'Итали убит сенегалец...
   - Ножом?
   - Конечно. Никто не может описать преступника. Он  вошел  около  часу
ночи, когда  хозяин  уже  собирался  закрывать  свое  заведение.  Сделав
несколько шагов в сторону сенегальца, который пил  последнюю  рюмку,  он
нанес удар.
   Заурядная история. Кончится тем, что все равно, может - через  месяц,
а может -  через  год,  убийца  отыщется.  Мегрэ  направился  в  кабинет
начальника на летучку и решил никому не рассказывать о том,  что  с  ним
произошло.
   День начинался спокойно.  Комиссар  просматривал  бумаги,  подписывал
какие-то документы. Обычные дела.
   Обедать он пошел  домой  и  обратил  внимание,  что  жена  ничего  не
рассказывает об уроке вождения. У нее было такое ощущение, словно она  -
в ее-то возрасте! - снова вернулась в школу. Она даже будто бы гордилась
этим, но в то же время и стеснялась.
   - Ты сегодня не угодила на тротуар?
   - Зачем ты об этом спрашиваешь? Хочешь развить у меня комплексы?
   - Что ты, милая!  Из  тебя  получится  прекрасный  водитель,  и  я  с
нетерпением жду, когда ты свозишь меня на берег Луары.
   - Ну, не раньше чем через месяц.
   - Так тебе сказал инструктор?
   - Требования к новоиспеченным водителям строги, а  хочется  выдержать
экзамен с первого раза. Никогда не думала, что там столько транспорта, и
все мчатся с такой бешеной скоростью... О чем ты думаешь?
   - О моем воре.
   - Ты задержал вора?
   - Я его не задержал, а он унес мой бумажник.
   - И медаль?
   Вот и ей первое, что пришло в голову, - это медаль.
   - Ты его видел?
   - Как тебя. Молодой человек. По всему - любитель.
   Мегрэ невольно думал об этом все  больше  и  больше.  Лицо  парня  не
исчезало из памяти, а делалось  все  отчетливей.  Всплывали  детали,  на
которые он сразу не обратил внимания.
   - Ты узнал бы его?
   Он уже много раз думал об этом сегодня днем,  глядя  из  окна  своего
кабинета, словно его тревожила какая-то загадка. В этой истории, во всем
облике вора и в его поспешном исчезновении было  что-то  неестественное,
но он не мог понять, что именно.
   Всякий раз ему казалось, что сейчас  мелькнет  новая  деталь,  и  все
станет ясно, но он снова возвращался к работе.
   Он в