н хочет уехать.
     - Подожди у телефона.
     Она положила трубку и через некоторое время вернулась.
     - Он говорит, что надо еще подождать.
     - Почему?
     - Так надо - и все!
     - Здесь уже обращают на нас внимание.
     - Подожди еще минутку.
     Она снова положила трубку. Вернувшись, добавила:
     - До завтра. Завтра получишь сообщение. Буффе позвонил Мегрэ из Корбейля.
     - Ну и что?
     - Люссак позвонил им. Говорила с ним женщина. Советовалась с кем-то, кто находился в той же комнате. Сказал, что какому-то Жюлю, который наверняка принадлежит к их банде, не терпится.
     - Едем туда?
     - В четверть одиннадцатого.
     Следовало организовать обе акции так, чтобы они произошли одновременно, и не допустить того, чтобы какой-то из пташек каким-то чудом удалось упорхнуть.
     Мегрэ давал последние инструкции инспектору Жанвье.
     - Если позвонит кто-то из Фонтеней-о-Роз, надо будет тотчас задержать жену Люссака и привезти ее сюда.
     - А что с женой Резона?
     - Пока ничего. Ее не трогать.
     Мегрэ сел в машину с рацией, которая сейчас же отъехала Немногочисленные прохожие на авеню де Версаль удивлялись, видя такое оживленное движение на обычно спокойной улице. Какие-то люди двигались у домов, вполголоса беседуя между собой, другие появлялись и исчезали в темноте, как по мановению волшебной палочки Мегрэ находился в постоянном контакте с комиссаром полиции из шестнадцатого округа и вместе с ним обговаривал дальнейшие шаги.
     И на этот раз на выбор были два варианта. Первый основывался на том, чтобы выждать момент, когда все три игрока, за которыми наблюдали издалека через окна кафе, выйдут и сядут в свои автомобили, стоявшие поблизости, так же, как и вчера. Это было бы самым простым выходом, но и самым рискованным. Когда эти люди окажутся на улице, они обретут свободу движений и, значит, смогут стрелять. Воспользовавшись замешательством, кто-нибудь из них может вскочить в машину, дать газ и исчезнуть.
     - Есть ли в этом кафе второй выход?
     - Вторые двери ведут во двор, окруженный высокой стеной, которую трудно было бы перескочить. Устройство засады потребовало бы какой-нибудь четверти часа, и посетители кафе не успели бы ничего заметить.
     Полицейские в штатском, выглядевшие, как жители этого дома, укроются во дворе. Трое других, с лицами, как у любителей хорошего вина, войдут в кафе и усядутся за столиком поблизости от играющих в карты.
     Мегрэ ежеминутно поглядывал на часы, как начальник генерального штаба В четырнадцать минут одиннадцатого Мегрэ вошел в кафе "У друзей". Он был в темном пальто и в теплом шерстяном шарфе на шее, правую руку держал в кармане пальто.
     Ему надо было пройти не более двух метров. Игравшие не успели даже подняться из-за столика. Он встал перед ними и сказал вполголоса:
     - Не двигаться. Руки держать на столе. Вы окружены Секунду спустя к Мегрэ подошел инспектор Николя.
     - Надень им наручники. Всем троим.
     Один из игроков молниеносно вскочил, перевернув столик. Раздался звон разбиваемого стекла. Но два инспектора задержали его у выхода.
     Мегрэ обратился к остальным посетителям кафе:
     - Прошу ничего не опасаться и сохранять спокойствие! Это обычная полицейская операция.
     Четверть часа спустя все трое оказались в полицейской машине и были перевезены на набережную Орфевр.
     Позвонили из Корбейля. В трубке раздался писклявый голос толстого Буффе.
     - Мегрэ? Все кончено.
     - Без хлопот?
     - Не совсем. Дошло до стрельбы. Один из моих людей ранен в руку.
     - А женщина?
     - Бросилась на меня с ногтями. Все лицо мне исцарапала. Приезжаю с ними через четверть часа. Телефон не умолкал.
     - Так точно, господин прокурор. Мы задержали уже всех. Нет, я еще никого не допрашивал. Поместил каждого от дельно и жду тех двоих из Корбейля, которых должен привезти Буффе.
     - Советую быть острожным. Мы должны помнить, что они будут жаловаться, что полиция обращалась с ними жестоко.
     - Так точно, господин прокурор...
     У Мегрэ не было намерения допрашивать их сразу. Пусть пока обмякнут.
     Он ждал жену Люссака.
     Ее привезли только в одиннадцать вечера, поскольку инспектор застал ее спящей и должен был дать немного времени, чтобы она могла привести себя в порядок и одеться.
     Это была маленькая, худенькая брюнетка, довольно красивая, лет двадцати пяти, очень бледная. Губы ее были плотно сжаты. Она не притворялась "оскорбленной невинностью".
     Мегрэ попросил ее сесть к столу напротив себя. Жанвье с блокнотом в руках вел протокол.
     - Вашего мужа зовут Рене Люссак, и он работает торговым представителем?
     - Да.
     - Ему тридцать один год. Давно вы женаты?
     - Четыре года.
     - Ваша девичья фамилия?
     - Жаклина Боде.
     - Родилась в Париже?
     - В Орлеане. Я приехала в Париж к тетке, когда мне было шестнадцать лет.
     - Чем занимается ваша тетка?
     - Она акушерка. Живет на улице Нотр-Дам-де-Лорет.
     - Где вы познакомились с Рене Люссаком?
     - В фирме, где я работала продавщицей.
     - Что это была за фирма?
     - Магазин музыкальных инструментов и грампластинок... Где он, господин комиссар? Скажите, что с ним случилось? С тех пор, как Жо...
     - Вы говорите о Жозефе Резоне?
     - Да. Жозеф и его жена самые близкие наши друзья. Мы живем в одном доме.
     - Мужчины часто уходили вместе?
     - Бывало. Иногда. С тех пор, как Жозеф умер...
     - Вы опасаетесь, как бы нечто подобное не произошло с вашим мужем?
     - Где он?
     - Здесь.
     - Жив?
     - Да.
     - Ранен?
     - Чуть-чуть не был ранен, но с ним ничего не случилось.
     - Я могу с ним увидеться?
     - Не сейчас.
     - Почему?
     Он усмехнулся с горечью.
     - Какая я глупая, что задаю вам подобные вопросы! Я догадалась, что вы хотите узнать и почему меня допрашиваете. Вы думаете, что женщина быстрее проболтается, чем мужчина, правда?
     - Фернан арестован.
     - Кто это Фернан?
     - Вы действительно не знаете?
     Она посмотрела ему прямо в глаза.
     - Правда. Мой муле никогда не упоминал этого имени. Я знаю только, что существовал кто-то, кто отдавал им приказы.
     Она вытащила из сумочки носовой платок, но, пожалуй, только для вида, глаза у нее были сухими.
     - Я давно боялась за него. Умоляла, чтобы он не имел ничего общего с такими типами. У него неплохая работа зарабатывает, правда, не так много, но нам как-то хватало. Мы бывали так счастливы Что мне еще было надо? Пока он не встретился с тем человеком...
     - Когда это произошло?
     - Где-то полгода назад... Зимой... Нет, в конце лета... Хорошо, что все это наконец кончилось, я не будут так дрожать за него...
     Она была усталой, немного растерянной и с трудом приводила мысли в порядок.
     - Одно я утверждаю с полной уверенностью: Рене не стрелял!
     - Откуда вы знаете? Почему вы так в этом уверены?
     - Потому, что я его знаю. Он не был на это способен. Дал себя втянуть в авантюру, не отдавая себе отчета, как это опасно...
     - у него были деньги?
     - В определенное время я заметила, что он приносит домой больше денег, чем я рассчитывала. И вечером он уходил чаще, чем раньше, почти всегда в компании Жозефа Резона. Как-то я нашла у него в шкафчике оружие...
     - И что он вам на это сказал?
     - Сказал, что мне нечего бояться, что через пару месяцев мы сможем жить на Ривьере и у нас не будет никаких материальных забот. Он хотел открыть собственный магазин, где-то в Каннах или Ницце...
     Теперь она уже не притворялась и плакала по-настоящему - В основном дело касалось того автомобиля... Ему страшно хотелось иметь машину дорогой марки, "флориду"... Подписал векселя... Их надо было оплачивать в установленные сроки. Как только он узнает, что это я все разболтала, он рассердится. Может быть, даже бросит меня, разведется со мной...
     Из коридора послышались приближающиеся шаги и писклявый голос Буффе.
     Мегрэ подал знак инспектору Жанвье, чтобы он проводил жену Люссака и велел ей подождать в соседней комнате. Открыл дверь в коридор и увидел, как трое мужчин толкают перед собой здоровенного типа в наручниках.
     Верзила исподлобья смотрел на комиссара, хмуро и вызывающе.
     - А где та женщина? - спросил Мегрэ - В другом конце коридора. О, это сокровище! Царапается и кусается.
     Хуже, чем он!
     - Подойди поближе, Фернан!
     Буффе вошел вместе с ним в кабинет Мегрэ, два инспектора остались в коридоре. Арестованный огляделся вокруг и бросил с иронией:
     - Мне кажется, что я уже был здесь когда-то! К нему явно вернулась наглость.
     - Наверное, вы снова хотите докучать мне глупыми вопросами. Так уже было один раз, я помню. Предупреждаю сразу не буду отвечать ни на один.
     Я имею на это право?
     - Кто твой адвокат?
     - Тот же, что и всегда, адвокат Гамбье.
     - Хочешь, чтобы его сюда пригласили?
     - Зачем? Мне он не нужен. Если вам хочется вытащить его из постели в это время...
     Всю ночь на набережной Орфевр было усиленное движение: инспектора хлопали дверями, бегали по коридору, стучали пишущие машинки, беспрерывно звонили телефоны. Прокуратура хотела иметь сведения о том, как идут дела, судебный следователь тоже.
     Швейцар занялся приготовлением кофе.
     Мегрэ встретил одного из своих сотрудников в коридоре.
     - Ну и что? Чего-нибудь от него добились?
     - Нет. Заупрямился и молчит.
     Ни один из трех задержанных в кафе "У друзей" не знал Фернана. Они твердо стояли на этом Видимо, договорились заранее, чтобы молчать до конца.
     А когда прокрутили магнитофонную ленту и запись телефонного разговора, который Рене Люссак вел с Корбейлем, сказали:
     - Каким образом это нас касается? У Рене в Корбейле девушка, что плохого в том, что он хотел поговорить с ней? А Рене Люссак отвечал:
     - Может быть, у меня есть любовница, ну и что? Нельзя?
     Была устроена очная ставка жены Люссака с Фернаном.
     - Вы знаете этого человека?
     - Не знаю.
     - А я что говорил! - обрадовался арестованный. - Эта женщина никогда меня в глаза не видела! Ведь я столько лет провел в тюряге, и где - на острове Ре! А она там никогда не была!
     - Когда вас выпустили из тюрьмы?
     - Годом раньше, чем следовало, и один приятель дал мне адрес своей бабы, он сказал, чтобы я спокойно шел к ней, она наверняка не откажет мне в крыше над головой и в еде... Ну и жил я у нее, как у Христа за пазухой...
     Адвокат Гамбье, предупрежденный по телефону, появился в час ночи и в защиту своего клиента засыпал всех цитатами из Уголовного кодекса.
     Согласно новой процедуре, в уголовных делах нельзя было задерживать подозреваемых более чем на двадцать четыре часа, после чего дело должно было перейти в руки прокурора и судебного следователя под их полную ответственность...
     Следующая очная ставка - Рене Люссака с женой - не дала никаких результатов.
     - Скажи им правду.
     - Какую правду? Что у меня есть любовница?
     - А оружие?..
     - Один приятель одолжил мне свой пистолет. Ну и что из этого? Я часто бываю в поездках, один на пустынных дорогах, ночью, лучше иметь такую хлопушку в кармане, чтобы в случае чего...
     Ранним утром на набережную Орфевр привезли свидетелей нападения на улице Лафайет: официантов и кассиршу из кафе напротив, нищего, полицейского в штатском, который стрелял, и случайных прохожих.
     Был произведен тщательный обыск в квартире всех трех арестованных в надежде, что в какой-нибудь из них обнаружится чемоданчик ограбленного кассира.
     Все это шло своим чередом, согласно установленному шаблону полицейского следствия.
     - Мадам Люссак может вернуться домой, - сказал Мегрэ. - Предупреждаю, однако, что вы будете находиться дома под постоянным надзором полиции.
     Сгорбленная, угнетенная, она смотрела перед собой остекленевшими глазами, как бы не понимая, где находится.
     В то время, пока инспектора допрашивали арестованных, окружив их перекрестными вопросами, Мегрэ решил немного проветриться.
     Утро было холодным, шел снег. Комиссар зашел в первое попавшееся открытое в это время кафе и, стоя у стойки, выпил две чашки горячего кофе, похрустывая рогаликами.
     Когда он вернулся к себе в кабинет, было уже семь часов. Он чувствовал себя усталым, глаза отекли, веки горели.
     В кабинете его ждал инспектор Фумель, что очень удивило Мегрэ.
     - Неужели и у тебя есть для меня какие-нибудь новости?
     - Есть, шеф!
     - Ну, говори!
     Фумель, волнуясь, начал рассказывать:
     - В эту ночь я был на дежурстве. Смотрел, что происходит на авеню де Версаль, но одновременно держал телефонную связь с коллегами из других комиссариатов. У всех есть фотография Кюэнде, я давал им ее с мыслью, что не сегодня завтра из этого что-нибудь да выйдет... Когда я разговаривал с комиссаром Буффе из тринадцатого, то напомнил ему об этом типе. А он ответил, что как раз хотел мне по этому поводу позвонить. Он сотрудничает с инспектором Лоньоном, который при виде фотографии Кюэнде буркнул что-то себе под нос и сразу сунул ее в карман. Видимо, это лицо ему кого-то напомнило. Я начал собирать информацию о разных маленьких барах и ресторанчиках в районе площади Константен-Пекер и улицы Коленкур. Вы знаете Лоньона, господин комиссар, знаете, что если он что-то вобьет себе в голову, то будет держаться этого и не уступит.
     Наконец ему удалось попасть в десятку: в одном таком маленьком баре под названием "Ла-Режанс", на улице Коленкур, сразу узнали Кюэнде. Ему сказали, что он тут часто бывал с одной женщиной.
     - Часто там бывал... - повторил Мегрэ в задумчивости. - А с каких пор?
     - Поразительно! Кажется, года два.
     - Они что-нибудь знают об этой женщине?
     - Официант не знает ее фамилии, но говорит, что она должна жить где-то поблизости, может быть, в каком-нибудь из соседних домов, поскольку видит ее через окно каждое утро, когда она выходит из дома за покупками.
     В следственном отделе внимание всех было сконцентрировано на личности Фернана и его приятелей. В коридоре опять роились свидетели, которым по очереди показывали каждого из задержанных. Напряженная работа не прекращалась, а пишущие машинки стучали беспрерывно, записывая показания.
     Инспектору Фумелю было не по себе среди всей этой кутерьмы. Он стоял в коридоре, держа в пожелтевших от никотина пальцах сигарету и курил ее с такой рассеянностью, что не чувствовал, как окурок обжигает ему губы.
     Он один не забыл о том тихом, спокойном швейцарце, труп которого видел в Булонском лесу, личностью которого интересовался комиссар Мегрэ.
     Никто уже об этом человеке не помнил. Так, словно дело о его убийстве было бы раз и навсегда погребено. Разве судебный следователь Кажу не был убежден, что не стоит им заниматься? Он предрешил все одним ударом уже в самом начале, авторитетно заявив: "Сведение личных счетов представителями преступного мира..." Он не знал ни старой Жюстины с улицы Муфтар, ни гостиницы "Ламбер", ни маленького дворца напротив...
     - Устал, Фумель?
     - Не очень.
     - Выйдем вместе, хочешь?
     Мегрэ говорил с Фумелем таким доверительным тоном, как если бы он был учеником, который предлагает приятелю вместе прогулять уроки.
     - Когда приедем на место, будет уже светло...
     Оставив соответствующие инструкции своим людям, Мегрэ вышел на набережную Орфевр. Он задержался на углу улицы, купил сигарет, после чего отправился в компании прозябшего до мозга костей инспектора Фумеля на остановку, чтобы подождать автобус, идущий в направлении Монмартра.

VII

     Инспектор Лоньон догадывался, что комиссар Мегрэ придает большее значение отысканию убийц какого-то там безымянного человека в Булонском лесу, чем грабительскому нападению на улице Лафайет и банде гангстеров, хотя об этом шумели все газеты, - только не знал, почему.
     Но если это так, как он предполагает, то почему комиссар Мегрэ не ухватился за нить, которая могла привести его к клубку? Кто знает, как далеко он продвинулся в поисках правды? А ведь известно, что Мегрэ - это человек, одаренный необыкновенным нюхом, умеющий идти к цели упорно, настойчиво, дерзко, жаждущий выиграть любой ценой!
     Может быть, это только Лоньона преследует судьба - ведь ему не удалось до сих пор ничего добиться. А мог бы ведь и он наконец получить повышение. Он подумал с горечью: неужели его судьба остаться до конца карьеры только инспектором, таким же вечным инспектором, как Фумель? Тот из шестнадцатого, а Лоньон из тринадцатого. Фумеля бросила жена - уехала, не оставив адреса. Жена Лоньона постоянно прихварывает уже лет пятнадцать.
     В деле Кюэнде, может быть, и сам Лоньон немного виноват: не проследил как следует за всем. Занятый другими делами, он передал его коллеге, который не придавал ему слишком большого значения. Только раз поговорил он с Фумелем по телефону, и то случайно. Но имеет ли это какое-нибудь значение?
     Снег шел крупными хлопьями, он лежал на тротуаре довольно толстым слоем, но быстро таял.
     Автобус был переполнен, в нем было жарко. Большинство пассажиров молчало. Одни глядели в окно, другие оцепенело смотрели перед собой. На поворотах они невольно наклонялись то вправо, то влево.
     - Ничего не узнал о мехе? - внезапно спросил Мегрэ.
     Фумель, погруженный в свои мысли, вздрогнул и повторил последнее слово, как если бы в первое мгновение не понял.
     - О мехе?
     - О мехе дикого кота для прикрывания ног в автомобиле?
     - А, правда. Я заглядывал в автомобиль Стюарта Вильтона. Ничего подобного там не было. Прекрасная машина! Не только с печкой, но и с кондиционером. И, кажется, есть даже бар. Так мне сказали в его гараже.
     - А в автомобиле его сына?
     - Он обычно ставит свою машину перед отелем "Георг V". Я заглянул внутрь. Никакой полости для ног тоже нет.
     - Ты знаешь, где он заправляется бензином?
     - У ближайшей бензоколонки, на улице Марбеф.
     - Ты был там?
     - Еще не успел.
     Автобус остановился на улице Консгантен-Пекер. В такое раннее время тут почти совершенно пусто. Еще не было восьми часов утра.
     - Кажется, это здесь "Ла-Режанс".
     Это была старомодная пивная, каких все меньше оставалось в Париже. С мраморной стойкой, с местом для кассирши возле нее, с зеркалами на стенах, с металлическими колечками вместо вешалки. Фирменным блюдом заведения, как сообщали вывески, было шакрю гарни.
     Внутри уже светло, официант сгребал в совок мусор с пола.
     - Ты что-нибудь ел? - спросил Мегрэ.
     - Еще нет, - ответил Фумель.
     Фумель заказал себе кофе и булочку с маслом, Мегрэ же, который этой ночью и с самого утра выпил много кофе, - стаканчик коньяку.
     Странная пора... Уже не ночь, но еще и не день. Сквозь окно видны спешащие в школу дети. Они наклонялись, брали снег в руки, пробовали лепить снежки, но он таял v них на ладонях.
     - Скажите... - обратился Мегрэ к официанту.
     - Слушаю вас.
     - Вы знаете этого человека?
     Официант довольно долго вглядывался в комиссара, как бы с усилием стараясь припомнить, откуда он знает это лицо - Господин Мегрэ... господин комиссар Мегрэ, правда? Припоминаю. Вы уже бывали у нас - довольно давно, кажется, года два назад, вместе с инспектором Лоньоном.
     Он с готовностью и усердием рассматривал фотографию.
     - Да, этот господин сюда приходит. Не один. Всегда с одной такой... шляпницей.
     - Что значит "шляпницей"?
     - А она носит каждый раз новую шляпу, и все какие-то смешные. Чаще всего они приходят вместе поужинать, садятся вон там, в уголке. Она обожает шакрю. Они никогда не торопятся, сидят долго, попивают кофе, иногда заказывают рюмку коньяку Смотрят в глаза друг другу или держатся за руки. Оба очень симпатичные.
     - Давно они к вам приходят?
     - О, уже пару лет. Сам даже не помню, с какого времени.
     - Она, наверное, живет где-нибудь поблизости?
     - Меня уже спрашивали. Я вижу ее каждое утро, когда она с сеткой выходит за покупками. Наверняка живет на этой улице.
     Поче