ю. Все зависит от того, сколько  у  него
работы.
   - Он поддерживает контакты и с другими женщинами?
   - Да, то есть такого типа контакты, о которых я вам уже говорила.
   - А вчера?
   - Он видел  ее  несколько  минут  после  обеда.  Я  знаю  это  точно,
поскольку, уходя, он не вызвал лифт, а это верный  признак.  Значит,  он
спустился по лестнице к ней.
   - Почему вы считаете, что он оставался всего несколько минут?
   - Я слышала, как он вышел из ее квартиры и вызвал лифт.
   - Вы следили за ним?
   - Вы страшный человек, комиссар. Да, я слежу за ним, как и всегда, но
вовсе не из ревности. Как вам это  объяснить  получше?  Я  считаю  своим
долгом охранять его, знать обо  всем,  что  он  делает,  где  находится,
мысленно следовать за ним.
   - В котором часу это было?
   - Около восьми. Мы  быстро  пообедали,  поскольку  вечером  профессор
должен был поехать в больницу Кошен. Его беспокоило состояние  пациента,
которого он в тот день оперировал, и он хотел подежурить у его постели.
   - Значит, он провел в этой квартире несколько минут  и  затем  вызвал
лифт?
   - Да. Его ассистентка, мадам Деко,  ждала  его  внизу,  как  это  она
обычно делает, когда приходится возвращаться в  больницу.  Она  живет  в
двух шагах от нас, на улице Акаций, и они всегда едут на работу вместе.
   - Она тоже? - спросил комиссар, давая понять этими  словами,  что  он
имел в виду.
   - При случае, и она тоже. Вам это кажется чудовищным?
   - Нет.
   - О чем я говорила?  Ах,  да.  Около  половины  девятого  пришла  моя
сестра.
   - Она живет в Парнасе?
   - Да, на бульваре Сен-Мишель, напротив горного института...
   Антуанетта на пять лет старше меня и никогда  не  была  замужем.  Она
работает в библиотеке, это типичная старая дева.
   - Ей известен образ жизни вашего мужа?
   - Всего она не знает, но и того, что ей известно,  достаточно,  чтобы
ненавидеть и презирать его.
   - Они между собой не ладят?
   - Моя сестра не разговаривает с Этьеном. Она очень религиозна, и  для
нее профессор - истинное исчадие ада.
   - А как он относится к ней?
   - Попросту не замечает ее. К тому же она  приходит  редко,  и  только
тогда, когда я бываю дома одна.
   - Она его избегает?
   - По возможности.
   - Однако вчера...
   - Я видку, что консьержка много наболтала вам. Верно,  вчера  вечером
они встретились. Я ожидала прихода мужа около  полуночи,  поэтому  мы  с
сестрой спокойно беседовали.
   - О чем?
   - Обо всем и ни о чем.
   - О Лулу речь шла?
   - Не припоминаю.
   - Но вы не уверены, что о ней не говорили?
   - Как раз уверена. Я даже сама не знаю, почему так  подробно  отвечаю
на ваши вопросы. Мы говорили только о наших родителях.
   - Они уже умерли?
   - Мать умерла, а отец живет в департаменте Финистер. Там же  живут  и
наши сестры. Нас было восемь человек детей - шесть сестер и два брата.
   - Кто из них живет в Париже?
   - Только я и Антуанетта. В половине двенадцатого, а может, и пораньше
вернулся Этьен.  Он  ограничился  кивком.  Антуанетта  почти  тотчас  же
попрощалась и ушла.
   - Муж: уже не спускался вниз?
   - Нет. Вид у него был усталый, он беспокоился за больного,  состояние
которого его не удовлетворяло.
   - Полагаю, он имел ключ от этой квартиры?
   - Конечно.
   - В течение  вечера  не  происходило  чего-нибудь  необычного?  Вы  с
сестрой не слышали никакого шума?
   - В таких старых домах не слышно, что делается в  соседней  квартире,
не то что на другом этаже. Она посмотрела на часы и забеспокоилась.
   - Простите, комиссар, но мне пора  подняться  к  себе.  Этьен  должен
прийти с минуты на минуту. У вас нет больше ко мне вопросов?
   - Пока нет.
   - Вы считаете, не удастся обойтись без допроса мужа?
   - Ничего не могу вам обещать определенно, но постараюсь не беспокоить
вашего супруга без особой надобности.
   - Спасибо, господин комиссар.
   Она повернулась к выходу, и ее взгляд упал  на  картонную  коробку  с
фотографиями, но комиссар не смог заметить выражения ее лица.

ГЛАВА IV

   Интересно, что в машине, везшей Мегрэ в полицию, он  не  думал  ни  о
профессоре Гуэне, ни о его ясене, а совершенно  бессознательно  о  Луизе
Филон,  фотографии  которой  он  перед  уходом  из  квартиры  положил  в
бумажник.
   Даже на этих фото, сделанных на вечерах, когда Луиза должна  была  бы
быть особенно хороша и жизнь должна была бы бить из нее ключом, на  лице
ее не было и тени улыбки. Мегрэ знал много девушек, подобных ей,  такого
же происхождения, проведших точно такое  же  детство,  даже  закончивших
жизнь так же плачевно, как и Луиза. Многие  из  них  обладали  природной
веселостью, которая без видимых причин могла вдруг  перейти  в  истерику
или слезы. Иные, как  Дезире  Броль,  с  годами  становились  грубыми  и
циничными.
   Комиссару было трудно судить о Лулу по фотографиям  -  наверняка  при
жизни она вызывала в людях  подобную  реакцию.  Ее  лицо  даже  не  было
печальным,  на  нем,  скорее,  застыло  выражение  обиженной   маленькой
девочки, стоявшей в одиночестве  на  школьном  дворе  и  наблюдавшей  за
играми подружек.
   Мегрэ едва ли мог объяснить самому себе, в  чем  ее  обаяние,  но  он
чувствовал его, как чувствовал у подобных ей  девиц,  которые  во  время
допросов, неизвестно почему, возбуждали его симпатию, и он  относился  к
ним с большей, чем обычно, добротой.
   Он представил Лулу  в  гостиничном  номере  на  улице  Ри-кет  или  в
какой-либо иной комнате в квартале  Барбе  -  наверняка  она  целые  дни
пролеживала в постели, читала, дремала, а может быть, стояла у окна.
   Представлял он ее и сидящей в одном из  кафе  18-го  квартала,  в  то
время как Пьеро с тремя товарищами играли в  белот.  Видел,  как  она  с
вдохновенным лицом и склоненной на  плечо  партнера  головой  танцует  в
каком-нибудь ресторанчике.  И,  наконец,  перед  его  взором  представал
последний образ: Лулу, стоя в тени, поджидает мужчин, даже не давая себе
труда  улыбнуться  им,  и  затем  ведет  своего  клиента  по   лестничке
гостиницы, где номера сдаются на часы, выкрикивая хозяйке свое имя.
   Немногим более года прожила Лулу  в  респектабельном  доме  на  авеню
Карно. Комиссар с трудом представлял  ее  в  этой  обстановке,  квартира
казалась слишком  большой,  слишком  холодной,  да  еще  рядом  с  таким
человеком, как Этьен Гуэн.
   На набережной Орфевр в большинстве кабинетов свет уже не горел. Мегрэ
медленно поднялся по грязной лестнице в свой кабинет.  Жанвье  уже  ждал
его. Было то время, когда контраст между холодом  на  улице  и  домашним
теплом особенно ощутим, комната  казалась  жарко  натопленной,  и  кровь
приливала к голове.
   - Ничего нового?
   Полицейская машина работала полным ходом,  занимаясь  поисками  Пьеро
Эйро. На вокзалах и аэродроме проверяли  документы  у  похожих  на  него
мужчин. Люди из Специальной бригады обходили гостиницы  и  меблированные
комнаты.
   Молодой Лапуэнт с самого полудня ни на шаг не  отходил  от  гостиницы
"Дювар",  у  подъезда  которой  с  наступлением  темноты  стали  кружить
проститутки.
   Что касается инспектора Жанина, то он, как человек, знакомый  с  этим
районом, пользовался собственными методами поисков. Он знал, что  здесь,
в северо-восточной части Парижа, находятся каменные джунгли, где человек
может скрываться месяцами, где убийство обнаруживается, случалось, через
несколько недель после  совершения,  и  тысячи  человеческих  существ  -
мужчин и женщин, живущих вне закона, - находят убежище именно здесь.
   Время от времени полиция получает отсюда ценные сведения, у нее  есть
там свои осведомители, но иногда это  бывает  просто  телефонный  звонок
ревнивой девицы.
   - Час назад вам звонил Гастен-Ренет.
   Это был эксперт по огнестрельному оружию.
   - Что он сказал?
   - Утром он принесет письменное заключение. Пуля, которой  была  убита
Луиза Филон, выпущена из автоматического пистолета калибра 6,35.
   Такие  пистолеты  называют   любительскими.   Настоящие   преступники
пользуются более серьезным оружием.
   - Звонил также доктор Поль. Он просил вас связаться с ним.
   Жанвье посмотрел на часы. Было четверть восьмого.
   - Скорее всего, он уже добрался до ресторана  "Лаперуз",  где  должен
председательствовать на каком-то званом обеде.
   Мегрэ набрал номер ресторана. Через несколько минут он уже  беседовал
с судебным медиком.
   - Я  провел  вскрытие  девочки.  Возможно,  я  ошибаюсь,  но  у  меня
создалось впечатление, чте мы раньше встречались.
   - Она несколько раз арестовывалась.  Доктор  Поль  наверняка  опознал
Лулу не по лицу, изуродованному пистолетной пулей, а по телу.
   - Выстрел был произведен с очень  близкого  расстояния,  буквально  в
упор. Не надо даже быть экспертом,  чтобы  это  установить.  Думаю,  что
стреляли с расстояния двадцать пять - тридцать сантиметров, не более.
   - Я полагаю, смерть наступила мгновенно?
   - Мгновенно. В желудке сохранились остатки непереваренной пищи, среди
которой есть и лангусты.
   Мегрэ вспомнил, что на кухне, в мусорном ящике, он видел пустую банку
из-под лангустов.
   - За едой она пила белое вино. Это вас интересует?
   Мегрэ еще не был в этом уверен. На внешней стадии расследования  было
еще трудно судить, какая информация является важной, а какая нет.
   - Но я обнаружил еще одну деталь, которая, наверное, вас удивит.  Вам
известно, что она была беременна?
   Комиссар в самом деле был этим удивлен, причем  так,  что  на  минуту
онемел.
   - Давно? - наконец спросил он.
   - Около шести недель. Возможно, она об этом и не зна  ла.  А  если  и
знала, то всего несколько дней.
   - Вы в этом уверены?
   - Абсолютно. Подробности  будут  в  моем  заключении.  Мегрэ  положил
трубку и сказал, обращаясь к стоявшему рядом Жанвье:
   - Она была беременна.
   Однако Жанвье, знавший дело поверхностно, особенно не удивился.
   - Что делать с Лапуэнтом?
   - А, правда. Надо послать кого-нибудь ему на смену.
   - Лобер сейчас свободен.
   - Надо бы и Люка сменить. Хотя это вряд ли что даст, но я  бы  хотел,
чтобы кто-нибудь присматривал за квартирой.
   - Могу пойти я, надо только что-нибудь перекусить. Там можно спать?
   - Не вижу помех для этого.
   Мегрэ просмотрел вечерние выпуски газет. Фото Пьеро еще не поместили,
видно,  слишком  поздно  получили  его,  но  сообщили   точные   приметы
музыканта.
   "Полиция разыскивает жениха Луизы Филон, музыканта из ночного кафе по
прозвищу Пьеро, который последним видел убитую вчера вечером.
   Пьер Эйро, неоднократно привлекавшийся к  уголовной  ответственности,
исчез из своей квартиры и, по всей видимости, скрывается  в  хорошо  ему
известном квартале Ла Шапель..."
   Мегрэ пожал плечами,  поднялся  из-за  стола  и,  постояв  немного  в
нерешительности, направился к двери.
   - Если будет что-нибудь важное, звонить домой?
   Мегрэ кивнул. Не было смысла сидеть в кабинете, и, сев в  машину,  он
отправился домой. Как обычно, мадам Мегрэ успела открыть  дверь  прежде,
чем он вложил ключ в скважину. Она ни слова не  сказала  по  поводу  его
задержки. Ужин уже ждал на столе.
   - Ты не простудился?
   - Вроде бы нет.
   - Сними ботинки.
   - Я не промок.
   Это было правдой. В этот день комиссар почти не ходил  по  улице.  На
полке лежала та же вечерняя газета, какую он уже  просмотрел  у  себя  в
кабинете. Так что его жена уже обо всем знала и поэтому не задавала  ему
вопросов.
   Она видела, что Мегрэ еще намерен выходить из дома, поскольку  он  не
снял  галстука,  что  обычно  делал  возвратившись  домой.  После  ужина
комиссар открыл буфет, чтобы налить себе сливовицы. Жена  молча  следила
за ним.
   - Уходишь?
   Еще минуту назад он и сам не был в этом уверен. Он все еще  надеялся,
что профессор Гуэн позвонит ему. Правда, его  убеждение  ни  на  чем  не
основывалось,  хотя  и  трудно  было  предположить,  что  профессор  мог
подумать, что полиция им не заинтересуется. Ведь столько людей  знают  о
его связи с Лулу.
   Комиссар  позвонил  в  квартиру  Луизы  Филон.  Жанвье,  только   что
принявший дежурство, подошел к телефону.
   - Ничего нового?
   - Ничего, патрон. Абсолютная тишина. Я собираюсь лечь спать.
   - Не знаешь, профессор дома?
   - Люка говорил мне, что он вернулся  в  половине  восьмого,  и  я  не
слышал, чтобы он выходил.
   - Спокойной ночи.
   Догадывался ли Гуэн, что его жена говорила с Мегрэ? И удалось  ли  ей
ничем себя не выдать? О чем, интересно, говорили они с  женой  во  время
ужина  вдвоем?  Наверняка,  у  профессора  была  привычка  после   ужина
запираться у себя в кабинете.
   Мегрэ налил себе второй стаканчик, выпил, стоя у буфета, и, подойдя к
вешалке в коридоре, снял с нее теплое пальто.
   - Надень шарф. Ты скоро вернешься?
   - Часа через два.
   Ему пришлось пройти пешком до самого бульвара Вольтера, прежде чем он
поймал такси. В машине он назвал шоферу адрес: кафе "Грело".
   Неоновая вывеска  кафе  "Грело"  отбрасывала  фиолетовый  отблеск  на
тротуар, и, пока Мегрэ  выходил  из  такси,  он  расслышал  приглушенную
музыку, сопровождаемую тяжелым притоптыванием. Двое полицейских дежурили
под  фонарем  неподалеку  от  кафе.  У  входа  стоял  какой-то  мужчина,
вышедший,  по-видимому,  глотнуть  свежего  воздуха.  Когда  он  заметил
приближающегося Мегрэ, то поспешно вернулся в кафе.
   В этих районах всегда так реагировали  на  его  появление.  Не  успел
Мегрэ войти, как двое мужчин стремглав выскочили из кафе, едва  не  сбив
его с ног. Некоторые из сидевших в баре отвернулись от него в надежде не
быть узнанными.
   Маленький, коренастый хозяин заведения устремился навстречу:
   - Если вы ищите Пьеро, комиссар...
   Он произнес эту фразу нарочито громко, подчеркивая слово "комиссар" и
как бы предупреждая сидевших в зале о его  приходе.  В  помещении  царил
фиолетовый полумрак, лица посетителей были едва различимы.  Освещен  был
только пятачок для танцев, и на лицах танцующих играло слабое  отражение
от лучей прожекторов.
   Музыка   продолжала   играть,   парочки   танцевали,   но   разговоры
прекратились, и глаза всех присутствовавших следили за массивной фигурой
Мегрэ, отыскивающего свободный столик.
   - Вы хотите сесть?
   - Да.
   - Прошу сюда, комиссар. Что будете пить? Я угощаю.
   - Водку.
   - Одну водку комиссару Мегрэ.
   На  балкончике  играли  четверо  музыкантов   в   черных   брюках   и
темно-красных шелковых рубашках. Один из  них,  видимо,  замещая  Пьеро,
играл на саксофоне, чередуя его с игрой на аккордеоне.
   - Вы хотите поговорить со мной?
   Мегрэ покачал головой и взглядом указал на балкончик.
   - С музыкантами?
   - С тем из них, кто лучше знал Пьеро.
   - В таком случае лучше всего с  аккордеонистом  Луи.  Через  четверть
часа у них будет перерыв, и он сможет ответить на ваши вопросы. Надеюсь,
вы не торопитесь?
   Во всем Париже осталось всего  несколько  кафе  с  оркестром.  Об  их
существовании знали лишь немногие, и  здесь  больше  пили  лимонад,  чем
спиртные напитки.
   Четверо музыкантов смотрели сверху на Мегрэ,  и  по  их  невозмутимым
лицам невозможно было угадать, о чем они думают. Аккордеонист,  красивый
брюнет  лет  тридцати,  с  испанскими  бакенбардами,  очень  походил  на
начинающего киноактера, играющего любовников.
   Мужчина в официантском фартуке с огромным карманом собирал  деньги  с
танцующих, но пары оставались на площадке. Оркестр заиграл  танго.  Лучи
прожекторов сменили свой цвет на  красный,  и  эта  краснота  сглаживала
яркую краску на лицах женщин и обесцвечивала яркие рубашки музыкантов.
   Но  вот  они   отложили   инструменты,   и   хозяин   шепнул   что-то
аккордеонисту.
   Луи еще раз посмотрел на столик Мегрэ, прежде чем решился  спуститься
по приставной лестнице вниз.
   - Садитесь, - предложил комиссар.
   - Перерыв всего десять минут.
   - Этого времени нам хватит. Что будете пить?
   - Ничего.
   Наступило  молчание.  Сидевшие  за  другими  столиками,   внимательно
наблюдали за ними. Около бара  стало  тесно.  Женщины,  воспользовавшись
перерывом, поправляли свой грим. Луи заговорил первым.
   - Вы попали пальцем в небо, - произнес он довольно зло.
   - Это вы по поводу Пьеро?
   - Пьеро не убивал Лулу. Хотя вы можете мне и не верить.
   - Почему же он исчез?
   - Он не идиот и знает, что отыграются на нем.  Кому  нравится,  когда
его арестовывают?
   - Он ваш друг?
   - Да, это мой друг, и я знаю его лучше, чем кто-либо иной.
   - Может быть, вы знаете, где он сейчас?
   - Если бы я и знал, то все равно не сказал бы вам.
   - А вы знаете, где он?
   - Нет. Со вчерашнего вечера я не имею о нем никаких известий. Вы ведь
читали газеты?
   Голос Луи дрожал от едва сдерживаемой злобы.
   - Люди считают, что если  кто-то  играет  в  маленьком  кафе,  то  он
обязательно уголовный тип. Может быть, и вы так думаете?
   - Нет.
   - Видите вон того высокого блондина, который играет на барабане?
   Хотите верьте, хотите нет, но у него среднее образование, и  он  даже
целый год проучился в университете. Его родители - обеспеченные люди,  а
работает он здесь из любви к музыке. На следующей неделе у него свадьба.
   Невеста изучает медицину. Я тоже женат, если вас  это  интересует,  у
меня двое детей, жена ожидает третьего, и мы  живем  в  четырехкомнатной
квартире на бульваре Вольтера.
   Мегрэ знал, что это правда, ибо досконально изучил эту среду.
   - Почему Пьеро не женился?
   - Это совсем другое дело.
   - Лулу не хотела?
   - Я этого не сказал.
   - Несколько лет назад Пьеро арестовывался за сутенерство.
   - Я знаю.
   - Ну так?
   - Говорю вам, что это другое дело.
   - То есть?
   - Вы бы и так этого не поняли. Пьеро воспитывался в приюте.  Вам  это
что-то говорит?
   - Конечно.
   - В шестнадцать  лет  он  начал  самостоятельную  жизнь.  Приходилось
рассчитывать только на себя. Быть может, на его месте я делал бы кое-что
похуже. Но у меня были родители, как  у  всех  остальных  детей.  Они  и
сейчас живы. Если бы вы знали Пьеро, то не  пустили  бы  шпиков  по  его
следам.
   - Откуда вам известно, что полиция идет по его следам?
   - Газеты  выдумывать  не  станут.  Да  и  в  квартале  стало  заметно
появление определенных лиц. Ясно, что это означает. Луи не любил полиции
и не скрывал этого.
   - Было  время,  когда  Пьеро  строил  из  себя  сурового  мужчину,  -
продолжал Луи.
   - А в действительности?
   - Поверите ли, он очень скромный, даже сентиментальный человек. И это
правда.
   - Он любил Лулу?
   - Да.
   - А об ее прошлом он знал?
   - Да.
   - И продолжал оставаться с ней?
   - А что, у него был иной выход? Вот видите, вы ничего не понимаете!
   - Почему он согласился, чтобы она стала любовницей богатого мужчины и
даже пошла к нему на содержание?
   - Это трудно объяснить.
   - Почему?
   - А что он, по-вашему, мог бы ей  предложить?  Думаете,  он  смог  бы
содержать ее на свой заработок?
   - Но вы же в состоянии содержать свою семью, правда?
   - Вот тут-то вы и ошибаетесь! У меня жена портниха, и она работает по
десять часов в день да еще детьми занимается. Вы никак не поймете:  если
уж кто родился в этом квартале и никогда не видел ничего лучше...
   Луи неожиданно замолчал, а затем добавил:
   - Осталось только четыре минуты.
   Музыканты с балкончика внимательно смотрели на них, их лица  выражали
полное равнодушие.
   - Я точно знаю, что он ее не убивал. А если и не  вырвал  ее  из  лап
этого докторишки, то только потому, что...
   - Вы знаете, кто был вторым любовником Лулу?
   - Ну и что из этого?
   - Вам это Пьеро сказал?
   - Все знают, что это началось еще в больнице. Я вам  сейчас  объясню,
что по этому поводу думал Пьеро. Это  ведь  был  единственный  шанс  для
Лулу: возможность спокойной жизни и уверенность в завтрашнем  дне,  шанс
выбраться из этого болота. Поэтому-то Пьеро и не противился.
   - А Лулу?
   - У нее тоже были свои причины.
   - Какие?
   - Это не мое дело.