м
образом мужчины в рыбацкой одежде. Леша ждал его на пороге.
   - Хотите немного прогуляться, шеф?
   - Подождем мистера Пайка.
   - Он уже вышел.
   - Где же он?
   - В воде. Поль одолжил ему купальный костюм.
   Они машинально направились к порту.
   - По-моему, шеф, вам надо быть очень осторожным.
   Тот, кто убил Марселена, затаил на вас злобу и попытается отомстить.
   - Подождем, пока мистер Пайк выйдет из воды.
   Леша указал на голову, торчащею на поверхности моря, за лодками:
   - Он тоже ведет следствие?
   - Наблюдает. Мы не должны выглядеть так, словно договариваемся за его
спиной.
   - Нам было бы спокойнее в "Гранд-отеле". Он только  что  открылся,  и
там никого нет. Но дело в том, что  на  острове  привыкли  собираться  у
Поля. Оттуда все и началось, потому что  там  Марселей  говорил  о  вас,
утверждая, что вы его друг.
   - Подождем мистера Пайка.
   - Вы хотите вести допросы при нем?
   - Придется.
   Леша поморщился, но не посмел возражать.
   - Куда вы думаете вызывать людей? Здесь есть только мэрия. Там  всего
один зал со скамьями,  знаменами,  которые  вывешиваются  Четырнадцатого
июля ,  и  бюстом
Республики. Мэр - хозяин мелочной лавки возле "Ноева ковчега".
   М-р Пайк спокойно шел к  берегу,  разбрызгивая  воду,  сверкавшую  на
солнце.
   - Вода чудесная, - сказал он.
   - Если хотите, мы подождем здесь, пока вы переоденетесь.
   - Мне и так удобно.
   На этот раз очко было в его пользу. Он действительно  так  же  хорошо
чувствовал себя в купальных трусах, с капельками  воды,  катившимися  по
его худощавому телу, как и в своем черном костюме.
   Пайк указал на серую яхту,  стоявшую  не  в  порту,  а  на  якоре,  в
нескольких кабельтовых от берега. На ней виднелся английский флаг.
   - Что это за яхта?
   Леша объяснил:
   - Она называется "Северная звезда".  Эта  яхта  приходит  сюда  почти
каждый год. Она принадлежит миссис  Эллен  Уилкокс;  так  же,  по-моему,
называется один из сортов виски. Это она владелица  фирмы,  производящей
виски "Уилкокс".
   - Молодая?
   - Довольно хорошо сохранилась. Живет  на  яхте  со  своим  секретарем
Филиппом де Морикуром и  двумя  матросами.  На  острове  есть  еще  один
англичанин, который живет здесь круглый год. Его дом виден  отсюда.  Вон
тот, с минаретом.
   М-р Пайк, по-видимому, не был в восторге от того, что встретит  здесь
соотечественников.
   - Это майор Беллэм, но жители острова называют его  просто  майор,  а
иногда и Тедди.
   - Я полагаю, он майор индийской армии?
   - Не знаю.
   - А пьет он много?
   - Много. Вы увидите его сегодня вечером в "Ковчеге". Вы всех  увидите
в "Ковчеге", в том числе и миссис Уилкокс с ее секретарем.
   - Они были там, когда Марселей говорил обо мне? -  осведомился  Мегрэ
просто для того, чтобы что-нибудь сказать, потому что на самом  деле  он
еще ничем не заинтересовался.
   - Были. Практически тогда, как и каждый вечер, все были в  "Ковчеге".
Через неделю-другую начнут приезжать туристы, и жизнь пойдет по-другому.
Сейчас здесь живут уже не совсем по-зимнему, как бывает,  когда  местные
жители остаются одни на острове, но и то, что называется сезоном, еще не
началось.
   Пока приехали только те,  кто  бывает  здесь  каждый  год.  Не  знаю,
понятно ли вам. Многие ездят сюда годами, всех здесь знают. Майор  живет
на вилле с минаретом уже восемь лет. А рядом вилла господина Эмиля.
   Леша нерешительно посмотрел  на  Мегрэ.  Быть  может,  в  присутствии
англичанина он тоже испытывал нечто вроде патриотической стыдливости.
   - Господин Эмиль?
   - Да вы его знаете. Во всяком случае, он-то вас знает.  Он  живет  со
своей матерью, старухой  Жюстиной,  одной  из  самых  знаменитых  женщин
побережья. Это она владелица "Цветов" в Марселе, "Сирен" в Ницце  и  еще
двух-трех домов в Тулоне, Безье, Авиньоне.
   Жюстине уже семьдесят девять. Я думал, она старше, потому  что,  если
верить господину Эмилю, ему  шестьдесят  пять.  Оказывается,  он  у  нее
родился, когда ей было четырнадцать. Она сама сказала мне это вчера. Оба
живут очень спокойно, никто к ним не ходит. Смотрите! Вон  там,  видите,
господин Эмиль у себя в саду в белом костюме, с колониальным  шлемом  на
голове. У него есть лодочка, как и у всех, но он не ходит на ней  дальше
места, где кончается мол; там он сидит часами, ловит морских юнкеров.
   - А что это такое? - спросил м-р Пайк.
   - Морской юнкер?  Маленькая  рыбка,  очень  красивая,  с  красными  и
голубыми плавниками. Жареная довольно вкусна, но это не  серьезный  лов.
Понимаете?
   - Понимаю.
   Все трое шли по песку, за домами, выходившими фасадом на площадь.
   - Здесь есть еще один  тип  из  той  же  среды.  Наверное,  мы  будем
завтракать за соседним с ним столом. Это Шарло. Он поздоровался с  вами,
шеф, когда мы сходили на берег. Я просил его не уезжать с острова, и  он
не протестовал. Любопытно, что никто здесь не просил разрешения  уехать.
Они все очень спокойны.
   - А это что за яхта?
   Огромная белая  яхта,  не  очень  красивая,  вся  из  металла,  почти
заполняла собой гавань.
   -  "Алкиона"?  Она  стоит  здесь  круглый  год.  Принадлежит   одному
заводчику из Лиона, господину Жорги, за весь год  он  пользуется  ею  не
больше недели. Да и то лишь ходит на ней купаться, один,  на  расстоянии
ружейного выстрела от острова. На борту два матроса-бретонца, живется им
неплохо.
   Англичанин ожидал, что Мегрэ будет делать себе пометки. Но  тот  лишь
курил трубку, лениво поглядывая вокруг и рассеянно слушая Леша.
   - Посмотрите на эту маленькую зеленую лодку рядом с  "Алкионой",  она
такой забавной формы. Каюта крошечная, и все-таки в  ней  живут  двое  -
мужчина и женщина. Они устроили из паруса тент  над  палубой  и  большей
частью там и ночуют. Там же готовят пищу, умываются. Эти двое не  каждый
год живут на острове.
   Однажды утром оказалось, что их лодка причалила в том месте, где  она
стоит сейчас. Мужчину зовут Жеф де Греф,  он  голландец.  Художник.  Ему
только двадцать четыре. Вы его  увидите.  Девушку  зовут  Анна,  они  не
женаты. Я видел их документы. Ей восемнадцать. Она  из  Остенде.  Всегда
ходит наполовину  голая  и  даже  больше,  чем  наполовину.  Как  только
наступает вечер, можно видеть, как они  оба  голышом  купаются  в  конце
мола. - Леша не преминул добавить в пику м-ру Пайку:
   - Правда, если верить рыбакам, миссис  Уилкокс  делает  то  же  самое
около своей яхты.
   Люди наблюдали за ними издали. Они  собирались  маленькими  группами;
вид у них был такой, словно им весь день больше нечего делать.
   - Еще пятьдесят метров, и вы увидите лодку Марселена.
   Теперь гавань окаймляли не задние стены домов, стоявших на площади, а
виллы, большей частью утопавшие в зелени.
   - Они пусты, кроме двух, - пояснил Леша.
   Сады отделялись от моря каменной стенкой. У каждой виллы имелся  свой
маленький мол. У одного из таких молов была пришвартована лодка  местной
работы, длиной около шести метров, остроконечная с обеих сторон.
   - Это лодка Марселена.
   На палубе грязного суденышка царил беспорядок.
   Там виднелось нечто вроде очага, сложенного из больших камней, котел,
почерневшие от дыма кастрюльки, пустые бутылки.
   - Вы вправду знавали его, шеф? В Париже?
   - Да, в Париже.
   - Местные жители отказываются верить, что он  родился  в  Гавре.  Все
убеждены, что он был настоящий южанин. Даже говорил с акцентом. Странный
тип!  Жил  в  своей  хижине.  Время  от  времени  ездил  на  материк   -
прошвырнуться,  как  он  говорил,  то  есть  пришвартоваться  к  молу  в
Сен-Тропезе или Лаванду. Когда погода была слишком плохая, ночевал вон в
той хижине, чуть повыше гавани. Там рыбаки кипятят сети. У него не  было
никаких потребностей. Мясник время от времени давал ему кусок мяса. Рыбу
он ловил мало, только летом, когда брал с собой туристов. Таких, как он,
несколько на острове.
   - А у вас в Англии есть такие? - спросил Мегрэ м-ра Пайка.
   - Нет, у нас слишком холодно. В портах живут только крысы.
   - Он пил?
   - Только белое вино. Если он  работал,  помогал  кому-нибудь,  с  ним
расплачивались бутылкой белого. Марселей часто выигрывал вино и в  шары:
он был очень силен в этой игре. В лодке я и нашел письмо.
   - Больше не было никаких документов?
   - Военный билет, фотография женщины, вот и все.
   Странно, что он сохранил ваше письмо, вы не находите?
   Мегрэ не находил это таким уж удивительным. Ему  хотелось  поговорить
об этом с м-ром Пайком, но он отложил разговор.
   - Хотите осмотреть лачугу? Я запер ее, ключ у меня  в  кармане;  надо
будет отдать его рыбакам - он им нужен.
   Нет, сейчас он не пойдет в хижину. Мегрэ был голоден. К тому  же  ему
хотелось поскорее увидеть английского коллегу одетым. Несколько  вольный
костюм последнего стеснял комиссара, хотя он не мог бы точно  сказать  -
почему. Просто он не привык вести расследование в  обществе  человека  в
купальных трусах.
   Пайк поднялся к  себе  в  комнату,  чтобы  одеться,  и  вернулся  без
галстука, в рубашке с открытым  воротом,  как  и  Леша;  он  успел  даже
достать себе - конечно, в мелочной лавке мэра -  пару  синих  полотняных
туфель.
   Рыбаки, которые с удовольствием поболтали бы  с  ними,  пока  еще  не
осмеливались к ним обращаться.
   "Ковчег" состоял из двух помещений: кафе, где находился и бар, и зала
поменьше, где стояли столики со скатертями В красную клетку.  Их  столик
был уже накрыт. Немного подальше Шарло с озабоченным видом  дегустировал
морских ежей.
   На этот раз он снова поднес руку  к  виску,  глядя  на  Мегрэ.  Потом
равнодушно добавил:
   - Как поживаете?
   Лет пять-шесть назад они провели несколько часов, может  быть,  целую
ночь наедине в кабинете Мегрэ.
   Комиссар не мог припомнить фамилию этого человека.  Здесь  все  звали
его просто Шарло.
   Он занимался всем понемногу: вербовал пополнение для домов терпимости
Юга, торговал контрабандным кокаином  и  другими  товарами,  имел  также
какое-то отношение к скачкам, а во время выборов был самым  активным  из
агентов побережья.
   Выглядел Шарло очень опрятно, был невозмутимо спокоен,  только  глаза
порой иронически поблескивали.
   - Вы любите южную кухню, мистер Пайк?
   - Я ее не знаю.
   - Хотите попробовать?
   - С удовольствием.
   Поль, хозяин "Ковчега", предложил:
   - Подать вам маленьких птичек для начала? У  меня  есть  жаренные  на
вертелах.
   Это были красногрудки,  как  неосторожно  сообщил  Поль,  подавая  их
англичанину, который невольно с жалостью посмотрел на свою тарелку.
   - Как видите, комиссар, я вел себя хорошо, - вполголоса  обратился  к
Мегрэ Шарло, не переставая есть. - Я  терпеливо  ждал  вас.  Я  даже  не
просил у инспектора разрешения отлучиться.
   Наступило довольно продолжительное молчание.
   - Я буду в вашем распоряжении, когда скажете. Поль может подтвердить,
что в тот вечер я не уходил из "Ковчега".
   - Вы что, торопитесь?
   - С чем?
   - Снять с себя подозрение?
   - Я расчищаю почву, вот и все.  Стараюсь,  как  могу,  чтобы  вам  не
пришлось слишком долго плавать.  Вам  придется  поплавать.  А  я  плаваю
хорошо - я местный.
   - Вы знали Марселена?
   - Я выпивал с ним раз сто, если вы это имеете в виду. Правда, что  вы
привезли с собой кого-то из Скотленд-Ярда? -  Он  цинично  оглядел  м-ра
Пайка, словно какую-то диковину. - Это дело - не для него.  И,  если  вы
позволите мне высказать свое мнение, - даже не для  вас.  Вы  знаете,  я
всегда соблюдаю правила. Мы уже объяснились друг с другом, и ни тот,  ни
другой не были в обиде. Как  бишь  зовут  того  маленького  толстенького
бригадира, который был тогда у вас в кабинете? Люка!
   Как он поживает, этот Люка? Эй, Поль, Жожо!..
   И так как никто не отозвался, Шарло направился в кухню и через минуту
вернулся с тарелкой, от которой пахло чесночным соусом.
   - Я, может быть, мешаю вам беседовать?
   - Нисколько.
   - А то вам достаточно вежливо попросить меня  заткнуться.  Мне  ровно
тридцать четыре года. Точнее говоря, вчера исполнилось тридцать  четыре,
а это значит, что я Уже неплохо знаю жизнь. Мне случалось объясняться  с
вашими коллегами в Париже, в Марселе и в других местах.  Они  не  всегда
были со мной корректны. Частенько мы не понимали  друг  друга,  но  есть
одна вещь, которую вам подтвердит каждый: Шарло никогда не был замешан в
мокром деле.
   Это была правда, если под этим следовало  понимать,  что  он  никогда
никого не убивал. У него в  активе  была  дюжина  приводов,  но  все  за
относительно безобидные правонарушения.
   - Знаете, почему я прихожу сюда? Конечно, я люблю этот ресторанчик, и
мы с Полем приятели. Но есть и  другая  причина.  Посмотрите  налево,  в
угол. На автомат. Он мой, и у меня их еще штук пятьдесят от  Марселя  до
Сен-Рафаэля. Это не совсем по  правилам.  Время  от  времени  начальство
делает вид, что очень сердится, и конфискует у меня один-другой.
   Бедный м-р Пайк! Он обязательно хотел доесть маленьких птичек. Теперь
он с плохо скрытым страхом принюхивался к мясу под чесночным соусом.
   - Вы, наверное, думаете: почему он так много говорит, правда?
   - Я пока еще ни о чем не думал.
   - А все-таки я вам объясню. Здесь, я хочу сказать, на  острове,  есть
два человека, на которых, как ни крути, свалится все это дело:  Эмиль  и
я. Мы оба понимаем, что к  чему.  Все  очень  любезны  с  нами,  видимо,
потому, что мы охотно всех угощаем. Но  многие  перемигиваются.  Говорят
тихонько:
   - Это люди из такой среды!
   Или же:
   - Посмотри-ка вот на того. Прожженный тип!
   И конечно, как  только  всплывает  какое-нибудь  дело,  считают,  что
виноваты мы. Я это понял и потому держался  тише  воды  ниже  травы.  На
побережье меня ждут приятели, а я им  даже  не  пытался  позвонить.  Ваш
малыш инспектор, с виду такой хорошенький, глаз с меня  не  спускает,  и
ему  страсть  как  хочется  засадить  меня  в  тюрьму.  Ну  так  вот!  Я
просто-напросто скажу, чтобы не дать вам  сесть  в  лужу:  это  было  бы
несправедливо. Вот и все. А теперь я к вашим услугам.
   Мегрэ поднес ко рту зубочистку,  ожидая,  пока  Шарло  выйдет,  потом
тихонько спросил коллегу из Скотленд-Ярда:
   - Вам в Англии тоже случается заводить приятелей среди клиентов?
   - У нас они не совсем такие.
   - То есть?
   - У нас немного таких, как этот господин. Некоторые вещи происходят у
нас иначе. Понимаете?
   Почему Мегрэ подумал о м-с Уилкокс и ее молодом секретаре?
   -  Например,  я  очень  долго  поддерживал  отношения,  ну,   скажем,
сердечные, со знаменитым  вором,  специалистом  по  ювелирным  изделиям.
Среди воров у нас много специалистов по драгоценностям. Это  даже  можно
считать национальной специальностью наших воров. Они почти  всегда  люди
образованные, окончили лучшие колледжи, бывают в  шикарных  клубах.  Для
нас трудность состоит в том же, что и для вас, когда вы  имеете  дело  с
такими людьми, как этот субъект  или  тот,  кого  он  назвал  господином
Эмилем: их нужно захватить на месте преступления. Четыре года я ходил по
пятам за своим вором. Он это знал. Нам часто случалось вместе пить виски
в баре. Мы также сыграли с ним не одну партию в шахматы.
   - И вы поймали его?
   - Ни разу. Кончилось тем,  что  мы  заключили  с  ним  джентльменское
соглашение. Вы понимаете этот термин? Я его сильно стеснял,  так  что  в
последние годы он ничего не мог предпринять и буквально впал в нищету.
   Я, со своей стороны, терял из-за него много времени.
   И вот я посоветовал ему уехать в другое место и  там  применить  свои
таланты.
   Он поехал воровать драгоценности в Нью-Йорк?
   - Полагаю, что он в Париже, - спокойно отпарировал м-р Пайк,  в  свою
очередь взяв зубочистку.
   Вторая бутылка местного вина, которую  Жожо  принесла,  не  дожидаясь
заказа, была уже наполовину пуста. Подошел хозяин и предложил:
   - Выпьете виноградной водки? После чесночного соуса это обязательно.
   В зале было не жарко, почти прохладно, в  то  время  как  на  площади
пекло солнце и гудели мухи.
   Шарло, разумеется для пищеварения, начал партию  в  шары  с  каким-то
рыбаком; полдюжины любителей столпились вокруг.
   - Допросы будете вести в  мэрии?  -  спросил  малыш  Леша,  которого,
видно, совсем не клонило ко сну.
   Мегрэ чуть не спросил: "Какие допросы?"
   Но не следовало забывать о м-ре Пайке, который почти с  удовольствием
глотал виноградную водку.
   - Да, в мэрии.
   Комиссар предпочел бы пойти вздремнуть.

Глава 3
ГРОБ БЕНУА

   Мэр г-н Фелисьен Жаме (его здесь,  конечно,  звали  просто  Фелисьен)
открыл им дверь мэрии своим ключом.
   Уже два раза, видя, как он пересекает  площадь,  Мегрэ  подумал,  что
Жаме одет как-то необычно, и  вдруг  понял:  необычность  заключалась  в
серой блузе москательщика: кроме других товаров, Фелисьен продавал также
лампы, керосин, оцинкованную проволоку и гвозди. Блуза была у него очень
длинная и доходила почти до щиколоток.
   Необычность наряда еще усиливалась ермолкой,  которую  мэр  носил  на
голове, - в этом было нечто средневековое, и Мегрэ казалось, что он  уже
видел его где-то на церковном витраже.
   Остановившись на пороге пыльного зала, Мегрэ и м-р Пайк с  удивлением
посмотрели друг на друга, потом на Леша и,  наконец,  на  Фелисьена.  На
столе, том самом, которым пользовались во время заседании муниципального
совета и выборов, стоял гроб из некрашеного дерева, уже не новый.
   - Если вы мне поможете, мы сейчас поставим  его  обратно  в  угол,  -
сказал г-н Жаме самым естественным тоном. - Это муниципальный  гроб.  По
закону, мы обязаны обеспечивать похороны бедняков, но на острове  только
один плотник, он уже старый  и  работает  медленно.  А  летом,  в  жару,
покойники не могут ждать.
   Он говорил об этом, как о чем-то самом обыденном, а Мегрэ краем глаза
следил за представителем Скотленд-Ярда.
   - А много у вас бедняков?
   - Всего один - старик Бенуа.
   - Значит, этот гроб предназначен для него?
   - В принципе да. Но в среду, например, в нем перевозили  в  Йер  тело
Марселена. Не беспокойтесь. Гроб продезинфицирован.
   В комнате стояли только складные стулья, очень удобные.
   - Так я пойду, господа?
   - Еще минутку. Кто этот Бенуа?
   - Вы, наверное, его уже видели или увидите, волосы у  него  до  плеч,
густая борода. Да вон он спит на  скамейке,  там,  где  играют  в  шары;
посмотрите в окно.
   - Он что, очень старый?
   - Никто не знает. Да и сам он тоже. Говорит, что ему уже больше  ста,
но, должно быть, хвастает. У Бенуа нет документов. Даже имя его точно не
известно.
   Он высадился на остров очень давно, когда Морен Бородач, хозяин  кафе
на углу, был еще молодым человеком.
   - Откуда он прибыл?
   - Тоже никто не знает. Наверное, из Италии.
   - Он что, юродивый?
   - Простите, не понял.
   - Он слабоумный?
   - Бенуа хитер, как обезьяна. Сейчас  он  похож  на  патриарха.  Через
несколько дней, как только приедут курортники, старик побреет  бороду  и
голову. Он это делает каждый год в одно и то же время. И  начнет  ловить
твердоголовок. Здесь приходилось всему учиться.
   - Твердоголовок?
   - Твердоголовки - это червяки с очень крупной головой; они водятся  в
песке, на берегу моря. Рыбаки предпочитают их другой наживке, потому что
они крепко сидят на крючке. Их продают  очень  дорого.  Бенуа  все  лето
ловит твердоголовок, бродит почти по пояс в воде. А в молодости  он  был
каменщиком. Это он построил многие дома на острове. Вам больше ничего не
нужно, господа?
   Мегрэ поспешил открыть окно:  здесь,  вероятно,  проветривали  только
Четырнадцатого июля, тогда же, когда выносили знамена и стулья.
   Комиссар, в сущности, не знал, что он здесь делает.
   У него не было никакого  желания  приступать  к  допросам.  Зачем  он
согласился,  когда  инспектор  Леша  предложил  ему  это?  По   слабости
характера,  из-за  м-ра  Пайка?  Но  разве,  начиная  расследование,  не
полагается допрашивать людей? Разве  не  так  в  Англии?  Бу