янул на комиссара, словно попросил разрешения.
     - Алло, да?.. Это я... Он поднимается наверх?
     Все посмотрели на директора, а он с озабоченным лицом пытался найти нужные слова. В этот момент кто-то открыл снаружи дверь, выходившую в коридор.
     Вошедший, мужчина лет пятидесяти, с серебристо-седыми волосами, смуглый от загара, в светло-сером шерстяном костюме, оглядел по очереди всех, кто был в комнате, и наконец заметил месье Жиля.
     - А! Вы здесь... Что случилось с Дэвидом? Где он?
     - Увы, месье Арнольд...
     Директор жестом указал на ванную комнату, а потом, совершенно естественно перейдя на другой язык, спросил по-английски:
     - Как вы узнали?
     - Я сегодня утром пять раз звонил ему по телефону, - ответил месье Арнольд на том же языке.
     Это их знание языков усилило раздражение Мегрэ. Он понимал английский, хотя не без труда, но до того, чтобы говорить по-английски свободно, ему было далеко.
     А вот врач перешел на тот же язык:
     - Увы, мистер Арнольд, нет ни малейшего сомнения в том, что он мертв...
     Новопришедший встал на пороге ванной комнаты. Он долго стоял там, глядя на тело в ванне, и было видно, как шевелятся его губы, словно он беззвучно читает молитву.
     - Нелепый несчастный случай, не так ли?
     Бог знает почему он снова перешел на французский, на котором говорил почти без акцента.
     Именно в этот момент и произошел тот случай. Мегрэ находился около стула, на котором лежали брюки покойного. На этих брюках была тонкая платиновая цепочка.
     Один ее конец был пристегнут к пуговице на поясе брюк, а к другому концу, лежавшему в кармане, вероятно, был прикреплен какой-то предмет - ключ или часы.
     Машинально, чисто из любопытства, комиссар протянул руку к этой цепочке. Но раньше, чем он успел ее коснуться, человек по фамилии Арнольд повернулся в его сторону и сурово взглянул на него, давая понять, что Мегрэ поступает неприлично или невежливо.
     Слова тут слишком грубы, это было гораздо тоньше: всего лишь взгляд, едва скользнувший по комиссару, и едва заметное изменение лица Арнольда. Мегрэ выпустил цепочку из пальцев и принял позу, за которую ему тут же стало стыдно, потому что это была поза виноватого человека.
     Заметил ли это Лапуэнт? Отвернулся он от Мегрэ или повернул голову в сторону по другой причине?
     Их было трое на Набережной, тех, кто обожал комиссара так, что это было почти культом, и над кем из-за этого шутили - Люка, его самый давний почитатель, Жанвье, который когда-то был таким же молодым, неопытным и пылким, как Лапуэнт, и, наконец, сам "малыш Лапуэнт", как его называли.
     Что он почувствовал, разочарование или только беспокойство, когда увидел, что шеф, как и он сам, поддался влиянию.
     Мегрэ отреагировал на жест помощника и повел себя жестче. Он понимал, что это тоже, воможно, ошибка, но не мог поступить иначе.
     - Это я хотел бы задать вам несколько вопросов, мистер Арнольд!
     Англичанин не спросил у комиссара, кто он такой, а повернулся к месье Жилю, который объяснил:
     - Это комиссар Мегрэ из уголовной полиции.
     Легкое движение головы - неопределенный жест, который едва можно назвать кивком. Это было почти невежливо.
     - Могу ли я спросить вас, кто вы такой и почему пришли сюда сегодня утром?
     Арнольд снова посмотрел на директора с таким изумленным видом, словно этот вопрос был по меньшей мере чем-то удивительным.
     - Мистер Джон Т. Арнольд - это...
     - Пожалуйста, дайте ему ответить самому!
     Англичанин попросил:
     - Не могли бы мы пройти в гостиную?
     Перед тем как пройти туда, он снова заглянул в ванную комнату, словно для того, чтобы еще раз отдать последние почести умершему.
     - Я вам еще нужен? - спросил доктор Фрер.
     - Если бы я знал, где вас можно найти, то...
     - Я держу секретаршу в курсе моих передвижений по городу... Номер моего телефона есть в отеле.
     Арнольд сказал по-английски месье Жилю:
     - Пожалуйста, велите подать мне сюда скотч.
     А Мегрэ, перед тем как вернуться к своему разговору, поднял трубку телефона:
     - Мадемуазель, соедините меня с кем-нибудь из прокурорских.
     - Прокурорских кого?
     Здесь не говорили на языке набережной Орфевр. Мегрэ назвал номер.
     - Будьте добры позвать к телефону прокурора или кого-нибудь из его заместителей... Это комиссар Мегрэ... Да...
     Пока Мегрэ ждал, месье Жиль успел негромко сказать:
     - Не могли бы вы попросить этих господ действовать без шума, входить в отель так, словно ничего не произошло, и...
     - Алло! Господин прокурор, я в отеле "Георг Пятый".
     Здесь только что нашли мертвым в ванной комнате полковника Дэвида Уорда... да, Уорда... Тело еще лежит в ванне, и некоторые признаки заставляют предположить, что кончина полковника не была случайной... Да... Именно так мне и сказали...
     Прокурор на другом конце провода только что произнес:
     - Вы знаете, что Дэвид Уорд был очень важным лицом!
     Несмотря на это, Мегрэ слушал его без нетерпения.
     - Да... Да... Я останусь здесь... Прошлой ночью в отеле было еще одно происшествие. Я скоро расскажу вам обо всем... Да... До скорой встречи, господин прокурор.
     Пока он говорил, в номере ненадолго появился коридорный в белой куртке, а мистер Арнольд уселся в кресло и зажег сигару, кончик которой перед этим медленно и аккуратно обрезал.
     - Я спросил вас...
     - Кто я и что здесь делаю... Теперь моя очередь спрашивать: знаете ли вы, кто такой... хотя теперь я должен говорить: кто такой был мой друг Дэвид Уорд?
     В конце концов, это могла быть не наглость, а врожденная уверенность. Арнольд здесь вел себя как у себя дома. Директор, который не решался прервать его, наконец сделал это так, как школьник в классе просит разрешения выйти в туалет.
     - Извините меня, господа... Не мог бы я спуститься вниз, чтобы дать некоторые указания?..
     - Мы ждем людей из прокуратуры.
     - Да, я слышал.
     - Вы нам понадобитесь. Кроме того, я жду специалистов из службы опознания и фотографов, а еще судмедэксперта...
     - Не мог бы я впустить хотя бы часть этих господ через служебный вход? Вы должны меня понять, комиссар... Если в вестибюле будут слишком много ходить и если...
     - Я понимаю...
     - Благодарю вас.
     - Месье Арнольд, вам сейчас подадут ваше виски...
     Может быть, и вы что-нибудь выпьете, господа?
     Мегрэ отрицательно покачал головой и пожалел об этом, потому что он тоже охотно выпил бы глоток спиртного.
     - Я слушаю вас, месье Арнольд. Что вы говорили?..
     - Я говорил, что вы несомненно читали имя моего друга Дэвида в газетах, как все люди... Чаще всего перед этим именем ставят слово "миллиардер". И если считать во франках, это верно. В фунтах - нет...
     - Сколько ему было лет? - оборвал Арнольда Мегрэ.
     - Шестьдесят три года. Дэвид не сколотил себе состояние, а, как говорят у нас, родился с серебряной ложкой во рту. Его отец владел самыми крупными проволочными заводами в Манчестере, а основал их его дед... Вы слушаете меня?
     - Я вас слушаю.
     - Сказать, что этот бизнес шел сам по себе и Дэвиду не приходилось им заниматься, было бы слишком смело, но он не требовал от Дэвида много сил - встречи время от времени с директорами, консультации административного характера, подписи...
     - Он не жил в Манчестере?
     - Почти не жил.
     - Если верить газетам...
     - Газеты раз и навсегда выбрали себе двадцать-тридцать человек, о жизни которых рассказывают в мельчайших подробностях. Но это не значит, что все, что в газетах говорится, правда. Например, в том, что было напечатано о разводах Дэвида, есть много неточностей. Но я собирался объяснить вам не это. Я хочу, чтобы вы поняли вот что: по мнению большинства людей, у Дэвида, который унаследовал крупное состояние, надежный бизнес, не было других дел, кроме веселого времяпрепровождения в Париже, Довилле, Каннах, Лозанне или Риме и он только и делал, что развлекался в кабаре и на скачках в обществе красивых женщин и таких же известных людей, как он сам. Но это не так...
     Мистер Арнольд подождал немного, глядя на белый пепел своей сигары, сделал знак коридорному, который входил в этот момент, и взял у него с подноса бокал виски.
     Потом он удобнее уселся в кресле и продолжил:
     - Если Дэвид не жил в Манчестере обычной жизнью крупного английского промышленника, то именно потому, что там его положение в обществе было уже создано до него другими и ему нужно было только продолжать дело отца и деда, а оно его не интересовало. Вы это понимаете?
     По тому, как Арнольд при этих словах посмотрел на комиссара, а потом на молодого Лапуэнта, было видно, что он считал этих двоих неспособными понять такое чувство.
     - У американцев есть слово, которое мы, англичане, употребляем редко, - "плейбой". Так они называют богатого человека, для которого единственная цель в жизни - хорошо проводить время, переключаясь с поло на зимний спорт, ездить по регатам, ходить по кабаре в приятных компаниях...
     Мегрэ посмотрел на часы и заметил:
     - Скоро приедут из прокуратуры.
     - Простите, что я заставляю вас выслушать целую речь, но вы задали мне вопрос, на который невозможно ответить в нескольких словах. Может быть, я также стараюсь оградить вас от ляпов - так, кажется, у вас называют промахи и бестактность? Дэвид Уорд, который вовсе не был плейбоем, вел разного рода дела от своего имени, а не как владелец компании "Проволочные заводы Уорда" в Манчестере. Только он не считал нужным каждый день запираться на восемь часов в кабинете, чтобы работать. Верьте моим словам, Дэвид был гениальным бизнесменом. Случалось, что он осуществлял огромные проекты в самых неожиданных местах и в самые неожиданные моменты...
     - Например?
     - Однажды мы с ним проезжали в "роллс-ройсе" по итальянской Ривьере и поломка машины заставила нас остановиться в достаточно скромной гостинице. Пока нам готовили еду, мы с Дэвидом пешком прогулялись по окрестностям. Это было двадцать лет назад. В тот же вечер мы были в Риме, но через несколько дней я покупал для Дэвида две тысячи гектаров земли, частично засаженной виноградниками. Сегодня вы можете увидеть там три крупных отеля, казино, один из самых красивых пляжей побережья и виллы вдоль него. Это в Швейцарии, возле Монтре.
     - В общем, вы были его личным поверенным в делах...
     - Его другом и его поверенным, если хотите. Прежде всего другом, потому что до знакомства с ним я не занимался ни коммерцией, ни финансами.
     - Вы тоже живете в "Георге Пятом"?
     - Нет, в отеле "Скриб". Это вам покажется странным, но и в Париже, и в других местах мы почти всегда жили в разных гостиницах, поскольку Дэвид очень строго оберегал свою личную жизнь - "прайваси", как это называют у нас.
     - И по этой же причине графиня Пальмиери занимала номер в другом конце коридора?
     Арнольд немного покраснел.
     - По этой причине и по другим тоже...
     - То есть?..
     - Речь шла о деликатности...
     - Разве все и без того не знали об их отношениях?
     - Все говорили о них, это верно.
     - И это была правда?
     - Полагаю, да. Я никогда не задавал ему вопросов на эту тему.
     - Однако вы были близки...
     Наступила очередь Арнольда раздражаться. Он, должно быть, тоже подумал, что они с комиссаром говорят на разных языках, что они не на одном уровне.
     - Сколько у него было законных жен?
     - Только три. Газеты приписали больше, потому что, как только он несколько раз показывался в обществе с новой женщиной, объявляли о его новой свадьбе.
     - Эти три жены сейчас живы?
     - Да.
     - Есть у него от них дети?
     - Двое. Сын Бобби шестнадцати лет, который учится в Кембридже, от второй жены и дочь Эллен от третьей.
     - В каких отношениях он был с ними?
     - С бывшими женами? В прекрасных. Он был джентльменом.
     - Ему случалось видеться с ними после развода?
     - Он встречался с ними.
     - У них есть состояние?
     - Есть у первой, Дороти Пейн, которая родом из видной манчестерской семьи владельцев текстильных фабрик.
     - А у двух других?
     - Дэвид их обеспечил.
     Так что ни одна из них не заинтересована в его смерти?
     Арнольд нахмурил брови как человек, который не понимает, о чем ему толкуют. Было похоже, что он шокирован.
     - Зачем им это?
     - А графиня Пальмиери?
     - Он несомненно женился бы на ней, как только закончилась бы процедура его развода с Мюриэль Хэллиген.
     - Кто, по вашему мнению, был заинтересован в его смерти?
     Ответ был таким же быстрым, как и точным:
     - Никто.
     - Вы знаете каких-нибудь его врагов?
     - Я знаю, что у него были только друзья.
     - Он поселился в "Георге Пятом" надолго?
     - Подождите... Сегодня седьмое октября...
     Арнольд вынул из кармана записную книжку - красивую книжку в красной с золотыми углами обложке из мягкой кожи.
     - Мы приехали второго, из Канн... Перед этим были в Биаррице, а до того в Довилле, откуда выехали семнадцатого августа. Тринадцатого мы должны были отправиться в Лозанну...
     - По делам?
     Арнольд снова посмотрел на Мегрэ с чем-то вроде отчаяния, словно этот толстяк был совершенно не способен понять простейшие вещи.
     - У Дэвида в Лозанне квартира, это даже его официальное местожительство.
     - А здесь?
     - Он снял этот номер на год. На этот же срок он снял еще номер в Лондоне и еще один в Каннах, в отеле "Карлтон".
     - А в Манчестере?
     - Там он владеет семейным домом Уордов, огромным зданием в викторианском стиле. Думаю, за последние тридцать лет он не проспал в этом доме и трех ночей...
     Он не выносил Манчестер.
     - Вы хорошо знакомы с графиней Пальмиери?
     Арнольд не успел ответить: в коридоре послышались шаги и голоса. Месье Жиль, который шел впереди и трепетал больше, чем перед Мегрэ, ввел прокурора республики и молодого судебного следователя, с которым комиссар еще никогда не работал вместе. Фамилия следователя была Калас, и он походил на студента.
     - Разрешите представить вам мистера Арнольда...
     - Джон Т. Арнольд, - уточнил англичанин, вставая.
     - ...близкого друга покойного и его поверенного в делах, - договорил Мегрэ.
     Арнольд заговорил с прокурором так, словно был в восторге, что наконец видит перед собой важного чиновника, может быть, человека своего круга:
     - Сегодня утром, в десять часов, у меня была назначена встреча с Дэвидом, точнее, я должен был ему позвонить. Так я узнал о его смерти. Здесь мне сказали, что не верят в несчастный случай, и я полагаю, у полиции есть серьезные причины так говорить. Господин прокурор, я хотел бы попросить вас сделать так, чтобы вокруг этого дела не было слишком много шума. Дэвид занимал видное место в обществе. Мне трудно перечислить вам все последствия, которые его смерть вызовет не только на бирже, но и во многих иных кругах.
     - Мы будем действовать с минимальной оглаской, - вполголоса ответил прокурор. - Не так ли, комиссар?
     Мегрэ медленно кивнул.
     - Я полагаю, вы хотите задать мне несколько вопросов? - продолжал Арнольд.
     Прокурор посмотрел на Мегрэ, потом на следователя.
     - Возможно, чуть позже... Не знаю... Пока, я полагаю, вы можете быть свободны...
     - Если я вам понадоблюсь, то буду внизу, в баре.
     Когда за Арнольдом закрылась дверь, прокурор и Мегрэ озабоченно посмотрели друг на друга.
     - Паршивое дело, верно? У вас есть какие-нибудь соображения? - произнес прокурор.
     - Никаких. Вот только графиня Пальмиери, которая была любовницей Уорда и занимала номер в конце этого коридора, сегодня ночью пыталась отравиться. Врач отправил ее в американскую больницу в Нейи. Там ей дали отдельную палату. Медсестра, которая заходила к графине каждые полчаса, совсем недавно обнаружила, что палата пуста.
     - Графиня исчезла?
     Мегрэ кивнул и добавил:
     - Я установил наблюдение за вокзалами, аэропортами и другими местами, через которые можно выехать из Парижа.
     - Странная ситуация, верно?
     Мегрэ пожал плечами. Что он мог сказать? В этом деле все было странным, начиная с мертвеца, который родился с серебряной ложкой во рту и руководил своим бизнесом с ипподромов и из ночных клубов, и кончая этим комильфотным поверенным, который говорил с Мегрэ как учитель с тупым школьником.
     - Хотите увидеть его?
     Прокурор, достойный представитель власти, родом из старинной судейской аристократии, признался:
     - Я позвонил в Министерство иностранных дел. Дэвид Уорд действительно был очень важным лицом. Звание полковника он получил за войну: в ту пору руководил подразделением английской разведки. Как вы думаете, может это быть как-то связано с его смертью?
     Шаги в коридоре, стук в дверь - наконец появился доктор Поль со своим чемоданчиком в руке.
     - Я уже решил, что меня впустят через служебный вход: людей из службы установления личности повели через него. Где труп?
     Доктор пожал руку прокурору, потом новому следователю Каласу и, наконец, Мегрэ.
     - Ну, что у нас за работа, старый друг-подельник? - Потом он снял пиджак и закатал рукава рубашки. - Мужчина или женщина?
     - Мужчина.
     Мегрэ показал ему, где находится ванная комната, и услышал, как доктор вскрикнул. Тут настала очередь появиться сотрудникам службы идентификации с их аппаратурой, и Мегрэ должен был заняться ими.
     В "Георге Пятом", как в любом другом месте и касательно любой другой жертвы преступления, надо было выполнить положенные формальности.
     - Шеф, можно открыть ставни?
     - Можно. И этот стакан не в счет: его недавно принесли снизу для свидетеля.
     Теперь солнце заливало светом не только гостиную, но и спальню, просторную и веселую комнату, где было множество мелких вещиц личного обихода, все - редкостные или очень дорогие. Например, будильник, стоявший на ночном столике, был от Картье и позабытый на комоде портсигар - оттуда же, а на футляре маникюрного набора была эмблема крупнейшего лондонского дома мод.
     В гардеробной комнате один из инспекторов насчитал восемнадцать костюмов; несомненно, их было по стольку же и в остальных квартирах Уорда - в Каннах, в Лозанне, в Лондоне.
     - Можете прислать мне фотографа, - произнес голос доктора Поля.
     Мегрэ смотрел на все сразу и ни на что конкретно. Он фиксировал в памяти этот номер и все, что там было, не упуская ни одной, даже мельчайшей, подробности.
     - Позвони-ка Люка и узнай, есть ли у него что-либо новое, - сказал он Лапуэнту, который немного растерялся из-за шума стольких голосов.
     Телефонов в номере было три: один в гостиной, второй у изголовья кровати и еще один в ванной комнате.
     - Алло? Люка? Это Лапуэнт...
     Мегрэ у окна тихо разговаривал с прокурором и следователем. Доктор Поль и фотограф оставались возле ванны, и с этого места их не было видно.
     - Сейчас мы выясним, подтверждает ли доктор Поль мнение доктора Фрера. Тот считает, что кровоподтеки...
     Судебно-медицинский эксперт наконец появился перед ними, жизнерадостный, как всегда.
     - До моего отчета и, вероятно, вскрытия (думаю, придет указание вскрывать тело) могу сказать вам следующее: а) этот субъект мог прожить минимум восемьдесят лет; б) он был порядочно пьян, когда влез в ванну; с) он не поскользнулся, и тому человеку, который помог ему перейти в мир иной, понадобилось напрячь свои силы, чтобы это сделать.
     Судейские чиновники - прокурор и следователь - взглянули друг на друга: вскрывать тело или не вскрывать?
     - У него есть семья? - спросил прокурор у Мегрэ.
     - Насколько я смог понять, есть двое детей, оба несовершеннолетние, и развод с третьей женой еще не доведен до конца.
     - Братья, сестры есть?
     - Подождите минуту... - И Мегрэ снова поднял трубку телефона. Когда он это делал, Лапуэнт жестом дал ему понять, что хочет с ним говорить, но Мегрэ сначала позвонил в бар. - Позовите, пожалуйста, месье Арнольда.
     - Одну минуту...
     Чуть позже Мегрэ сообщил прокурору:
     - Сестер нет. Брат бы