опыт по этой части.
   Действительно, к таланту Барнакля-фотографа прибегали очень часто.
   - Она живет на бульваре Курсель и  посещает  лекции  в  Сорбонне.  На
бульваре Сен-Жермен живет ее подруга, дочь доктора Буэ. Его  телефон  вы
найдете в телефонной книге. Больше мне ничего не известно.
   Ни где она еще бывает, ни где проводит досуг.
   - У нее есть машина?
   - Если и есть, то недавно - ей только восемнадцать  лет.  Дядя  ее  -
докладчик Государственного совета. У него, конечно,  есть  и  машина,  и
шофер...
   Должен  вас  предупредить,  что,  если  вы  задумаете  обратиться   к
консьержке, дядя немедленно сообщит об этом  префекту...  Префект  самым
строжайшим образом запретил  мне  заниматься  этой  девушкой...  Картина
ясна?
   - Это, пожалуй, только отнимет у меня немного  больше  времени...  Вы
можете дать мне ее приблизительный портрет?
   Мегрэ описал внешность Николь Приер.
   - Весьма возможно, что в такую погоду она не  сидит  дома,  -  самому
себе сказал Барнакль. - Такие люди обедают поздно... Пожалуй, у меня еще
есть время... - В дверях он обернулся и, улыбнувшись, сказал:
   - Только прошу вас, в случае каких-либо неприятностей,  не  хлопочите
обо мне и не  расстраивайтесь...  -  Оказывается,  эта  покорная  овечка
Барнакль за три месяца  до  отставки  проявляет  себя  совсем  в  другом
качестве. Он добавил заносчиво:
   - Они не имеют права трогать мою пенсию... Они обязаны дать  мне  ее,
вы понимаете!.. Это мои собственные деньги.
   Деньги, которые они у меня удерживали все эти долгие годы...
   Мегрэ  подписал  бумаги,  лежавшие  на  столе.  Ничего  нельзя   было
предпринять до получения фотографии.
   Он чувствовал себя опустошенным, никому не нужным.
   По привычке, как каждый вечер перед уходом с работы,  Мегрэ  зашел  в
соседнюю комнату. Там сидел Люка.
   - Зайди ко мне на минутку...
   Мегрэ сердился  на  себя  за  то,  что  не  рассказал  Люка  о  своих
неприятностях. Причина заключалась не  в  приказе  префекта  -  ведь  он
посвятил в свои дела Жанвье, - просто у него не хватило  мужества  снова
повторить этот унизительный рассказ.
   - Входи... присаживайся...
   - У вас неприятности, патрон?
   - Пожалуй...  Ты,  случайно,  не  знаешь  кого-нибудь  из  студентов,
посещающих лекции в Сорбонне?
   - Какие лекции?
   - Не знаю.
   Люка уперся взглядом в ковер, размышляя.
   - Я очень хорошо  знаю  одного  из  швейцаров  в  Сорбонне,  дальнего
родственника моей жены... Но это всего лишь швейцар...
   - Вы с ним в хороших отношениях?
   - Мы с ним встречаемся один раз в три или четыре года на каком-нибудь
семейном сборище - на свадьбе или похоронах...
   -  Ты  можешь  позвонить  ему  и  назначить  где-нибудь  свидание?  В
каком-нибудь кафе, например.
   - Я сейчас узнаю, на работе ли он.
   - Позвони отсюда.
   Человека, состоящего в родственных отношениях  с  мадам  Люка,  звали
Оскар Кутан, и в конце концов он оказался на другом конце провода.
   - Это Люка... Как поживаешь?  Нет...  Она  чувствует  себя  хорошо...
просила передать тебе привет... Тетя Эмма?.. Мы не видели ее  уже  почти
три месяца. Все такая же глухая, да... Послушай, я хотел бы  встретиться
с тобой, мне нужно спросить тебя кое о чем...  Ничего  особенного...  Но
мне не хотелось бы показываться там, у тебя... В  половине  седьмого?  Я
как раз успею приехать. Первый переулок налево, если  идти  от  бульвара
Сен-Мишель? Я там буду. - Люка бросил на Мегрэ вопросительный взгляд.  -
Договорились... До скорого, старина. - И комиссару:
   - Я его поймал в тот момент, когда он  собирался  уходить.  Он  будет
ждать в баре на улице Месье-ле-Пренс. Он обычно останавливается  там  по
пути, чтобы выпить аперитив.
   Что я должен спросить?
   - Мне лучше пойти с тобой. Быстро вызови такси.
   В который уже по счету  бар  должен  был  зайти  Мегрэ  за  последние
двадцать четыре часа? Конечно, он мог бы заказывать не вино, а фруктовые
соки...
   У Оскара Кутана, несмотря  на  его  сорок  лет,  был  нездоровый  вид
человека, сидящего целыми днями на одном месте и питающего пристрастие к
аперитивам.
   Чувствовалось, что он очень гордится своим положением. Он  работал  в
Сорбонне! Знаменитые профессора пожимали ему руку. Студенты, которых  он
не стеснялся при случае пожурить, носили известные всему Парижу  фамилии
и станут в один прекрасный день банкирами и министрами.
   - Познакомься с комиссаром Мегрэ, моим патроном.
   - Очень, очень рад! Я вас никогда не видел у нас. -  По-видимому,  он
имел в виду не свою собственную квартиру, а Сорбонну. - К вашим услугам,
господин  комиссар.   Всегда   приятно   познакомиться   со   знаменитым
человеком... Что вы будете пить? Маленькую рюмку анисовой, не так  ли?..
Жюль! Две анисовые... Итак, вас интересует одна из наших девушек?
   - Вы, вероятно, знаете  одну  из  ваших  студенток  по  имени  Николь
Приер?
   - Да, да, она принадлежит к компании молодых людей - их  там  человек
двадцать, - что приезжают на роскошных автомобилях: "ягуарах", "феррари"
и каких-то там еще. Они оставляют их  на  стоянке  профессорских  машин.
Правда, далеко не у всех профессоров есть машины, многие ездят на метро.
С этими девчонками и мальчишками хлопот у меня много.
   - На каком она факультете?
   - Подождите, я сейчас вспомню... У меня столько имен в голове,  сразу
и не сообразишь...
   Его послушать, так вся Сорбонна держится на его плечах.
   - Ну вот, вспомнил... Она учится на факультете истории искусств еще с
одной своей приятельницей, дочерью врача Буэ...
   - А кто еще принадлежит к этой компании?
   - Самый отчаянный среди них - сын южноамериканского посла,  он  ездит
на  синем  "феррари"...  Его  зовут  Мартинес,  и  с  ним  всегда   куча
девчонок... Еще один  -  высокий  блондин  -  сын  владельца  химических
заводов Даримана... Но знаете,  они  там  часто  меняются...  то  видишь
какую-нибудь новенькую девушку, то нового парня. Все вечера и даже часть
ночи они проводят в одном клубе...
   - Вы знаете в каком?
   - О нем писали в газетах. Я, конечно, не бываю в таких  местах,  сами
понимаете,  поэтому  не  очень-то  в  курсе.  Он  находится  не  то   на
Гранд-Армс, не то где-то поблизости. В ресторане на первом  этаже  могут
питаться  все,  у  кого  есть  на  это  деньги.  А  клуб   находится   в
полуподвальном помещении, и, кажется, для того, чтобы туда  войти,  надо
быть членом... Постойте...
   Я хочу вспомнить название клуба... Оно у меня на кончике языка...
   - Клуб "Сто ключей"? - высказал предположение Люка.
   - Совершенно верно! Откуда ты знаешь?
   - Как и ты, прочел это название в газете. Когда кого-нибудь принимают
в члены клуба, ему вручают позолоченный ключ, которым он якобы открывает
двери клуба.
   Мегрэ поднялся:
   - Благодарю вас, и простите за беспокойство...
   На бульваре  Сен-Мишель  он  остановил  такси,  устало  опустился  на
сиденье и сказал:
   - Бульвар Ришар-Ленуар.
   - Понятно, господин комиссар.
   Наверное, префект скоро запретит водителям  такси  узнавать  Мегрэ  в
лицо!

Глава 5

   Как только мадам Мегрэ узнала шаги  мужа  на  лестнице,  она  открыла
дверь. В квартире пахло воском.
   -  Прости,  что  застаешь  квартиру  в  таком  виде,  но,  когда  мне
позвонили, что ты не придешь завтракать, я решила воспользоваться  твоим
новым делом, чтобы натереть паркет. Что с тобой? Ты чем-то озабочен?
   - Я действительно занят новым делом, как ты сказала. Делом Мегрэ.
   Он довольно принужденно улыбнулся. Очень горько к концу своей карьеры
узнать, что твой  начальник  сомневается  в  тебе,  особенно  если  этот
начальник такой тщеславный и надменный петух, как префект.
   Хотя возмущение, которое он испытывал  утром,  несколько  рассеялось,
где-то на дне души осталась  горечь,  которую  он  весь  день  тщательно
скрывал от своих помощников.
   - Очень может быть, что мы попадем в свой деревенский  домик  раньше,
чем предполагали...
   - О чем ты говоришь?
   - Об истории, что произошла прошлой ночью...
   Девушка, которая мне  звонила  и  просила  приехать  выручить  ее  из
беды...
   - Ради Бога, не говори мне, что ее нашли мертвой!..
   - То, что случилось, для меня, пожалуй, еще хуже...
   Она вернулась домой в восемь часов утра.  Живет  девица  на  бульваре
Курсель с дядей - важным государственным чиновником...
   - Странно. Весь день я думала об этой девушке и о том, что  она  тебе
рассказала. Что-то мне не нравилось в этой истории.
   - Она обвиняет меня в том,  что  я  затащил  ее,  когда  она  была  в
полубессознательном состоянии, в комнату какой-то гостиницы и против  ее
воли раздел...
   - Кто же поверил в этот бред?
   - Похоже, все эти господа, начиная с министра внутренних дел и кончая
префектом полиции...
   - Ты подал в отставку?
   - Еще нет.
   - Будешь защищаться, надеюсь?
   - Я пытаюсь делать это с одиннадцати часов утра...
   С этой целью хочу пригласить тебя пообедать в ресторане...
   - Очень кстати. Не зная, когда ты вернешься, я не приготовила  ничего
горячего. А что ты хочешь, чтобы я надела?
   - Самое лучшее, что у тебя есть.
   Через несколько минут, принимая душ, он пытался расслышать,  что  ему
говорит жена.
   - А ты допросил девушку?
   - Мне запретили приближаться не только к ней, но даже к ее дому.
   - Зачем она это сделала? Ты имеешь какое-нибудь представление?
   - Еще нет... Возможно, сегодня вечером узнаю...
   Мадам Мегрэ не  потеряла  самообладания  и  первой  произнесла  слово
"отставка". Ни на одно мгновение она не усомнилась в  своем  муже  и  не
утратила хорошего настроения.
   - Куда мы идем?
   - В один ресторан на авеню Гранд-Арме.
   Они спустились в метро. Коллеги частенько  язвили  по  этому  поводу.
Мегрэ был одним из немногих на набережной  Орфевр,  кто  не  имел  своей
машины. Отчасти это произошло оттого, что  в  молодости,  когда  он  мог
получить от автомобиля удовольствие, у него не  было  денег.  Теперь  же
было слишком поздно учиться править машиной.
   - О чем ты думаешь?
   - Ни о чем...
   Ни о чем и обо всем. О жизни, о своей карьере, об утреннем свидании с
префектом, о Манюэле в его коляске для калек, о странной девушке Алин.
   Ресторан с затянутыми тюлем окнами находился почти в конце авеню. Это
было комфортабельное, элегантное, но наполовину  пустое  заведение,  так
как часть обычных посетителей уже либо выехала за город,  либо  к  морю.
Направо от входа находилась лестница, ведущая на нижний этаж. На  дверях
висела плотная красная портьера.
   - Желаете столик у окна?
   - Нет, здесь.
   Мегрэ выбрал место напротив лестницы, усадил жену  в  кресло  и  стал
изучать меню.
   Метрдотель,  приняв  заказ,  отошел  от  столика  и  прошептал  своим
официантам:
   - Это комиссар Мегрэ...
   Все с любопытством посмотрели в  его  сторону.  Мегрэ  уже  привык  к
этому, но, вопреки мнению префекта, такое вовсе не было ему приятно.
   - У тебя были особые причины для выбора этого  ресторана?  Мы  раньше
никогда сюда не наведывались.
   - Я был здесь как-то по делу... Если не ошибусь, то  сегодня  встречу
одного международного жулика, который имел обыкновение бывать тут.
   - Ресторан выглядит довольно респектабельно...
   - Международные жулики едят только  в  респектабельных  ресторанах  и
останавливаются только в респектабельных отелях.
   Было десять часов. Вошла молодая женщина и  направилась  к  лестнице.
Судя по ее виду, она, скорее всего,  была  служащей  при  гардеробе  или
туалете. Еще минут через десять вошел мужчина с усталым лицом.
   Он также не принадлежал к золотой молодежи. Из тех, что приказания не
отдают, а выполняют.
   Клуб внизу должен  был  открыться  позднее,  и  сейчас  там  наводили
порядок, как это обычно делается по утрам в маленьких барах и кафе.
   Они болтали понемногу обо всем.  Порой,  когда  Мегрэ  не  смотрел  в
сторону  жены,  она  бросала  на  него  беспокойные   взгляды,   пытаясь
определить, до какой степени он расстроен.
   - Будьте любезны, - подозвал метрдотеля Мегрэ. - Клуб,  который  там,
внизу...
   - Клуб "Сто ключей"...
   - Почему "сто?"
   - Это не моя область. Я занимаюсь только рестораном, а не клубом.
   - Туда может войти каждый?
   - Нет. Только член клуба.
   - А как туда записаться?
   - Вы действительно хотите стать его членом?
   Служащий ресторана казался очень удивленным.
   Смотрел по очереди то на комиссара, то на его жену, которая  краснела
под его пытливым взглядом.
   - Вас это удивляет?
   - Нет... То есть да, - замялся тот. - Этот клуб в  основном  посещает
молодежь,  которая  приходит  сюда   потанцевать.   Они   скоро   начнут
собираться... Если хотите, я позову распорядителя клуба.
   Не дожидаясь ответа комиссара, он  быстро  спустился  по  лестнице  и
вскоре вернулся в сопровождении молодого человека в смокинге.  Лицо  его
показалось Мегрэ знакомым.
   - Месье Лендри. Он даст вам исчерпывающие сведения...
   - Я счастлив, мадам. Не многие в Париже могут похвастать  знакомством
с вами. Муж неохотно показывает вас публике... Вы разрешите? - Он уселся
на стул, вынул из кармана серебряный портсигар.
   - Надеюсь, вас не побеспокоит дым?
   Ему было лет тридцать пять. Смокинг безукоризненного покроя сидел  на
нем как влитой. Чувствовалось,  что  Лендри  привык  носить  его  каждый
вечер.
   Красивый молодой человек. Его, пожалуй, можно было упрекнуть  лишь  в
излишней самоуверенности.
   Улыбка у него была чарующая, но вместе с тем чувствовалось,  что  при
малейшей угрозе он может выпустить когти.
   - Мне сказали, что вы интересуетесь нашим клубом.
   - Я бы хотел стать его членом. Если только не существует  возрастного
ценза...
   - Вначале вопрос ставился именно так. Говорили о тридцати годах,  как
о предельном возрасте,  но  это  закрыло  бы  дорогу  многим  интересным
людям... А вы слышали о "Ста ключах", господин комиссар?
   - Слышал кое-что. И я несколько удивлен,  что  вижу  вас  здесь.  Мне
сказали, что вы являетесь распорядителем...
   - Секретарем, распорядителем, в общем, мастером на  все  руки.  Слово
"распорядитель" сейчас в моде.
   Мегрэ знал Лендри еще тогда, когда ему было  не  больше  восемнадцати
лет. Он приехал из провинции.
   Отец Лендри был директором почтового управления в Анжере или Туре, во
всяком случае,  в  одном  из  больших  городов  на  берегу  Луары.  Горя
нетерпением как можно скорее  сделать  карьеру  в  столице,  юноша  стал
писать светские хроники для  газет,  ловко  проскальзывая  на  приемы  и
коктейли, где мог приблизиться к известным людям.
   Однажды он явился к Мегрэ на набережную Орфевр, с апломбом  предъявил
карточку корреспондента еженедельного журнала, который специализировался
на  сенсационных  разоблачениях.  Видно  было,  что  Марсель  Лендри  не
сомневался ни в чем, и особенно в себе.
   - Вы понимаете, господин  комиссар,  наших  читателей  интересуют  не
только успехи уголовной полиции.  О  них  ежедневная  пресса  достаточно
пишет. Читателей интересует закулисная  сторона  учреждения,  где,  если
можно так выразиться, стирается все грязное белье Парижа... Надеюсь, это
выражение  не  шокирует  вас.  Само  собой  разумеется,  о  том,   чтобы
публиковать имена, речи быть не может. Могу добавить, что мой журнал  не
остановится перед любой названной вами суммой...
   Лендри был слишком молод в то время, чтобы Мегрэ мог на него  всерьез
рассердиться. Он просто довольно любезно выставил его  за  дверь.  Через
два или три года Мегрэ  услышал  его  голос  по  радио  -  самоуверенный
молодой человек работал диктором коммерческого отдела.
   Затем какой-то период его нигде не было видно.
   Лендри  был  из  тех  людей,  которых  в  течение  какого-то  времени
встречаешь повсюду, пожимаешь им руки, не  зная  даже  толком,  кто  они
такие. Потом они  внезапно  исчезают  и  спустя  некоторое  время  вновь
всплывают в совершенно ином обличье.
   Какими делами занимался Лендри все эти годы?
   Если и нарушал закон, это не доходило до полиции.
   Одно время он был секретарем известной артистки оперетты, при которой
играл роль кавалера-слуги. Оставив эту службу, он написал  воспоминания,
в основном рассказывающие об интимной жизни этой звезды.
   Артистка возбудила  против  него  судебное  дело.  Выиграла  она  или
проиграла, Мегрэ не знал.
   И  вот  Лендри  снова  перед  ним,  улыбающийся,  правда,   несколько
нервозно,  постаревший  на  шестнадцать-семнадцать  лет,  но   все   еще
поразительно молодой и свежий.
   - Клуб "Сто ключей", видите ли, отличается от других клубов,  которые
каждую неделю открываются в Париже, тем, что  это  настоящий  клуб.  Для
того чтобы пройти  за  красный  занавес,  надо  действительно  быть  его
членом. Что касается цифры "сто", то она определяет тот  предел,  дальше
которого не будет принят ни один человек. На сегодня принято восемьдесят
пять или восемьдесят шесть членов.
   - Молодые люди принадлежат, по-видимому, к богатым семьям?
   -  Чтобы  ограничить  доступ,  мы  назначили  вступительный  взнос  в
шестьсот франков. А что  касается  цен  на  напитки,  то  они  почти  не
превышают стоимости в баре... Вы танцуете?
   Мегрэ от удивления не сразу понял вопрос:
   - Как вы сказали?
   - Я спрашиваю, любите ли вы танцы, современные танцы, разумеется, так
как вы, вероятно, понимаете, что здесь танцуют не вальс и не польку.  Вы
тоже танцуете, мадам Мегрэ?
   Не зная, что ответить,  она  посмотрела  на  мужа,  призывая  его  на
помощь.
   - Мы оба танцуем. Вас это удивляет?
   - Немного... Мнение, которое сложилось о вас...
   - Как о толстом грубияне, который сосет свою трубку и брюзжит...
   - Я этого не сказал... Вы серьезно хотите записаться?
   - Серьезно.
   - Вы знаете  кого-нибудь  из  членов  клуба,  которые  могли  бы  вас
рекомендовать? Это тоже должно убедить вас в том, что  у  нас  настоящий
клуб. Каждый кандидат должен  быть  представлен  двумя  поручителями,  и
комитет, состоящий из двенадцати человек, решает, принять его или нет...
   - Если вы дадите мне посмотреть список членов клуба,  я  уверен,  что
найду там более чем двух знакомых мне людей, которые  смогут  поддержать
мою кандидатуру...
   Марсель Лендри оставался невозмутимым. Оба понимали, что  разыгрывают
комедию.  Лендри   бросил   на   комиссара   пытливый   взгляд,   скорее
заинтригованный, чем встревоженный. Улыбка снова появилась на его  лице,
когда, вернувшись, он протянул Мегрэ книгу для записей:
   - Эта тетрадь всегда находится на маленьком столике за портьерой. Как
видите, в ней указаны не только имена и адреса членов  клуба,  но  также
имена и адреса их поручителей... Я буду очень удивлен, если  вы  найдете
среди них ваших клиентов.
   Мегрэ стал просматривать список, почти весь состоящий из имен сыновей
и дочерей парижской элиты.
   - Эту  тетрадь  можно  рассматривать  как  справочник  "Весь  молодой
Париж". Некоторые учатся и сейчас редко появляются здесь, так  как  идут
экзамены. Другие служат. Есть и супружеские пары...
   Список пестрел "хорошими" адресами. Адресами,  которые  уже  сами  по
себе указывали на принадлежность к определенному классу.
   Мегрэ водил пальцем по странице.
   - "Франсуа Мелан, 38 лет, стоматолог, улица Акаций, 32", - прочел он.
- Не тот ли это дантист, который живет в небольшом собственном особняке?
   - Признаться, никогда не был у него дома.  Он  часто  приходит  сюда,
хотя и не  танцует.  Производит  впечатление  исключительно  порядочного
человека...
   Палец снова двинулся вниз по странице - и  снова  остановился.  Мегрэ
сделал над собой усилие, чтобы не выдать интереса.
   - "Николь Приер, 18 лет, бульвар Курсель, 42".
   Но  самое  интересное  было  дальше,  в  колонке   для   поручителей.
Поручителями Николь оказались доктор Франсуа Мелан и Мартина Буэ.
   - Мадемуазель Буэ - это такая высокая блондинка?
   - Я вижу, вы ее знаете. В нашем клубе она танцует лучше  всех.  Очень
дружна с мадемуазель Приер...